Майкл с родственниками в Аризоне 1990 г.
Кристал.
Норма.
Сэмюэль Кинг, отец сестер Кристал и Нормы, и остальных их братьев и сестер, (он - прадед Майкла по отцу).
Гертруда Дэниэлс Кинг, жена Сэмюэля Кинга, мать Кристал и Нормы, всего у нее с мужем было 13 детей.(Она - прабабушка Майкла по отцу).
Точно так же, как в мой первый день суда по бракоразводному процессу, вся семья сплотилась вокруг Майкла, пока он проходил через это трудное время. Мы планировали быть в суде каждый день, чтобы показать солидарность с Майклом, и чтобы дать знать тем, кто обвинял Майкла, что они вбросили шайбу не только против Майкла, но против всего клана Джексонов.
Так что в январе 2004 года, когда начались предварительные слушания, все мы собрались в Неверленде, чтобы остаться там настолько долго, насколько мы будем нужны. Будучи собранными в Неверленде, мы чувствовали себя немного также, как в старые дни в Хевенхёсте, но лучше, потому что после всего, через что мы прошли в наших жизнях, все мы ценили нашу близость ещё больше.
В течение того времени я имела шанс посидеть и поговорить с Майклом так, как было когда-то больше десятилетия назад. Я наконец-то получила возможность впервые поговорить с ним с глазу на глаз, и немедленно воспользовалась этой возможностью. Мы сидели рядом на диване прямо за фойе Основного дома. Я смотрела на своего брата и собирала в себе смелость, чтобы начать разговор.
ВЫРЕЗАНА ВСЯ ВСТАВЛЕННАЯ АМЕРИКАНСКИМИ ЖУРНАШЛЮХАМИ ГРЯЗЮКА.
(Как всегда журнашлюхи делали с ним - сначала брали интервью, а потом вставляли свои комменты, за которые им платили. Итого ЧИСТЫХ - а именно слов самого МАЙКЛА и его адвоката осталась 1/3 от всей передачи...)
По сей день я не могу смотреть новости по ТВ без страха за то, что это плохие новости о ком-то из моей семьи. В последние годы жизни Майкла моё беспокойство о его безопасности и благополучии было так велико, что при просмотре тизера новостей я могла сидеть парализованной перед телевизором. Я не могла выйти из дома или что-то сделать, пока не видела – было ли это о Майкле и, если это было о нём, был ли он в порядке. В ноябре 2003 года я была у себя дома в Лас Вегасе, когда новости сообщили мне о последнем катастрофическом событии в жизни Майкла. В данном случае, мне сначала сообщил о том, что случилось, телефонный звонок от Джозефа.
- В Неверленде обыск, - сказал он.
Я немедленно включила телевизор и увидела прямую трансляцию. Семьдесят полицейских обыскивали Неверленд в поисках улик по второму кругу обвинений в развращении детей против Майкла. Ужасно испуганная за безопасность Майкла, также, как и за его репутацию, я начала звонить маме и другим членам семьи, чтобы узнать, знают ли они что-нибудь.
Все те трудности, которые Майкл переживал в 2001-2002 дали мне серьёзный повод беспокоиться о его благополучии. Затем меня позвали на семейную встречу, которая расстроила меня ещё больше. Майкл употреблял рецептурные обезболивающие, и многие в семье считали, что всё это выходило из-под контроля. Для меня было очень тяжело услышать это, потому что я знала, насколько эмоционально подавленным Майкл должен был быть, если у него действительно были проблемы, о которых они говорили.
Насколько я помню, мой брат всегда был против любых лекарств, даже аспирина. Майкл не верил в пользу какой-либо химии, введённой в тело, и был предан здоровой пище на протяжение всей своей жизни.
Когда мы оба жили дома, Майкл однажды расстроился из-за меня, когда увидел, что я принимаю аспирин, который был необходим для смягчения ужасных менструальных спазмов.
- Ла Тойя, зачем ты принимаешь этот аспирин? – спросил он. – Это наркотик.
И даже тогда, когда Майкл с уважением выслушал моё объяснение, что у меня нет выбора перед лицом такой жуткой боли, я могла сказать, что не убедила его. Однажды – некоторое время спустя – когда он нечаянно принял аспирин, он вёл себя так, как будто был отравлен.
- О, нет, я не могу дышать, - говорил он. – Я умираю. Я умираю.
- Ты не умираешь, - сказала я.
Но он не слушал.
- Ты не умираешь, – сказала мама.
Но он не поверил и ей.
Разумеется, его реакция была полностью в его сознании, но мы с мамой закончили тем, что отвезли его в приёмный покой просто для того, чтобы он почувствовал себя лучше.