Петров Сергей Владимирович
МЕНАДИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ ДИОНИСИЙСКОГО КУЛЬТА


Кереньи в своей книге «Дионис. Прообраз неиссякаемой жизни» разбирает историю с Орионом, в качестве матричной мифологемы соотносимой с дионисийским сюжетом, как описательной мистерии годового цикла. Отталкиваясь от предположения соотносимости двух мифологем (Ориона и Загрея), попробуем тоже поискать точки пересечения двух сюжетных линий.

На первый взгляд, между героями нет ничего общего. Орион прекрасный охотник, он соревнуется с Артемидой в меткости стрельбы из лука. По некоторым свидетельствам, именно то, что он бросил вызов богине-охотнице, и было причиной его смерти (та наслала на него скорпиона). Но раз уж Кереньи рассматривает Крит в качестве родины дионисизма, наверное, и нам имеет смысл сузить коридор поиска. Посмотрим, какие легенды сохранились об Орионе, связанные с Критом. Эратосфен излагает следующую версию:

«Орион (…) удалился на Крит и предался охоте на зверей вместе с Артемидой и Лето. Рассказывают, будто он грезился истребить всех до единого зверей, обитающих на земле, и Гея, исполнившись гнева, произвела преизрядного скорпиона, уязвленный жалом которого Орион и погиб.»
(Эратосфен. Катастеризмы, 32)

Эратосфену вторит Гигин в своей «Астрономии»:

«Орион, будучи страстным охотником, счел в этом занятии себя искуснейшим ловчим и стал похваляться перед Дианой и Латоной, что он способен истребить все живое, что рождается на земле. Поэтому рассерженная Теллус наслала на него скорпиона, который, рассказывают, убил его.»
(Гигин. Астрономия. II. 26)

«Истребить все живое»? Какое интересное развитие сюжета. Орион представлен здесь в качестве врага Артемиды, защищающей все живое на земле. Может быть, это как-то могло бы объяснить смысл безумной погони менад за дикими животными? Менады воспроизводят мистерию охоты Диониса? Соотнося Ориона и Диониса, Вячеслав Иванов придерживается именно этой точки зрения.

«Жертвенные животные этого культа суть прежде всего и исстари лань и молодой олень, потом — уже лишь на эллинской почве — козел, обреченный Дионису, и коза, посвященная Артемиде, участнице горных оргий наравне с Дионисом. Форма жертвоприношения — растерзание, связанное с омофагией и окруженное охотничьими представлениями — быть может, миметическими обрядами, изображающими охоту.
(В. Иванов. Дионис и прадионисийство, VI, 4)

Имя Загрея (Ζαγρεύς) традиционно переводят как «Великий ловчий».¹ К сожалению до нас не дошел сюжет мифологемы, связанной с критским Загреем. Но, судя по имени, тема охоты не могла в ней не присутствовать. Греческая же сюжетная линия представляет собой короткую историю жизни Диониса и его трагическую гибель от рук титанов в первые дни жизни. Когда же он успел стать «Великим охотником»? Простейшая логика наталкивает на мысль, что в мифе наличествует лакуна, образовавшаяся, видимо, после удаления из повествования значительного куска сюжета, в силу каких-то причин. Что же это за причины?
________________________________
[1] Ζαγρεύς (-εως) ὁ Загрей, эпитет Диониса «первого» как сына Зевса и Персефоны, растерзанного Титанами тотчас же после его рождения Anth.
ζά — усилит. приставка со знач. очень, весьма, вполне (ζά-θεος — целиком посвященный божеству);
ἀγρεύς (-έως) ὁ охотник, ловец Pind., Aesch., Eur., Luc., Anth.

Вячеслав Иванов в своей работе «Дионис и прадионисийство» разбирает другие родственные архаические культы поклонения богу-охотнику:

«Дикий горный охотник со сворой хтонических собак жил в героических культах, то как безымянный герой, — например, герой горы Пелион, которому в области фессалийских магнетов еще во II в. до н.э. или даже позднее некий Пифодор, сын Протагора, воздвигает по обету эдикулу с рельефом, изображающим юного копьеносца и лань, и с посвящением «Герою» (ἥρως) — то под случайными местными наименованиями, как Кинорт (Κυνόρτου) или Кинн (Κύννης) на аттическом Гимете.»

Особый интерес вызывает еще один охотник, который столкнувшись с Артемидой так же пострадал, как и Орион. Это беотийский герой Актеон (Ἀκταίων). Во время охоты на оленя, в сопровождении своры охотничьих псов, Актеон случайно наталкивается на купающуюся богиню. Артемида, в гневе, превращает Актеона в оленя, и того начинают преследовать его собственные псы.

Ты видишь злую участь Актеонову.
Он псиц живой добычей откормил; они
Его же растерзали. Лучшим быть ловцом,
Чем дева Артемида, похвалялся он…
(Еврипид. Вакханки, 340)

Здесь хвастовство Читать далее...

Орехов Роман Александрович
«ПТАХ ЮЖНОЙ СТЕНЫ (ХРАМА) ЕГО»: К ТОЛКОВАНИЮ ЭПИТЕТА


АННОТАЦИЯ

В статье автор исследует значение древнейшего эпитета бога Птаха — «Тот, кто к югу от своей стены». Первая и единственная трактовка данного эпитета была предложена немецким египтологом К.Зете еще в 1905 году, когда он связал его с названием города Белые стены (первоначальное название Мемфиса). Таким образом, по К. Зете, храм Птаха находился к югу от древней столицы. Для прояснения ситуации автор статьи обращается к «Памятнику мемфисской теологии» и приходит к альтернативному решению. В эпоху Древнего царства, когда и появился данный эпитет, «храм Птаха» представлял собой не сооружение, обнесенное стенами, а доменное владение, землю с угодьями, поэтому часовня бога или его маленький храм действительно могли находиться на юге этого владения. Впоследствии, когда русло Нила сместилось в восточном направлении, территория домена стала ядром будущего Мемфиса.

* * *
Правильная интерпретация древнейшего эпитета бога Птаха — «Тот, кто к югу от своей стены (rsj jnb.f)» — представляется необычайно важной, так как помогает исследователям не только в установлении первоначального расположения храма Птаха и города Мемфиса, но и в том, как эти центры развивались исторически относительно друг друга. Примечательно, что трактовка данного эпитета со времени великого немецкого египтолога К.Зете, которую исследователь высказал еще в 1905 г., почти не претерпела серьезных изменений [Sethe, 1905]. Поэтому в рамках данной статьи мы выскажем гипотезу, которая, опираясь как на письменные источники, так и геоархеологические данные, поможет сформулировать альтернативный взгляд на эту проблему.

К.Зете исходил из предположения, что расположенные близко друг к другу иератические знаки в фразе — Ptḥ rsj jnb.f nb Jnb(w) hḏ Большого папируса Харрис (Pap. Harris I. 50), датированного временем Рамсеса IV, позволяют соотнести jnb.f с Белыми стенами.

Как хорошо известно, термин «Белые стены» во множественном числе (Jnbw hḏw) появился впервые в правление Хасехемуи (конец II дин.) на оттиске печати царских виноградников [Petrie, 1901]. В единственном числе Белая стена (Jnb hḏ) впервые упоминается на оттиске печати из гробницы в Бейт-Халлафе, относящейся к времени правления Джосера (нач. III дин.) [Garstang, 1903]. Это все ранние источники, в которых упоминаются «Белые стены». Однако то, что скрывается за данным термином, до сих пор остается неясным. Что это было: стены культовых строений саккарского некрополя, царского дворца, крепости или просто одного из поселений в районе Мемфиса? Как считал К.Зете, троекратно выписанный знак стен являлся самым древним обозначением столицы объединенного Египта — Мемфиса, к югу от которых и был расположен храм Птаха. Поэтому термин «Белые стены» служил как для раннего обозначения столицы, так и одноименного I Нижнеегипетского нома.¹
______________________________
[1] В.Хельк немного видоизменил трактовку К.Зете. Так как, согласно ученому, Птах покровительствовал мастерам и ремесленникам (само слово Ptḥ интерпретируется им как «создатель»), он предположил, что мастерские, в которых Птах был особо почитаем, находились к югу от крепости «Белые стены». Впоследствии там появился его храм [Helck, 1991]. Однако даже эта трактовка не объясняет, почему именно Птах покровительствовал Мемфису, и «его стена» подразумевала именно этот город. В.Хельк, как и многие другие исследователи, исходит, прежде всего, из данных Геродота, согласно которому первый египетский царь, который основал Мемфис, воздвиг в нем святилище Гефеста (т.е. Птаха) [Herod. II, 99]. Однако почему в таком случае сам Птах обитает к югу от своих стен, а не внутри них?

Следует заметить, что совсем недавно в научный оборот был введен еще один оттиск, который происходит из пирамидного комплекса Неферефра (V династия). В последнем случае, как полагает М.Вернер, речь также идет об эпитете бога Птаха — «(Птах, тот, кто) южнее Белой стены» — (Ptḥ) rsj-jnb-hḏ [Verner, 2006, № 50].

Однако верхняя часть печати с именем Птаха, не сохранилась, и поэтому трактовка чешского исследователя представляется гипотетической, равно как и трактовка К.Зете, так как ученый не сумел убедительно доказать, что «стена его» в эпитете Птаха тождественна городу «Белые стены». Она вполне могла являться стеной его храма. В целом мы вынуждены признать, что на сегодняшний день нет достаточных источников, которые позволяли бы с уверенностью интерпретировать данный эпитет. Вопросы в его истолковании по-прежнему остаются.

В чем суть альтернативного видения данной проблемы? Многие исследователи, занимавшиеся культом Птаха, не обратили внимания на один существенный нюанс. Речь идет о теме, которая на первый взгляд не имеет непосредственного отношения к культу Птаха, о так называемом «наследстве Геба», бога, олицетворяющего Читать далее...

Орехов Роман Александрович
НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА «ПРОРОЧЕСТВО НЕФЕРТИ»


АННОТАЦИЯ

В статье затрагивается тема прогнозирования египтянами важных событий их истории по первому восходу звезды Сириус. В частности, исследуется знаменитый литературный памятник Среднего царства (1991-1785 до н.э.), папирус № 1116B recto Государственного Эрмитажа, более известный как «Пророчество Неферти». Многие древние народы, испытавшие на себе влияние Египта, использовали восход этой звезды для предсказания крупных социальных бедствий, неурожаев, мора, природных катаклизмов. Большинство этих свидетельств сохранилось от античной эпохи. Однако египетская цивилизация, создавшая первый солнечный календарь, положила в его основу именно циклы Сириуса. Поэтому очевидно, что египтяне могли быть именно тем народом, где данные предсказания появлялись впервые.

* * *
Собирая материал об астрономической (астрологической) роли Сириуса в древних культурах, я столкнулся с интересным фактом. Оказывается, многие древние народы использовали восход этой звезды для предсказания крупных социальных бедствий, неурожаев, мора, природных катаклизмов и многого другого. Ниже я хочу привести несколько примеров, которые хотя и разнятся между собой, но обладают, тем не менее, некоей общей основой.

Так, римский астролог Марк Манилий сохранил свидетельство о наблюдении за Сириусом жрецов в области Тавра:

«Те, кто с крутых пиков Тавра наблюдает ее возвращение, по первому ее восходу судят о мере согласия и здоровья, погоде и урожае. Она начинает войны и восстанавливает мир, возвращаясь по-разному. Так она движется, смотрит, взглядом управляет миром. Верным знаком ее силы служат цвет и движение огня на ее лице».

Указание на первый восход Сириуса также содержится в корпусе «Авесты»:

«Мы приносим жертву Тиштрйи [т.е. Сириусу], потому что согласно тому, как она восходит, таким будет год в стране. Будет ли в странах ариев хороший год?».¹

________________________________
[1] «Яшт» 8, 36-39 (цит. по Ван-дер-Варден 1991, 185). Свидетельство «Авесты» представляется важным, т.к., согласно древнеиранским представлениям, Сириус являлся главной звездой небосвода и непосредственно управлял жизнью земли (Зороастрийские тексты 1997, 112).

Следующее интересное свидетельство принадлежит Овидию и содержится в его знаменитой поэме «Фасты». Данная поэма представляет собой календарь, в котором описываются праздники и священные дни Рима. Именно в четвертой книге мы находим сведения о древнем обряде принесения в жертву внутренностей рыжей собаки augurium canarium, совершавшемся у Porta Catularia² при раннем восхождении Сириуса:

25 апреля. РОБИГАЛИИ

Только неделя одна до конца остается апреля,
На середине уже вешнего времени бег.
Овна уже не ищи, Афамантовой смертного Гелле:
Дождь в эту пору идет, в небе является Пес.
(…)
А на вопрос мой, зачем эта новая, странная жертва,
Фламин ответил: «Узнай, что за причина ее.
В небе есть пес, Икарий по имени; лишь он восходит,
Мучится в жажде земля и засыхает посев.
Ради небесного пса на алтарь возлагают собаку,
И лишь название «Пес» к смерти приводит ее».
(Ovid. Fasti IV, 901; пер. Ф.А. Петровского)

Как следует из текста, обряд был необходим, чтобы нейтрализовать негативное иссушающее воздействие Сириуса на посевы. Но Робигалии (Robigalia) справлялись 25 апреля, т.е. за два месяца до каникулярных дней. Следовательно, воздействие Сириуса в данном случае никак не было связано с активностью солнца. Более вероятно, что речь в тексте идет о воспоминании неких событий, связанных с аномальной активностью Сириуса, намек на которые, в частности, содержится в мифе об Аристее. Именно в данном мифе фигурирует собака Икария, которая при своем восходе погубила поля и нивы острова Кеос (Hygin. Astronomia. II. 4.6; Diod. IV. 82.1).³
_______________________________
[2] Порта Катулария — ворота в Риме, которые были названы так потому, что в непосредственной близости от них во время сильной жары приносили в жертву собак рыжего окраса, чтобы смягчить палящую жару. Из-за этого жару называли «красной сукой».

catulus, -i m детеныш животного, преимущ. щенок, собачка.

[3] Перед гелиакическим восходом, который совпадал с самыми жаркими «собачьими» днями (и с летним солнцестоянием), Сириус исчезал для наблюдателя с ночного неба и находился вне видимости 70 дней. Весенние Робигалии (и принесение в жертву собаки) были связаны с этим «умиранием» Песьей звезды, т.е. Сириуса, которого Овидий называет псом Икарием. Древнегреческие мифы обычно небесного Пса называют собакой Икария (который отождествлялся с Орионом, располагающимся рядом с созвездием Большого Пса). И именно за смерть своего хозяина Икария мстит звездный Пес в изложении Гигина (см. ниже). В Египте Читать далее...

Поляков Евгений Николаевич
ОБРАЗ БОГИНИ ВЕСТЫ В КУЛЬТОВОМ ЗОДЧЕСТВЕ ДРЕВНЕГО РИМА


Веста (лат. Vesta, греч. Ἑστία), в древнеримской мифологии, считалась дочерью Сатурна (Saturnus) и богини Опы (Ops), была богиней священного очага городской общины, курии, каждой семьи и жилища в целом. Поскольку родной дом и домашний очаг были основой римского общества, Веста была очень почитаема. Ее даже причислили к пенатам — богам-хранителям и защитникам Рима. Поэтому все магистраты, вступая в должность, приносили ей особые жертвы (Macrob. Sat. III, 4, 6). Изображалась она с покрытой головой и с патерой, а также факелом, скипетром или палладием в руках. Оскорбление Матери Рима считалось непростительным грехом.

«Держится силой земля. Имя Весты — «стоящая силой»;
Имя богини еще в греческом есть языке.
Пламени место — очаг, он горит, а отсюда и имя,¹
В древних домах впереди строился всюду очаг.
Слово отсюда у нас «вестибул».² Коль молимся Весте,
«Первое место тебе!» — мы ей тогда говорим»…
(Овидий, Фасты, VI, 299-304)

Культ Весты, восходящий к древнейшим традициям, был тесно связан с главными святынями Рима — с палладием,³ привезенным Энеем из горящей Трои (он хранился в храме Весты как залог мощи государства), и с регией (жилищем царя).⁴ Все обряды вершились жрицами-весталками (Vestales, Vestae virgines).
_______________________________
[1] Попытка вывести имя богини из vi stans («стоящая силой») выглядит крайне не убедительной. Не спасает даже попытка поставить перед stans («стоящая») приставку ve- (vae-), служащую для усиления значения слова. Латинское имя богини, видимо, имеет греческие корни. Скорее всего, Vesta является производным от греч. формы имени Гестии (Ἑστία) — Εὐεστία («Евестия») или εὖ Ἑστία («Благая Гестия»). Подобную форму имени имела, например, и богиня Тюхе — Εὐτυχία (Евтихия, Εὐ-τῠχία). Весталки также почитали еще одну «благую» богиню, чье имя было сакрально, поэтому ее именовали просто Bona Dea («Благая богиня»).

Ἑστία, эп.-ион. Ἱστίη, Ἑστίη ἡ Гестия (дочь Кроноса и Реи, иногда отожд. с Реей; богиня-хранительница домашнего очага, позднее тж. города, всей Эллады, и, наконец, всей земли, как средоточия мира) HH., Hes., Pind.
ἑστία, ион. ἱστίη, дор. ἑστίη ἡ
1) домашний очаг (где находились домашний жертвенник и изображения семейных богов);
2) семейный очаг, родной дом;
3) перен. обиталище (χθόνιος ἑ. πατρός Soph. — подземное жилище, т.е. могила отца);
4) семья, семейство (αἱ ὀγδώκοντα ἱστίαι Her.; ἑστίας ἄμοιρος Xen.);
5) род, потомство (Γλαύκου Her.);
6) жертвенник, алтарь, святилище (ἑ. βουλαία Aeschin. — алтарь в βουλή).
Bona Dea f Благая богиня, богиня целомудрия.

[2] vestibulum, -i n 1) передний двор дома; 2) вход; 3) преддверие.

[3] Палладий (греч. παλλάδιον, лат. palladium) — статуя Афины Паллады (Παλλὰς Ἀθηνᾶ — Афина воительница, от πάλη — «сражение»).

[4] regia, -ae f 1) царский дворец, двор; 2) царская палатка в лагере; 3) двор, царская фамилия, царь и придворные.

Служительницами Весты становились девочки 6-10 лет из знатных римских семей, которые в течение тридцати лет обязаны были хранить целомудрие. Нарушительницу заживо закапывали в землю либо замуровывали в стену. Первой весталкой, по преданию, была Рея Сильвия — мать Ромула и Рема. При царе Нуме было четыре весталки, затем их число увеличили до шести. Эта традиция оставалась незыблемой вплоть до падения Римской империи. Одежда весталок состояла из длинного костюма, вышитого по краям пурпуром, и широких головных повязок. Жили они в Доме весталок, возведенном рядом с храмом. Отдыхая, прогуливались в своем саду, украшенном статуями знаменитых жриц.

[i]
Весталки. Жан-Батист Симеон Шарден (Jean Baptiste Simeon Chardin). Читать далее...

Мында Наталья Богдановна
МИФ О ДЕДАЛЕ: ОПЫТ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

Среди персонажей критского цикла мифов, «современников» Миноса, особое место занимает загадочная фигура замечательного зодчего, скульптора и изобретателя Дедала.¹ Ему посвящено одно из самых интересных и вместе с тем наиболее трудных для понимания сказаний этого цикла. С Миносом Дедала связывают сложные отношения дружбы и сотрудничества, переходящие в тайную, а затем в открытую вражду. Из усердного слуги и помощника критского владыки, с величайшим искусством и находчивостью выполняющего самые неожиданные прихоти царя и его супруги, Дедал волею судьбы превращается в смертельного врага и в конце концов становится косвенным, а по некоторым версиям мифа, даже и прямым виновником его гибели.

Дедал — герой, величайший художник, скульптор и зодчий Афин. «Миф о Дедале возник в Афинах, окончательно сформировался в период поздней классической мифологии, когда выдвигаются герои, утверждающие себя не силой и оружием, а находчивостью и мастерством».² Он считался изобретателем статуй, представляющих тело в движении и с открытыми глазами, и различных орудий, например топора, пилы, булава, ватерпаса и др.
_______________________________
[1] Δαίδαλος ὁ Дедал (афинянин из рода Эрехтидов, полумиф. ваятель и зодчий, строитель Кносского лабиринта на Крите) Pind., Her., Xen., Arst.
[2] δαίδαλος = δαιδάλεος Hom., Hes., Pind., Aesch.
δαιδάλεος
1) искусно сделанный, мастерски исполненный, художественный, замечательной работы;
2) искусный, умелый (Ἥφαιστος, χείρ Anth.)

Павсаний приводит версию не греческого происхождения имени Дедал: «В память этого примирения (Зевса с Герой) справляется праздник Дедалы, потому что древние называли деревянные изображения дедалами. По моему мнению, они так назывались еще раньше, чем Дедал, сын Паламаона, что жил в Афинах. Я думаю, что ему самому дали такое прозвище лишь впоследствии, от названия этих дедалов, а не то, чтобы оно было присвоено ему с первого же дня рождения». (Paus. IX, 3, 2)

Родиной этого героя называют Аттику. Время жизни по Павсанию (Paus. X, 17, 4) — когда в Фивах царствовал Эдип. «Родословная Дедала, которой единодушно придерживается вся античная традиция, не отличается особенной убедительностью и при желании может быть легко парирована с помощью самых простых контрдоводов». Афинская родословная Дедала в том ее виде, в котором мы находим ее у таких поздних авторов, как Аполлодор, Диодор, Павсаний, носит явно искусственный характер, поскольку в ней преобладают имена с весьма прозрачным значением: все они так или иначе характеризуют центральную фигуру — самого Дедала, как искусного мастера, человека необычайной силы ума, изобретательности и находчивости (прием, широко практиковавшийся при составлении мифических генеалогий). Таковы имена отца Дедала, по одной версии мифа — Евпалама (Εὐπάλαμος), что буквально означает человек «с хорошими руками» (Apollod. III, 15, 8), по другой — Метиона (Μητίων «измыслитель») [Diod. Sic. IV, 76; Plat. Ion, 533]; его матери, которую звали, по одной версии, Ифиноя (Ἰφηνόη), то есть «могучая умом» (ἴφιος + νόος), по другой — Фрасимеда (Θρασυμήδη), то есть «смелая мыслями» (θρασύς + μήδομαι) [Schol. Plat. rep. 529D].³
_______________________________
[3] По другой версии, матерью Дедала является Метиадуза [Tzetz. Chil. XI, 884]. Последняя по Аполлодору (III, 15, 5) — дочь Евпалама (следовательно, сестра Дедала) и супруга Кекропа (в Schol. II. II, 536 Метион — сын Кекропа). Эту версию подтверждает тот факт, что дем Дедалиды (Δαιδαλίδαι) принадлежит филе Кекропа (Дедал был мифическим родоначальником афинского рода Дедалидов. Но Ю.В. Андреев (Указ. соч., С. 32) полагает, что «ничего не доказывает также и существование в Аттике дема Дедалидов»). Имя «Кекроп» мы встречаем также у Павсания (I, 27, 1): «В храме Афины Полиады находится изображение Гермеса из дерева; как говорят, это посвящение Кекропа… Другие посвятительные дары из числа древних, достойные упоминания, — это складное кресло работы Дедала». Плутарх (Plut. Thes. XIX) говорит, что Дедал является родственником Тесею, и притом родственником по крови, так как мать его, Меропа, была дочерью Эрехтея.

Образ Дедала, ставшего впоследствии героем, стоит, пожалуй, ближе к образу «вестника богов» Гермеса, нежели к образу бога-кузнеца Гефеста, в Читать далее...

Мостовщикова Евгения Анатольевна
САКРАЛИЗАЦИЯ ВЛАСТИ В РИМСКОЙ ИМПЕРИИ И КУЛЬТ СОЛНЦА
(Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. 2009)


Поклонение Солнцу восходит к глубокой древности. Исследователи обнаруживают элементы солярного культа практически повсюду. Но фактически только в Египте, Азии и первобытной Европе поклонение Солнцу стало настолько распространенным, что со временем возвысилось до господствующего положения. Со времен египетских царей культ Солнца неизменно сопровождает культ власти. От персидских правителей вместе с мистическими идеями, выражением которых культ являлся, он перешел по наследству к диадохам,¹ а затем и к римлянам. Императоры избрали для себя титул Sol Invictus (Непобедимое Солнце)² с тем, чтобы приблизиться к небесному божеству. Поклонение Солнцу в период империи стало сопровождать культ императора. Солнце считалось спутником императора и его личным охранителем.³
_____________________________________
[1] Диадохи (греч. διάδοχος — преемник) — полководцы Александра Великого, которые после его смерти в 323 году до н.э., в результате долгих войн, затянувшихся до 301 года до н.э., разделили между собой его империю.

[2] Правильней — «Непобедимый Сол». «Непобедимый» — это обычный эпитет солярных божеств Анатолии. Солнце каждое утро всходит, чтобы восторжествовать над ночью. Имя италийского Сола происходит от греческого слова σόλος («диск», «шар»). Конструкция «Sol Invictus» (Сол Непобедимый) в греческом варианте имела вид «Σόλ νικήεις» (Сол Побеждающий). Через латинизацию греческой формы «Σόλ νικήεις», с переходом греч. «κ» в лат. «с» (т.е. в [ц]), русский язык обогатился словом «солнце».

σόλος — диск, шар (lat. sol, solis — солнце);
νικήεις, дор. νῑκάεις (-άεσσα, -ᾶεν) — побеждающий, победоносный Anth.

[3] Легенды на монетах поздней Римской империи:
SOLI COMIS AVG — «Сол спутник Августа»;
SOLI CONSERVATORI; SOLI CONS AVG — «Сол хранитель Августа».

В поздней античности представления о роли Солнца и солнечного света формируются в систему теологических, естественно-научных и философских представлений и определяются как «метафизика света». Тесный союз философских теорий греков и восточных солярных культов трансформировал римское язычество, последним прибежищем которого стал солярный монотеизм. Под сенью императорской власти культурное объединение римского Запада с греческим и негреческим Востоком, соединив в радикальном синтезе все древние божества язычества, породило новый культ поклонения Солнцу. «Прежде чем религия пришла заявить о том, что Бог должен быть возвышен до идеи абсолюта, то есть в нечто надмирное, существовал только единственный рациональный и научный культ — культ Солнца».

Со времен Платона и Аристотеля греческая философия рассматривала небесные тела в качестве одушевленных и божественных существ. Платоновское описание Солнца как образа Блага (Государство 509) имело глубокое влияние на неоплатонизм, понимавший физическое Солнце как то, что являет ипостась Ума. Неоплатоники еще в большей степени настаивали на священном характере света космических тел, воплощающегося в образе явленного нам умопостигаемого бога. Разрабатывая учение об эманации Единого, они говорили о том, что видимый свет есть проявление во тьме материи света умопостигаемого. Они первые утвердили представление о бытии как световой иерархии и развили учение о теургии.⁴

Однако почитание небесного светила в качестве главного бога язычества было вдохновлено не только философскими теориями; оно основывалось на особой догматике, первыми авторами которой являлись жрецы-астрономы с Востока — халдеи.⁵ Согласно их воззрениям, Солнце, находящееся на четвертой ступени в ряду планет и занимающее между ними серединное положение, подобно царю, окруженному своими подчиненными, управляет движением этих планет и даже вращением самого себя. Оно является «сердцем космоса», оживляющим своим теплом весь его огромный организм. Эта механистическая теория неизбежно вела к признанию Солнца верховным Богом вселенной. Для астрологов, полагавших, что сочетания звезд в их круговращении определяют ход всех физических и психических явлений, светило, управляющее сложной игрой взаимовлияний небесных тел, должно было стать Читать далее...

Д.Б. Воинова
МИФОЛОГЕМА СМЕРТИ В РАННЕЙ ИЗРАИЛЬСКОЙ РЕЛИГИИ
И ЕЕ ПАРАЛЛЕЛИ В ЗАПАДНОСЕМИТСКОЙ МИФОЛОГИИ


Проблема происхождения израильской религии, в частности становление израильского монотеизма, всегда привлекала к себе внимание ученых. Наибольший интерес вызывает тот трудноуловимый момент перехода, когда из множества божеств ранней политеистической религии выделяется фигура единого Бога. Но кто же именно из этого множества послужил «прототипом» для нового универсального Бога, покровительствующего и карающего одновременно? Кого из всего пантеона уважали и боялись бывшие язычники и кого они вознесли на высокую «должность» монотеистического бога?

В своей монографии «Probative Pontificating in Ugaritic and Biblical Literature» Марвин Поуп утверждает, что все боги угаритского пантеона в равной степени повлияли на формирование облика израильского национального Бога. Этот автор рассматривает постепенное присоединение к его (Yhwh) образу черт и функций угаритского верховного бога Эла, его супруги Ашеры, бога дождей и плодородия Баала, девы-воительницы и охотницы Анат. Этого же мнения придерживается и Джон Дэй, автор монографии «Yahweh and the Gods and Goddesses of Canaan».

Марк Смит рассматривает Эла как непосредственного предшественника израильского Бога, приводя ряд лингвистических и текстологических доказательств из Танаха. Но в таком случае остается непонятным, почему в Библии Бог фигурирует под несколькими разными именами (в том числе и под именем Эла), причем, весьма вероятно, изначально это были разные персонажи. Можно предположить, что Эл был вытеснен из библейского текста не полностью; более того, на каком-то этапе речь шла о нескольких разных богах. На это обращали внимание не только ученые Нового времени, но и мыслители и библейские «критики» древности и раннего Средневековья (например, Маркион). Данная версия делает нелогичными те напряженные отношения Яхве с Элом, о которых рассказывает Библия.

Учитывая эти противоречия, Смит рассматривает другую возможность: израильский Бог развивается не из Эла, а из Баала. Этот автор указывает на параллелизм мифологических сюжетов сражения с морским чудовищем в «Цикле о Баале» и в Библии, а также на сходство элементов языка описания этих сюжетов. На это обратил внимание Кассуто в своем комментарии на книгу Бытия. Еще одним аргументом в пользу данного тезиса является то, что во время состязания на горе Кармель Баал и Яхве выступали как носители одинаковых функций — как боги дождя и плодородия. Но эта версия совершенно несовместима с предыдущей. В нее не укладываются ни антагонизм культов Яхве и Баала (явный в тексте Танаха), ни само присутствие культа Баала в Библии.

Позволим себе предположить, что главную роль в становлении древнееврейского монотеизма играет не Эл и не Баал, а совсем другое божество — Мот.

Мот (или Муту) — божество смерти, известное в основном из угаритской литературы. Мот является сыном Эла и правит подземным миром. Вместе с тем стоит отметить и другие толкования его имени, например связывающие его с аккадским mutu — «воин», «воитель» (а не со словом mwt — «смерть»).¹
____________________________________
[1] Интерес также вызывает созвучие имени Mwt с главным центром почитания Сета в столице оазиса Дахла, городе Мут (Мут эль-Хараб; др.-греч. Μώθις). В египетской традиции было давать эпитеты божествам созвучные с местом их почитания.

Несмотря на множество упоминаний потусторонних божеств в древней Месопотамии, существует единственная персонификация смерти: Муту появляется как бог смерти в позднем ассирийском тексте VII в. до н.э., описывающем загробный мир. Помимо того что имя Муту встречается среди эмаритских и эблаитских личных имен, оно появляется в эллинизированной версии Финикийской мифологии Филона Библского. По словам Филона, Муту (Мо) является сыном Кроноса-Эла, причем финикийцы «называют его Смертью, Танатом или Плутоном». Бунзен, Ренан, Баудиссин, Дилльман и многие другие переставляют некоторые фразы из Филона (Ἤν δέ τινα ζώια… Καί ἀνεπλάσθη… Καί ἐξέλαμψε Μώτ…) следующим образом: «И от него (Мота) было семя всякой твари и рождение всего. И принял Мот вид, подобный яйцу. И воссияло солнце, луна, звезды и великие светила». Таким образом, у этих авторов Мот приобретает созидательную функцию, становится богом-творцом, оставаясь персонификацией смерти.

С другой стороны, угаритские культовые тексты (как и угаритская ономастика) полностью игнорируют Мота. Это говорит о том, что Моту не поклонялись так, как другим богам пантеона (однако не значит, что ему не поклонялись вообще). Мот явно занимал какое-то особое Читать далее...

М.А. Гарнцев
О КАТЕГОРИИ «МААТ» И НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМАХ ИЗУЧЕНИЯ ДРЕВНЕЕГИПЕТСКОЙ МЫСЛИ


На протяжении всей своей истории Древний Египет был на редкость унитарным государством, но это не исключало наличия в нем «двух культур» — высокой элитарной, и приземленной «массовой». Разница между культурой, символически и фактически закреплявшей могущество власти (в первую очередь царской) и амбициозность ее как земных, так и выходивших за пределы «города и мира» притязаний, и культурой подвластного большинства, обреченной являть свое приниженное и сопряженное со стихией повседневности положение, контрастно выразилась в различиях между возведенными на века и на вечную память потомков монументальными сооружениями из камня (inr) и предназначенными для нужд быстротекущей жизни постройками из кирпича-сырца (ḏbt) или между иероглифическим (тесно связанным с высечением величественных надписей) и курсивным (рукописным, «скорописным» и пригодным для решения практических, иногда сиюминутных задач) письмом. Устойчивость богоданной власти царя и знати, символизированная в выступавших средствами сакрализации памятниках каменного зодчества и других произведениях высокого искусства (кстати, слово mnw («памятник», «памятники») происходит от глагола mn — «пребывать», «быть устойчивым»), была противопоставлена зыбкости бренной жизни и преходящих ценностей «массовой» культуры с ее «короткой» памятью, однако эта оппозиция подчеркивала ту незыблемость установлений Маат, которую был обязан поддерживать царь, умиротворяя богов и искусно дозволяя законопослушным подданным сохранять в условиях жесткой социальной стратификации индивидуальную и коллективную идентичность доступными им (в частности, и в духовной сфере, сфере «культурной памяти») способами.

Так что же древний египтянин называл словом «Маат»? По мнению известного немецкого египтолога Ассмана, это «Истина-Справедливость-Порядок». Время творения мира — время, когда Маат впервые являет себя, и ее цель — довести сотворенное сущее до должной «кондиции», до полноты смысла, заложенного в нем согласно «плану» бога-творца. Маат представляет собой божественную силу, обращенную к миру и социуму, всеобъемлющий интегративный принцип, и, устанавливая правила гармоничного сосуществования, она объединяет разношерстную совокупность вещей, процессов и событий в законосообразное мировое целое, связывает множество людей с разнобоем их мнений, поступков, притязаний в справедливую социальную общность, даст возможность каждому человеку по его заслугам рассчитывать на ответную взаимность людей и богов и, в конце концов, на благую участь в царстве мертвых. При этом «поддержание» Маат в ее противостоянии силам беспорядка (isft), зла (ḏwt), лжи (grg), нестабильности, дезинтеграции — священная обязанность всех и каждого, от самого царя (в первую очередь) до простолюдина.

Конечно, Маат свойственно сущностное единство, но если, скажем, рассматривать Маат в космологическом и онтологическом аспектах, она выступает как истинный, преисполненный глубокого смысла, правильный миропорядок; если рассматривать ее в социальном и этическом аспектах, она фигурирует как многоуровневая справедливость, начиная от «коллективной» справедливости общественных отношений и институциональных форм религиозного культа и кончая «индивидуализированной» справедливостью посмертного воздаяния. Иными словами, Маат едина по сути и многолика.

В качестве этической инстанции, Маат неразрывно связывалась с солидарностью. Поскольку становление категории «Маат» проходило в условиях крупного монархического государства, неудивительно, что эта категория аккумулировала представления о вертикальной солидарности, базировавшейся на взаимных обязательствах властвующих и подвластных. Набор добродетелей, основанных на взаимности (ответственность, благодарность и т.п.), высоко ценился в древнеегипетской этике. Так, принцип «помнить (думать) друг о друге» реализовывался и в памяти об умерших, и в надежде на незабвенность после своей смерти. Однако принцип «действовать друг для друга» ничуть не меньше влиял на подходы древних египтян к проблеме справедливой награды за содеянное и продления памяти о себе. Причем частным случаем взаимодействия мог стать обоюдополезный альянс царя с богом. Как бы то ни было, сохранилась уникальная надпись, которая была высечена на стеле царя XIII династии Неферхотепа I и содержала пассаж, без тени сомнения названный Ассманом «единственной формальной "дефиницией" понятия "Маат"». Эта надпись, в частности, гласит: «Дает он мне погребальные покои на этих памятниках моих, срок жизни мой — как миллионы лет. Награда действующему человеку — в действовании для него: это Маат в сердце бога (rdi.f n.i isw ḥr nn mnw.i ˁḥˁw.i m ḥḥw nw rnpwt mtnyt iri s m irt n.f Mȝˁt pw ḥr ib n nṯr)».

Ян Ассман замечает, что в слове «Маат» сливаются воедино понятия «истина» и «справедливость», и есть языки, в которых оба понятия «сплавлены» в одном слове: это русское слово Читать далее...

Обидина Юлия Сергеевна
МЕТЕМПСИХОЗ В РАННЕЙ ГРЕЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ:
ВОСТОЧНОЕ ВЛИЯНИЕ ИЛИ ЭВОЛЮЦИЯ ТРАДИЦИОННЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ


Одна из форм бессмертия, вера в которую существовала у древних греков — переселение душ. Под душепереселением, или метемпсихозом,¹ понимаются верование и учение, по которым душа после своего расставания с телом продолжает свое существование в более или менее продолжительном ряде странствований и переселений либо на земле, либо под землей, либо над землей. В первом случае, т.е. в своем странствовании на земле, душа переселяется в тела других людей, в животные, растения и даже неодушевленные предметы. Во втором случае, т.е. во время странствования под землей, душа, имея некоторого рода материальное сложение, проходит различные области подземного мира и оттуда, в зависимости от своего нравственного достоинства, начинает странствование третьего рода, в котором она, по мере своего восхождения из низших сфер в высшие области звездного и эфирного пространства, сбрасывает с себя все материальные элементы и, таким образом, очищаясь от зла, имманентного по древним представлениям материи, вытекает в мир горний, где в вечном и негасимом свете бытия совершенства царствует высочайшее божество, высочайший Разум, мировой Дух, с которым душа и сливается, как бы исчезая в неведомых пространствах и недосягаемых глубинах бытия.²
___________________________________
[1] Метемпсихоз (греч. μετεμψύχωσις, от μετά — пере- и ἐμψύχωσις — одушевление, оживление, т.е. дословно «переодушевление») — учение о переселении душ из одного тела в другое (человека, животного, растения, иногда, неодушевленного предмета). Μετεμψύχωσις — один из поздних греческих терминов, впервые встречается у Диодора Сицилийского (I в. до н.э.), широко употребляется неоплатониками, само же учение получило наибольшее развитие в религиозно-философских системах Древнего Египта и Индии.

[2] Некоторые называют метемпсихозом только тот род душепереселения, в которых душа не переходит в другие тела, а только устремляется в горний мир к слиянию с Божеством, в отличие от метенсоматоза (μετενσωμάτοσις), в котором душа, в зависимости от своих нравственных качеств, переходит в тела растений и животных.

Если собрать и объединить общие черты верования и учения о странствии и переселении душ у греков, то мы можем выделить следующие моменты:

1. Встречаются более или менее ясные следы представлений, что души умерших, как демонические существа, странствуют с одного места на другое и пользуются жертвенными приношениями от живых.

2. В более развитом и ясном виде оказывается представление об определенных жилищах умерших, куда души отправляются как в обыкновенное путешествие, переходят мосты, переплывают реки и, достигнув места, ведут жизнь сообразно с чувственными представлениями о наградах и наказаниях.

3. Со всеми подобными представлениями соединяются верование и учение о странствиях и переселении душ под землей, в подземном мире, на земле, в животные, растительные и неодушевленные предметы и над землей, в эфирном пространстве неба до соединения с богами, или даже с единым Божеством. Но теперь душепереселение не только имеет определенную цель — достижение конечного блаженства, а получает ясное и вполне развитое значение очистительного процесса.

Все указанные виды душепереселения большей частью встречаются все вместе во взаимосвязи и происходят последовательно, один за другим, причем конечной целью всех странствований всегда остается Небо, бесконечное лоно Бесконечного.

При попытке выяснить происхождение учения о переселении душ в греческих философских системах мы сталкиваемся в первую очередь с двумя совершенно противоположными мнениями исследователей по этому поводу. Ряд авторов находит довольно подробное сходство учения о душепереселении у греков с египетским. Например, П.Милославский, считает, что это сходство нельзя объяснить только психологическими причинами, вывести из общих условий человеческого развития. Обмен идеями, которые касались не только социальной, но и религиозной жизни, был неизбежным последствием отношений Греции с Востоком. Ввиду этих общих соображений сношения греков с Востоком (через Малоазийские колонии) и Египтом получили еще большее значение, если вспомнить, что Восток и Египет издавна стали для любознательных греков странами, куда они отправлялись с познавательными и научными целями. Отсюда П.Милославский делает вывод, что воздействие восточных идей простиралось не только на круг народных верований и представлений, но и на развитие философской Читать далее...

Орехов Роман Александрович
ОБРЕЗАНИЕ В ДРЕВНЕМ ЕГИПТЕ
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ РИТУАЛА С ПОЗИЦИЙ БЛИЖНЕВОСТОЧНОЙ И АФРИКАНСКОЙ ТРАДИЦИЙ


АННОТАЦИЯ

Цель статьи — интерпретировать сложный древнеегипетский институт обрезания на основе ближневосточной и африканской культурных традиций. Автор выделяет специфические маркеры, которые отвечают за обрезание в традиционных обществах Ближнего Востока и Африки, и обнаруживает схожие мотивационные признаки в ритуальной практике Древнего Египта. Автор приходит к выводу, что институт обрезания в древнюю эпоху был теснейшим образом связан с культом священной сикоморы и покровительствующей ей богине Хатхор, супруге солнечного бога Ра-Атума.

* * *
Уже Геродот отметил в своем «египетском логосе», что обрезание является исконным обычаем только у трех народов земли — у колхов, египтян и эфиопов. Другие же народы, например финикияне и сирийцы, по его словам, заимствовали этот обычай у египтян. Здесь Геродот делает чрезвычайно важное историческое наблюдение. Говоря, что финикияне и сирийцы переняли этот обычай благодаря торговым сношениям с Египтом, он приводит в качестве доказательства следующее: «Все финикияне, которые общаются с Элладой, уже больше не подражают египтянам и не обрезывают своих детей» (Herod. II. 104).

Информацию Геродота существенно уточняет Страбон в своей «Географии». Он, в частности, замечает: «Один из наиболее ревностно соблюдаемых египтянами обычаев следующий: они выкармливают всех новорожденных детей; также подвергают обрезанию мальчиков, а девочек — вырезанию, как это в обычае и у иудеев; ведь эти последние также египетского происхождения» (Strabo XVII. 2. 5).

Итак, в тексте употреблены два субстантивированных инфинитива: τὸ περιτέμνειν (у мальчиков, досл. обрезывание) и [τὸ] ἐκτέμνειν (у девочек, досл. вырезывание или подрезывание). Вообще глагол ἐκτέμνω может иметь разные значения, в том числе оскоплять (в частности, именно в этом значении его использует тот же Страбон (VII. 4. 8)). Примечательно, что Страбон, в отличие от Геродота, существенно конкретизирует интересующую нас информацию. В частности, он отдельно отмечает женское «вырезание», что, возможно, говорит об инициационном характере данного явления.

Геродот же, говоря о египетской богобоязненности, утверждает, что «половые части они обрезают ради чистоты» (Τά τε αἰδοῖα περιτάμνονται καθαρειότητοσ εἵνεκεν, προτιμῶντεσ καθαροὶ εἶναι ἢ εὐπρεπέςτεροι Herod. II. 37). При этом интересующее нас слово καθαρειότης («чистота») может иметь как прямое («чистоплотность»), так и переносное («благопристойность») значения.¹ Однако, учитывая контекст, мы можем предположить, что речь идет о чистоте ритуальной, а не просто о личной гигиене.
_______________________________
[1] καθαριότης (-ητος) ἡ
1) чистота, чистоплотность, опрятность Her., Xen., Plat.
2) четкость, ясность (εὐρυθμία καὴ κ. Plut.)
3) благопристойность, безукоризненность (κ. καὴ φιλοφροσύνη Plut.)

Свидетельства этих авторов представляются чрезвычайно важными, ибо они были получены непосредственно от живых носителей традиции, которая уходит своими корнями в далекое прошлое. В то же время отсутствие полноценной мотивации данного явления свидетельствует о том, что во времена персидского и римского владычества в Египте (когда, собственно, жили и творили Геродот и Страбон) сами носители имели о нем весьма поверхностное и расплывчатое представление. Последнее подтверждается характером самих древнеегипетских памятников, к рассмотрению которых мы переходим.

Долгое время считалось и считается, что самое достоверное изображение ритуала мужского обрезания происходит из гробницы верховного сановника Анхмахора в Саккаре (рис. 1, VI династия, Древнее царство, 2345-2181 до Читать далее...

С. Иванов
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ФИГУРЫ ДЕВСТВЕННОЙ БОЖЕСТВЕННОЙ МАТЕРИ
В ЕГИПЕТСКОЙ РЕЛИГИИ, В ЗОРОАСТРИЗМЕ И В ХРИСТИАНСТВЕ
(Великотырновский университет им. Св. Кирилла и Мефодия, Болгария, 5000, Велико Тырново)


АННОТАЦИЯ

В архетипном мифе о вечно умирающем и воскресающем божестве центральное место занимают история о непорочном зачатии и фигура Божественной матери, родившей и вырастившей Спасителя. Этот мифологический мотив отличается чрезвычайно древним происхождением и встречается во всех вариантах мифа. В настоящей статье мы проведем сравнительный анализ образа Божественной матери в зороастризме (митраизме), в древнеегипетской религии и в христианстве для того, чтобы выявить влияние языческих религий на христианство. Кроме сравнительного анализа образов Исиды, Анахиты, Виспы-Таурваири и Девы Марии, мы сопоставим основные моменты в архетипном мифе о рождении Спасителя.

Проблемы, сформулированные подобным образом, в той или иной степени уже решались исследователями. Параллели между Исидой и Девой Марией были детально рассмотрены Д. Мердоком в «Christ in Egypt: Horus-Jesus Connection». П.Набарз выдвинул гипотезу о девственной матери Митры — Анахите. В своей книге «Mysteries of Mithras: The Pagan Belief That Shaped the Christian World» он привел много аргументов в пользу своей теории.

В статье рассматриваются параллели между древнеегипетской религией, зороастризмом и христианством именно в связи с вопросом о влиянии первых на христианство, акцентируя их влияние, в первую очередь, на идею о партеногенезе. На наш взгляд, самое сильное влияние на христианство оказала идея о партеногенезе зороастризма, воздействуя в очень сильной степени и на формирование культа Девы Марии.


ПАРТЕНОГЕНЕЗ

Во всех трех религиозных системах прослеживается история о Партеногенезе (рождении от девственницы и сохранении девственности после рождения).¹ Одними из известнейших параллелей в архетипном мифе о вечно умирающем и воскресающем божестве являются параллели между Исидой и Девой Марией. Исида — в числе самых почитаемых богинь древнеегипетской религии. Мария — важнейшая женская фигура в христианстве.
_____________________________
[1] παρθενογένεσις (от παρθένος и γένεσις)
παρθένος ἡ девственный, непорочный, чистый (ψυχή Eur.; πηγή Aesch.);
γένεσις (-εως) ἡ происхождение, рождение (γενεηλογεῖν τέν γένεσίν τινος Her.; χρόνος ἀνθρώπου γενέσεως Plut.).

В науке ведутся острые дискуссии по поводу утверждения о девственности богини Исиды. Подчеркивается тот факт, что она все же осуществила половой акт с телом мертвого Осириса, соответственно, она уже не была девственницей и ее нельзя сравнивать с Девой Марией. Критический анализ исторических источников позволяет нам заключить, что Исида представлена девственной богиней. Д.Мердок подробно рассмотрел эту гипотезу.

Геродот (Hdt., Hist., II, 41) идентифицировал египетскую богиню Изиду с греческой героиней Ио, символизировавшей Луну. В древнегреческой мифологии Ио представлена девственницей и жрицей Геры в Аргосе. В трагедии «Прометей Прикованный» также упомянуто о том, что Ио — девственница. Новые доказательства девственности богини Изиды мы обнаруживаем в романе «Золотой осел», или «Метаморфозы» Апулея (Apul. Metam., XI, 5), в котором указано, что Исида была известна под многими именами: Минерва, Прозерпина, Беллона, Геката и пр. Понятно, что Апулей идентифицировал Исиду с древними средиземноморскими богинями-девственницами. Известно также, что Прозерпину (греч. Персефону) называли эпитетом «Кора» (дева, не познавшая мужчину). Плутарх тоже подтверждал факт, что Исида являлась олицетворением римской и греческой богини Прозерпины-Персефоны, известной эпитетом Кора (девственница).² Афина Паллада тоже являлась богиней-девой, а обращение «Парфенос» к деве Палладе часто встречается в источниках. Софокл называл ее девой, повелительницей коней. Французский археолог Андре Бернанд обнаружил греческую надпись, в которой упоминается титул Παρθενία (Парфения, «дева») вместе с именем Исиды.
_____________________________
[2] Действительно имя Κόρη можно перевести как «дева». Но проблема в том, что, согласно греческой мифологеме, Кора-Персефона была похищена Аидом и лишена девственности. Плодом этого союза стал Дионис Загрей. Убедительней выглядит другая версия Читать далее...

Безверхин Андрей Сергеевич
ГЕНЕЗИС И СТРУКТУРА ОРФИЧЕСКОГО МИСТЕРИАЛЬНОГО КУЛЬТА


Орфический культ возник во Фракии в VIII-VI вв. до н.э. и получил распространение в Македонии, Греции, Южной Италии и Сицилии, позднее — в Риме. Мифическая биография основателя культа Орфея Самофракийского содержит следующие символические элементы: он был божественного происхождения и родоначальник тайных культов. Согласно Берлинскому папирусу 44 (II в. до н.э., парафраза орфической версии гимна к Деметре): «Орфей был сыном Эагра и Музы Каллиопы. Царь Муз Аполлон вдохновил его, посему, став боговдохновенным, он сочинил гимны, которые, слегка исправив, записал Мусей. Он научил эллинов и варваров чтить священные обряды и был весьма рачителен во всяком богопочитании: посвящениях, таинствах/мистериях, очищениях и оракулах» [1, c. 42].

Кроме своего божественного происхождения, Орфей сам, как сообщает Диодор Сицилийский, был посвящен в таинства идейскими колдунами Дактилями (δάκτυλοι¹): «Они (…) подвизались в заклинаниях, обрядах посвящения и мистериях, и во время своего пребывания в Самофракии приводили этим в немалое изумление местных жителей. В это время Орфей, одаренный замечательными природными способностями к поэзии и пению, сделался их учеником и впервые ввел у эллинов посвящения в мистерии» [1, c. 39].
_______________________________
[1] δάκτυλοι Ἰδαῖοι — дактили горы Ида, т.е. жрецы Кибелы.

Следует упомянуть и миф об Орфее, изложенный Овидием (Метаморфозы, 1, 1-85; 11, 1-66) и Вергилием (Георгики 4, 454-526), согласно которому, Орфей спустился в Аид, чтобы вернуть погибшую от укуса змеи свою жену — нимфу Эвридику. Звуки его музыки укротили Цербера, исторгли слезы у Эринний и растрогали Персефону, которая разрешила вернуть Эвридику на землю, но с условием не оглядываться на тень своей жены и не разговаривать с ней до выхода на дневной свет. Орфей нарушил запрет и навсегда потерял жену. Самого его растерзали менады за то, что он отказался принять участие в оргии, после смерти жены избегая женщин. В этом мифе важно отметить, что Орфей, по словам Платона, «исхитрился войти в Аид живым» (Метаморфозы, 1, 1-85; 11, 1-66). Этот элемент мифической биографии Орфея обосновывал его статус миста-инициатора, преодолевшего такой аспект Мойры-Судьбы как смерть.

В целом, мифологическая фигура Орфея, полубожественного поэта, музыканта и богослова, оставившего гимны и поэмы, посвященные богам и их отношениям со смертными, была конституирующим элементом орфического мистериального культа. Именно сочинения Орфея, содержавшие сакральное знание, тайное учение, а также способы посвящения в него, передавали в рамках своего культа орфики. Попытаемся реконструировать из имеющихся источников это тайное учение.

Олимпиодор: «у Орфея рассказано о четырех царствах: первое — Урана, которое наследовал Крон, оскопивший своего отца, после Крона царствовал Зевс, который низверг отца в Тартар, приемником Зевса был Дионис, который, как говорят, по наущению Геры был растерзан Титанами, которые и вкусили его плоти. Разгневавшись на них, Зевс поразил их молнией и из копоти испарений, поднявшихся от них (которая стала материей), произошли люди. мы не должны выводить себя сами (из тела), поскольку мы часть Диониса, коль скоро мы состоим из копоти Титанов, вкусивших его плоти» [1, с. 59].

Следует отметить, что этот орфический миф о растерзании Диониса Титанами не внешний мир описывал, а задавал знание о том, что человеческая природа состоит из смеси низменной (титанической) и божественной (дионисийской) частей и тем самым определял и формировал человека в его бытийном статусе. Кроме того, другие аспекты мифа сообщали, что через свою титаническую часть человек причастен к связанному со страданиями кругу рождений и смертей. Согласно Проклу: «После мифического суда над Титанами и рождения от них этих смертных существ [Орфей] говорит, во-первых, что души сменяют жизни через определенные периоды времени и многократно вселяются в различные человеческие тела; во-вторых, о том, что возможно переселение человеческих душ и в других животных» [1, с. 60-61]. Путем освобождения из круга метемпсихоза и выступала орфическая мистериальная инициация. Прокл: «у Орфея посвящаемые в таинство Диониса молятся: кругу конец положить и от зла вздохнуть с облегчением». Симпликий: «[Души] привязаны воздающим всем по заслугам богом-демиургом к колесу судьбы и рождения, от которого, согласно Орфею, невозможно освободиться, если не умилостивить тех богов, «коим приказ от Зевса отвязать от круга и дать от зла передышку «человеческим душам». Олимпиодор: «Дионис — источник избавления, поэтому его зовут Лисием (Избавителем)»² [1, с. 60-61].
_______________________________
[2] Λύσιος
1) освобождающий (от проклятия), прощающий (θεοί Читать далее...

Пантелеев Алексей Дмитриевич
МАСКИ В МИСТЕРИАЛЬНЫХ КУЛЬТАХ ЭПОХИ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ


В статье рассматривается (на основании кратких упоминаний в литературе и изобразительных и археологических источниках) применение масок в начале нашей эры в мистериальных культах (древнеегипетская религия, культ Кибелы и Аттиса, митраизм). Маски использовались в ритуалах религий, претендовавших на восточное происхождение, но реформированных для облегчения их восприятия жителями античного мира, и мистерии были частью этой адаптации. Предполагается, что маски исполняли несколько функций в этих культах: они демонстрировали их связь с иноземной традицией и подчеркивали особую восточную мудрость, содержащуюся в них; они создавали новую систему социальных отношений, основанную на степени посвящения; маска могла способствовать изменению состояния сознания человека; наконец, облачение людей в маски могло способствовать возникновению ощущения причастности к одной большой общности, глава которой бог. Отдельно стоит упомянуть, что маски ассоциировались с божествами, связанными с загробным миром.

* * *
При изучении использования масок в античных мистериях мы сталкиваемся с серьезными трудностями, в чем-то схожими с теми, что встречают нас при изучении маски в древнегреческой религии, а в чем-то и превосходящими их. Прежде всего, это практически полное отсутствие литературной традиции, которая внятно бы сообщала о происходившем во время посвящений, поясняла эти действия и описывала бы предметы, использующиеся в этих ритуалах. Говоря о таинствах, древние авторы предпочитают не распространяться о происходившем. Геродот пишет: «Эти представления они называют мистериями. Впрочем, об этом я буду хранить молчание, хотя и мог бы сообщить более подробно о том, что происходит на этих действах. Так же хочу я умолчать и об обрядах на празднике Деметры, который эллины называют Фесмофориями,¹ поскольку непосвященным сообщать об этом не дозволено» (Hdt., II, 171). Таково же сообщение Апулея при рассказе о египетских таинствах: «Может быть, ты страстно захочешь знать, усердный читатель, что там говорилось, что делалось? Я бы сказал, если бы позволено было говорить, ты бы узнал, если бы слышать было позволено. Но одинаковой опасности подвергаются в случае такого дерзкого любопытства и язык и уши» (Met., XI, 23). В этом вопросе важны тексты христианских авторов; особо нужно отметить бесценные данные Климента Александрийского, Тертуллиана, Ипполита и Арнобия. Но и эта информация не гарантирует верного понимания происходившего, так как христиане были заинтересованы не в полноте рассказа, а в дискредитации языческих заблуждений и глупостей; из-за этого мы получаем не связное повествование, а описание отдельных грубых или нелепых деталей, причем плохо понимая, какую роль они играли в происходящем. Ситуация усугубляется еще и тем, что не все они писали о том, что видели своими глазами, а иногда могли осознанно или случайно смешивать различные традиции, как это происходит в «Протрептике» Климента Александрийского.² На помощь нам приходят данные изобразительного искусства и археологии, но и здесь ситуация далека от идеальной. Их интерпретация дело сложное, так как не всегда ясно, что именно перед нами — человек в маске или зверь, природное уродство, гротеск или маска; надо сказать, что здесь многое зависит и от способностей художника. Еще сложнее определить, имеет ли отношение изображенная сцена к мистериям, религиозным представлениям, которые были открыты для всех, или вовсе к мимам, где осмеивались восточные божества.³ Наконец, нужно понимать, что эти маски были важными религиозными символами не только для их поклонников, но и для христиан, и после победы Христа и принятия законов против язычества первые стремились их сохранить, спрятав как можно лучше, а вторые — найти и уничтожить. Этим объясняется ничтожно малое число их находок и их случайный характер. Тем не менее, мы обладаем определенным набором свидетельств, которые позволяют проследить использование масок в мистериальных культах времени империи — религиях Исиды и Сераписа, Кибелы и Аттиса, Митры. Мы не можем точно сказать, в какие именно моменты таинств они появлялись и какие именно действия с ними или в них выполнялись⁴ — все реконструкции мистерий из-за недостатка источников вынужденно основываются на домыслах, — так что ограничимся указаниями на известные случаи применения масок, но перед этим скажем несколько слов об истории маски в греческих мистериях.
___________________________
[1] Θεσμοφόρια τά тесмофории (женский трехдневный праздник в честь Деметры-Законодательницы, справлявшийся ежегодно с 11-го пианепсиона в Афинах, Фивах и Эфесе) Her., Arph., Xen.

[2] Προτρεπτικὸς πρὸς Ἕλληνας — «Увещевание к грекам», первая из трех Читать далее...

С. Качан
РИМСКИЙ ИМПЕРАТОР В ОБРАЗЕ АНУБИСА В ЕГИПТЕ


Египетский фараон мог вбирать в себя образы классических богов долины реки Нил. Представление о правителе Египта, как земном воплощении божеств, продолжало существовать в греко-римское время [14, 148-152, 205-210], но подверглось существенному влиянию со стороны религиозных представлений Греции и Рима. В частности, один из примеров подобных метаморфоз, произошедших с контаминацией правителя долины Нила и египетского бога в римское время под воздействием античных верований, стало отождествление императора Рима и Анубиса [11, p. 39-40]. В данной статье мы рассмотрим, какие черты традиционного бога Анубиса могут сопоставляться с образом римского императора и какие культовые практики, которые входили в египетский вариант императорского культа, сопровождали отождествление римского правителя и собакоголового бога.

Анубис, классический бог загробного царства, в римское время вбирал в себя четыре основных образа: «господин некрополя», «тот, который на своей горе», «тот, который в  месте мумификации», «тот, который находится в божественном доме» [11, p. 4-9]. Анубис также выступал как «тот, который хранит ключи от (врат) Аида» (ὁ τὰς κλεῖδας ἔχων τῶν καθ’ Ἅιδου) и, одновременно, являлся защитником загробного мира и усопших [21, s. 79-83; 11, p. 34-37]. Эти функции позволяли отождествлять Анубиса с Тотом-Гермесом [PGM IV. 1464-1469]. Изображения этих богов как психопомпов¹ и судей загробного царства широко представлены в гробницах Римского Египта [27, p. 192-197. Fig. 92-94; 23, p. 227-228. Abb. 8-9]. Образ Анубиса — судьи загробного мира, уходит своими корнями в «Тексты пирамид» [pyr. 1713 c] и продолжал существовать на всем протяжении фараоновского периода и сохранился в греко-римское время. Функции судьи позволяли отождествить Анубиса, который носил Хоров эпитет «взвешивающий сердца» (jp jb.w), с сокологоловым богом, который выступал небесным прототипом земного правителя [12, p. 740].
_______________________________
[1] ψυχοπομπός (ψῡχο-πομπός) 2 ведущий души [усопших в царство мертвых] (Ἑρμῆς Diod.; Χάρων Eur.; Ἀπόλλων Plut.).

Анубис, как судья загробного мира, мог отождествляться в римское время с Осирисом, фараоном мира мертвых и загробным судьей, и Ра, небесным божеством и царем богов» [PGM I. 250-255]. О существовании подобного отождествления в римское время намекает Плутарх [De Iside et Osiride. 61]. Контаминация Анубиса с богами-монархами давало основания называть это собакоголовое божество царем. Так, он в одном демотическом папирусе именуется фараоном Загробного царства — Дуата [PDM XIV, 528-583], в другом — фараоном страны Запада [11, p. 31]. Отождествление Анубиса с Ра и Осирисом говорит о вселенском характере образа собакоголового бога, который находится «под землей, на земле и в небесах» [PGM XVII a]. Этот космический, универсальный аспект Анубиса позволяет рассматривать его как царя вселенной, который все объединяет под своей властью. Данная идея как нельзя лучше подходила к образу императора, который претендовал на господство во всем мире, а его отождествление с Анубисом способствовало пропаганде этого представления. Вселенский характер образа императора находит свою римскую параллель [Georg. I, 25-27], где правитель выступает как распространитель Pax Romana который будет соответствовать Pax deorum, сопровождаемый победой (Victoria), миром (Pax), согласием (Concordia), избавлением от страданий (Salus), успехом (Fortuna). Данное представление обнаруживается в гробницах Римского Египта, где Анубис (гробница из Ком-эль-Шокафа в Александрии) изображен в образе змея в римской броне [15, p. 375]. Это изображение демонстрирует идею об Анубисе как гаранте Pax Romana, представленного в образе римского победоносного воина [11, p. 38-40] и имеющего свою египетскую параллель в образе Хора [15, p. 375]. Иконография Анубиса, чей «римский» победоносный образ в гробницах демонстрирует его функциональную значимость как гаранта Pax Romana, сопоставляется с образом собакоголового бога, наделенного императорскими чертами [11, Pl. Frontispice]. Связь императора и Анубиса указывает на силу римского правителя, способную победить загробных врагов, и делает владыку Римской державы защитником покойных в загробном царстве — функция, которая, согласно «Рассказу Сенухе» [3, с. 28-29], уходила своими корнями в фараоновскую эпоху.

Змеевидная форма Анубиса, имевшая параллели в Позднем периоде истории Египта [19, p. 214. Fig.1-4], связана с представлениями об «добром духе» (ἀγαθοδαίμων), образ которого тесно переплетается с идеей плодородия. Читать далее...

Карлова Ксения Федоровна
СЕТ КАК СЕТ-РА И ЕГО СОЛНЕЧНАЯ ИПОСТАСЬ


Один из исследователей эпохи ранней египтологии Виллем Плейт (Willem Pleyte) в своей работе, посвященной культу бога Сета, называет его солнечным божеством Верхнего Египта, подразумевая прежде всего его статус главного бога, чтимого в городе Омбос, и тесную связь с богом Ра как его помощника. Это утверждение основывается на представлении об истоках противостояния Хора и Сета, которое явилось основой мифа о борьбе двух богов за землю Египта. Сет является одним из древнейших богов Египта, и истоки формирования его культа связаны с его восприятием как бога, имеющего тесную связь с политической историей Древнего Египта. Первое известное изображение Сета, характеризующее его как одного из номовых богов и представляющее его культ как реальную политическую и религиозную силу, присутствует на навершии булавы царя Скорпиона, где оно чередуется с другими номовыми штандартами. Сет был исконным богом Нагады, которая сыграла ключевую роль в ходе политогенеза как Верхнего Египта, так и всей территории страны. Культ Сета на раннем этапе египетской религии мог занимать господствующее положение на территории всего Верхнего Египта, где концентрировался вокруг Омбоса.

Для раннединастического этапа египетской истории особенно важным являются усиление образа Сета в «Сетовом» имени царя II династии — Перибсена и обоснование его власти в связи с культом Сета. С додинастического времени важнейшим компонентом царской титулатуры было так называемое «Хорово» имя — самое древнее имя царя, которое писалось в серехе,¹ прямоугольнике, на котором восседает сокол, являющийся символом бога Хора. Новаторство Перибсена заключалось в смене привычного изображения над серехом сокола, являвшегося традиционным для всех предыдущих правителей, на изображение животного бога Сета, ранее над серехами не помещавшегося. Эта замена явилась событием во многом исключительным, но не идущим вопреки религиозной традиции, сложившейся в египетском обществе на раннединастическом этапе. Такая переориентация должна была быть связана с восприятием Сета как чрезвычайно важного и сильного бога, парного богу-соколу.
_________________________
[1] srḫ — серех, геральдический символ Древнего Египта, который содержал в себе имя фараона. Аналогичен, более позднему, картушу. Представлял собой орнаментальную виньетку с изображением фасада дворца и плана его внутреннего двора (вид сверху).

От времени правления Перибсена дошли надпись на каменном сосуде и оттиск цилиндрической печати, на которых серех с написанием царского имени увенчан изображением Сета с солнечным диском над ним. С одной стороны, появление в этой композиции солнечного диска утверждает, по-видимому, что Сет тождествен солнцу по своей природе. С другой стороны, по аналогии с «Хоровым» именем помещение этой композиции над серехом утверждает присутствие обозначенного ею солнечного божества в царе, что чрезвычайно важно непосредственно для фигуры самого Перибсена.

В литературе, касающейся данного вопроса, нет однозначной трактовки этого изображения. Бернхард Грдзелофф (Bernhard Grdseloff), исследуя эти памятники, прямо именует Сета в данном случае Сетом-Ра. Х.Мюллер (H. Muller) полагает, что появление солнечного диска над Сетом в имени Перибсена является только механическим переносом знака солнца по образцу более ранних титулатур, поскольку впервые солнечный компонент фиксируется в титулатуре первого царя II династии — Ранеба. Йохем Каль (Jochem Kahl) в своей работе, посвященной исследованию солнечного бога на ранних этапах египетской истории, отмечает важность появления солнечного компонента в титулатуре Перибсена как знака отождествления царя с солнцем. Связь Сета с Ра, по его мнению, надо рассматривать в контексте защиты Сетом царя, что подтверждается и более поздними источниками. Моренц (Ludwig David Morenz), наоборот, не связывает это изображение с солнечной природой Сета. По его мнению, такая комбинация двух знаков означает связь Сета с его культовым центром — Омбосом. Древнеегипетское обозначение Омбоса — nbwt («золотой»), и в связи с этим одним из устойчивых эпитетов Сета является nbwty («принадлежащий Золотому [городу]»). Моренц полагает, что таким образом Перибсен подчеркивает связь Сета с Омбосом, поскольку иероглиф, обозначающий Омбос, мог изображаться вместе со знаком солнца.

Связь символики золота с солнцем в египетской религиозной традиции действительно наблюдается. Так, золотом заполняются контуры картушей царских имен, которые сами по себе представляют чертеж маршрута солнца по небу, и именно золото считается материалом, из которого сотворено тело царя как сына солнца. Но в данном случае необходимо понять следующее: насколько качества Сета как «золотого», властителя Омбоса, могли иметь свои параллели с солярными представлениями о нем? Если рассматривать эпитет Сета nbwty по аналогии с более поздними «золотыми именами» египетских царей, указывающими, что их плоть Читать далее...

Скипетр уас состоит из вертикальной части, раздваивающейся на нижнем конце, и увенчанной навершием в форме головы животного Сета. Нижняя часть изображает ноги животного, а длинная средняя соответствует телу или шее, как у жирафа. С древних времен скипетр уас находится в руках у богов и царей, его символический смысл — сила, власть, мощь.

По поводу «животного Сета», чья голова является навершием скипетра уас, — нет определенного мнения. Наиболее распространенное — это шакал или пустынная собака салава. Хотя очевидно, что шакалы, изображаемые в качестве образа Сета, часто имеют неестественно вытянутую и загнутую книзу морду, а также, несвойственную им кисточку на хвосте. Встречаются даже описания в виде: «шакал с головой животного Сета». Т.е. голова шакала, в качестве навершия скипетра уас, отпадает.

Другими священными животными Сета были свинья («отвращение для богов»), антилопа Орикс, окапи. В поздний период, в качестве образа Сета, все чаще выступает осел. Иногда упоминается трубкозуб, морда у него, действительно, вытянутая, но заканчивается утолщением, напоминающим пятачок у свиньи. В мифах Сет иногда принимает образы гиппопотама, крокодила, сокола. Но вся эта иконография никак не подходит на роль искомого прототипа, используемого в качестве навершия скипетра уас и, условно называемого, «животное Сета». Не найдя ничего лучше, справочники называют «животное Сета» фантастическим, совсем не обращая внимания на еще один, абсолютно реалистичный образ Сета, — на, уже упомянутого выше, жирафа. Ниже выдержка из статьи А.Кудрявца, где он дает простое и достаточно очевидное решение этой проблемы.


ЖИРАФ

Обстоятельство, по которому египтяне обратили внимание на жирафа довольно очевидно: он обладает самым высоким ростом из всех живущих на земле животных, занимая таким образом промежуточное положение между хтоническими богами и небесными, как бы обеспечивая связь между ними. В Африке сохранились доисторические изображения жирафов:


Наскальные рисунки Тассилин-Адджер, около 7000 до н.э.
Обратим внимание на характерную «гребёнку» на его голове, состоящую из ушей и рожек. Еще один подобный пример:


Несмотря на увеличенный размер изображения головы, из него человеку, незнакомому с жирафом, также трудно понять, что означает «гребенка».

Но есть и иные примеры наскальных рисунков Северной Африки, в частности из Тадрарт-Акакуса, относящиеся к 5600-5400 до н.э.:



Иногда этих жирафов называют безрогими, но такие науке неизвестны. Некоторые исследователи причисляют их к окапи, которые, однако, обитают в крайне ограниченном ареале экваториальной Африки, поэтому не были известны на севере африканского континента, да и какого-то интереса они из себя не представляли, т.к. были размером с зебру. Главное отличие последних представленных жирафов — отсутствие на их изображении рогов, хотя в действительности они были. Художник не стал усложнять задачу ни себе, ни зрителям, т.к. и без рогов ясно, что перед нами рисунок жирафа.

Но такой подход послужил причиной путаницы в более поздние времена, а именно в эпоху античности, когда было утрачено понимание прообраза бога Сета, и он был истолкован ослом. В действительности, если рассматривать голову «безрогого» жирафа, то она и в самом деле очень похожа на ослиную.


БОГ СЕТ

Изменение стилистических особенностей в изображаемом облике жирафов, как мы понимаем, было неизбежно (в первую очередь из-за раздвоения иконографии на «безрогого» жирафа и с рогами), но если следовать иконографическим канонам Древнего Египта, то это было оправдано, невзирая на приверженность египтян к натурному отображению персонажей. При этом следует учитывать, что к неприкосновенным деталям образа относились лишь лицо человека или морда животного. Остальное часто претерпевало метаморфозу, причем нередко в значительной степени, что мы и видим на примере антропоморфного жирафа, превращенного в бога Сета.

От жирафа в облике Сета сохранилась только морда, а длинные, прямоугольные уши стали стилистическим элементом, не Читать далее...

С.В. Петров
БОГИНЯ ПОБЕДЫ


Ника (Νίκη, дор. Νίκα) — богиня победы,¹ дочь титана Палланта (Πάλλαντος) и океаниды Стикс (Στύξ), нимфы одноименной реки. Союзница Зевса в его борьбе с титанами и гигантами; она же нередко сопровождает воинственную Афину Палладу.
_______________________
[1] νῖκος (-εος) τό NT. = νίκη
νίκη, дор. νίκα ἡ победа (μάχης Hom.; πολέμου и ἐν τῷ πολέμῳ Plat.);
ex.: νίκη ἀντιπάλων Arph. — победа над противниками.

Как символ успешного результата, счастливого исхода, Ника участвует во всех военных предприятиях, в гимнастических (γυμναστικός) и музыкальных (μουσικός) состязаниях, во всех религиозных торжествах, совершаемых по случаю успеха. Изображается крылатой, чаще летящей или бегущей; атрибуты ее — тения (ταινία, священная повязка) и лавровый венок, позднее также пальмовая ветвь, оружие и трофей.

У скульпторов Ника или совершает возлияния из патеры перед алтарем, или является вестницей победы, с атрибутом Гермеса — кадуцеем. Часто изображается парящей, увенчивая лавровым венком голову победителя, либо управляющей колесницей, либо складывающей из неприятельского оружия трофей, например, на балюстраде храма Афины Ники (Νίκη Αθάνα Πολιάς) в Афинах. Часто Зевс Олимпийский и Афина Парфенос изображались со статуэткой Ники в руках, отчего и тот и другая носят эпитет «победоносный» (νικηφόρος).


1. Гиерон II (тиран Сиракуз 270-215 до н.э.). Сиракузы, Сицилия. 5 литр (AR 17mm, 4.51g), ок. 218-214 до н.э. Av: голова Филистис, жены Гиерона II, в диадеме, голова покрыта пеплосом. Rv: крылатая Ника правит бигой; BAΣIΛIΣΣA ΦIΛIΣTIΔOΣ
2. Селевк I Никатор (312-281 до н.э.). Сарды, государство Селевкидов. Тетрадрахма (AR 26mm, 17.05g), 282/1 до н.э. Av: голова Геракла в львиной шкуре; Rv: Зевс Никефор (Νικήφορος) на троне со скипетром в левой руке, в правой руке держит крылатую Нику; BAΣIΛEΩΣ ΣEΛEYKOY


3. Лисимах (305-281). Амфиполис, Фракийское царство. Тетрадрахма (AR 30mm, 17.15g), ок. 288-281 до н.э. Av: голова Александра III в диадеме с рогами Амона. Rv: Афина на троне, в корифском шлеме, с копьем, опирается на щит с изображением льва, в правой руке — крылатая Ника, держащая лавровый венок над именем Лисимаха; ниже — кадуцей; BAΣIΛEΩΣ ΛYΣIMAXOY
4. Панорм (Πάνορμος), Сицилия. Тетрадрахма (AR 27mm, 17.13g), ок. 405-380 до н.э. Av: голова нимфы Аретусы в диадеме, вокруг головы — три дельфина; Rv: Селена правит квадригой, летящая Ника венчает её голову лавровым венком; в обрезе — гиппокамп, рядом финикийское название Панорма — Sуs.


АФИНА-НИКА

Храмы, сохранившиеся на Акрополе Афин, построены в середине V в. до н.э. Одержав окончательную победу над персами, греческие города-государства объединились в Афинский морской союз, главную роль в котором играли Афины. Союзом была учреждена казна, часть денег которой пошло на восстановление Акрополя, разрушенного персами. Центральное место в композиции нового комплекса занимал храм Девы Афины — Парфенон. Пройти к нему можно было через Пропилеи, представлявшие собой широкую мраморную лестницу, завершающуюся крытой Читать далее...

Пан (Πάν, Πᾱνός) — козлоногий и рогатый бог лесов, пастбищ и скота, изобретатель пастушеской свирели, чтившийся преимущественно в Аркадии. По Аполлодору Пана родила нимфа Гибрис (ὕβρις — «дерзость», «строптивость») от связи с Зевсом. Однако более популярна версия, изложенная в гомеровском гимне, согласно которой Пан родился от союза Гермеса и нимфы Дриопы (Δρυόπη). Испуганная козлиной наружностью и необычайной живостью характера ребенка, нимфа бросила Пана и убежала. Но Гермес, завернув свое дитя в заячьи шкуры, отнес его на Олимп, где он до того развеселил всех богов своим видом и живостью, что боги назвали его Паном, так как он доставил всем (греч. πάς)¹ великую радость.
____________________
[1] πᾶν n к πᾶς
πᾶς
1) (тж. πᾶς τις Thuc. etc.) всякий, каждый; ex.: πᾶς ἄνθρωπος Xen.
2) весь, целый; ex.: πᾶν κράτος Soph. — вся полнота могущества;
3) pl. все; ex.: πάντες τε θεοὴ πᾶσαί τε θέαιναι Hom.

Миф о Пане, как о забавном ребенке, развеселившем богов, сближает также имя Πάν со словом πάιν («дитя», «сын»), через сочетания, к примеру, «милое дитя» или «Гермесов сын», с последующим искажением слова πάιν.² Несмотря на то, что, в изложении Гомера, Пан родился бородатым, в Греции и Анатолии популярностью пользовался образ безбородого юного Пана.
____________________
[2] πάϊν Anth. acc. к πάϊς
παῖς, παιδός, эп. тж. πάϊς ὁ и ἡ ребенок, дитя, мальчик или девочка; ex.: π. παιδός Hom.;

Согласно Эдвину Брауну (Edwin L. Brown), знакомая нам форма имени Пана (Πάν) является сокращением от более раннего варианта — Πάων, и родственно слову ὀπάων — «пастух».

ὀπάων (-ονος) ὁ пастух (μήλων Pind.).

Роскошные долины и рощи Аркадии — царство Пана, где он резвится в кругу веселых нимф. Под его флейту устраиваются веселые, шумные хороводы. По свидетельству Павсания, «гора Майнал (Μαίναλον) является особенно священной горой Пана, настолько, что окрестные жители говорят, будто они слышат, как Пан играет здесь на свирели» (Павсаний, Описание Эллады. Аркадия, XXXVI:5).

В полдень, утомившись, Пан засыпает и с ним засыпает вся природа под знойными лучами: это затишье считалось священным и ни один пастух не осмеливался нарушить его игрой на свирели, из боязни потревожить сон бога-покровителя.

Когда горная тишина (особенно ночная) нарушалась нечеловеческими отзвуками или криками, суеверие приписывало их Пану. Поэтому страх, который испытывал человек, слыша резкие звуки, издаваемые ночными обитателями леса, назывался паническим.

Видимо, из-за отождествления с египетским богом Банебджедетом (которого греки называли Мендетом),³ в образе барана, Пан иногда почитался также богом зарождающегося света, при восходе солнца. На юго-западе Аркадии, на границе с Мессенией, был древнейший храм, посвященный Пану и Селене. Позднее это найдет отражение в мифе о любви Пана к Селене, которую он расположил к себе тем, что дал ей часть своих стад.
____________________
[3] Геродот сообщает, что «Пан, на египетском языке — Мендес» (Πάν, Αἰγυπτιστί Μένδης). Забавно, что Геродот здесь переводит с греческого на греческий, потому что египетское имя «Мендеса» — Банебджедет (Bȝ-nb-Ḏdt, «Душа ба владыки [Ра] Джедета»; Джедет — египетское название города, который греки переименовали в Мендес). Это отождествление понятно, ибо Банебджедет изображался в образе барана (bȝ), либо антропоморфно с головой барана, и, помимо прочего, также почитался как бог плодородия.
Μένδης (-ητος) ἡ Мендет или Мендес (город в сев. части Нильской дельты) Pind., Plut.

С другой стороны, по причине отождествления с Паном, Банебджедет греками (например, тем же Геродотом) Читать далее...

Сатиры (Σάτυροι) — низшие лесные божества греческой религии, демоны плодородия. Сатиры, согласно мифам, являются потомством бога Пана, отсюда их наполовину козлиная природа. На ранних изображениях, сатиры предстают козлоногими, покрытыми шерстью полулюдьми, иногда с небольшими козьими рогами и ушами. Видимо, от Пана они переняли и любовь к игре на флейте. Многоголосие флейт — непременный атрибут вакхических шествий и оргий. Часто сатиров изображают как существ хитрых и задиристых, устраивающих злые каверзы людям, забредшим в их владения. Неуемная похотливость сатиров — наиболее частый сюжет в керамике, и даже на монетах, во множественных сценах преследования нимф и менад. Пристрастие к винным возлияниям также нашло широкое отражение в изобразительном искусстве. Сатир с канфаром в руке или в обнимку с амфорой вина — весьма частая сцена на монетах VI-IV в. до н.э.

Силены (Σειληνοί) — второстепенные божества, духи источников, рек и озер, т.е. мест, изобилующих богатой растительностью. По происхождению силены связаны с лидийскими и фригийскими сказаниями о Вакхе, который тоже имеет анатолийские корни, и очень непросто приживался на греческой почве. Отношение силенов к водной стихии выражается в их наполовину лошадиной природе, так как конь — относится к группе животных, посвященных водным божествам греческой мифологии. Ярким примером тому служит Посейдон, чьим священным животным был конь. Отличительными чертами силенов были конские копыта, уши и хвост.

Природа силенов представляет собой соединение, с одной стороны, животного, низменного, пьяного веселья и балагурства, с другой — серьезного вакхического восторга, который проявляется в музыкальном творчестве и пророческом экстазе. В греческих сказаниях о силенах отразились обе эти стороны демонического характера силенов, хотя, вследствие смешения и слияния с сатирами, силенам приписали больше смешных и животных черт, чем было в их природе. При этом многие атрибуты силенов, например атрибут осла, — обычный в малоазийских мифологических представлениях символ пророческого дара, — были извращены в сторону комизма.

Подобно греческим сатирам, малоазийские силены считались изобретателями национальной музыки, а именно флейты. Близкое отношение силенов к музыке иллюстрируется мифом о Марсии, который в сказаниях называется силеном и богом реки, протекавшей через фригийский город Келены. Марсий на аттической сцене изображался как представитель устаревшей флейты, которая уступила представляемой Аполлоном кифаре. Именно под этим углом имеет смысл рассматривать рассказ о суде Аполлона над Марсием. Афина изобрела флейту, но бросила ее как негодный инструмент. Марсий, однако, подобрал флейту и довел игру на ней до такого совершенства, что осмелился вызвать Аполлона на состязание. Мидас, будучи судьей в этом соревновании, присудил победу Марсию. Тогда Аполлон содрал с Марсия шкуру, а Мидаса, за его суд, наградил ослиными ушами. Из крови силена или слез нимф, оплакивавших гибель своего любимца, образовалась река, которой дали имя Марсия.

Греками силены были настолько адаптированы, что мало чем отличались от сатиров. И те, и другие были божествами плодородия (отсюда итифаллический образ). И те, и другие составляют свиту Диониса. Неодолимая страсть к нимфам, божественному Вакхову напитку, игре на флейтах… Даже копыта потеряли примерно в одно время, максимально приблизившись к антропоморфному изображению. Единственно, что их отличает — это конский хвост силенов, и их же плешивая голова. Видимо, из-за этой плешивости укоренилось представление, что «тех из сатиров, которые достигают преклонных лет, называют силенами» (Павсаний. Описание Эллады I, 23:5). Хотя Ксенофонт, устами Сократа, говорит, что «наяды, богини, рождают силенов» (Ксенофонт. Пир V, 7).

Если уж ученые мужи перестали отличать силена от сатира, какой спрос с людей не особенно грамотных? В этой связи не удивительно возникновение в греческой мифологии персонифицированного Силена, воспитателя Диониса, который по природе своей был сатиром.¹
______________________________
[1] Читать далее...

Наумова Елизавета Сергеевна
ЗАРЕВОЙ АПОЛЛОН


В начале XX века Л.Р. Фарнелл (Farnell 1907: 136-144) убедительно показал, что данные доступных нам источников позволяют утверждать, что впервые идея тождества Аполлона и Гелиоса зафиксирована в V в. до н.э., у Еврипида. Гипотезы Фарнелла, А.Ф. Лосева (Лосев 1996: 340), П.Буаянсе (Boyance 1966: 149-170) и В.Фаута (Fauth 1995: XXIV-XXV) о причинах идентификации богов объединяет то, что они воспринимают их отождествление как продукт развития теоретической мысли в античных философских кругах, т.е. считают, что произошло оно на территории Греции в историческую эпоху. Составители Lexicon Iconographicum Mythologiae Classicae (Lambrinoudakis et alii, 1984: 183-327) склонны связывать идею тождества с Востоком и воспринимать ее как продукт взаимодействия греческих представлений об Аполлоне с восточными солнечными культами.

Поиску причины идентификации на уровне религиозно-философских концепций школ древности должен предшествовать поиск внутренних, присущих самому мифологическому мышлению причин сближения образов Гелиоса и Аполлона.


ГЛОССА ГЕСИХИЯ

В своем обзоре греческой религии немецкий ученый Отто Керн, стремясь найти верную этимологию аполлоновского имени и исходя из частотности употребления его варианта Ἀπέ(λ)λων, стал анализировать глоссу Гесихия ἀπέλλαι: σηκοί, ἐκκλησίαι, ἀρχαιρεσίαι. Первое и основное значение слова σηκός — «загон, стойло, хлев». Обходя молчанием оставшуюся часть глоссы, Керн заключает, что изначально Аполлон был «простым пастушеским богом» (Kern 1963: 110 sq).

Эту же глоссу Гесихия исследовал и Вальтер Буркерт, связав этимологию имени Аполлона с дорийским словом ἀπέλλαι — «народные собрания». Годовые собрания, на которых принимали в состав племени или фратрии новых членов — достигшую возраста зрелости молодежь, хорошо зафиксированы в Дельфах и Лаконии и предполагаются для всего дорийского региона (Burkert 1975: 1-21).¹

Гипотеза Буркерта очень хорошо аргументирована, но и он использует в своем анализе только часть сохранившейся глоссы Гесихия (ἐκκλησίαι — «народные собрания», ἀρχαιρεσίαι — «выборы должностных лиц»), полностью игнорируя первое (σηκός).

Учитывая что у Гесихия для объяснения ἀπέλλαι даются все три слова, представляется целесообразным рассмотреть их вместе.

В самых ранних из дошедших до нас текстов (Гомера и Гесиода) слово σηκός означает «овечий загон, стойло, хлев», т.е. некую ограду, защищающую домашних животных. Путем переноса идеи ограды-защиты образуются другие значения данного слова: «стена, окружающая священное пространство (святилище, могилу героя)», «ограда вокруг священной маслины богини Афины на Акрополе». Это приводит к той же идее защиты сакрального, и просто цивилизованного пространства, которая Марселем Детьеном была определена как сфера аполлоновской активности (par excellence).

Гесихий связывает это слово с двумя другими, означающими соответственно «народное собрание» и «выборы должностных лиц». И то, и другое — важнейшие для полиса как государственного образования процессы, основа его существования как пространства цивилизованной жизни. Следовательно, объединяя все три слова, Гесихий отражает существовавшую в языке идею сопоставления двух образов, сравнивавшую людей, собравшихся в определенном месте для выборов магистратов и стадо животных, защищенных оградой от внешних воздействий.

Таким образом, толкующая имя Аполлона глосса Гесихия, делающая главным, по Керну, «пастушеский», а по Буркерту — «общественно-выборный» смысл образа, связана с общим ядром аполлоновских функций и рисует Аполлона божеством-хранителем сакральных и цивилизованных пространств, а точнее — защитником некоей «ограды» вокруг них.
____________________________
[1] Апеллай (ἀπέλλαι) — название трехдневного семейного праздника северо-западных греков, тождественного ионийской Апатурии, которая была посвящена Аполлону (дор. Ἀπέλλων). Праздник был распространен в Греции дорийцами, о чем свидетельствует название месяца Апеллай (Ἀπελλαῖος или Ἀπελλαιών в ионийском Теносе). Слово ἀπέλλαι является производным от древнегреческого слова πέλλα («камень»), и встречается в некоторых топонимах Греции (напр. Πέλλα — город в Македонии, Πελλάνᾱ — города в Читать далее...