Это цитата сообщения wenceslass Оригинальное сообщение

Вальс Амели

Снова битва с гомофобами. И ведь прикрывают именно это:
Многие комментаторы сейчас кинулись защищать или обвинять геев. На эту реакцию законотворцы и расчитывают!!! Вы же забываете про пункт о педофилии!!! Закон благополучно дублирует УК РФ, только это не уголовное преступление теперь, а административное правонарушение, и вместо 6-12 лет за совращение ребенка можно отделаться 5000 штрафа, сказав, что не совращал, не развращал, а пропагандировал!!!
Играя на ваших чувствах в отношении геев, власть протаскивает ЛЕГАЛИЗАЦИЮ педофилии!!!!!!!

Бороться с человеческой глупостью это неблагодарное занятие. Как с ветряными мельницами. Глупость неискоренима. Я слишком хорошо знаю это. И так давно воюю с ней и поверьте, всё безрезультатно.
Накатывает изнутри со самого дна души горечь, разочарование и смех. Снова всё повторяется. Снова брошен клич: "Ату!" Горят жадным любопытством глаза, улыбаются хищными улыбками рты обнажая зубы и словно проказа ползёт шёпот над толпой: кого травим? Ведьм? Евреев? Белых? Красных? Нет? Ах геев?.. тогда мы с вами! Азарт охоты и травли на неугодных стирает всё индивидуальное и толпа превращается в многорукого и многоногого монстра, жаждущего и желающего только одного - добраться и разорвать!
Забываются все родственные чувства, забывается всё, ибо толпа не умеет мыслить и думать. Толпе важно действо.
Это потом, когда схлынет азарт и запал охоты и заработает совесть, людям что составляли пресловутую толпу станет до муки стыдно. И некоторых посетит отчаянный вопрос: неужели это я был тем чудовищем что рвал на части мальчишку гея? Господи боже, да ведь он не старше моего внука и таким молодым был...
Что будет после когда погаснут костры где будут жечь "ведьм"? Тоже что и всегда. Люди умеют оправдывать себя. Даже самые страшные поступки всегда совершаются ради чего-то. Только не пойму одного, ну никак до меня не доходит, кому помешал растерзанный мальчишка гей? Жил он спокойно, тихо можно даже сказать жил. Никого не трогал, любил своего парня и тихо радовался жизни. Так за что его? Только что он не такой? Почему и кому мешают геи? Почему молчат о педофилах? О тех кто действительно представляет угрозу для детей? Куда уходят нити что умело дёргают толпу? Людей это уже мало заботит, одним подавай хлеба, а другим зрелищ. Всё как всегда, ничто не меняется в нашем мире. Только вот любви, той чистой и светлой что нёс в себе растерзанный мальчик её так мало здесь осталось. Не в цене она. Точнее в цене, но это эксклюзивный и почти исчезнувший товар. Её все жаждут и очень не многие знают что это. А раз так, запретить вообще! Что бы совсем о ней забыли и не смущать народ даже этим словом. Долой неугодную литературу! СЛЭШ? Гей? Это пропаганда. Чего? Любви? Господи боже, а слова: БОГ есть любовь? Он ведь любит всех и даже мужчин. Иисус кто он? Это пропаганда?
Хочется верить что охота не состоится, что погаснут разожжённые костры и тихий мальчик гей будет жить и нести по своей жизни любовь и никогда не узнает на что способны люди в своих благих намерениях очистить землю от геев.
С праздником всех писателей, особенно СЛЭШеров и гей прозы!

Зима в этом году пришла рано. Слишком рано для всех, но не для меня. Знаешь, я рад был ей. Она словно знала, что теперь со мной нет тебя, и злобствовала особенно свирепо, как никогда до этого. Говорили, что такой снежной и лютой зимы давно не было. Если бы только можно было вывернуть душу наизнанку и впустить туда эту ледяную стужу, этот снег и метель, тогда, я непременно впустил бы туда зиму. Так что бы там, внутри, всё замёрзло и заледенело, что бы засыпало страшную рану чистым белым снегом. Запорошило, замело, укрыло от самого себя. Но увы, невозможно. Зима только снаружи, там, куда я сейчас смотрю.
Я прижимаюсь лбом к холодному стеклу и смотрю на улицу. Там метель. Люди сегодня не идут, а спешат, почти бегут, что бы скорее оказаться дома, в тепле и уюте. Я улыбаюсь грустно, едва заметно, но улыбаюсь. Совсем недавно у меня это стало получаться. После того как ты ушёл, я думал, что навсегда разучился улыбаться. А теперь вот видишь, снова умею. У меня появилась дурацкая привычка мысленно обращаться к тебе и представлять, что ты отвечаешь, что ты разговариваешь, что ты по-прежнему рядом со мной. Что никогда не было нашего разрыва и твоих злых слов и ставших незнакомыми и холодными твоих любимых глаз, тоже не было. Я сильнее прижимаюсь к стеклу и вздыхаю.
- Ты хочешь выдавить окно? – другие, не твои руки обнимают меня и оттаскивают от окна. - Хочешь погулять? – спрашивает меня заботливый голос. Волной поднимается раздражение и боль. Я закрываю глаза и мотаю головой.
- Нет, я просто хочу посмотреть в окно, – мужчина вздыхает.
Ему тяжело со мной, трудно. И я не понимаю, почему он меня терпит, зачем возится? Он говорит что любит. Представляешь, любит! Ты тоже говорил, что любишь… Смешно. И я улыбаюсь. Мужчина, что держит меня, обнимает, прижимает к себе, гладит по спине и целует в шею. Я не сопротивляюсь, я позволяю делать всё, что ему хочется, я всегда подчиняюсь и никогда не проявляю инициативы. Его руки перемещаются мне на ягодицы и ласкают. Тело привычно откликается, оно послушно ему и он знает это, но хочет большего. Он хочет от меня то, что я не в силах ему дать. Интересно, как надолго его хватит? Он целует меня жадно, требовательно, кусает за губу, и я смеюсь. Когда-то, я точно также целовал тебя. Но он воспринимает всё по-другому, ему кажется, что я насмехаюсь над ним, и он больно сжимает меня, рывком стаскивает штаны и, нагнув, без подготовки берёт. Боль пронзительная и яркая и я кусаю себя за губу, чтобы не закричать. Кровь солоноватая и отдающая металлом заполняет рот, и я сглатываю её. Мужчина, грубо трахает меня. И мне нравится эта грубость, я наслаждаюсь ею, пью её как нечто невообразимо вкусное и… ядовитое. Я пытаюсь мысленно закрыться от дерьма, что лезет в голову и просто получить наслаждение от секса. Мне всё удаётся, секс приносит разрядку и опустошение. Это совсем не то, что было с тобой. Это жалкая подделка, пустышка. И от осознания, что я размениваюсь на всё это, отвращение к себе затопляет разум, и я какое-то время барахтаюсь, стараясь выплыть и уцелеть.
- Прости.
За что он просит прощение? Я не понимаю его, не хочу понимать и только киваю. Зачем я даю ему надежду? Может прогнать его? И я с холодным интересом смотрю на того, кто уже почти год живёт со мной. Целый год! Он занял твоё место в моём доме почти сразу же, как только ушёл ты. Но в моё сердце и мою душу ему хода нет. И я вижу, как всё чаще и чаще на его лице мелькает отчаяние и злость. Зачем я мучаю его? Я собираюсь прогнать его, закончить всё здесь и сейчас, но он словно что-то почувствовав, опускается передо мной на колени и обнимает. Он плачет и просит прощения.
- Прости…прости…прости, меня. Я не хотел. Я люблю тебя, – я открываю рот и снова закрываю.
Мне жаль его, правда, он ни в чём не виноват, это всё я. Я толкаю его поступать именно так, а не иначе. Это я подлый, холодный и мерзкий. А он, он – хороший. И я ложу руку на его голову и молча глажу, перебираю поредевшие на макушке волосы. Так, мы стоим довольно долго. Он успокоился и только прижимается к моему паху и целует маленькую татушку, ту, что я сделал для тебя.
- Пойдем, погуляем? А? Хочешь погулять в метель? Идём? – его глаза горят надеждой, и я вздыхаю.
- Хорошо, пойдем, погуляем.
Мы выходим уже вечером и медленно бредём по холоду. Метель больно бьёт колким снегом в лицо, и он отворачивается, натягивает ворот свитера до самых глаз. Я только мотаю головой и улыбаюсь как безумец. Из глаз текут слёзы и обжигают щёки. На улице мороз и метель, а я радуюсь как идиот.
- Хочешь, иди домой. Я скоро вернусь, – предлагаю я, зная, что он мне ответит. Он твёрдо смотрит на меня и говорит:
- Нет, я пойду с тобой, – я только пожимаю плечами. Вместо одного шизанутого имеем в наличие сразу двоих, ну и ладно. Ну и пусть, раз ему так хочется.
Я замёрз и околел, но упрямо шёл вперёд. Мой спутник молча сопел рядом и тоже упорно тащился за мной. А потом я столкнулся с кем-то. Защищаясь от летящего в лицо снега, я опустил голову и не увидел прохожего. И Читать далее...

За чертой. Шаг шестой гл. -8

Он вернулся домой поздно вечером. Открыл дверь и вошёл. Данька больше не плакал. Все слёзы кончились там, у закрытых церковных ворот. Внутри всё сплавилось в один горячий тугой комок: любовь, мучительное ожидание, надежда, вера, тоска, страшная боль и тёмное тяжёлое отчаяние. Обе половины затихли, смолкли в ожидании. Данька сам себе казался куколкой, только вот что должно вылупиться из этой куколки оставалось загадкой для него.
Он прошёл в их ещё совсем недавно такой уютный, такой незыблемый мир. Данька обвёл глазами комнату. Посмотрел на накрытый стол, стал всё собирать. Вскоре все следы его ожидания Олега были стёрты.
Воспоминания о том, с какой радостью, с желанием, с любовью Данька ожидал Олега, теперь приносили мучительную боль. Как всё могло, так быстро рухнуть? Как возможно, что всего за одну секунду твой мир, твоя вселенная оказываются в руинах? И где взять силы, чтобы после всего, начинать там что-то строить?
Данька занимался простыми домашними делами. Убрал мясо в холодильник, убрался на кухне. Ему хотелось что-то делать, ему надо было чем-то заниматься, иначе будет плохо, очень-очень плохо. Так плохо, что можно съехать с катушек.
К середине ночи их квартира сияла небывалой чистотой. Данька буквально вылизал всё. Он недоверчиво окинул взглядом зал. Усталости не было, как и сна тоже. Он тщательно убрал всю квартиру, даже люстру вымыл. Навёл порядок в шкафу и кладовке. Делать было больше совершенно нечего, а ему хотелось работать, чем-то заниматься, чтобы не сойти с ума. Он глянул на часы. Только три часа ночи. Как можно было убрать всю квартиру за такой маленький промежуток времени? Можно было удивляться до бесконечности, но факт оставался фактом - в их квартире полнейший порядок и почти стерильная чистота.
Данька тяжело вздохнул и пошёл в душ. Он быстро тщательно вымылся, докрасна натёршись мочалкой. Оделся и, пройдя на кухню сел на стул, поджав под себя одну ногу, другую согнул в колене и положил подбородок на колено. Так и просидел до утра, невидяще смотря в тёмное стекло.
К утру внутри Даньки родилось новое существо. Оно быстро взяло всё управление на себя, заковало сердце в непроницаемый панцирь, соединило две разрозненные половины. Распутало тугой горячий комок в его груди, из всех чувств оставив лишь ожидание и надежду. Всё остальное было глубоко спрятано за ненадобностью этих чувств в данный момент. Это существо навело порядок и в Данькиной голове. Все тревожащие душу мысли резко и даже зло обрывались. Это существо имело острые зубы и сильные когти. Оно могло дать отпор, могло разорвать обидчика. Данька как-то отстранённо подумал, что теперь он мог бы даже убить в целях обороны и главное, потом не мучится угрызениями совести. Это хладнокровное существо напоминало ему хитрого беспощадного хищника. У зверя не было страха, не было сожаления. Были лишь инстинкты, и они полностью управляли им. Котёнок превратился в тигра. На миг ему стало страшно от того, что за зверя он породил, но тот злобно рыкнул и в душе у Даньки воцарился холодный покой.
Данька заварил чая и позавтракал. Зверь не дал сварить ему кофе. "Нельзя, кофеин возбуждает. Надо держать себя в руках", - шепнул он и Данька согласился. Да, надо держать себя в руках.
Он позвонил в универ и предупредил о своём отсутствии. И собираясь в больницу к Олегу, Данька удивленно смотрел на себя в зеркало. Там в глубине отражались холодные голубые глаза. И это были новые, незнакомые, звериные глаза.
"Так и надо. Так и должно быть", - сказали внутри и он согласился. Да этот хладнокровный хищник с его звериным чутьём и инстинктами выживет в любом случае, даже если умрёт Олег.
К Олегу его не пустили, но заверили, что ухудшений нет. Оставалось ждать.
И Данька ждал. Он ел, спал, ходил на занятия. Звонил в больницу и опять ждал. Уж чего-чего, а ждать зверь умел. Он затаился, скрестил лапы и ждал и готов был так ожидать бесконечно.
Через неделю Олегу стало лучше, и Даньке разрешили его навестить. Он нажал на отбой, положил телефон в карман. Дикая радость омыла его изнутри, зверь рыкнул и довольно заурчал. Он тоже был доволен, что ожидание, наконец, закончилось. И он готов был познакомиться с Олегом.
Данька вошёл в палату. Глаза тут же отыскали Олега и от жалости у него выступили слёзы. Зверь зарычал внутри. Нельзя! Нельзя плакать, когда на тебя пялятся другие мужики. И Данька вновь отдал своё тело зверю. Он поздоровался. Подошёл к кровати Олега.
- Да ты стул возьми. Ты кто ж, ему будешь? - он взял предложенный стул.
- Двоюродный брат.
- Да знатно мужика отделали, - и мужики из палаты стали обсуждать, как отделали страдальца. А Данька всматривался в страшное лицо любимого. Отёки спали за неделю и теперь на его лице присутствовали только два цвета - жёлтый и фиолетовый. Тёмная бородка закрывала часть лица, делая неузнаваемым родного человека. В носу торчала тонкая трубка. Олег спал. Даньке так хотелось поцеловать любимого в запёкшиеся кровавой коркой губы. Так хотелось провести кончиками пальцев по заросшей Читать далее...

За чертой. Первый шаг гл. -1

Данька пришёл из школы, бросил в прихожей рюкзак. Потом братуха опять будет возмущаться, что вот он, лоботряс, раскидывает под ногами, что ни попадя! Он улыбнулся, Данька любил братуху, любил и восхищался. Иван был старше Даньки на десять лет. Мать с отцом уже и не думали ни о каких детях, когда на горизонте их жизни нарисовался он, Данька, поздний, но, тем не менее, желанный ребёнок.
Данька зашёл на кухню и сунулся в прикрытую полотенцем кастрюлю. Мм-м, котлеты! Он стащил одну и, держа в зубах добычу, пошёл в свою комнату. Выйдя из кухни, он увидел, как открывается дверь Ивановой комнаты. Радость затопила Даньку, ура, брат дома! Но в проёме показался высокий темноволосый парень, окинул Даньку тёмным тяжёлым оценивающим взглядом. Парень замер под этим взглядом. Так мужчины смотрят на женщин, оценивая, желая. Но, тем не менее, этот незнакомец смотрит на него именно этим взглядом и главное, что ему, Даньке, очень нравится этот взгляд.
- О, Данька! Вернулся? - показался из-за незнакомца Иван. Данька моргнул, возвращаясь к реальности. Вытащил изо рта надкушенную котлету, спрятал её за спину.
- Знакомься, это мой друг Олег, - темноволосый улыбался ему и непонятно почему, Данька смутился и покраснел. Он вложил свою руку в большую ладонь парня и задохнулся. Казалось, ослепительный разряд молнии прошил Даньку насквозь, сбил дыхание, пустил сердце в бешеный галоп. Стало жарко.
- Олег, - представился тот.
- Даня, - еле слышно прошептал парень. Размыкая рукопожатие Олегов большой палец в ласке прошёлся по Данькиной ладони. Тот ахнул и смутился ещё больше. Парень опустил глаза, чтобы не видеть желания загоревшегося в карих глазах братухиного друга.
- Ну ладно Дань, мы пойдём, Олегу пора на поезд.
- Пока! - бросил он и сбежал к себе в комнату. Надо было подумать, надо было разобраться в своей странной, очень странной реакции на темноволосого парня.
Дни бежали как резвые кони, а Данька так и не смог разобраться в себе. Он пытался понять, кто ему нравится - мальчики или девочки? Но выходило, что ни те и ни другие. Ну, никто не нравился Даньке в настоящий момент! А вот воспоминания об Олеге, заставляли сердце биться чаще, всё тело наполнялось неясным томлением, глаза становились какими-то не такими и он желал Олега. Хотел, чтобы тот вновь оказался рядом с ним, ласкал его, целовал. И мастурбируя, Данька думал и представлял себе темноволосого друга своего брата. Это было странно и неправильно. Данька злился на себя, обзывал последними словами, но справиться со своим желанием не смог.
Так прошли два месяца. И болезнь под названием Олег, стала проходить. Данька всё реже вспоминал темноволосого парня. Ему понравилась девочка на год младше него. Тоже темноволосая, кареглазая, гордая и независимая. Олег жил далеко, воспоминания о нём приносили тихую грусть, а жизнь на месте не стояла. И Данька жил и наслаждался своей жизнью, потихоньку забывая свою безумную мечту.

Он возвращался домой. Сегодня с пацанами они целый день проторчали на речке. Погода была по-летнему отличной, вода тёплой, жизнь прекрасной. Что ещё надо для счастья?
У подъезда стоял чёрный джип. "Интересно к кому это?" Данька устал и прямо зверски хотел есть. Когда парень поравнялся с машиной, дверца распахнулась, и он увидел Олега.
- Садись, - пригласил тот и Данька послушался. Удивление, что вот он, Олег, сидит рядом, радость от встречи, смущение, предвкушение чего-то нового - всё смешалось в нём.
- Знаешь, а Иван уехал в отпуск.
- Знаю, ты пристегнись, лады? - Данька пристегнулся. Если Олег знает, что брата нет дома, зачем приехал? Ведь не к нему же? Олег вёл машину быстро уверенно.
- Куда мы едем? - машина остановилась на светофоре.
- В гостиницу, - Олег посмотрел на него и этот тяжёлый, тёмный взгляд буквально пригвоздил парня. - Я скучал, я истосковался, изголодался по тебе, - сказал он. Жаркая, душная волна накрыла Даньку с головой, и невольно парень приоткрыл рот и облизал губы. Олег с жадностью следил за ним, но тут сзади посигналили и он отвёл взгляд. - Нам надо поговорить.
«Конечно, поговорить! Кого ты обманываешь?! Да ты прямо сейчас готов накинуться на него и сожрать с потрохами!» - думал Олег. – «А впрочем, парнишка вроде не против, вон как глазки потемнели, да и ротик приоткрывает, зазывает».
Они вошли в номер. Данька понимал, зачем они сюда пришли. И эта причина, как манила, так и отталкивала. Но Олег действительно усадил его на кровать, а сам отошёл к окну, задёрнул штору.
- Я думаю, ты понял, что я гей, точнее я би.
- А Иван знает?
- Нет, Ванька хороший парень, но прямой как рельса. Сколько тебе лет, Данечка? - от голоса Олега по Данькиной спине поползли мурашки, сердце частило, губы сохли.
- Почти семнадцать, - почему-то прошептал он.
- Ты хочешь меня? - Данька задыхался, он горел и не понимал, почему Олег мучает его.
- Хочу... - после этого Олег набросился на него как голодный зверь.
Горячие губы впились в рот, язык Олега погладил его зубы, куснул за нижнюю губку и Данька приоткрыл рот. Читать далее...

Мне уже не больно,
Боль давно прошла.
Только утром спозаранок
Я всё так же жду,
Стоя у окна.

Тёмной пылью оседают
Чувства, что живут во мне.
Я всегда одна скитаюсь
Волком воя при луне.

Я пыталась, я старалась
Жить в ладу с собой.
Только горечи нажралась,
Изболелася душой.

А теперь что в поле ветер,
Перекатная трава.
И так нежно улыбаясь
Я коснусь тебя едва-едва.

Я наверно жутко буду выть
Зубы скаля на луну
И подранком по снегу кровить,
Уползая в сотый раз во тьму.

Тёмный лес моя отрада
Волчья стая будет мне семьёй.
Знаешь, я всегда была такая
На пути моём теперь не стой...

Я буду плакать и страдать,
Я буду выть одна во тьме.
Я не хочу тебя прощать
И лишь танцую ночью при луне...

С РОЖДЕСТВОМ!
[700x525]

С НОВЫМ ГОДОМ!
[700x437]

Забудь тревоги и печали,
Забудь свою тоску.
Я поцелую в губы что молчали
И "с новым годом!" - прошепчу.

Я буду петь и веселиться
Я буду пьяной от вина,
А ты тихонько злится
И ревновать меня.

Но в шумной ночи и веселье
Забросив всех, к тебе приду.
Я сяду молча на колени
И о своей любви слова найду.

И с губ твоих подобно мёду,
Любовь слижу.
Кроме неё мне ничего не будет надо
В пришедшем к нам году.

Это цитата сообщения stella_djannie Оригинальное сообщение

Стелла Джанни - Небо

Вот интересно было бы замёрзнуть,
Уснуть навек в холодную пургу.
И душу разрывая в клочья
Перешагнуть через невидиму черту.

Я дико танцевала б с вьюгой,
Я холод пИла б с мёртвых уст.
Теперь в душе лишь стонет ветер
И только слышен снега стылый хруст.

dv09.ucoz.ru/load

Сайт посвящён СЛЭШу и гей тематике.

proza.ru/avtor/roksanm

СЛЭШ, мистика, стихи

Стас выглянул в окно. Да дождь слегка портил всю картину. Пришлось срочно разоблачаться и переодеваться. Не шлёпать же на свидание по дождю в белых брюках? Хотя какое к чёрту, свидание! Он уже сто лет знал Ксюху и не считал её своей. Уже нет. Ксюха была хорошенькой девочкой, симпатичной и воспитанной. Играть с ней было... скучно.
Ну не виноват Стас, что он такой! Ну не мог он ответственно и искренне подходить к людям. Особенно к своим женщинам.
Все они были для него красивыми куклами. Кто-то лучше, кто-то хуже, но куклами. А если куклы, то у них не должно быть души.
Конечно всё это было ложь. Но Стас свято верил в неё и как диковинная бабочка порхал с цветка на цветок, надолго нигде не задерживаясь. Зачем останавливаться на одном, когда вокруг благоухает и манит разноцветьем цветочный луг?
Конечно с точки зрения покинутых им женщин он был скотиной. Стас улыбнулся рассуждениям. Но ведь красивой скотиной! И что им всем надо было? Какого хрена смертельно обижаться при расставании? Ведь он сразу же предупреждает, что женитьба не для него. И если произойдёт "залёт", то это никоем образом не удержит его от неминуемого разрыва. И все они соглашались. Безмозглые курицы! Даже у самых красивых из всех его женщин не нашлось мужества отвергнуть его. Что их всех влекло к нему? Почему они все, заведомо зная о предстоящем неминуемом разрыве, добровольно шагали в ревущее пламя его страсти?
В страсти Стас знал толк! Знал, как только одними взглядами разжечь её в понравившейся женщине. В страсти он был виртуоз. Может именно это тёмное пламя страсти что горело в нём, так влекло всех женщин? Да не всё ли равно, что их влекло?! Главное Стас всегда мог без осложнений перелететь на очередной понравившийся цветок и вдосталь напиться его нектара.
Ксюха давно уже была одной из отброшенных в сторону ненужных кукол, одним из давно покинутым цветком. Она одна из немногих приняла их расставание как должное. Не устроила ему никаких прощальных сюрпризов. Они просто разошлись. И у Стаса тогда было ощущение, что он тоже был для Ксюхи красивой бездушной куклой. Может оно так и было. Кто вообще мог разобраться в тёмном царстве именуемым душой? Уж точно не Стас. Пусть там ковыряются и разбираются психологи и священники. Он, Стас, мог только строить предположения и домыслы о смысле тех или иных людских поступков. И своих в частности тоже. Иногда выходило отчебучить ТАКОЕ, что и самому становилось не понятно зачем сотворил?
Вот и теперь, зачем согласился вновь встретится с Ксюхой? Ничего ведь и быть не может. Может он стареет? А что?
Стас откинул голову и рассмеялся. Его бархатистый смех лаской прошёлся по коже, проник в душу и там что-то дрогнуло отзываясь на этот сексуальный смех. Ну до чего же чувственно он смеётся. И по мимо взглядов, этот его смех был вторым крючком на который клевало большинство женщин.
Он провёл пятернёй по своим густым тёмным с серебристым отливом волосам и окинув себя оценивающим взглядом, остался доволен увиденным. Теперь вперёд на встречу, может быть его ожидает что-то новое?
Так как встречу назначала Ксюха, то и она же выбирала место где им встречаться. Стас знал, то кафе где была назначена встреча. Но войдя туда был приятно удивлён. Кафе отремонтировали. Оно стало более уютным, каким-то домашним.
Он не сразу узнал бывшую любовницу. Только когда его окликнула огненно-рыжая бестия Стас признал в ней Ксюху.
Раньше Ксюха была тоненькой как веточка зеленоглазой брюнеткой. Она была нежной и хрупкой как фиалка. Теперь глядя на огненно-рыжую кошку с зелёными глазами на ум приходило одно определение - стерва. Такая сожрёт и не подавится. Эта была из той же породы что и он. Они были одной с ним крови. Стерв никогда не бывало в его коллекции. Да наверняка никогда не будет. Слишком хорошо они знали друг дружку и никогда не посягали на чужую территорию.
- Здравствуй Стас. - И прохладное касание бархатной щёчки к его лёгкой небритости.
- Привет Оксана, потрясающе выглядишь. - В зелёных глазах вспыхивают и гаснут искры. Они слишком быстро сгорели чтобы можно было прочесть эти вспыхнувшие чувства. В зелёных глазах усмешка.
- Спасибо, ты как всегда безупречен. - Слова как камни что падают в воду. Играть со стервами опасно...
Он делает заказ подошедшему официанту. Перед Ксюхой уже стоит полу выпитая чашка кофе и нетронутый кусочек торта. На предложение о повторном кофе она отрицательно качает головой.
- Нет спасибо. - И ослепительно улыбается официанту. Тот только сглатывает и торопливо переводит взгляд на Стаса. Умненький и наверняка уже обжёгшийся мальчик. Стас тоже качает головой.
- Больше ничего. Это всё. - Они ждут пока ему не принесли кофе. И после первого глотка он интересуется:
- Итак, чем обязан?
- А ты стал нетерпелив. Или это только со мной? - Стас морщится.
- Оксана, только вот этого не надо. Я не хочу играть с тобой. Мы красиво расстались. Всё.
- Нет, не всё Стас. Ты остался мне должен. - Он осекается. Ох ё, как давно это было! Теперь никуда не денешься, что-что, а долги он Читать далее...

Слушать этот музыкальный файл

Музыка- релакс