"Гипотеза утверждает, что половые органы человека не являются частью тела человека. Это паразиты, чужие, занесенные из космоса (или потустороннего мира), они побуждают человека действовать в их интересах, делая своим рабом. Их цель - размножение и паразитизм"

Автор:...

Что думаем на эту тему?

Это война:
Такая мысль не покидает меня, когда я прохожу мимо арабской лавочки, закрывшейся раньше времени. Арабы, черные, китайцы вдруг стали отводить глаза. Это война. Гнусная, пакостная мысль. Единственное, что может противопоставить этому трясущийся разум. Не может быть. Этого не может быть. Этого не должно быть.

Вот и закончился короткий Золотой Век. Для некоторых он даже не успел начаться. И рухнула Вавилонская башня, аж две. Символ Империи. И давайте не будем многословны. Имя этой Империи - Деньги.

Посмотрите на наш Мир. Что он из себя представляет? Вы видите пёстрый патчворк государств, народов и культур? Ну конечно, всё правильно. Вас для этого и учили, чтобы видеть именно это, и цеплялись за мыльные пузыри, такие, как национальная и расовая принадлежность.

Существует единая Власть. В руках этой власти сосредоточенны основные властные, финансовые и энергетические ресурсы. Внутри этой власти существует определённый порядок раздела и контроля над этими ресурсами. Этот порядок существует уже давно.
Внутри этого порядка разыгрываются разные игры, результатами которых становятся всякие войны, революции, смены власти, религии, национальности, цвета кожи, языка общения. Да, что угодно может произойти и на всё найдётся наиболее подходящее объяснение. И вы поверите.

Вот и сейчас. Происходит так.
А ведь то, что произошло, грандиозно по своему значению. Это Глас Божий. Который прозвучал в Центре всей властной Системы. Ведь смотрите, как грамотно всё сделали Хозяева Мира. Создали конфликт в Европе и заняли тем самым человечество на сотню лет. Сами создали себе страну Америку , нещадно истребив коренное население. Создали совершенно искусственную культуру, которая просто зомбирует людей. О чем можно говорить, когда 35-летние люди считают наиболее удачной идеей для провождения отпуска (2 недели) в Дисней Лэнде с родителями. Конечно в такой стране Хозяевам мира не грозит ничего. Живой забор из слабоумных сограждан. Хуй достанете, в крови захлебнётесь. Читаю я за ужимками Буша. И по привычке пытаются на нас всё повесить.

Но Глас то Божий у них, у них. Король то голый. И что делает, вместо того, чтобы эту срамоту прикрыть по человечески. Надо встать и рассказать всему миру, почему, это всё вот так вот. Причём сделать это надо было уже давно, и не затягивать этот болезненный вопрос кризиса Власти. Но куда там, ума, видимо, не хватает. Потому что сценарии все уже обыграны. И вроде со всеми договорено и всем заплачено. Вроде всё стоит и работает. У каждого своё место, каждый борется со своим демоном.

Только нифига, удар по яйцам с галёрки. Мы не хотим так жить и претендуем на кусок пирога. Только никто не объясняет, что пирог неделим, он передаваем. И все вдруг стали такими ласковыми, соболезнования, заверяют в поддержке.

Но, хотелось бы заметить, что когда понадобилось бомбить Ирак, Кувейт и Югославию, принимали решение мгновенно, в 24 часа. А тут затихли. Значит, среди предполагаемых врагов, есть старые, проверенные друзья. Я так понимаю, когда копнули, поняли, что знали о готовящемся все, но никто ничего не сказал. Значит, в таком раскладе Америка просто пытается натравить друг на друга своих друзей-врагов.

А что на самом деле получается? Получается ситуация "каждый за себя". Потому что от Америки уже отвернулись и всех интересует только избежание конфликта. И логичнее было бы мочить Америку сообща и потом договариваться с Аллахом. Но ему мало кто верит. А зря.

Поэтому совсем не важно кто сделал, виноваты все.

Вот она ситуация. Была заявка на твёрдое решение бороться за изменение существующей системы. Почти все знали что готовится. Все согласились с данным предложением.

Каждый за себя. Что бы там кто не говорил. Ну и на этом пути будут делаться всякие традиционные альянсы. Распадаться не традиционные.

Поэтому надо либо мочить Америку, либо активно помогать смотреть как её мочат. Потому, что если этого не сделать, вы будете прогрессивно втянуты в войну с выгодой в одну сторону, в сторону Америки.

Вот и весь расклад, одни будут думать, как не влезть и впихнуть соседа, а другие о том как отбрыкаться от союзничества и перевести стрелки на друзей.

Ведь так и получается, все, кто вписывается в войну, вписывается у себя дома, кроме Америки. А значит это, что эти самые теракты выгодны даже Америке. И пока Европа играла в пацифистов, Америка готовилась к войне.

Сейчас начались совсем другие игры. Эта игра не состоит в том, чтобы кого-то бомбить за теракт, а кого-то бомбить, чтобы вызвать правильный резонанс. Чтобы цепная реакция прошла стороной. Чтобы по возможности быть втянутыми в конфликт как можно позже. А всё для того, чтобы сохранить силы на добивание оставшихся в живых врагов.

Вот и вся ситуация, остальное - театр теней.

Конечно, в этом театре будут отыграны локальные пьесы. Читать далее...

---
Все будет ок… Я знаю, что все будет ок…
Клавиатура, мятная сигарета…
Мы - эмигранты, покинувшие Совок
и заблудившиеся в паутине Рунета.

Лучше быть здесь, чем по жизни бессмысленно ныть,
глядя на то, как тупеет бумажная пресса.
Нас обмотала всемирная, легкая нить
общего дела и общего интереса.

Общая память, которая лет через сто
может взорваться, не выдержав перегрузки…
…даже тогда электронное это родство
так и останется, так и останется - русским.

Жизнь просто сука.
Кровавая рука загребает
Наши души и кидает их
В кошельки с деньгами,
Подсаживает на денежную
Иглу.
Жадность, сука.
Все надоело, мать ее.
Люди жрут химию,
Растят мышцы, трахаются,
Пытаются казаться шкафами,
Но при этом у них
Нет нихрена в голове.
Тупость, сука.
Все надоело, все.
Все лгут друг другу,
Говорят: "Все хорошо",
А за спиной начинают
Тебя обсуждать.
Еваное лицемерие.
Это терзает душу.
Друзья являются друзьями
Подчастую потому,
Что им от тебя что-то нужно.
Предательство и ложь, твари.
Это рвет сердце.
Девушка говорит тебе,
Что любит, а потом уходит,
Уходит и садится на конец
Какому-то ублюдку.
Животные инстинкты,
Проститутки.
Это убивает тело.
Кто-то из-за золотых
Зубов убивает старушку,
Чтобы потом купить себе дозу
И один раз поторчать.
Грязная наркомания и убийство.
Это уничтожает человека.
Будь не таким, как все.
Будь выше.
Будь почти един.

Еще не проснувшийся ветер повис над землей легким туманом. Луга и поля, обступившие со всех сторон небольшое озеро, замерли, ощутив нежное дыхание жизни. Став почти осязаемым, запах хвои колышется от моего дыхания. Я чувствую, что это утро, укутанное предрассветной тенью, стало частью меня, что я навсегда вобрал в себя мгновение, растворившись в нем.
Я становлюсь чайкой. Я взлетаю над миром, над маленьким миром этих полей, над нетронутой свежестью спящих лесов; я устремляюсь вверх, туда, где небо становится бездонным, где облака нежны как пух, а воздух чист как роса; я сгораю от неудержимого счастья, я становлюсь бессмертным в моей смерти; я, обернувшись горстью удивительно легкого пепла, еще долго парю над озером, поддавшись ветру, пока, наконец, не растворяюсь в росе.
«Смотри!», - вкрадчивым шепотом говорит мне этот палец. Чьи-то нежные губы движутся в попытке обмануть меня, но я знаю, что они уже ничего не смогут мне сказать, я научился не понимать людей. Я поворачиваю свою голову на восток, куда мне подсказывает палец, и ощущаю, как моя душа покидает стремительно раздвигающиеся границы сознания... Солнце. Невообразимо свежее, оно сгорает в своих лучах миллиардом свечей. Словно капля ароматной смолы, оно медленно отрывается от земли.
Я просыпаюсь.
Я сажусь на сырую от утренней росы землю рядом с той, чьи нежные губы пахнут кофе. Я беру ее ладонь в свою, и устремляю взгляд вслед за ее пальцем...
Еще не проснувшийся ветер повис над землей легким туманом...

Посвещается Патрику и его хозяйке.Кто захочет поймёт.

KOT.
Мой кот любит тебя. Странно, когда он сказал мне об этом в первый раз, я не поверил. Ему пришлось повторить это снова.
Я лежал после второй бессонной ночи в углу своей комнаты, и призраки березовой рощи, что когда-то была на месте этого дома, изуродоваными своими корнями гладили меня, постепенно искупляющего. Было шесть утра, грузовики с оставшимися вживых возвращались домой. Мертвые шли пешком.
Кот, по его словам, влюбился в тебя с первого взгляда. Сначала, когда ты первый раз взяла его на руки, он жутко разозлился на тебя, но потом, подумав, он решил, что лучше быть тем, за кого тебя принимают, ведь было неизвестно еще, будут ли к нему относится так же, когда узнают, что он говорящий.
Будешь ли ты любить его? До определенного момента он не решался задать этот вопрос даже самому себе. Его положение в моей квартире было глубоко двусмысленно, да и понятно ли оно сейчас? Разве что ему самому.
Понимаешь ли, коты не умеют говорить. Раз он кот, значит он тоже не владеет речью. Вот это меня и смущает. Нас двое в этом доме,и только один из нас умеет говорить.

Я сижу на кухне, сигарета медленно тлеет, сизый дым тонкой струйкой поднимается к потолку и медленно тает. Капля за каплей из крана убегает вода, звук мерзкий и противный – пытаешься заткнуть уши, но он становится только громче и отчетливее.

Я смотрю на банку с водой. Она стоит на полу, забрызгана, облеплена пылью и грязью – и только вода в ней остается чистой, странная вода. Она завораживает и в тоже время сводит с ума, своей чистотой и неприкосновенностью. Мне кажется, если я сейчас закрою глаза, а потом открою – банка исчезнет. Я закрываю глаза, открываю – банка мирно стоит на своем прежнем месте. Я не волшебник и не бог. Я никто.

Я слушаю музыку, мне кажется, если я сейчас выключу магнитофон, музыка все равно будет играть, как бы пронизывая воздух своим присутствием, просто будет звучать, это будет так же обычно, как и то, что нас окружает воздух – и иначе быть не может. Я выключаю магнитофон и погружаюсь в дебри тупо обволакивающей, звенящей тишины. Я не волшебник и не бог. Я никто.

Я просыпаюсь, но находясь в еще сонной неге, не открываю глаза. Мне кажется, сейчас я открою глаза и стоит мне пожелать и за окном будет светить солнце, я открываю глаза – за окном дождь, ветер, грязь, за окном осень... Я не волшебник и не бог. Я никто.

Я смотрю на то, что происходит вокруг меня и понимаю, что все совсем не так, как хотелось бы на самом деле. Я пытаюсь изменить этот спектакль жизни, но понимаю, что мои попытки смешны, а результаты никчемны. Я не волшебник и не бог. Я никто.

На улице опять идет снег. Наверно, эти предсказатели погоды воображают, что могут обманывать людей до бесконечности. И самое обидное, что я не могу ничего с этим поделать. Вчера они сказали, что зима окончательно отступила: ожидается первый по-весеннему солнечный денек с температурой +2. И никаких осадков. Никакого снега.
И я снова попался на крючок. Я им поверил. Весь вечер я мечтал, как проснусь утром, выгляну в окно и увижу лужи. Весеннее тепло растопит остатки немногочисленных сугробов, и теперь, наслаждаясь столь прекрасным видом из окна, буду неторопливо одеваться, предвкушая долгожданную прогулку. А потом я выйду из дома, и зашагаю по улице. Мои ноги не пропустят ни одной лужи.
Как же! Размечтался! Снег не просто идет, он буквально валит. Асфальт покрыт белым ковром, на деревьях лежат пушистые подушки. А ваш покорный слуга в очередной раз должен сидеть дома. Все мои знакомые думают, что я сумасшедший. “Бедный юноша, - говорят они. – Он боится выходить на улицу, потому что считает, что снег может причинить ему вред. А ведь раньше был таким хорошим мальчиком, а главное совершенно нормальным. Трудно сказать, с чего все это началось…”
Да, это, действительно, трудно сказать. Я и сам точно не помню, почему я начал бояться снега. Может, с той ночи, когда мне приснился этот странный сон?

Идет снег. Белые искрящиеся на солнце снежинки падают мне на плечи, голову, лицо. А когда они тают, на их месте остается пустота. Снег усиливается. Веселые снежинки, о чем-то загадочно перешептываясь, пролетают сквозь полые дыры моего тела. Пустота наполняет меня. Я чувствую, что исчезаю. Наконец, остается лишь белое полотно, состоящее из маленьких белых кусочков – этих проклятых снежинок. Они притягивают меня, безумно хочется дотронуться до веселого снега. Там – покой, там – вечность. Я хочу протянуть руку, но не могу. Тела нет. Меня нет. Я кричу, потому что понимаю, что меня обманули. Но крика не слышно. Кругом тишина. Теперь мой разум обречен бесконечно блуждать в холодном царстве веселого снега.
Потом я проснулся и пытался включить ночник. Все усилия были тщетны. Мои руки не поднимались. Я все еще пустота. Я все еще не существовал…
С тех пор ночные кошмары преследовали меня постоянно. И я стал бояться снега. Теперь вот уже три месяца сижу дома и никуда не выхожу. Потому что мне страшно идти на улицу – ведь там везде белые сугробы. Мне кажется, что они хотят забрать меня к себе, в царство холода, где весело и легко. Но там – смерть. А я не хочу умирать. Кодекс мужчины гласит: “Борись до конца! Собери все силы и не падай духом. Сражаться тогда, когда уже не видно надежды. Вот это – завидный удел. Умереть легко, трудно оставаться в живых.”
Мысли о самоубийстве не раз приходили мне в голову. Я брался за пистолет, взводил курок. И вдруг понимал, что мне не хватает смелости. Я – трус, потому что за всю жизнь не смог сделать ни одного решительного шага. Все время пытался, чтобы кто-то другой брал на себя ответственность за важные поступки моей жизни. Я был безмолвным исполнителем, и в случае провала винил во всем кого угодно, только не себя.
Вчера звонил Джим. Он единственный, кто еще надеется вернуть меня к жизни. Остальные просто забыли номер моего телефона. Но я не виню их, потому что сам оттолкнул всех друзей. У людей слишком много проблем, чтобы помнить о ком-то. Так должно быть, и так будет.
Джим пригласил меня на вечеринку. Он сказал, что там будут все наши. “Я хочу, чтобы ты пришел. Нам не хватает тебя. Если хочешь, я заеду за тобой на машине и привезу обратно,” – Джим говорил медленно, старательно растягивая слова. Он понимал что я, конечно, никуда не поеду. Но продолжал меня уговаривать, чтобы потом с чистой совестью сказать самому себе: “Я сделал для него все, что мог. И не моя вина, что ничего не получилось.”
Но все равно я был рад этому звонку. В жизни есть кое-что пострашней снежного кошмара. Это – одиночество. Иногда так нужно чувствовать, что хоть кто-то нуждается в тебе. Странно, почему люди еще не догадались, что все беды человечества происходят именно от недостатка общения. Так уж устроена наша сущность: если что-то случится, просто необходимо выплакаться кому-то в жилетку. Хорошо, если этот кто-то существует. А может быть и так, что во Вселенной у тебя ни единой близкой души. Таких большинство…
В конце разговора Джим сделал еще одну попытку “вытащить меня на свет божий,” как он сам выразился. “Держись, - сказал он. – Держись и не прыгай в колодец. Судьба тебя вытаскивать не обязана.” Я попытаюсь, друг. Но пока за окном светит солнце, нет и намека на мрачные вечерние сумерки, мне легко обещать. Стоит выглянуть, данные самому себе – не бояться! Не бояться! – рассеиваются, как дым…
Ночь прошла на удивление спокойно. И хотя, как обычно, утром за окном я увидел свежие сугробы, впервые за много месяцев мне не показалось это таким ужасным. Сказать больше, мне было все равно, что снега стало еще больше. Как же приятно ощущать это удивительное чувство безразличия!
А в полдень страхи нагрянули с новой Читать далее...

Мы одиноки, мы совсем одни,
Мы редкие, далекие огни,
Мы на виду у всех, как маяки,
И к нам летят ночные мотыльки,
Пылинки, мелочь, бестолочь и вздор,
На огонек, на свет, в тепло, в костер!..
Но бьются о стекло... А на стене
Как будто души корчатся в огне,
Громадных силуэтов толкотня, -
Что рядом с ними язычок огня!
Не так ли ты, - с собой наедине, -
Глядишь в себя, а судишь обо мне?

Текст : Воскресение

"Они пытали меня Х-оризанолом" - говорит один из бывших узников психиатрической лечебницы К. Страшные экперименты проводимые в этой больнице превращают людей в животных и насекомых. Известен случай больного В. После курса лечения Х-оризанолом он стал чувствовать себя телескопом и требовать что-бы через него смотрели на Луну и другие космические обьекты. Когда один из пациентов обьявил голодовку протеста, пришельцы злобно заржали:" Отказывашся жрать, так поменяем ему кишечник и пищевод местами". И вот теперь в столовой его жопа погружена в тарелку с супом, а в сортире голова глубоко в унитазе. Кроме того семенные железы подведены к носу и как страдальцу обьяснить то что, что-бы размножиться, надо как следует высморкаться. Наш агент Ж666, внедрившись в лечебницу, притворился, что он готов бомбить обьекты землян и внушил пришельцам мысль: "что- бы убить боевой дух землян, надо уничтожить их предков". В результате было разбомблено более 43 кладбищ, причем Ли Цу Ань стелял по пленным немцам из рогатки и когда те хотели его поймать, заманил их в хранилище легковоспламеняющихся валенок и путем ора в упор из мегафона, устроил страшный взрыв. Цу Ся осталась жива, но в отместку ей на спине сделали татуировку:" голая бабища сжимает в когтях гигантскую гипотезу Пирогова и отрубает себе половой член резиновой вешалкой для бритья". Она умерла в 1990 году в возрасте 63 лет так и не выйдя замуж за призидента Чон Дух Вана. Пасторс и Озолнискс позорно бежали, оставив Гомо на едине с фурункулами и саркомой Капоши. " Fuck Off, я не боюсь тебя, великий мутант Торончокс". Странно что дедушкой девочки был русский, отец китаец, а она - русская. Не результат ли это тайных опытов банды четверых во главе с Дан Сяо Пином. Красные Кхмеры и тонтом макуты не законно провозят маисовые лепешки глубоко в заполярье. Я последний оставшийся в живых из батальона звездных клоунов. Они накрыли нас в поясе астероидов Сатурна. Полчища силиконовых термопауков вгрызлись в обшивку скафандра...

Сначала не было ничего. Бестелесные прозрачные тараканы пробегали по чужим непонятным песням. Где-то скрипела дверь, и раздавались чьи-то шаги. Изредка казалось, что рядом мелькала какая-то фигура, но стоило броситься за ней, как тут же видение рассеивалось, и ты оказывался в пустой черной комнате.
Затем кто-то появился. Все изменилось. В пустых черных комнатах можно было играть в прятки или устраивать спиритические сеансы. Стали понятными и родными некогда чужие песни; мир перевернулся и предстал топчущимся грязными сапожищами по свежевыбеленному потолку с вывернутым наизнанку холодильником. Запахло чем-то вечным и надежным; да еще появилось завтра и роса по утрам.
Лишь только мелькавшие фигурки, за которыми гонялся раньше, стали гоняться за тобой. Тут опять пригодились пустые черные комнаты, а еще читанные когда-то давно книги о партизанах да разведчиках.
Учились прятаться средь толп мелькавших фигур да еще прикидываться такими же. Правда, сложно стало узнавать друг дружку и самого себя и других таких же – ряженых на всеобщем празднике жизни. А порой они, ряженые, забывали, кто же они такие на самом деле; тихо и незаметно уходили, появлялись изредка на горизонте, печальные и веселые. Твои друзья иногда тоже слишком хорошо входили, забывали, что произносят всего-то простенький, вызубренный когда-то текст.
Оставалось неясным, откуда же берутся дающие надежду. Говорят – именно так, “говорят”, без упоминания об авторстве; то, что “говорят” - словно висит у тебя в мозгу уже долгие годы, а может, ты знал это с рождения, да вспомнил лишь только сейчас - да, так те, кто дает надежду - специально посылаются зловещими черными фигурами, чтоб еще хуже было тому, кто потеряет их - тех, кто рядом... и не догадываются об этом посланные...
А потом его не стало. Тогда казалось, что это - конец. Сейчас кажется, что это - конец. С тех пор все сложнее стало просыпаться по утрам, все не нужней и не нужней становилось просыпаться, вставать, что-то делать… Рядышком тогда волочились отряды паяцев да гиен, перемешанные со зловещими черными фигурами, внутри которых - пустота и сожранные заживо. Они подмигивали пустыми глазницами и улыбались беззубыми ртами (да и сейчас они - гиены, паяцы да вот эти появляются вокруг тебя и пляшут сумасшедшие хороводы, истекая чужой кровью).
Вокруг всё щелкает зубами, крючит пальцы и учится ходит бесшумно. (Кто стоит за спиной? Кто склоняется над спящим? Кто?..). И учится говорить беззвучно. И безмысленно думать, да шагать в никуда...
После вдруг стали видны те, кто никогда и не думал прятаться и скрываться среди фигур; те, кто проходил сквозь них, сквозь возведенные стены и запреты… да и сквозь тебя самого, как бы ты не тешил себя мыслью, что это вовсе и не так.
Ты захотел стать таким же, как они - не скрывающимся, не замечающим запретов. Стал делать всё для этого. И одновременно, как только мог - этому же сопротивлялся. Да и сейчас ты поступаешь все так же.
Что у тебя осталось? Недействительный пропуск, изгрызенная ручка, клочок бумаги, всенепременно ворованной, да пустая бутылка под столом. Наполовину разгаданные кроссворды. Лень и пустота, скрывающиеся за троеточиями. Злобное поначалу несогласие и сразу же за ним - безмолвное слюнявое отступление.
Но вдруг появилась Она. Абсолютно неожиданно, а поначалу и незаметно. После нее как-то проявилось сегодня и стало ясно, что “завтра” - возможно; а вот для тебя или нет - не ясно. Пока. Многому научила. Кидает тебя в погреб, то в пустыню, то в среднюю полосу России. Теперь тебе хотя бы есть что сказать. И кому. Тебе по крайней мере, так кажется. И это совсем неплохо. Хотя могло бы быть и лучше. А могло - и хуже.
Вокруг все так же творится нечто непонятное, и что будет дальше… да никому это и не нужно.
Все будет хoрoшо.
(может быть. уж хотелось бы - точно.)
Или не будет.

Последняя затяжка и мысли в разброс...
Пора идти за тенью , мелькающей и прячущейся в глубине...
Оставлю незаконченое на будущее...
Ухожу,не зная есть ли обратный путь...

Оно

Оно было большое, странное и мало походившее на человека. Да и
человеческого жилья не было: всего лишь грязная клетка в "гостинице" для
бедных в Нью-Йорке. Оно целыми днями хохотало, глядя на свое отражение. По
существу, отражения не было, точнее, было пятно, походившее на него.
Кто он был? Оно называло себя "он", потому что у него был член,
один-единственный, но до того опустошенный, что он считал его волосиком.
Итак, он не знал, кто он. Может, когда-то он был очень уверенным
человеком, но уже несколько лет как он потерял всякое самоуправление.
С кем он совокуплялся? Определенно с тараканом. Тараканов в его конуре
было много, даже избыточно, учитывая и самую пылкую любовь, но тот таракан
был единственный. (Вообще, нашего героя не тянуло к изменам.) Таракан этот,
кроме того, заменял ему домашнюю кошку. "Единственный" падал с потолка прямо
на член, несмотря на то что член был как волосик. Не член, а именно таракан
"делал" любовь...
- How are you? How are you?
- Ты меня любишь? - спрашивал он иногда своего таракана, когда тот
ползал по его животу.
Нет, "оно" не был эмигрантом. Точнее, он стал эмигрантом, но с другой,
более духовной стороны. И где-то он оставался местным жителем и,
следовательно, оптимистом.
Он, например, всегда говорил "how are you" таракану, когда тот заползал
на его член. Потом, после совокупления, напоминавшего крепкую дружбу, "оно"
подносило таракана к глазам и плакало (потому что с женщинами-человеками
"оно" чувствовало себя еще более одиноко). Затем "оно" смотрело телевизор,
подобранный на помойке.
В телевизоре мелькали белозубые божества. Их атрибутами были доллары.
Потом стреляли, убивали и читали проповеди.
"Оно" путалось. И в ответ опять хотело совокупляться с тараканом. Но
"единственный" не всегда оказывался под рукой. Тогда "оно" выдумывало
таракана...
Иногда "оно" ходило гулять. Особенно вечером, когда нью-йоркские
полицейские, обвешанные пистолетами, автоматами и рацией, скрывались во тьму
- под землю, искать убийц. Тогда он лез в помойное ведро, что находилось
напротив отеля. Ведер было много, но он облюбовал только одно. Возможно,
потому что в него испражнялась огромная черная негритянка, сошедшая с ума
оттого, что увидела в витрине магазина большой бриллиант.
Запах ее дерьма обволакивал "оно", так что он почти засыпал, окунувшись
головой в ведро. Этот запах, видимо, был лучше, чем запахи в нью-йоркском
метро, и он убаюкивал его. Но больше всего он любил мечтать в таком
положении.
Ему чудился, например, член Сатаны - холодный и невообразимый, как
небоскреб, устремленный к луне. Он сам порой взбирался на лифте на край
какого-нибудь небоскреба и тогда в ночных огнях видел тысячи таких живых
чудищ... Между тем он любил Сатану. Любил также хохотать на небоскребе,
склонив голову в ночь. Никогда ему не хотелось прыгнуть вниз, да и защитные
решетки были внушительные. Зачем прыгать вниз, когда можно было прыгнуть
вверх, высоко-высоко над этими супермаркетами, и летать этакой черной
летучей мышью над городом...
Но однажды "оно" решило кончать со всеми этими грезами. Началась жуткая
нью-йоркская ночь с воем из-под земли, с криком проституток из пустоты и с
золотом в витринах. "Оно" выползло из своей конуры. Океан желтых огней в
черном ореоле горел вокруг. "Оно" заплакало: не потому, что ему не нравилась
эта цивилизация, а потому, что "оно" вдруг решило умереть. Не всякое
существо, решив умереть, плачет. Иные умирают, как манекены.
"Оно" знало это, когда было бизнесменом: его приятели по делам именно
так и умирали.
Иногда раньше у "оно" были маленькие позывы к смерти, главным образом
после оргазма, особенно с проститутками. Но его, скорее, тошнило от этих
дешевых проституток, на которых он порядочно тратился. Ерунда все это, пора
было кончать по-настоящему. Главное, впереди не ожидалось денег, а какая же
без денег свобода. И кроме того, он увидел, что у его помойного бака уже не
появлялась та странная негритянка (ее потом видели мочившейся в метро).
Около помойного бака стояла старая белая женщина, и она была еще страшнее
негритянки, словно выплыла из ночного нью-йоркского метро двадцать первого
века.
Старая белая женщина (волосы ее были окрашены в рыжий цвет - цвет
золота) наклонилась над помойным баком, где уже не было светящегося дерьма
негритянки, а лишь где-то в глубине копошились крысы.
Женщина пела в помойный бак какой-то гимн. "Оно" осторожно подошло к ее
заднице:
- How are you?
Когда "оно" повторило это приветствие десятый раз, женщина подняла
голову и посмотрела на него.
И тогда "оно" поняло: вот и все, сейчас пора кончать. Труба прогремела,
хотя это был просто взгляд. Он не знал, Читать далее...

Внезапно он проснулся и осознал, что не помнит, кто он или что он делает здесь, на военном заводе. Он не помнил своего имени и того, что он здесь делал. Он не помнил ничего.
Завод был большим, со сборочными конвейерами и клик-клакающим звуком состыковываемых вместе деталей.
Он взял один из собранных пистолетов из коробки, в которую они автоматически упаковывались. Очевидно, он работал за станком, но сейчас тот был остановлен.
Было похоже, что он взял пистолет рефлекторно, не задумываясь. Он медленно пошёл в другую часть завода по узкому мостику. Там стоял ещё один человек и упаковывал патроны.
"Кто я такой?" - медленно произнёс он, запинаясь.
Мужчина продолжал работать. Он не поднял глаз, не подал знака, что услышал.
"Кто я такой? Кто я такой?" - закричал он, но, хотя весь куполообразный завод наполнился его дикими воплями, ничего не изменилось. Люди продолжали работать, не поднимая глаз.
Он с размаху ударил пистолетом по голове упаковщика патронов. Раздался хруст, и упаковщик упал лицом вперёд, разбрасывая по полу патроны.
Он поднял один из них. Случилось так, что калибр был верным. Он зарядил ещё несколько патронов.
Над ним раздался "щёлк-щёлк" шагов. "Кто я такой?" - закричал он вверх, не ожидая ответа.
Но мужчина посмотрел вниз и побежал.
Он резко направил пистолет наверх и дважды выстрелил. Мужчина остановился и упал на колени, но перед падением он нажал на красную кнопку на стене.
Завыла сирена, громко и отчётливо.
"Убийца! Убийца! Убийца!" - закричали громкоговорители.
Рабочие не подняли глаз. Они продолжали усиленно трудиться.
Он побежал, пытаясь уйти от сирен, от громкоговорителей. Он увидел дверь и побежал по направлению к ней. Она открылась, там стояло четыре человека в форме. Они выстрелили в него из странного энергетического оружия. Разряды пронеслись рядом с ним. Он выстрелил ещё три раза, и один из людей в форме упал, его энергетическое оружие загрохотало по полу.
Он побежал по другому пути, но из другой двери их подходило ещё больше. Он дико оглянулся вокруг. Они окружали его со всех сторон! Он должен выбраться отсюда!
Он взбирался всё выше и выше, по направлению к верхнему ярусу. Но наверху их было ещё больше. Он попался в западню. Он стрелял, пока его пистолет не опустел.
Они приближались спереди, некоторые сверху, некоторые снизу. "Пожалуйста! Не стреляйте! Вы что, не видите - я всего лишь хочу узнать, кто я такой".
Они выстрелили, и энергетические лучи вонзились в него. Всё вокруг почернело...

***

Они наблюдали, как над ним захлопнулась заслонка, и затем грузовик уехал. "Один из них в любом случае становится убийцей, как сейчас, так и раньше", - сказал охранник.
"Я просто не понимаю этого", - сказал второй, почёсывая голову. - "Возьми, например, вот его. Вот что он сказал: "Я просто хочу знать, кто я такой". Вот как было. Почти как человек. Я начинаю думать, что они делают этих роботов слишком хорошими".
Они смотрели, как грузовик для починки роботов исчез за углом

Людям не стало бы лучше, если бы исполнились все их желания». (Гераклит)

Белый порошок, лежащий на столе,
Солнце желтое, зеленая трава,
Синий дом, стоящий на горе,
Черное пятно, размытые слова;

Жидкость красная, текущая с руки,
Голос серый, раненный ножом,
Голубая тень, готовая уйти,
Впереди- лишь только черный сон...

...Боль внутри, съедающая плоть,
Жаркий снег, ведущий в душу смерть,
Шприц бесцветный, готовый лишь на ноль,
Черный змей, готовый на обед...

Сильный спазм, сжимающий мой мозг,
Красный цвет, бросающий свой взгляд,
Крест златой, жестокий, но живой,
Черные штыки, построенные в ряд...

Белые фигуры, мелькающие вдруг,
Сильный свет, сходящий сверху вниз,
Острой бритвой по лицу подруг
Черной точкой страшный катаклизм...

...Голый флаг с крестом большим,
Синий гроб с зеленой бахромой,
Не буду больше верен я другим,
Наркотик черный, ты всему виной!..

Фантастические киборги, создаваемые на основе человеческого тела с вживлением в мозг микрочипов, совсем скоро могут стать реальностью – в Америке был создан искусственный мозг человека. Прибор, разработанный группой американских ученых из университета Северной Калифорнии, предназначен для вживления в гипоталамус и замены тех частей мозга, которые отвечают за память. Фактически, он является искусственной памятью, в которой будет храниться та же информация, что и в мозге. По задумке ученых, изобретение предназначается для людей, страдающих нарушениями мозговой деятельности. Например, искусственный мозг будет вживляться людям, страдающим от рассеянного склероза, болезни Альцгеймера, болезни Хантингтона, а также тем, кто перенес тяжелый инсульт.

Прибор представляет собой силиконовый чип, запрограммированный аналогично деятельности нейронов головного мозга. С тканями самого мозга он соединяется специальными электродами. В ближайшем будущем ученые намерены провести серию экспериментов на лабораторных мышах, дабы апробировать свое изобретение.

Однако у этого изобретения есть и оборотная сторона. Вряд ли его обойдет своим вниманием военная промышленность. Если окажется, что прибор работает и весьма эффективен, его начнут применять не только в медицине и не только в благих целях.

Я не могу точно вспомнить когда все это началось. Как не могу вспомнить пожалуй когда вообще что-то начиналось в моей жизни. Зато отчетливым следом отпечатывались в моей голове всевозможные финалы… Уж что-что а конец любого жизненного этапа я помню досканально! Каждую секунду, любую незначительную мелочь, все! И этот раз не стал исключением. Хотя, в своем роде последний год иначе чем исключением я бы не назвал. Необычным, интерресным и в тоже время очень неправильным и приносящим боль было все. Но прежде всего она.

Если начать с того чем все кончилось, то она все выше и ярче, с каждым днем она поднимается на следующую ступеньку и становится настоящей звездой, или, что более подходит ее возрасту, звездочкой. Звездочкой, за которой готовы пойти, да что там пойти, побежать, полететь многие сотни и тысячи особей мужского пола от несовершеннолетних прыщавых гопников до слащавых и нереально-пафосных владельцев Porshe Boxter`s... Ей совсем не обязательно запоминать их имена и номера телефонов - это их забота. Это они будут искать ее, изгаляясь кто как может. А ей… ей останется всего лишь выбрать наиболее симпатично-расточительного и при этом наименее требовательно-занудного. Она всегда любила возможность выбора. Она любила спать до раннего вечера и часами проводить в душе. Она любила яблочный йогурт и "Е" в больших количествах. А последний год она любила еще и меня…

Я благодарен ей за то, что она подарила мне этот год. Хотя точнее будет сказать, что я благодарен этому году за то что он подарил мне ее. Игра слов? Нет! Ни фига. Просто теперь, оглядываясь назад, понимая что и как происходило между нами на самом деле, я вообще не могу быть ей за что-то благодарен. Я, вслед за ней, сделал этот банальный шаг, отделяющий "типа любовь" от "типа ненависти". "Типа любовь" - потому что на самом деле я ее так и не полюбил, а "типа ненависть" - от того, что этот термин слишком мягок по отношению к такой суке, как она. Нам было очень хорошо когда мы вместе колбасили по 2-3 суток без сна, когда вместе смотрели идиотские фильмы, с утра до вечера не вылезая из под одеяла, когда вместе лениво лежа на пляже мечтали о супер-будущем, когда вместе… когда мы просто были вместе с ней. Вдвоем. И даже когда я отсылал ее в очередной раз, а она приползала в соплях и слезах, все равно нам опять, рано или поздно становилось хорошо. Мы опять были вместе.

Но… Люди расставались, расстаются и всегда так будет. Люди надоедают друг другу не смотря ни на пресловутую любовь, ни на якобы появляющуюся со временем привычку. Единственное отличие одной личной трагедии от другой, так это в каких вы остаетесь после этого отношениях и какую вы оба начинаете "новую жизнь". В остальном - все всегда одинаково, если не обращать внимания на детали. Почти всегда кто-то в соплях, а кому-то по-хуй, кто-то пишет последние слезные письма, походя этими действиями на конвульсии умирающего, но не верящего в это человека, а кто-то эти письма рвет или сжигает не читая… Кто-то начинает нюхать халявный кокс в неограниченном количестве, показывая всему миру как прекрасна эта жизнь, а кто-то спустя пару-тройку месяцев депрессии возвращается к героину, который, как известно уж что-что, а ждать-то умеет.

Самое удивительное заключается в том, что даже не замечаешь как это начинается. Просто в какой-то момент твой разум устает и отказывается вновь искать будущее в прошлом. Но ему нужна какая-то замена, пусть даже выдуманная. А иначе твое сознание просто "ляжет поспать", не выдержав нагрузки часами вспоминать прекрасные моменты прошлого, при понимании того, что оно никогда больше не повторится. И ты, не будь дураком, просто желая помочь самому себе, начинаешь петь колыбельную своему мозгу, при этом устраивая инквизицию своим рукам. Ты идешь на это сперва нерешительно, редко, по вечерам выходных дней. А в следующий момент ты уже притупленным разумом понимаешь, что ты торчишь. И все! К большой душевной, но все же "ранке" прибавляется огромное, двустороннее (физически-моральное) ранение. В итоге - ты контуженный, брошенный умирать на поле боя солдат, воевавший сам за себя на глупой, бессмысленной войне. Войне в которой нет победителей, а единственный побежденный это ты. Войне, которую многие привыкли называть жизнью. Хотя совсем не многие даже понимают что жизнь это война, где есть фронт и есть тыл, есть атаки и отступления, есть генералы и простые солдаты. И каждый сам выбирает для себя тактику. Я устал воевать. Я пока что решил отлежаться в лазарете, благо здесь много обезболивающих и снотворных. Точнее одно. Не спорю, конечно, это самый простой способ затолкать очень-очень глубоко то очень-очень болит. Наверняка найдется кто-нибудь, кто скажет: -"Ты просто слаб…" Возможно… Но я все чаще и чаше задаю себе вопрос: "А какая собственно между нами разница?" Чем она, сверкающая в ночи кокаиновая звездочка отличается от меня, тупо гоняющего по своим измученным венам гендос. Да собственно ничем, особенно по утрам, когда, как правило, от былой роскоши не остается и следа, когда Читать далее...