Одиночество… Что это? Это всего лишь эмоциональное состояние человека. Но от чего же в такой теплый и солнечный день мне так плохо? Может это из-за того…
Поток мыслей прервал стук в дверь. Юноша лениво сполз с постели и, проходя мимо зеркала, заглянул в него. В зеркале стоял парень лет 19, со светлыми не расчесанными волосами и голубыми глазами. На нем была мятая черная футболка и штаны. В дверь снова постучали, блондин стиснул зубы, но как только он взялся за ручку, что бы открыть ее, дверь распахивается и в комнату влетает еще один парень.
- Дейдара-сееемпааааай!!! – с воплями юноша сбивает блондина с ног, спотыкаясь о лежащую на полу деревяшку. Дей упал на пол и больно ударился затылком об угол шкафа. На нем лежал Тоби. Этот парень в маске поднял голову и посмотрел на семпая. Дей лежал на полу, его волосы раскидались в разные стороны, а губы слегка приоткрыты. Тоби слегка наклонился к лицу Цукури, но в этот момент Дейдара повернул свою физиономию и злобно посмотрел на своего напарника.
-Что тебе надо? – спросил блондин, стараясь не повышать голос, потирая ушибленный затылок.
-У меня конфетки закончились…— сказал Тоби.
По его детскому голосу было понятно, что он вот— вот может заплакать. Подрывник шумно выдохнул и, дотянувшись рукой до самой высокой книжной полки, достал оттуда не большой, но яркий мешочек. Увидев его, парень в маске обрадовался и потянул к нему руки.
-Забирай и проваливай – грубым голосом сказал Дей и кинул ему сладости. Тоби забрал мешочек и исчез из помещения. Блондин снова остался в полном одиночестве. В его комнате было темно и пыльно. С тех пор как умер один человек, Дейдара больше не открывает окна. Плотные занавески не пускают в комнату солнечных лучей, которые так и рвутся осветить темные уголки. На книжных полках стояло множество ветхих книг, которые только стоят и собирают пыль. Письменный стол украшали множество разноцветных баночек, различных форм и размеров. «Все, как и было до него»— произнес про себя подрывник и сжал футболку в районе сердца. Душевную боль сложнее вылечить, чем физическую, и рану Цукури вылечит нельзя. Она остается на всю жизнь и терзает сердце, разрывая его на мелкие кусочки. Дейдара проходя мимо зеркала, вновь заглянул в него. На этот раз ему показалось, что рядом с ним стоял Данна. На лице кукольника сияла счастливая улыбка. Рыжие волосы слегка растрепаны, а своими руками обнимает подрывника. Руки холодные словно лед. Казалось, они обжигают кожу подрывника, и с этим ничего не поделаешь. Дей не мог противиться чувствам и оттолкнуть от себя своего любовника. Он молча, стоял напротив зеркала, опустив глаза в которых показались слезы, но почувствовав, что сейчас заплачет, быстро втер их рукой. После чего резко ударил кулаком по зеркалу. Трещины расползлись в разные стороны моментально, и в какой-то момент зеркало рассыпалось на множество кусочков. На осколки, в которых отражался блондин, закапали капли крови. Тоби молча, стоял за углом и наблюдал за Дейдарой. Как только парень попытался зайти в комнату в дверь тут же полетел горшок с растением. После этого воцарила тишина. Дей лег на постель и сжал последний подарок кукольника. Во все свои марионетки Сасори вкладывал частичку души. Поэтому, когда Дей прижимает к себе его подарок, то чувствует, что душа Данны рядом с ним. Рыжий парень, словно его ангел хранитель и все что их связывает, это призрачные нити. Но его увидеть не возможно, так же как и не возможно прикоснутся к нему. Блондина быстро сморило, и он погрузился в царство снов. Сон оказался приятным, блондин слегка улыбнулся, а на щеках появился еле заметный румянец. Приятное быстро закончилось и на смену приятному сну пришел кошмарный сон. Улыбка исчезла с лица, а на лбу появился пот. Прозрачные капли, скатывались по лицу и падая на простыни, быстро впитывались. Парень рукой сжимал ткань, сильно ворочался. Но тут что-то произошло, и парень замер. Он будто перестал дышать. По щеке скатилась слезинка и упала на смятое полотно.
Дей проснулся только поздно вечером. Хвост, который он делает высоко на макушки, совсем сполз и когда парень дерну головой, резинка упала на пол. Золотистые волосы накрыли плечи и спину блондина, будто одеяло. Рука немного болела и еще кровоточила. Подрывник взял расческу и слегка причесавшись, вышел из комнаты. В коридоре было пустынно и темно, парень быстро прошел мимо закрытых дверей. Миновав парадную дверь, Цукури оказался на улице. Было уже темно, холодный ветер срывал с деревьев желтую листву и ронял ее на землю. Мокрые листья хлюпали под ногами. Но подрывник на это не обращал внимания, он полностью был погружен в свои мысли. Он шел по темной тропинке парка. Это его любимый парк. Неожиданно он остановился и посмотрел своими небесно-голубыми глазами на полную луну.
-Хотелось бы мне быть тут вечно…— тихо прошептал Дей, вдыхая свежий воздух. Он вспомнил, как гулял тут с Сасори. В сердце зародилось такое приятное чувство, оно дарило радость и спокойствие. У Дейдары появилось ощущение, что он находится в горячих Читать далее...

- Наш клан притесняется. Как мы можем терпеть такое обращение?
Мадара абсолютно спокоен, не показывает ни одной лишней эмоции, даже не повышает голос. Впрочем, ему и нет необходимости повышать его - в зале царит такая звенящая тишина, что звуки без проблем разносятся по наполненному напряжением помещению.
Его спокойствие бесит их больше всего. Бесит так сильно, что уже нет сил терпеть.
Когда Мадара пригласил их на закрытое собрание, они заранее знали, что и как он будет говорить. Не то что бы Мадара был предсказуем, просто ни чувствовали это.
В клане Учиха всего восемь сильнейших шиноби. Самых сильных. Один из них – сам Мадара, остальные же – его доверенные лица, заслуженные воины.
Его последняя фраза срабатывает как детонатор, заставляя ненависть выплеснуться из их сознания мгновенно.
Этот человек, убивший своего брата за силу и власть! Этот человек много лет назад не желавший заключать перемирие и прекращать бессмысленную войну!
Его нужно убить. Уничтожить. Клану Учиха не нужен такой Лидер.
Что может молодой мужчина против семерых ниндзя которые все вместе сильнее его в несколько раз? Ничего.
Какая разница в том, что семеро на одного это не честно? Сейчас они не хотят даже задумываться о справедливости. Слишком сильна их ярость, слишком велика жажда крови.
Мадара успевает активировать технику Мангекью за секунду до того, как они нападают. Чьи-то ладони моментально зажимают ему рот и глаза, хоть это и бессмысленно - он никогда не будет кричать.
Техника прерывается и из-под ладони закрывающей его глаза текут кровавые слезы, вычерчивающие на чуть смуглых щеках алые подтеки.
У него нет даже возможности драться, его лишили даже этого, решив сломить изнутри чувством беспомощности.
Лезвие куная прижимается к его горлу, и он кожей ощущает насколько оно холодное. И слышит рядом чье-то прерывистое и хриплое дыхание.
Он верил клану. Сейчас саже смерть не кажется ему столь пугающей. Он Лидер, он готов на все ради интересов клана, готов даже принять смерть от рук своих соклановцев.
Его убьют.… Или же…
Раньше традиции клана позволяли насиловать побежденных соперников. Это еще больше унижало их, окончательно уничтожая противников в моральном смысле, вбивая в землю их честь и самолюбие. И теперь.… Теперь Мадара сам должен был подвергнуться этому унижению.
Он не смог сдержать хриплого выдоха, когда его резко дернули за волосы, заставляя откинуть голову и дать доступ к замысловато застегнутым доспехам. Этот выдох подействовал на его соклановцев подстегивающе, принуждая резче дергать заклепки на доспехах, вырывая их с мясом, чтобы быстрее добраться до его тела.
Валяться в ногах у тех, кто еще совсем недавно был в полном подчинении. Это так унизительно.
Они посмели усомниться в нем, в его преданности клану. Они, те, кто сейчас шли против его власти! Они, те, кто собирались уничтожить его как личность, как главу клана, как человека!
Мадару били коротко и грубо. В любой другой ситуации он бы расхохотался, сказав, что они дерутся не как шиноби. В их действиях не было и капли благородства присущего настоящему ниндзя. Они вели себя недостойно клана Учиха!
Но Мадара не мог расхохотаться хотя бы, потому что изнутри его грызло ощущение собственной беспомощности и униженности. А они не могли остановиться, потому что ярость захватила их сознание целиком.
Сопротивляться долго не было никакой возможности. Да и смысла тоже. О каком сопротивлении может идти речь, когда от унижения и боли не удается даже открыть глаза чтобы попытаться снова применить шаринган? Когда один из семи его соклановцев и доверенных людей держит его одной рукой за бедро, а второй под коленом не давая свести ноги, когда другой тянет за волосы и зажимает рот и нос, так что каждый глоток воздуха получается рваным и совсем недостаточным чтобы поддерживать мыслительную активность. Когда остальные соклановцы стоят рядом воодушевленные позволяющее себе едко комментировать происходящее.
Он сразу же теряет все свое хваленое спокойствие, стоит легким перестать получать кислород в достаточной мере. Судорожно цепляется за не дающую ему дышать руку, пытаясь ухватить хоть немного воздуха, отстранить от себя.
Они смеются. Конечно же, приятно смеяться над тем, кто раньше был недосягаемым идеалом. Кем восхищался, кому подчинялся. А может быть, они просто ждали, когда он оступиться. Когда пошатнется и когда можно будет уже без препятствий стащить его с места Лидера клана. В конце концов, даже самые сильные и благородные люди становятся жестокими, когда есть шанс получить власть. Винить кого-то бессмысленно. Мадара краем сознания понимает, что эти люди прогнили изнутри, что они недостойны носить имя клана Учиха.
Вместо смазки они используют его кровь, но он все равно кричит. Кровь практически не облегчает движений, а переносить боль такого рода его никто не учил. Его крик приносит им еще больше наслаждения, они смеются.
Это чертовски, неописуемо больно, как будто во внутренности вторгается раскаленный докрасна кусок железа. Тот, Читать далее...

− Тебя это, должно быть, сильно расстроило... да? – Мадара усмехнулся, мягко отталкиваясь плечом от косяка. Прошел к кровати, опустился на нее и принялся сверлить меня взглядом.
− Что именно? – я выдавил слова через силу. Ну неужели он не может оставить меня в покое? Хотя бы на один день... Несколько часов...
− Ты мне скажи.
Сказать? Что... сказать?.. Меня не удивило то, что Итачи гей, ну разве что только первые пару минут.
А то, что меня задело его... что он с этим парнем... в этом я признаваться не собираюсь. Потому что...
− Тебе следует поучиться у Итачи невозмутимости, − хмыкнул дядя. – Все на лице написано, читай – не хочу.
Я почувствовал, что краснею. Правда, я так и не понял причину этого – следующая фраза сбила меня с толку:
− Ты так привязался к нему, что меня начинает это беспокоить.
− Чт...
− Почитать твой дневник, так такое можно подумать...
Он... что? Он читал...
Я разозлился. Лицо горело, и совсем не от смущения или стыда. Кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Он хочет вывести меня из себя? Ведь этого он добивается, его забавляет, когда я злюсь, он находит это... "забавным". Ублюдок. Не дождется.
− Это мое личное, и тебя это не касается, − я спокоен, и пусть только скажет, что его это не устраивает. Сам же говорил мне "поучиться у Итачи".
− Ошибаешься, очень даже касается, − Мадара зло прищурился. – Меня касается все, что связано с тобой, до тебя разве еще не дошло?
− И как это понимать?
− Напрямую, мальчик мой, напрямую, − он стремительно поднялся, в одно мгновенье оказался радом и скрутил меня, зажимая так, что на секунду мне показалось: сейчас треснут ребра.
− А... кх...
− Что? – мужчина заглянул мне в лицо с таким видом, будто ничего необычного сейчас не происходило. – Хочешь что-то сказать? Объяснить все эти записи и оборванные на середине фразы? А о чем вы разговаривали столько времени, интересно...
− Какая тебе разница...
− Просто слишком часто я слышу от тебя что-то об Итачи. Создается впечатление, что...
− Что − что? – я запрокинул голову, усмехаясь, − ты что, ревнуешь, а, Мадара-сан?

Черт, зря я это.
От дикого взгляда по коже пробежал неприятный холодок.

Длинные пальцы вцепились мне в волосы, рванули и от боли у меня разве что не выступили слезы. Я попытался вырваться, он сбил меня с ног, и, без единого звука, волоча меня по полу, за волосы оттащил к постели, швырнул на нее, так, что послышался жалкий скрип пружин. Что он...
− Не трогай меня! – я инстинктивно отпрянул, к изголовью кровати. Его рука поймала меня за лодыжку, не позволяя мне отстраниться, Мадара вцепился в пояс джинсов и рванул их вниз, с такой силой, что пуговица выскочила из ткани и отлетела к окну. Он не смотрел на меня, но, не избегая взгляда, а... будто у меня не было лица.
Белье он просто разорвал. Перевернул меня на живот, игнорируя попытки высвободиться, и, снова дернув за волосы, заставил стать на колени... я уже не сопротивлялся, зачем? Что я мог? Это только на словах каждый второй "ни за что не позволит так с собой обращаться", а на деле...
Всего один сильный рывок, и я вцепился зубами в собственную руку. Откуда-то стали появляться идиотские мысли, совсем не к месту, вот зачем он делает это так, ему ведь самому не слишком-то приятно, хочет задеть меня посильней? Куда уж сильней...
Если бы не разрывающая боль, я бы, наверное, засмеялся...
Резкие, рваные толчки, негромкое рычание, хлюпающие звуки и бегущие по внутренней стороне бедер теплые струйки, мой жалкие всхлипы и только одно желание – отключиться, умереть, прямо сейчас, под ним, и откуда-нибудь из угла прозрачной тенью наблюдать, как он трахает мой труп... что за бред... Господи, что я... что...
Голова стала тяжелой, будто ее набили цементом, колени дрожали, а во рту ощущался почему-то ставший таким противным вкус собственной крови. Перед глазами плыло, и совсем не от желания. А он все вколачивался в мое тело, и это длилось и длилось, мне уже стало казаться, что он не успокоится, пока не выбьет из меня последний дух... Внутри зарождалось и стремительно росло мерзкое чувство отвращения к самому себе, а Мадара вдруг... довольно застонал, даже, наверное, запрокинул голову назад, остановился на пару мгновений и, сдавив мою талию, гораздо сильнее, чем нужно, вернул утраченный темп, теперь каждым толчком выбивая из меня сиплые сдавленные вскрики. Кажется, пару раз я отключался, но он одним движением бедер возвращал меня в обесцвеченную реальность, снова и снова, словно ждал какой-то реакции, какой-то еще, помимо беспомощного скулежа.
Просить, умолять прекратить?
Доставлять ему еще и такое удовольствие... нет.
Хотя разве у меня было еще хоть что-то, что было бы страшно потерять?.. Мадара замер и кончил, наконец-то отпустив меня. Я тяжело повалился на бок, дрожащими пальцами подтянул к себе подушку и спрятал в нее лицо. "Пусть он уйдет, − о Читать далее...

translate.ru/Default.aspx/Text

Он сказал: «Мне нравятся многие женщины, Я не могу быть только с одной».
Она улыбнулась в ответ.
Он сказал: «Я сам по себе, Я свободен и никому ничего не должен».
Она опустила глаза.
Он сказал: «Мне нравятся женщины, которые понимают меня, и ценят мою свободу».
Она ухмыльнулась.
Он сказал: «Давай проведем хорошо время, ты мне нравишься».
Она посмотрела ему в глаза.
Он понял, что она не возражает.
Он спросил: «У тебя, наверное, было много мужчин?»
Она обняла его и сильнее прижалась к нему.
Он спросил: «Тебе хорошо со мной?»
Она закрыла глаза и поцеловала его.
Уходя утром, он сказал: «Все было здорово, только давай это останется между нами».
Она протянула руку и смахнула невидимую пылинку с его плеча.
Он сказал: «Я как-нибудь тебе позвоню».
Она кивнула и захлопнула дверь.
Он позвонил вечером того же дня.
Её не было дома.
Он дозвонился ей на сотовый только поздней ночью.
Она позволила приехать только через неделю.
Он спросил: «Ну, как ты развлекалась без меня?»
Она улыбнулась и предложила ему кофе.
Он звонил ей почти каждый день.
Она иногда просто не поднимала трубку.
Он приезжал к ней, когда она разрешала.
Она не объясняла, почему приглашения были такими редкими.
Он понял, что хочет быть только с ней.
Он нервничал, когда она не отвечала на звонки.
Он выходил из себя, когда узнавал, что её видели с другим.
Он хотел, чтобы об их связи знали все.
Она была против.
Он хотел, чтобы она была только его.
Он приехал к ней с огромным букетом алых роз.
Она приняла цветы, но попросила больше не приезжать без приглашения.
Он хотел попросить её стать его женой.
Она сказала: «Я сама по себе».
Он закурил, у него дрожали руки.
Она сказала: «Я свободна».
Ему вдруг стало холодно.
Она сказала: «Я никому ничего не должна».
Ему показалось, что сердце остановилось.
Она сказала "И Я не собираюсь что либо менять!"
[700x144]

Свободная личность по имени Коля
Не мыслит свой день без ведра алкоголя.
Рабочим он был, но завод проебали,
И Коля с бомжами бухает в подвале...

Свободная личность по имени Маша
Давно ненавидит «поганую Рашу».
Пускай ее тело в Братеево — мы же
Все в курсе: душою она из Парижа.

Свободная личность по имени Рома
Ворует бюджет у детей из детдома.
И он не какой-нибудь там уголовник,
Роман — эффективный и мудрый чиновник.

Свободная личность по имени Нелли
В красивой одежде стоит на панели.
Она презирает крестьян и студентов,
Когда лижет хуй богатея-клиента.

Свободная личность по имени Ваха
Гуляет с ножом по столице без страха.
С презреньем взирая на белые рожи,
Он пляшет лезгинку и грабит прохожих.

Свободная личность по имени Лена
По жизни тупая, как будто полено.
Она ходит в церковь в убогом платочке.
У Лены три скорбные разумом дочки.

Свободная личность по имени Вася —
Смазливый лицом молодой пидорасик.
Он брызгает кожу лосьоном душистым
И ходит на митинги антифашистов.

Свободная личность по имени Света
Считает себя знаменитым поэтом.
На творческих встречах она рассуждает,
«Какие все чмо и какая звезда я».

Свободная личность по имени Петя
Проводит все ночи и дни в интернете.
В сети он циничен и злобен с излишком.
В реальности Петя зашуган, как мышка.

Свободная личность по имени Клавка.
Никак не понять, для чего ее ставка.
Она каждый день до кровавого пота
Сидит в «Одноклассниках» вместо работы.

Свободная личность по имени Юра
Бандитов крышует, спускает три шкуры
С невинных... Как носит земля подлеца?
Не зря его впредь будут звать «полицай».

Свободная личность по имени Катя
Поет про любовь, и за это ей платят.
Пьет «Дон Перниньон» и тусит в Куршевеле...
А в прошлом — смотрите историю Нелли.

Свободная личность по имени Леша.
Ему десять лет, и он мучает кошек.
Он любит, когда кто-то маленький плачет.
Родителям по фиг, а школе тем паче.

Свободная личность по имени Нина
Навеки связала судьбу с героином.
Карманные гражи, разбой, «быдлохаты»...
А в школе была хорошисткой когда-то.

Свободная личность по имени Гена.
Он боек, как школьник в разгар перемены.
Шикует на гранты и громко вопит он...
Работа Геннадия — «правозащита».

Свободная личность по имени Криста.
Ей мама сказала «Учись на юриста».
И учится Криста. Престижно... К тому же
Не все ли равно, где искать себе мужа...

...Маньяк-педофил кровожаднеший, Миша.
Он слезные письма заочницам пишет.
По средам — проверка, по пятницам — баня.
Амнистия! Скоро свободным он станет.

Вот так и живем. Если честно, хуево.
Свободные личности Дима и Вова
И все подчиненные этой диады
За всю эту пакость достойны награды.
[590x400]

Мираж иллюзии свободы
Всегда манящий идеал
Для тех загоны, цепи клетки,
Кто для себя их не создал.

Среди людей несовершенных
Как можно волю всем давать?
С её избытком ядовитым
Никто не в силах совладать.

Где есть она и кто свободен?
Не сильтесь, их не отыскать,
Для нас свобода – разложенье
Могу уверенно сказать.

Свободный выбор ограничен,
Свобода полностью вредна.
Повсюду промысел разумный,
По силам каждому дана.

Несовершенство бесконечно
Раз идеал недостижим.
Свободы идол– стимул роста,
Нам вечно следовать за ним.

Нигде свободы абсолютной
Не существует без проблем
Есть обязательства повсюду,
А значит, нет ее совсем.

Всем во вселенной нужной мере
Сидеть на привязи судьбы,
Роптать на долю бесполезно,
Скулить и ныть удел раба.

Планет порядок и галактик
Без дисциплины не понять,
Свобода действий без контроля
Все губит, хаосу подстать.

Все подконтрольно во вселенной,
Закон нельзя не выполнять,
В безгармоничном дисбалансе
Не может жизнь существовать.

У относительной свободы
Границ размытых не видать
И даже видимость свободы
На долгий срок не удержать.

Где нет сознанья – страх венчает
Главу, слетающую с плеч.
Так пусть же лезвием блистая
Внушает ужас кармы меч.

Крылатый призрак совершенства
Сияньем чистый свет прольет.
В конце пути свободы искра
Вознаграждением мелькнет.
[480x700]

Себастиан: Все говорят, что я садист, но это неправда! У меня сердце ребенка!
Вон оно, на полке, в банке с формалином
[604x262]

Фотографии MADARKO_O : Gin Ichimaru

Пусть ваше лицо как и моё не когда не знает грусти.