[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
|
[показать] |
___
Помните книгу «Ешь. Молись. Люби»?
Пока я писала ее, мне пришлось некоторое время побыть с самой собой.
В этом путешествии я услышала себя.
Я перешла тогда границу, за которой лежало обещание:
«Я буду заботиться о себе так, как обо мне не заботился никакой партнер.
Я буду слушать и беречь себя.
Я покажу себе удивительно красивые места мира.
Я буду хвалить себя и утешать.
Я буду кормить себя замечательной едой и покупать себе потрясающие книги.
Я буду спрашивать себя каждый день:
Что я могу сделать для тебя сегодня, дорогая?».

Марина Федоровна Шаляпина - плод самой большой любви в жизни оперного гения Федора Ивановича Шаляпина. Необыкновенно красивая, умная и талантливая... Ей была уготована удивительно долгая и интересная судьба.
А началось все в самом начале прошлого века. Женатый Федор Шаляпин случайно знакомится на скачках с разведенной матерью двоих детей Марией Петцольд. Любовь вспыхнула мгновенно. Не смотря на то, что знаменитый оперный певец не торопится рвать отношения с законной женой, у пары одна за одной рождаются три дочери - Марфа, Марина и Дасия.
Федор Шаляпин долгой время живет на два дома. Сочетаются браком родители Марины лишь в 1927-м году, уже эмигрировав во Францию.
Бережно нанизываю
Друг за дружкой бусинки
Воспоминаний.
Потом опять рассыплю,
И наслаждаюсь снова…
Мы сидим в хорошем кафе, пьём коньяк, рассматриваем друг друга с нескрываемой радостью и сдержанной грустью. Вторую рюмку, впервые за всё время наших встреч, мы выпиваем не чокаясь — за тех, кто уже никогда не сядет с нами за этот стол. Вспоминаем и тех, кто сейчас по другую сторону земного шара. И потом уже, наперебой: «А ты помнишь?..» — «Слушай, как же его звали-то?..» — «Я тогда была такая пьяная!..» — «А как ты тогда, помнишь?..»
Что-то помним. О чём-то забыли. Вспоминаем — и хохочем во весь голос, не обращая внимания на окружающих. Как когда-то — в том, студенческом, кафе, где мы бесцеремонно прогуливали «пары». Где были чашки с отбитыми ручками, за которые нужно было платить пять рублей залога, где были всегда обветренные бутерброды и почему-то неизменно свежий и необыкновенно вкусный сметанный торт…
Мы были несколько странными — вот мы, вот эти самые, пьющие сегодня коньяк. Вокруг вовсю крутили романы и выбирали себе будущих мужей — по тщательно выверенным параметрам, а мы — мы знали наизусть репертуары киевских театров и не пропускали ни одного фестиваля в Доме Кино. Играли ночи напролёт в «мафию», писали друг на друга пародии, рисовали карикатуры, бренчали на гитаре и расстроенном пианино, заучивали зачем-то песни Дассена и авангардистский бред Андруховича.
О них слышал, наверное, каждый. Но мало кто знает об их жизни.
ОН появился на свет в начале мая 1818 года — в славном винодельческом краю Германии, в старом и уютном городке Трир. За два года до его рождения отец мальчика, по имени Гиршель, предпринял решительный шаг, сменив иудаизм на христианство. Это должно было открыть перед его внуками — внуками местного раввина — двери немецких университетов. «Париж стоит обедни!» — вслед за Генрихом IV мог бы воскликнуть еврей Гиршель, который, впрочем, получил впридачу к кресту и это имя, Генрих, — вполне респектабельное.
С малолетства отпрыск предприимчивого Гиршеля-Генриха явственно выделялся среди сверстников, и не столько своими школьными успехами, сколько несокрушимой верой в себя, в свой интеллект. Отец и мать души в нём не чаяли и не отказывали ему ни в чём, справедливо видя именно в нём — среди почти десятка(!) всех прочих своих детей — истинную надежду семьи.
Мальчик рос энергичным и совершенно чётко осознавал свою исключительность. В 17 лет он становится студентом — сначала Боннского, а затем и Берлинского университетов (естественно, специальность была выбрана юридическая). От него исходила некая гипнотическая сила, неотразимо действовавшая на всех, кто имел счастье (несчастье?) с ним столкнуться…
ОНА была старше его на четыре года и считалась первой красавицей Трира. Её отец носил древнюю аристократическую фамилию, был тайным советником и спокойно подыскивал для своей дочери блестящую партию. Тем большим сюрпризом явилось для него известие о тайном обручении дочери с сыном местного выкреста!
Впрочем, первым эту новость узнал Гиршель-Генрих. Матримониальные планы юноши никак не вписывались в отцовскую концепцию о будущем семьи, и бурные сцены между отцом и сыном следовали одна за другой. Молодой человек был непреклонен и не собирался отступать. В итоге сдаться пришлось отцу, который в очередной раз убедился — со смешанным чувством сожаления и гордости — в неординарных способностях своего сына. Да и то сказать: красавица-аристократка, самая завидная невеста в округе, умница, и вдруг совершенно потеряла голову, готова была идти на разрыв с родителями, на долгое-долгое ожидание, на неизвестность, на лишения, на всё — лишь бы только быть вместе с тем, кто необъяснимым, магическим образом полностью завладел её душой!
Красота сквозь века,скульптура 19-20 столетий
Казалось, не глину он мнет голубую, А душу живую берет он в ладони.
Ваятель, Влюбленный в свой труд до предела, Подобен слепому: Он пальцами ищет Для светлой души совершенное тело, Чтоб дать ей навеки живое жилище.
Не сразу, Не сразу почувствовать смог он, Не сразу увидеть пришедшие властно: И девичий профиль, И девичий локон, Капризную грудь, Задышавшую часто...
Но тщетно! И, верен привычке старинной, Он поднял над нею дробительный молот За то, что в душе ее - глина и глина... За то, что в лице ее - холод и холод...
Нам жизнь благодарна Не славой охранной, А мукой исканий, открытьем секрета... Однажды, На мрамор взглянув многогранный, Ваятель увидел в нем девушку эту.
Невольно тиха И невольно послушна, Она, полоненная, крикнуть хотела: "Скорее, скорее! Мне больно, мне душно, Мне страшно! И мрамор сковал мое тело".
- Не будешь, Не будешь, Не будешь томиться, Ты видишь, как рад твоему я приходу! Схватил он резец, Словно ключ от темницы, И к ней поспешил, Чтобы дать ей свободу.
Заспорил он с камнем, Как с недругом ярым... И, споря с тем камнем, Боялся невольно, Чтоб пряди не спутать, Чтоб резким ударом Лицо не задеть И не сделать ей больно.
Из белого камня она вырывалась, Уже ободренная первым успехом, С таким нетерпеньем, Что мрамор, казалось, Спадал с ее плеч горностаевым мехом...
С тех пор, Равнодушная к пестрым нарядам, Легко отряхнувшись От мраморных стружек, Глядит она тихим, Задумчивым взглядом
"Скульптор" Федоров Василий Михайлович
"У нее нет шансов!" - громко заявили обстоятельства.
"Она неудачница!" - крикнули люди.
"У нее все получится." - тихо сказал Бог...
Ты знаешь, Бог, я сказочно богата:
Я вижу небо, желтую листву,
Как плачет солнце в лучиках заката,
И прячется кузнечик за траву.
Я слышу птиц и шепот павших листьев,
Я вновь любуюсь проливным дождем,
Как Ты опять своей незримой кистью,
Рисуешь утро за моим окном.
И мне не нужно серебра и злата,
Я, в тишине, склонюсь у Твоих ног...
Я так богата... сказочно богата...
За все, что есть, спасибо Тебе, Бог.
![]()
Идут белые снеги,
как по нитке скользя...
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя...
Е.Евтушенко
Опавшие листья любовными письмами летят по продрогшим аллеям.
Где ты? Века, мгновения меж нами,
Аэропорты, метро, буквы, ноты...
Где ты? Двое вечных любовников - это мы,
До тех пор,
Пока я не перестану ждать тебя.
Ты в крови и в подсознаньи.
Ты воздух и насущный хлеб.
Где ты? Клянусь - ни обид, ни сожалений,
Лишь счастье пульсирует в каждой клеточке.
Вечные любовники...
...и я не перестаю ждать тебя...
В ночи, когда уснет тревога,
И город скроется во мгле —
О, сколько музыки у бога,
Какие звуки на земле!
Что буря жизни, если розы
Твои цветут мне и горят!
Что человеческие слезы,
Когда румянится закат!
Прими, Владычица вселенной,
Сквозь кровь, сквозь муки, сквозь гроба —
Последней страсти кубок пенный
От недостойного раба!
А.Блок
____



|
[показать]
У этой осени глаза всегда твои,
В них лучик солнца, и улыбка листопада,
И все на свете золотые сентябри
К ногам твоим ложатся как награда.
Им надо бы вести сухой отсчёт -
Упал сентябрь - звёздочка растает...
Но, видно, твой небесный звездочёт
Твои года наоборот считает.
И с каждым годом день твой всё светлей,
И на звезду богаче твои ночи,
А ты улыбкой радуешь людей,
И даже незнакомых, между прочим!
Хоть время и торопится спешить,
Но над тобой оно совсем не властно,
Ну как тебя такую не любить,
Когда и в осени своей ты так прекрасна?
Когда свежа, изящна и легка
На улицу выходишь из подъезда,
Услышать можно шёпот ветерка:
Смотри, она красива как невеста!
И это правда - красотой своей
Ты словно лечишь хмурую дождливость,
И осень, став теплее и добрей,
Сдаётся каждый год тебе на милость.
И ты не пересчитывай года -
Мне дороги с тобою все мгновенья,
Ты в сорок пять как в двадцать молода,
А я как в двадцать пьян от восхищенья.

...Не уходи, побудь со мной, ты мой каприз
Как часто вижу я сон
Мой удивительный сон
В котором осень нам танцует вальс-бостон...


У меня на столе только чай и кусок шоколада...
За окошком рассвет простирает озябшие руки.
Ты сейчас далеко, и сегодня со мною не рядом,
и песчинками жизнь утекает за время разлуки...
Я не грущу, я просто по тебе скучаю…
Как солнце зимнее по свету летних струй,
Как чашка терпкого жасминового чая
Скучает по губам твоим, припомнив поцелуй…
Как облака скучают по рассвету,
Как дождь по Радуге волшебной в небесах,
Как Муза по влюбленному поэту,
Как счастье женщины по искоркам в глазах…
Я не грущу, я просто по тебе тоскую…
Как звездочки по Млечному пути,
Как крылья бабочек по ветру поцелуям,
Как сердце по Любви тоскует взаперти…
Пройдут дожди разлук, и будет солнце – знаю!
И Радуга от счастья качнется в облаках…
Ну, а пока… я все равно скучаю...
По вкусу шоколада… на твоих губах…

Какая славная микстура
От всех печалей и простуд
Заваренный в любимой турке
Бодрящий кофе поутру.
В безумии волшебных ароматов,
Пока текут счастливые мгновенья,
Слагается Кофейная кантата —
Почти как Бах, но только совершенней.
Из гладких, маслянистых, темных зёрен
Рождается залог небесной манны.
О, кто вам рассказал, что кофе чёрен, —
Он рыж, почти как девы Тициана!
Вот пряностей добавлено немного;
Весёлый огонёк плиты не тухнет…
Никто не сможет выдумать предлога,
Чтоб выманить сейчас меня из кухни!
Чуть слышен турки мягкий, нежный шепот,
И ждёт меня идиллия с открытки —
Пьянящее, как сексуальный опыт,
Свидание с божественным напитком.
Как кружево, вздымаясь, манит пена —
И продолжать перо не в силах строки…
О, будь навечно ты благословенна,
Святая жидкость, дар краев далёких!..

«Никто не может понять истины,
пока не вкусит кофейного пенного блаженства»...
Шейк-Абд-аль-Кадир,
1587 год.
