Это цитата сообщения Fi-Gura Оригинальное сообщение
Kim Ji Hyuck (ч.1)
Очаровательные работы художника-иллюстратора из Кореи Kim Ji Hyuck
(*Изображения увеличиваются по "клику")
Кто любитъ свободы безкрайней просторы,
Кто жизнью готовъ рисковать наудачу,
Кто женщинъ, наживы и выпивки алчетъ —
За мною, смѣлѣе, кончай разговоры!
Романтики нѣтъ въ нашемъ бытѣ свободномъ,
Здѣсь жизнь, сосунокъ, а не мамкина юбка!
Чего ты отъ страха забился подъ шлюпку?
То громы гремятъ, видно, небу щекотно!
Что жъ, юнга мой, съ первой добычею славной!
Былъ чёрный товаръ — будетъ чёрная сила.
Въ нихъ жажда отмщенья ещё не остыла,
А ну, покажи-ка имъ, кто-же здѣсь главный!
Законъ нашъ единственный — быть внѣ закона.
Пираты живутъ грабежомъ и убійствомъ.
И нѣтъ въ цѣломъ мірѣ прекраснѣе смысла:
Во флотѣ служить Посейдона короны!
Отлично! Награблено нами немало!
За годъ не пропить намъ пиратское счастье!
Гляди-ка, съ тобой мы вершимъ святотатство!
Теперь это наша — не Божія слава!
Ребята, шутить со своимъ капитаномъ?
Сдурѣли вы, что-ль! Я отправлю васъ къ рыбамъ!
Ты, сынъ мой? Ты пьянъ! Я убью тебя, либо
Тебя, мелкососъ, и по смерти достану!
Сынокъ, ты забылъ всё, чѣмъ ты мнѣ обязанъ!
Ты проклятъ теперь, и до смерти являться
Пиратъ тебѣ будетъ, что брошенъ скитаться
Тобой въ одиночествѣ, къ мачтѣ привязанъ.
Ѵ.2012
Я вошёлъ въ просторный, залитый солнцемъ храмъ. Душа моя наполнилась молитвой и умиротвореніемъ. Золотой иконостасъ устремлялъ къ небу безчисленные лики святыхъ. Храмъ былъ почти безлюденъ, и благоговейная, торжественная тишина объяла меня. Свѣтлые лики звали къ богообщенію. Поцѣловавъ праздничную икону, я сталъ въ ожиданіи Литургіи. Всё мнѣ въ этомъ храмѣ было привычно.
Началась Божественная Литургія, и мнѣ ужасно захотѣлось спать. Когда я проснулся, я сначала не понялъ, гдѣ нахожусь. Богослуженіе уже закончилось, постепенно расходились люди, спѣшно собирался священникъ. Я лежалъ на полу, на ватномъ матрацѣ съ простынью, укрытый одѣяломъ: кто-то заботливый постелилъ мнѣ и даже далъ подушку. Въ недоумѣніи я всталъ и направился къ выходу. И тутъ я замѣтилъ, что былъ совершенно голымъ. Спалъ я, какъ оказалось, въ магазинѣ, люди выходили изъ него, не замѣчая меня. Стыдясь своей наготы, я быстро одѣлся и сталъ собирать постель.
15.Ѵ.2012
А.С. Корчажкинъ
Рождественскій вертепъ
(Сценарій рождественскаго кукольнаго спектакля)
Дѣйствующія лица:
Ангелъ;
Хоръ маленькихъ Ангеловъ;
Восьмиконечная Рождественская Звѣзда;
Хозяинъ гостиницы;
1-й пастухъ;
2-й пастухъ;
3-й пастухъ;
Осликъ;
Овечка;
Бычокъ;
Голубь;
Пастухи;
Собака;
Гаспаръ, молодой царь;
Вальтазаръ, зрѣлый царь;
Мельхіоръ, старый царь;
Иродъ, тетрархъ;
Книжникъ;
Воины;
Рахиль, плачущая женщина;
Паукъ.
[показать]
Гдѣ книжникъ, гдѣ вѣка сего вопроситель?
Кого-же избралъ Богъ, кого уготовалъ
Святое послушать нетварное Слово,
Чтобъ зналъ онъ, за что на Крестѣ Искупитель
Страдалъ, распинаемый sлобой людскою,
И чтобы искалъ (сей родъ ищущихъ Бога),
Средь гибельныхъ терній той вѣрной дороги,
Идя по которой до смерти покоя
Уже не обрящешь? Случится-же если:
Извнѣ не снѣдаясь, извнутрь спокойна,
Низринешься духомъ ко лжи непристойной,
Душа, пѣснословная Пѣснею Пѣсней.
Кругомъ говорятъ: «Безопасность повсюду.
Какъ прежде васъ гнали, такъ нынѣ гоните
Не любыхъ вамъ, древнія связи порвите,
Всё болѣ лобзаньямъ подобясь Іудѣ.
И лжи, словно правдѣ священнѣйшей вѣря,
Врагами клеймите искателей правды,
Безъ слова, безъ думы тяжёлой отрадно
Живите, не вѣдая, образомъ sвѣря».
Не бойся, ищи, заблуждайся и падай:
Въ паденьѣ познаешь свое заблужденье,
Распятымъ твои разрѣшатся сомнѣнья,
Воскресшимъ избѣгнешь узилища ада.
А Вѣсть торжестуетъ въ сердцахъ тѣхъ, кто ищетъ,
А кто не нашёлъ, но гордится нашедшимъ,
Оставившій Бога — до ада Нисшедшимъ
Едва-ли найдётся. Но помощью свыше
Христу свое сердце отдай, начертаетъ
Онъ радость великую благостной Вѣсти,
Душа просвѣщённая, Божья невѣста,
Христа-Жениха неразлучно познаетъ.
1Ѵ.2012
І
Плетью прошёлся по грѣшнымъ и праведнымъ дождь,
Радуги хищная пасть показала свирѣпый оскалъ,
Солнце явило свой ликъ, утерѣвшись для новыхъ плевковъ.
Невродъ сказалъ, въ его голосѣ слышалась дрожь,
Гордо съ высотъ роковыхъ громогласно къ народу взывалъ,
Твердь содрогалась отъ грохота тѣхъ богоборческихъ словъ:
«Великій Богъ, Всевидящій, Блаженный,
Создалъ всѣхъ насъ въ печальной сей юдоли;
Игрушка ты, о человѣче тлѣнный:
Живешь и умрешь — нѣтъ тебя ужъ болѣ.
Въ землѣ лежишь ты, позабытый всѣми,
Творца забавятъ куклы ужъ другія;
Создалъ ты басню: духъ слѣпою тѣнью
Въ шеолъ сойдётъ въ довѣрчивомъ уныньѣ.
Привыкъ ты къ рабству: въ согбенной надеждѣ
Ты смерти ждёшь, на Бога уповая.
Лишь ты одинъ — уразумѣй, невѣжда —
Звучишь такъ гордо. Ложь разоблачая,
Скажи: «Нѣтъ больше Бога всеблагаго!
Убійца насъ, Онъ умер самъ навѣки,
Забытъ и проклятъ — нѣтъ обмана sлаго,
Взовьется гордо имя человѣка.
Народъ, вставай, проклятьемъ заклейменный,
Весь міръ голодныхъ и рабовъ унылыхъ!
Бунтарскій духъ въ святомъ огнѣ рожденный,
Явитъ всесокрушительную силу.
Мы столпъ воздвигнемъ, истуканомъ грознымъ
Его вѣнчаемъ. Богу угрожая,
Стоять онъ будетъ, унижая sвѣзды,
Надменно руку къ Богу простирая.
Трудись, рабочій, сѣмя сѣй крестьянинъ,
Для каждаго изъ васъ найдется дѣло.
Звучишь ты гордо, человѣкъ, землянинъ,
Съ богами въ бой вступить ты можешь смѣло».
_________
А на толпу, что предстояла,
Послушна словесамъ хуленья,
Взиралъ Творецъ несотворенный.
И тѣло распято страдало,
Одинъ, въ молчаньѣ и забвеньѣ
Онъ умиралъ, окровавленный.
[показать]
Марія:
Сестра моя! Скажи ты мнѣ,
Какъ можно истину вполнѣ
Уразумѣть. Прошу, отвѣть!
Явился въ мірѣ неспроста
Колдунъ иль мученикъ Христа,
Монахъ-разстрига. Поумнѣть
Пора намъ всѣмъ… и всѣмъ прозрѣть.
Хуанна:
Объятъ онъ страстію земной
И проклятъ Церковью святой.
Ему нейдётъ учёность впрокъ.
По силамъ гордому уму
Съ ученьемъ лжи вести войну,
Но гнѣвный сжёгъ его порокъ,
Духовный чуждъ ему урокъ.
Марія:
Въ словахъ учёной простоты
Онъ суевѣрныя мечты
Отвергъ: спасенье во Христѣ!
Послушай: Люторъ, можетъ, правъ,
Хотя его гнѣвливый нравъ
Вести не можетъ въ темнотѣ
Къ Тому, Кто распятъ на Крестѣ.
Хуанна:
Сестра, ты вѣрно говоришь.
Но слово Господа услышь,
Узри обмана волшебство!
Не слушай лживыя слова:
Ихъ тщетна вѣра и мертва
И не исправитъ естество
Отвергшихъ Бога моего.
Марія:
Скажи, коль знаешь ты Христа:
Сколь заплатить мнѣ, чтобъ чиста
Душа была отъ всѣхъ грѣховъ?
И сколько дастъ Его любовь
Умершимъ — Божьи Плоть и Кровь,
Чтобъ изъ чистилищныхъ оковъ
Спаслись они безъ лишнихъ словъ?
Хуанна:
Я знаю: вѣра бунтаря
Христомъ попущена не зря.
Но помолчи, свой разумъ скрой!
Прошу, покорна будь судьбѣ:
Въ погибель знаніе тебѣ.
Сестра, за этою стѣной
Застѣнокъ тёмный и сырой.
Марія:
О Боже! Гдѣ Ты? Помоги!
Темно и сыро здѣсь. Ни зги
Не вижу я въ кромѣшной тьмѣ.
О Боже! Молодость свою
Въ Твои я руки предаю!
Недежда и опора мнѣ,
Исправь, въ чёмъ я грѣшна въ умѣ.
Священникъ:
Гнылые ереси цвѣты
Пусть не погубятъ красоты:
Она отъ Господа дана.
Помилуй молодость свою
И понеси епитимью,
Покаявшись. И будь честна.
Подумай: ты Христу нужна!
Марія:
Прости меня, святой отецъ.
Но ты повѣдай, наконецъ,
Въ чёмъ заблудилась я, скажи!
Пусть вянетъ Божья красота,
Душа моя предъ Нимъ чиста.
Но ты избавь меня отъ лжи
И, какъ достойно, накажи.
Священникъ:
Я правду-ль слышалъ, дочь моя:
Церковная епитимья
Безсильна умершимъ, Христосъ
Святою жертвою Своей
Избавилъ отъ нея людей
И изъ чистилища вознесъ,
Какъ Мартинъ Люторъ произнесъ?
Марія:
Противорѣчья здѣсь никакъ
Не вижу: покаянья знакъ
Святая кара для живыхъ.
Но грѣшнику, что умиралъ,
Съ Христомъ распятый, Богъ сказалъ:
«Ты нынѣ вкусишь благъ святыхъ
Со Мною: каръ не жди иныхъ».
Священникъ:
Не знаешь вѣры ты основъ!
Увѣруй въ ересь этихъ словъ,
И станетъ ложь тебѣ ясна.
И твёрдо вѣруй: Церковь-Мать
Твоей душѣ не станетъ лгать.
Скорѣй возстани ото сна!
Подумай! Ты Христу нужна!
Марія:
Сестра! Какъ ты была права!
Но вѣра въ Господа жива.
Пойми: молчать я не могла.
Дай разумъ мнѣ, отецъ святой!
Не жить мнѣ вѣрою слѣпой:
Слѣпая вѣра не спасла
Идущихъ по дорогѣ sла.
Хуанна:
Не избѣжала я тюрьмы.
Сестра, здѣсь нѣтъ твоей вины.
Но гдѣ-же ты, моя сестра?
Вѣдь ты не знаешь, что со мной.
Какой постигъ насъ жребій sлой!
Ты тотъ-же, что и былъ вчера,
Господь! Дожить дай до утра!
Марія:
Мнѣ завтра пытка предстоитъ…
И всё въ предчувствіи дрожитъ.
Прошу, сестрица, помолись!
Но я не знаю, что съ тобой.
Какой постигъ насъ жребій sлой!
Не бойся, вѣрь, стремися ввысь!
Душа моя, крѣпись,
Они пошли за Нимъ, не смѣя
Спросить: «Куда ведёшь Ты насъ?»
Лишь добродушно разумѣя
Его небесный тихій гласъ.
Трепеща, вглядывались въ тайну:
Что имъ однимъ откроетъ Онъ?
Въ плетеньѣ образовъ случайныхъ
Реальность превращалась въ сонъ.
Въ трудѣ тяжёломъ восхожденья
Они взирали на Него:
Предвидя въ ужасѣ лишенья,
Съ тревогой ждали торжество.
И, той дорогой утомленны,
Они уснули. Съ высоты
Основа твердая вселенной,
Непѣснословной красоты
Взиралъ Христосъ, преобразившись
Нетварнымъ свѣтомъ неземнымъ,
И Моѵсей съ Ильёй, явившись,
Бесѣдой благостною съ Нимъ
Отъ сна избранныхъ пробудили.
Седьмой въ осьмый преображенъ —
Они спасенья день узрили.
Апостолъ Пётръ, пораженъ,
Промолвилъ: «Равви, быть съ тобою
Намъ хорошо. Моя душа
Ликуетъ пѣснью неземною.
Мы сотворимъ три шалаша
Тебѣ, Ильѣ и Моѵсею.
Торжествовало естество.
Но Отчій гласъ съ любовью всею
«Сей сынъ Мой, слушайте Его»,—
Изрекъ въ молчаніи. Остался
Христосъ одинъ. И вчетверомъ
Они сошли. Преображался
Осьмый, закончившись въ седьмомъ.
_______________
Ждала ихъ бездна преисподней:
Изъ человѣческихъ очей
Глядѣли бѣсы…Тёкъ ручей
Отравленный, молвы народной.
1.12
Милый мой другъ, ты желаешь быть вѣрнымъ,
Слову, Которое было въ началѣ,
Съ Богомъ Небеснымъ не быть лицемѣрнымъ?
Знай же: познаешь ты много печали.
[показать]Ты побѣдилъ, Распятый! Ты меня породилъ, чтобы убить меня, и чего-же Ты радуешься тому, что Ты побѣдилъ? Интересно, а былъ-бы я, если-бы Тебя не было? Кто бы продиктовалъ Іоанну его Апокалипсисъ? И кто бы сталъ дразнить людей тайною моего числа? Число шестьсотъ шестьдесятъ шесть — подумать только! И откуда Ты его только выдумалъ? Міръ Ты создалъ въ шесть дней, совершенное и творящее Тріединство! Поистинѣ это число Бога! Я не могу не восхищаться Тобой, ужъ я-то знаю о Тебѣ всё, повѣрь, хотя и вынужденъ былъ постоянно это скрывать. Извини, но Ты просто всталъ у меня на дорогѣ. Не вини меня: клевету изобрѣлъ не я, и не я создалъ клеветника, зная, что онъ окажется такимъ непослушнымъ. Да и вообще: какое мнѣ было до Тебя дѣло! Я былъ подобенъ царю Соломону, ему вѣдь тоже во дни его величія и славы Ты оказался не нуженъ: я хотя-бы прикрывался Твоимъ именемъ! Но почему-то его Ты почтилъ честію, тогда какъ меня Ты не желаешь даже человѣколюбиво отправить въ небытіе: Ты думаешь, что будешь наслаждаться тѣмъ, какія я каждое мгновенье нескончаемой боли буду посылать проклятія въ Твой святонебесный адресъ?
Число шестьсотъ шестьдесятъ шесть… Поистинѣ, это число — число Соломона! Но я былъ мудрѣе, чѣмъ Соломонъ. Этому царю не хватило ума, чтобы, обрѣтя богатство и славу, не поклоняться при этомъ суетнымъ идоламъ глупыхъ женщинъ, но заставить ихъ поклоняться себѣ какъ богу. Я былъ умнѣе, и тайны нумерологіи открыты мнѣ были глубже. Я-же сказалъ, что это число Творца!
Я спустился въ самыя недра земли, чтобы обрѣсти невозможное. Древній амулетъ таилъ въ себѣ огромную sлобу, всечеловѣческая ненависть хранилась въ нёмъ много лѣтъ, ожидая, когда её выпустятъ на свободу. Древнія легенды открыли мнѣ его секретъ, ибо его изготовилъ самъ Каинъ на зарѣ человѣчества. Знакъ, отличающій его отъ прочихъ, возвеличивающій избраннаго надъ людьми, ибо это — знакъ избранничества, который благословилъ мой отецъ. Ты надёжно укрылъ его въ недрахъ земли, Ты поставилъ стражу, чтобы хранить его, человѣкоподобныхъ существ, неподвластныхъ времени, въ глазахъ которыхъ незыблемо сіяетъ Твой свѣтъ, прорѣзая тьму, обышедшую ихъ со всѣхъ сторонъ. Но они не смогли его сохранить. Я обманулъ ихъ. Амулетъ Каина и мечъ Ѳовела — древнѣйшіе и могущественные артефакты, когда-то изготовленные впервые, заполучилъ я цѣною неимовѣрныхъ усилій, и теперь они пребываютъ въ моихъ рукахъ. Пришло время ихъ возвратить побѣдителю. Забирай ихъ, Распятый, они Твои! Теперь Ты уничтожишь то, что не могъ уничтожить раньше, испытывая людей. Ты такъ хотѣлъ, чтобы они поддались искушенью!
Иногда Ты удивляешь меня. Ты ставишь людей передъ выборомъ, чтобы понять, чего они жаждутъ, надѣясь, что они возжаждутъ Тебя. Но, когда они желаютъ почувствовать себя свободными, Ты жестоко караешь ихъ только за то, что свобода, дарованная Тобой, была ими использована по назначенію. Я сдѣлалъ людей свободными, я, а не Ты, подарилъ имъ счастье. Но Ты захотѣлъ, чтобы свободу и счастье они черпали отъ одного Тебя. Нѣтъ, Ты не даритель — Ты тѵранъ въ Своей всепоглощающей любви. Ты создалъ насъ для того, чтобы постоянно навязывать намъ Свою заботу. Но вотъ, мы не захотѣли быть игрушками въ Твоихъ любвеобильныхъ рукахъ, и Ты показалъ, кто здѣсь главный. Ты состроилъ такое страдающее лицо: молъ, какъ вы могли такъ поступить со Мной, вѣдь Я же за васъ распялся! Но скажи, Распятый, Тебя кто-нибудь объ этомъ просилъ? Кажется, Тебя просто осудили на крестъ, а Твои ученики, потомъ, желая оправдать Твой безвольный поступокъ, придумали, что это , молъ, «насъ ради» совершилось. И теперь Ты стоишь передо мною, состроивъ лицо. Скажи-же, скажи, Распятый, наконецъ, правду, что-нибудь измѣнилось въ томъ мірѣ, въ которомъ Ты такъ наивно пошёлъ на крестъ? Отъ чего Ты насъ спасъ? Отъ sла, отъ грѣха? О да, въ мірѣ стало намного меньше грѣховъ! Но тайна открылась мнѣ: Ты пришёлъ для того, чтобы послѣ Тебя пришёлъ я. Въ тотъ міръ, гдѣ Тебя ещё не было, я просто не могъ прійти. Я иду послѣ, я – твоя тѣнь, Распятый. И вотъ теперь я валяюсь у Твоихъ ногъ, подобно тѣни, и предчувствуя, какъ Ты будешь наслаждаться болью, какую причинитъ мнѣ Твоя любовь, готовъ принести тебѣ радость самыхъ изощренныхъ мученій. И говорю: ввергай, ибо Ты побѣдилъ, Распятый!
И вся земля развратилась чрезъ наученія дѣламъ Азазела: ему припиши всѣ грѣхи!
(Книга Еноха 2:38).
[показать]
Восплачевопльствуй, презрѣнный,
Себѣ погибель уготовя:
Тобой Божественное Слово
Поругано, окровавлено
И на тебя съ Креста взираетъ,
Но ты смѣёшься, ты хохочешь,
Ты мёртвъ, воскреснуть ты не хочешь,
И Слово Божье умираетъ.
Съ какимъ презрѣньемъ трупъ гніющій
Въ перстахъ своихъ сжимаешь блѣдныхъ,
Владычица надъ всей вселенной,
Лишь Богъ Безсмертный, Вездѣсущій
Тобою, Смерть, повелѣваетъ.
Вѣнцы ты вѣрнымъ надѣваешь
И недостойныхъ отвергаешь,
Ихъ sлу преграды воздвигая.
Забылъ, тобой не позабытый,
Твои любовныя касанья;
Бѣжалъ, въ безумнѣйшемъ скитаньѣ,
Мечтаньемъ призрачнымъ убитый.
Глупецъ! Своё безумство помня,
Кого оставилъ я въ забвеньѣ?
Тебя? Христосъ окровавленный,
Забытый, страждущій, бездомный,
Съ Креста глядитъ въ надеждѣ жалкой.
Стою, склониться я не смѣю,
И душу окружили sмѣи,
И потъ прошибъ холодно-жаркій.
Я вновь робѣю предъ тобою:
Твои любовныя объятья
Брошенъ, униженъ, брожу одиноко,
Зябну съ тоски этой ночью глубокой,
Ногу едва волоча по землѣ,
Прыгаю весело: прошлою ночью
Били ногами безжалостно очень.
Больно теперь... Всё изчезло во мнѣ.
Мнѣ-бы уйти отъ тоски-одиночества
Въ небытіе. Только жить что-то хочется.
И, удовольствуясь участью скверною,
Я волочу эту жизнь безчеревную.
Люди унылые слѣпо бредутъ
Мимо меня: на работу, съ работы,
Чёрстваго хлѣба мнѣ не подадутъ.
Гложатъ сердца ихъ иныя заботы:
Дома скорѣй-бы въ теплыни заботливой
Слушать болтушечникъ словоохотливый.
Брюхо безъ жалости трапезы проситъ,
Рыться велитъ въ человѣчьихъ отбросахъ.
Страшно воняетъ отъ запаха скверны,
Гнили мясной, видно, четверодневной,
Гдѣ-то въ коробкѣ. Я очень голодный!
Что можетъ быть мнѣ тамъ въ пищу пригодно?
Вотъ разорвалъ…Мнѣ явилось на видъ:
Въ грязной коробкѣ…младенецъ лежитъ.
17. ѴІІІ. 2011
Маринѣ П.
Мертвенно пробуждаясь, надъ городомъ загорался День. Огненный глазъ древняго великана не спѣша показывался надъ горизонтомъ. Сотворивъ молитву, мы покинули каменную клѣть многоэтажнаго дома, единственные, кому не спалось въ это раннее утро, чтобы до моего отъѣзда успѣть причаститься Христовыхъ Таинствъ. Sловонное дыханіе пробуждающагося великана охватило насъ, и, преодолѣвая до омерзенія ненавистный воздухъ, мы заторопились къ спасительному святилищу. Грустные пыльные цвѣты встрѣчали насъ взоромъ, исполненнымъ великой скорби, одинокій бѣднякъ вторилъ ихъ пронзительной Пѣсни Печали звономъ стекла. Тогда вполголоса я запѣлъ «Слышали, дѣды, война началася», чтобы не слышать ихъ Пѣснь, и цвѣточные эльфы отвѣтили намъ чуть слышнымъ благоуханіемъ. Они уже не въ силахъ были молиться…
Закончилась Литургія. Въ лицо пахнуло ароматомъ луговыхъ травъ. И я подумалъ: сколь-же благословенъ этотъ день! Отдохнувшая земля даритъ намъ свои ароматы; человѣческіе грѣхи ещё не успѣли её осквенить.
ѴІІІ. 2011
Въ пути блаженны непорочны,
Ходящіе въ законѣ Бога:
Изслѣдуя глубины строго,
Его всѣмъ сердцемъ взыщутъ прочно,
И, не творяще дѣлъ порочныхъ,
Его путями ходятъ точно.
Вѣдь ты мнѣ заповѣдалъ много,
Чтобъ шёлъ я вѣрною дорогой,
Мои чтобъ не преткнулись ноги.
Не постыжуся въ часъ урочный,
Когда исполню я нарочно,
Что ты мнѣ заповѣдалъ строго.
Я вѣрю въ простотѣ сердечной:
Когда тобой наученъ буду,
Я милости не позабуду.
Не оставляй меня навѣчно!
Исправлюсь, юный и безпечный,
Къ тебѣ стремяся безконечно.
Не отвергай меня, покуда
Твои слова на сердцѣ будутъ,
Не согрѣшить – велико чудо!
Благословенъ Ты, Боже вѣчный,
Въ судьбахъ Твоихъ надчеловѣчныхъ,
И милости Твои повсюду.
Я насладился посѣщеньемъ
Твоимъ — мнѣ вѣчное богатство,
Мнѣ мысль о заповѣдяхъ — счастье;
Учиться на Твоёмъ прощеньѣ
И Слово помнить — утѣшенье.
Воздаждь рабу, мнѣ, оживленьемъ
И сохранюсь отъ святотатства.
Открый мнѣ очи — слѣпну часто!
Отъ сей избавленный напасти
Уразумѣю въ восхищеньѣ
Четверо паломниковъ: трое мужчинъ и женщина — вошли въ древній городъ. Нашъ путь лежалъ къ Храму, у воротъ котораго мы должны были принести клятву. Я и мой спутникъ поклялись въ вѣрности своимъ повелителямъ. Та, кому я поклялся, была мнѣ сестрой, мой спутникъ поклялся своему брату. Теперь они наши король и королева. Храмъ былъ для нихъ послѣднимъ пристанищемъ.
Изъ толпы паломниковъ стали отдѣляться люди. Въ ихъ душахъ звучала Пѣснь. Ихъ руки сжимали смерть, но я и мой спутникъ оставались хладнокровными. Мы поклялись защищать Храмъ, пока не разсыпятся наши пески времёнъ.
Пѣснь захватила городъ. Всё происходило тягуче-медленно: рука фанатика поднялась, и моя плавно отводила её, тогда какъ лезвіе ножа уже скользило по его шеѣ. Кровь облила всё вокругъ, но на мнѣ самомъ не было крови. Мой спутникъ выбросилъ полуживое тѣло, и я бросился добивать его. Фанатиковъ становилось всё больше. Они нападали на насъ, пытаясь прорваться къ Храму. Въ воздухѣ звучала Пѣснь: «Всевышній повелѣлъ мнѣ». Братья, пришедшіе на помощь, помогали намъ въ битвѣ, но обезумѣвшіе отдѣлялись отъ людского мѣсива и шли въ нашу сторону.
Печально-тягуче лилась надъ городомъ Пѣснь. Казалось, она была разумна. Она гнала людей убивать. Я сражался съ ними безъ боли, безъ сожалѣнія, безъ страха умереть, и всё мѣшалось въ кровавомъ медленномъ танцѣ...
3. ѴІІІ. 2011
Когда Небесный Владыка Словомъ Своимъ изъ небытія создалъ прекрасный Міръ, Онъ воздвигъ въ нёмъ Царя, повелительно сотворилъ изъ праха и наполнилъ его совершенствомъ, и создалъ Царя иконой Своею Міру. И сталъ править онъ въ Мирѣ, и нарёкъ имена живущимъ. Тогда началъ Царь учиться.
И восхотѣлъ Царь получить знаніе иныхъ тайнъ, кромѣ тѣхъ, которымъ научилъ его Небесный Владыка. И открылось Царю, что недоступно ему знаніе Творца, и понялъ онъ безуміе своего замысла, и безумной стала вся тварь, ибо взирала она на Царя своего, икону своего Бога, и такъ поклонялась Ему. Тогда Небесный Владыка послалъ въ Міръ Смерть, и собрала Смерть жатву.
И, когда Смерть стала бродить по Міру, совокупно уразумѣло всё сотворённое, что Царь оставилъ его и погрузился въ безуміе. И тогда началось безвластіе и безуміе въ Мірѣ. Возненавидѣла тварь самое себя: сотряслась земля и поглотила живущихъ на ней; сотряслись воды и перемѣшались тёплыя воды съ холодными, и погибли обитатели водъ; сотрясся воздухъ и наполнился sловоніемъ нечистотъ, и погибли вдыхающіе его; сотрясся огонь и опалилъ приближающихся къ нему; сотряслись древа и травы и произвели ядовитые плоды; сотряслись птицы, и sвѣри, и гады по всей землѣ, и рыбы морскія, и киты, и всё земнородное, и всё живущее въ морѣ — и преисполнились ненавистію ко всему живому и умирающему, и страха. И хотѣли они разорвать своего Царя, но Создатель уберёгъ Царя отъ ихъ гнѣва.
И призвалъ Владыка всю тварь, и пришла она вновь къ Человѣку, какъ въ тотъ день, когда онъ нарицалъ имена. И устроили великій совѣтъ Земля, Вода, Воздухъ и Огонь, и всѣ древа, и травы, и всѣ земнородные, и всѣ живущіе въ морѣ и по всей землѣ. И рѣшили они, какъ теперь будутъ служить Царю, исполнившись великой надежды.
И сказала проклятая Земля:
— Буду я стонать подъ ногами твоими, тернія и волчцы произращу я тебѣ, въ потѣ лица со скорбью будешь ты добывать свой хлѣбъ, горекъ онъ будетъ, чтобы ты вспомнилъ, что ты сдѣлалъ со мною и какъ отрекся отъ своего Творца и покаялся, и обратился къ Нему. Разверзнусь я, и разрушу города твои, и буду извергать на тебя пепелъ и огонь, чтобы помнилъ ты адъ, въ который снидетъ душа твоя, и стеналъ объ участи своей и призывалъ Бога, Котораго ты отвергъ. Я буду тебѣ служить металломъ и каменемъ, чтобы совершалъ ты добро и sло, которыя ты позналъ, а ты будешь меня осквернять и забудешь своего Бога.
И молвила Вода:
— Жизнь и смерть принесу я тебѣ, чистоту и грязь принесу я тебѣ, мною будешь ты утолять жажду, и мною омоешь ты тѣло свое отъ грязи. Гибель и наводненія, и высокія волны я принесу тебѣ, будутъ стенать отъ гнѣва моего живущіе на землѣ, ибо я служить тебѣ буду гнѣвомъ, чтобы покаялся ты и возвратился къ Богу, Котораго ты отвергъ. И ты надругаешься надо мною, и стану я скверной тебѣ, и забудешь ты Бога, Котораго ты отвергъ, и погибнешь.
И воздохнулъ воздухъ:
— Я дамъ тебѣ всего себя, чтобы ты дышалъ мною и послужу тебѣ такъ. Я буду приносить тебѣ облака, чтобы орошали они твою землю. И я принесу тебѣ sловонныя испаренія, чтобы тяжело тебѣ стало дышать, чтобы вспомнилъ ты о Богѣ, безъ Котораго ты задыхаешься, и обратился къ Нему. И ты отравишь меня, и я стану тебѣ ядомъ, ибо отвергъ ты Бога своего – жизнь свою и свое дыханіе.
И сказалъ во гнѣвѣ своёмъ Огонь:
— Когда я далеко буду отъ тебя, ты будешь звать меня и искать меня. Когда я подойду къ тебѣ близко, ты проклянёшь меня, ибо отъ меня погибнутъ города твои и всё нужное тебѣ на землѣ. Это моё служеніе тебѣ, которое назначилъ мнѣ Богъ, Который есть Огнь поядающій, Котораго ты отвергъ — тебѣ быть врагомъ и другомъ отнынѣ.
И возшумѣли древа и травы:
— Будешь ты вкушать отъ насъ плоды, и нами исцѣлишь ты свои болѣзни. Но будешь ты искать среди насъ пригодное въ пищу, и станемъ мы тебѣ ядомъ вмѣсто Древа познанія добра и sла. И будешь ты помнить о Богѣ, заповѣдь Котораго ты преступилъ и чью любовь ты отвергъ.
И всѣ рыбы, sвѣри всѣ и птицы пернатыя, и киты морскіе, и гады исторгли единый рёвъ и сказали Царю:
— Прокляты мы за тебя и обречены ѣсть другъ друга, чтобы не прервалась въ насъ жизнь и не престала жизнь на землѣ. И вотъ, мы рѣшили между собою, что инымъ изъ насъ, но не всѣмъ,