История шестнадцатая
Сова и Зу
Погоды установились жаркие. Да что там жаркие - зной сочился по стволам и стекал в дупло тонкой липкой струйкой. Сова проснулась на закате с больной головой и мокрыми перьями. Под правым крылом зудело и жгло. С трудом вытряхнулась на край дупла и уставилась на бледное от жары небо.
Сейчас бы к чахкли, к беломорскому лабиринту, под корни старой сосны. Но портал давно закрылся, а лететь к Якову ночи не хватит.
Что есть - то есть. Хотя есть как раз совершенно не хотелось.
Сова кулем свалилась на землю, распахнула крылья и клюв, ловя жалкие капли прохлады. Откуда-то потянуло странным запахом, словно кофе сварили с кардамоном и выплеснули на мох.
- О великолепная белая птица, - пропищало сбоку.
Сова подпрыгнула и попыталась сосредоточиться.
На кочке, хрустящей иссохшим мхом, столбиком стоял крохотный толстый грызун в блестящем тюрбане и кланялся, сложив лапки перед собой.
- Может, ты ужин? - задумчиво произнесла сова. - А то лемминги оскомину набили.
- Не ужин я! - вскричал грызун и начал кланяться активнее. - Зу - вот имя моё, о прекрасная белая госпожа, что значит "обладатель" на языке пустыни моей!
- И чем же ты обладаешь? - поинтересовалась сова.
- Сиё тайна великая есть, - Зу понурился и поковырял лапкой кочку, - но тебе, о мудрейшая, скажу. Тем более, что обладатель из меня оказался никакой, и как вернуться в должность свою, не могу представить.
Из рассказа гостя оказалось, что обладатель всего лишь сторож одной старой шкатулки, которая хранится в песках самого дальнего угла захолустной аравийской пустыни. Шкатулка должна быть закрыта и никого к ней подпускать не следует. Также пребывать подле обладатель должен постоянно и неотлучно.
- Но ты же здесь, - возразила Зу сова. - Шкатулку тоже с собой принёс?
Оказалось - нет. И ещё оказалось, что Зу два года назад проворонил момент, когда летучая мышь с косыми глазами, пытаясь утащить шкатулку, распахнула крышку.
Шкатулку Зу отбил, мышь прогнал пинками навстречу восходу ("Чтобы сгорело это порождение иблиса," - пояснил он), но закрыть обратно шкатулку не получилось.
На старой глиняной табличке, прилагаемой к шкатулке инструкцией, удалось прочесть, что закрыть её сможет семечко, найденное - далее следовал набор терминов, из которых сова разобрала только "гипотенузу", "самум" и "день летнего равноденствия".
Вот Зу, поглубже закопав в бархан своё сокровище, и отправился на поиски.
Самум в день летнего равноденствия закинул его в эти края и умчался дальше. И что теперь делать - Зу не знал.
Сова выслушала историю внимательно. Газет и телевизора у совы, конечно, не было, но был заполошный Симеон, прибегавший несколько раз с плохими вестями. Был домовой Пафнутий, прокашлявший все Коляды, и был Яков, который и рассказал, что творится на свете.
Сложить всё услышанное после некоторых усилий получилось. Неприкаянным оставалось только семечко.
И тут сову осенило. Закрывшийся портал, как читатели помнят, находился на полянке, где когда-то сова нашла тот самый клад с семенами. Семена проросли, выросли, отцвели и увяли, но если хорошо поискать - авось найдется требуемое.
- Садись, - вздохнув, сказала сова, подгибая лапы, - и держись за перья.
- О великодушная госпожа, надежда души моей! - воспрянувший духом Зу мигом забрался сове на шею, оказавшись совсем лёгким, поёрзал, устраиваясь, подвязал тюрбан одним из его концов, и затих.
В лесу зной начал замещаться сумерками, но совы в темноте видят лучше, чем при дневном свете, а от Зу требовалось только принять найденное. Или не принять.
На полянке сова ковырялась долго. От стеблей осталась труха, припорошенная сверху старыми листьями и иголками. Но методичность - есть великая добродетель, и на очередном участке под когтём что-то звякнуло. Сова нагнула голову, копнула ещё и подцепила клювом знакомое семечко.
-Оно? - спросила у Зу. - Как определишь искомое?
Зу схватил семечко лапками, приложил к груди и просиял. В самом деле просиял - над полянкой разлился слабый золотистый свет.
- Видите, о моя достопочтенная госпожа, радость сердца и услада души моей, что свет исполненной надежды озаряет подлунное царство?
- Полдела сделано, - кивнула сова.
- Как полдела?! - Зу огорчённо вытаращился на неё.
- Так. Как возвращаться собрался?
И тут в ветвях завыло, засвистало, кажется, даже заулюлюкало, налетевший вихрь обдал сову жаром раскалённой печки, закружился по полянке, сдувая остатки прошлогодней листвы, выхватил Зу вместе с тюрбаном и семечком - и внезапно всё стихло.