Много лет тому
Был горячий чай,
Остывают руки
Как плети зла,
По-над сердцем мысли –
Седая ртуть,
Мастерство без формы
И без числа.

Позабыты двери – его завет,
Он распят – довольно огня и стрел.
Колея свернула,
Из-за чёрных туч
Появилась луна –
Ты её не хотел.

На изнанке души,
В самом тёмном углу
Все слова твои –
Каллиграфический шрифт.
Порванной струной
Звук развеял золу.
Моя память умирает
Как седой манускрипт.

За тебя – рассвет в черный сумрак туч,
За тебя – вино с ледяной водой.
Через время – двор,
Во дворе зверьё –
Лики сердца,
Гонят себя за собой.

Верим в мифы вместо людей,
Видим пламя вместо тепла,
Руки белые пляшут сквозь сон,
А проснёмся – чифирь да зола.

Бьются в круге поломанных стрел
Сотни душ, позабывших любить.
Серпантин городов и дорог,
Но Пути истончаются в нить.

Мы мозаику битым стеклом
Собираем –
Ладони в кровь.
Отчего так губительно ждать,
Если судьбами правит любовь?

...

Глава 6
Время не молчит.
…тикают часы. У меня большие руки. Вы думали когда-нибудь о том, какие у вас руки?
Мои – большие, с длинными пальцами и широкими ладонями. Красивые, сильные, с разбитыми костяшками – особенно на правой – и аккуратным фиолетовым маникюром.
С Zoirys мы не виделись три месяца. Одним утром – или вечером, или ночью – я шла по железнодорожным рельсам – а бывают другие?.. Да, бывают ещё для подъёмных кранов, метро… На экране моего сотового загорелся конвертик с её именем. «И почему же ты не любишь секретов, Кале?», - сказала smsка.
Я точно была не Кале – хотя бы оттого, что секреты люблю.
…вечером в парке мы пили красное вино из холодных тёмных бутылок.
Мы были тривиальны.
Мы постарели.
«У меня всё круто», - говорили наши голоса, улыбки и жесты.
И молчали глаза.

...

21.30. Души слетаются. Над темным перроном плывут серые облака, падает полудождь-полуснег. Слишком желтый свет и обычные звуки поезда заглушают мысли…

Лилит курил. Бессмертным… а впрочем, к чёрту бессмертных.
До 14 он верил в любовь, до 16 - в приметы, до 18 – в Бога. Сегодня ему 22 - он старается поверить в себя. Тщетно. В полусне тает перезвон колёс. Старые сны, как давно забытые лица, возвращаются. День за днём.
«Теперь… куда я еду теперь?.. Давно потеряна нить, давно забыта точка отсчёта».
Дождь за окнами всё капал и капал, разрезал туман холодными струйками серебра.
«Уезжаю… куда-то – или от кого-то?... Год назад Петербург поразил меня. Изнуряющий мороз, бардовый свет сквозь плотные шторы в комнате с высоким потолком и мохнатым шерстяным одеялом, обжигающий кофе в маленьком подвальном кафе, тихий спор стариков и запах корицы – что запомнится в этот раз?... Прошел год, чуть меньше года. Что-то умерло во мне, и не вернётся больше, что-то родилось тонким курсивом и прячется в закромах сердца.
Всё – ложь. Слова - … нет, жаль слов. Они красивы, и они не виновны, в конце концов, что какой – то пьяный философ сказал, что словами не выразить души. Чем, если не словами?... Существует ли что-то в моей душе, если об этом не слышит ничто, кроме пресловутого «я» - «я» одного из тысяч?
Пиво с пепси-колой – напиток богов!:) Или боги – напиток пива с пепси-колой.
… о себе, о тебе, о земле и небе. Мимо – пустые перроны и вечные фонари. Это счастье, но что за ним? Страшно. Этот вечер, эта ставшая привычной боль, ёлки, мелькающие в темноте, и надежда. На себя. На тебя. На нас. Что закончится и это, страшно.

Ребёнок:
«Эй вы, челы некорректные, - водички никто не покупал?».
«Термоядерный такой синий рак с желтыми клешнями!».

Зойрис...
я тоже ненавижу её.
только я осознаю, что ненавижу в ней себя.

это бой с собственной Тенью.
бой по чужим правилам.

и поэтому я не признаю этой ненависти.
Я всё равно её люблю.
это навсегда.

Вот. Зачем мне второй дневник?... А хочется..