Записала Елена Мухаметшина
Фотограф Виктор Горбачев

Говорят, есть рай.

Тут про меня книжка выходила. Тираж быстро раскупили, потом допечатывали. В банковской системе ведь много людей работает, вот каждый, видимо, и сказал себе: «Интересно, а что этот засранец думает?»

Детство у меня, можно сказать, счастливое. Я родился вместе с братом — но не с близнецом, а с двойняшкой. Так же как мои сестры — тоже двойняшки.

У моего старшего дядьки жена была из Эстонии. Она рассказывала, что если у них в Эстонии крестьянин никак не мог свою дочку выдать замуж, то он говорил: «Ну если наши не берут, то финны уж точно возьмут».

Я довоенные времена плохо помню. Помню только, как в августе 1941 года мы уплыли в эвакуацию всей семьей. Мы с братом бегали по кораблю в матросках, и я очень радовался, когда бескозырку брата унесло ветром, а мне свою удалось удержать.

В детстве я мечтал стать юристом, но мой дядька, который работал в Министерстве высшего образования, говорил: «Зачем тебе учиться на юриста? У нас государство справедливое, работы не будет».

Когда умер Сталин, никто из нас не плакал. Мне кажется, что очереди у его гроба были не данью уважения, а любопытством. Желали убедиться, что он действительно умер.

Почему Андропов выбрал Горбачева, я до сих пор понять не могу. Мужик-то недалекий, болтун.

Как-то бывшего шефа Штази спросили про Путина, который только-только стал премьером: «Вы его знали лично?» — «Нет, — говорит, — не знал». — «А ему ведь у вас медаль дали — за заслуги перед госбезопасностью». — «Да? Так у нас эту медаль вручали каждой уборщице, которая больше 20 лет проработала».

Четыре первых года Путин вообще ничего не делал. Ельцин оставил ему Касьянова, сел на президентскую машину и уехал. Мы тогда из банка Путину выделили машину — пока он не купил «мерседес». Но странно это. Неужели, он не мог сказать Ельцину: оставь машину?

Надо всегда делать выводы.

Иногда я бываю резок. Жена