Широко известен тот факт, что великий австрийский дирижер Герберт фон Караян активно увлекался автомобилями, яхтами и самолетами. Наблюдая за его жаждой скорости, возникает ощущение, что маэстро стремился расширить пределы человеческих возможностей. Что стояло за подобными увлечениями? Перед глазами Караяна всегда был печальный пример его отца, посвятившего всю жизнь медицине и скончавшегося в беспамятстве от болезни Альцгеймера. От аналогичного диагноза умер и дед Караяна Людвиг. Герберт боялся, что подобная участь ждёт и его.
Караян разработал собственную систему поддержания здоровья. Ее основу составила интенсивная умственная работа с запоминанием огромных партитур, изучением пяти иностранных языков, постоянным интересом к медицинским исследованиям и различного рода техническим новинкам. Одна из знакомых дирижера вспоминала ответ Караяна, зачем ему уроки пилотирования: «Просто я не хочу кончить также как мой отец». Караян окажется прав. На протяжении всех восьмидесяти лет жизни его ум ни разу его не подведет. Его подведёт физическое тело, которое окажется не способно вместить неукротимую энергию зальцбургского гения.
В конце декабря 1975 года во время репетиций вагнеровского «Лоэнгрина» у Караяна начались сильные боли в спине. Потом выяснится, что в его спине сместился диск и, врезавшись в нерв, парализовал две трети спинного мозга. Срочная госпитализация, своевременные действия врачей и маэстро выживет, но этот мир уже никогда не будет для него прежним. С каждым годом физическое состояние Караяна становилось всё хуже и хуже. «Каждый шаг, что я сделал за последние четыре года: событие – хорошо спланированное и чётко исполненное», – признавался он своим близким в 1980-ых годах. Для общественности осталось другое изречение. И хотя его авторство принадлежало великому Гете, фон Караян все больше вспоминал и признавал правильность этих слов: «Природа должна мне дать новое тело, чтобы мой Дух смог продолжить свою деятельность».
16 июля 1989 года Караян пригласил к себе друзей из компании Sony: Норио Ойгу и главу американского офиса Майкла Шульхофа. Они обсуждали вопросы пилотирования и освоения новой летательной техники. Во время их беседы прибыл доктор с электрокардиографом, но Караян отказал ему в приёме, сказав: «У меня сегодня важные друзья, и даже Император Китая не сможет нас побеспокоить». Герберт не знал, что у дверей его дома уже сидел другой посетитель, визит которого он был не в силах отменить. Во время обеденного разговора Караян, прервав свою речь, попросил воды. Сделав несколько глотков, он отставил бутылку с минералкой в сторону. Неожиданно его тело содрогнулось, словно по нему пробежал последний жизненный импульс, и осело на стуле. На лице застыла неподвижная маска…
01 июля исполняется 51 год со дня рождения Дианы принцессы Уэльской. О ней можно говорить и писать бесконечно долго. Ее красота и обаяние способны были очаровать всех: и сильных мира сего, и обычных граждан. По словам Элтона Джона «Диана была “принцессой по соседству”, человеком из толпы. Возникало ощущение, что ты знал ее всегда. Она была замечательным человеком».
Утром 22 июня 1941 года Черчилль проснулся в восемь утра, как обычно. Эти выходные, как и большинство других, он проводил в загородной резиденции британских премьер-министров Чекерс. Не успел Черчилль протереть глаза после сна, как ему тут же сообщили экстренную новость – ранним утром войска вермахта пересекли границу СССР. Наступление идет по широкому фронту. У Красной Армии ожидаются тяжелые потери в технике и людях. «У меня не было ни тени сомнения, в чем заключаются наш долг и наша политика, – напишет Черчилль спустя годы. – Не сомневался я и в том, что именно мне следует сказать. Оставалось лишь составить заявление. Я попросил немедленно известить, что в 9 часов вечера я выступлю по радио. Весь день я работал над своим заявлением. Я не имел времени проконсультироваться с военным кабинетом, да в этом и не было необходимости. Я знал, что в этом вопросе мы все мыслим одинаково».
Времени собирать кабинет, и в самом деле не было. В тот уик-энд в Чекерсе гостили министр иностранных дел Энтони Иден и близкий Черчиллю Макс Бивербрук. Также в Чекерс срочно был вызван посол Великобритании в СССР Стаффорд Криппс, который в этот момент находился в Англии. Лорд Бивербрук заметил, что «верит в силу и способности русских противостоять врагу». Криппс был менее оптимистичен. Он обратил внимание присутствующих на «целый ряд трудностей, с которыми придется столкнуться России в борьбе с блицкригом».
Черчилль в дискуссию не вступал. По словам Бивербрука: «Он в основном слушал, лишь иногда задавая вопросы. Затем Уинстон вышел в сад, и некоторое время пробыл под палящими лучами солнца на жаре. После чего снова собрал нас для принятия окончательного решения. На самом деле это решение сложилось в его голове заранее – России должна быть оказана повсеместная помощь. Это решение было принято без согласования с кабинетом. Это решение было принято без оглядки на возможную критику (даже безмолвную) со стороны некоторых кругов его собственной партии и представителей СМИ».
Определившись с внешнеполитическим курсом, Черчилль занялся подготовкой текста своего предстоящего выступления по радио. С небольшими перерывами он проработал над речью весь день. Секретарь Черчилля Джон Колвилл записал в своем дневнике: «Речь премьер-министра была готова всего за двадцать минут до начала выступления. Я очень сильно нервничал, но еще больше нервничал Иден, который хотел просмотреть текст и все никак не мог это сделать. Когда же Уинстон показал нам законченный вариант, мы были все потрясены – речь была наполнена драматизмом и четко описывала нашу политику, направленную на поддержку России».
В 9 часов вечера Черчилль выступил по Би-би-си перед британцами, Советским Союзом и всем миром: «За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем. Но все это бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем. Прошлое с его преступлениями, безумствами и трагедиями исчезает. Я вижу русских солдат, стоящих на пороге своей родной земли, охраняющих поля, которые их отцы обрабатывали с незапамятных времен. Я вижу их охраняющими свои дома, где их матери и жены молятся – да, ибо бывают времена, когда молятся все, – о безопасности своих близких, о возвращении своего кормильца, своего защитника и опоры. Я вижу десятки тысяч русских деревень, где средства к существованию с таким трудом вырываются у земли, но где существуют исконные человеческие радости, где смеются девушки и играют дети. Я вижу, как на все это надвигается гнусная нацистская военная машина с ее щеголеватыми, бряцающими шпорами прусскими офицерами, с ее искусными агентами, только что усмирившими и связавшими по рукам и ногам десяток стран. Я вижу также серую вымуштрованную послушную массу свирепой гуннской солдатни, надвигающейся подобно тучам ползущей саранчи. Я вижу в небе германские бомбардировщики и истребители с еще незажившими рубцами от ран, нанесенных им англичанами.За всем этим шумом и громом я вижу кучку злодеев, которые планируют, организуют и навлекают на человечество эту лавину бедствий. Я должен заявить о решении правительства Его Величества, и я уверен, что с этим решением согласятся в свое время великие доминионы, ибо мы должны высказаться сразу же, без единого дня задержки. Удвоим свои усилия и будем бороться сообща, сколько хватит сил и жизни».
Уинстон Черчилль – автор свыше сорока произведений и лауреат Нобелевской премии по литературе однажды признался, что, по его мнению, составляет секрет успешного повествования, и какой метод он использует при написании своих книг: «Я пишу книги так же, как строили Канадскую тихоокеанскую железную дорогу. Сначала я прокладываю путь от одного побережья до другого, затем на всем его протяжении расставляю станции».
Как именно осуществлялась «расстановка станций», Черчилль объяснял следующим образом: «Во время работы над своим вторым трудом “Речная война” я пришел к выводу, что процесс написания книги, особенно повествовательного характера, – это даже не столько вопрос построения предложений, сколько построения абзацев. В самом деле, я уверен, что абзац играет не меньшую роль, чем предложение. Маколей был мастером разбиения на абзацы. Так же, как предложение описывает одну мысль во всей ее полноте, абзац охватывает весь эпизод. И так же, как предложения следуют друг за другом в гармоничной последовательности, абзацы должны соответствовать один другому, словно автосцепка железнодорожных вагонов.
Кроме того, мне постепенно стала открываться тайна разбиения текста на главы. Каждая глава должна быть независима и самодостаточна. Все главы должны иметь более или менее одинаковый объем. Темы некоторых глав определяются достаточно легко и естественно. Гораздо сложнее бывает, когда главу приходиться компоновать из различных по своей природе эпизодов, ни один из которых не может быть пропущен. В самом конце весь труд следует обозреть целиком, проверив разбиение на части и соблюдение от начала до конца единых принципов изложения. Я всегда знал, что хронология – это ключ к успешному повествованию».
Что касается хронологии, то аналогичную мысль Черчилль повторит в июне 1952 года, просматривая гранки мемуаров подруги и бывшей супруги своего кузена, десятого герцога Мальборо, Консуэлы Бальзан: «Хронология не всегда является правилом, которому необходимо жестко следовать. Бывает множество случаев, когда от нее приходиться отступать. Тем не менее, думаю, будет правильным сказать, что хронология – это секрет успешного повествования».
Черчилль жмет руку шестнадцатилетнему Джорджу Смиту, самому молодому рабочему Портсмутских верфей. Кто от этой встречи счастлив больше, Черчилль или Смит сказать сложно.
Во время посещения артиллерийской батареи, Черчилль взял кусок мела и подписал на снаряде: «Подарок для Гитлера». После чего попросил этим снарядом выстрелить по укреплениям фашистских войск.
В процессе занятия живописью Уинстон Черчилль иногда копировал работы великих мастеров. Так, например, случилось с известной картиной Поля Сезанна «Ваза с тюльпанами».
(Оригинал Поля Сезанна)
(В интерпретации Уинстона Черчилля)
Одним из любимых увлечений Черчилля в пожилые годы стало коневодство. Британский политик, всегда любил лошадей, утверждая, что «ни один час, проведённый в седле, не может считаться потерянным часом». Будучи молодым курсантом Королевской военной академии Сандхёрст Уинстон тратил на лошадей не только все свои сбережения, но и влезал в долги под будущее офицерское жалованье.
(Черчилль гладит двухлетнего жеребца Кэнйона Кида, одержавшего победу в своём первом заезде на скачках в Виндзоре в 1950 году)
Лично разводить лошадей Черчилль начнёт в 1949 году. По совету любимого зятя Кристофера Соамса он купит своего первого французского скакуна трёхлетнего Колониста II. Как шутил лорд Дерби «Теперь новым лозунгом тори станет «Консерваторы и Колонист»».
(Черчилль поздравляет наездника Терри Хокрофта после первых скачек Колониста II в Виндзоре в 1949 году)
За трёхлетнюю скаковую карьеру Колонист II выиграет тринадцать соревнований. В память о своём любимце Черчилль попросит известного анималиста Рауля Миллеса, запечатлеть Колониста II на холсте. По словам политика, «Колонист II доставил нам массу восхищения и удовольствия».
После успеха с Колонистом Черчилль продолжит покупать новых лошадей. Также он пригласит известного дрессировщика Вальтера Найтингла для работы со своими питомцами. За пятнадцатилетнюю карьеру коневода через конюшню Черчилля пройдёт 12 конематок и свыше сорока скаковых жеребцов. Всего его любимцами будут одержаны свыше семидесяти побед на различных турнирах Ирландии, Австрии, Франции, США и Великобритании.
Своё прозвище «железная леди» Маргарет Тэтчер заслужила неслучайно. Свидетельством тому являются несколько эпизодов из публичных выступлений, когда ей пришлось столкнуться с актами небывалой агрессии. Однажды во время выступления в Ливерпуле Тэтчер забросали строительным мусором, так что ей пришлось искать убежища в доме одного из парламентариев.
- Миссис Тэтчер, что случилось? Как прошло выступление? — поинтересовалась гостеприимная хозяйка.
- Крайне неспокойно, — еще не успев толком отдышаться, вымолвила Маргарет.
Немного растянув блузку, она показала место под ключицей, куда ей попали камнем. Всю эту область покрыла багрово-фиолетовая гематома.
-Было больно? — воскликнула жена парламентария.
- Ужасно больно!
- И что же вы сделали?
- А что мне оставалось? – удивилась Маргарет. – Продолжила говорить, как ни в чем не бывало.
- Я вызову врача, — решительно произнесла хозяйка.
- Благодарю вас, но у меня выступление еще в двух местах. Времени совершенно нет. Лучше налейте чашечку чая.
В другой раз, выступая в одном из университетов, она столкнулась со злобными криками многотысячной толпы:
- Тэтчер – вон!!! Революционному социализму – ДА!!!
Не растерявшись, Маргарет прокричала в ответ:
- Хотите вы этого или нет, но Тэтчер уже здесь и она выступит!
Тэтчер ещё в начале своей карьеры научилась скрывать беспокойство и страхи на публике. «Им никогда не удавалось запугать меня физически! – призналась она в одном из интервью. – Хотя, конечно, испытываешь шок, когда видишь множество полицейских и понимаешь: они здесь только с одной единственной целью, чтобы охранять тебя».
Свою дочь Кэрол Тэтчер поучала: «Никогда не показывай на публике, что тебе больно. Если займешься общественной деятельностью, готовься к тому, что тебя расплющат».
По мнению британского журналиста Роберта Стрэнджа (http://bit.ly/Hx6QFl) виноватым в гибели «Титаника» является ни кто иной, как премьер-министр Великобритании времен Второй мировой войны Уинстон Черчилль. Правда, обвинения Стрэнджа распространяются не на управление Черчилля страной в период мировой войны, а касаются более раннего периода в богатой событиями и должностями жизни британского государственного деятеля.
По словам Стрэнджа, именно Черчилль, который во время проектирования и строительства лайнера занимал пост министра торговли и промышленности, а на момент кораблекрушения был Первым лордом Адмиралтейства, отвечал за безопасность эксплуатации судна. «От исполнения важнейших обязанностей по обеспечению безопасности Черчилля недопустимым образом отвлекали его политические амбиции, оскорбленное самолюбие и ухаживания за будущей женой Клементиной. Я считаю, что он несет все бремя ответственности за смерть 1,5 тысячи мужчин, женщин и детей, без вины погибших в ледяных водах Атлантики», - заявляет Стрэндж после многолетнего изучения национальных архивов Великобритании и США.
В частности Стрэндж ставит Черчиллю в вину, что, будучи министром торговли, он, доверил контроль над строительством лайнера «слабо подготовленному и плохо оплачиваемому инженеру министерства Фрэнсису Кэрразерсу». Также политик был в курсе нехватки спасательных шлюпок на лайнере, но не только не предпринял никаких действий по изменению ситуации, но и сумел избежать ответственности за гибель лайнера и даже не предстал перед судом, – негодует журналист. По поводу шлюпок можно лишь заметить, что их вместимость составляла 1178 человек и если и нарушала нормы того времени, то в большую сторону, а именно на 278 единиц.
(Политические амбиции Черчилля – причина крушения лайнера?)
Не выдерживают критики и другие заявления Стрэнджа. Если оставить в стороне тот факт, что за 22 месяца в министерстве торговли основным направлением деятельности Черчилля было распространение идей фритрейда, а не отслеживание результатов строительства судов, сомнение вызывают упоминаемые Стрэнджом даты. Например, решение о постройке лайнера было принято до прихода Черчилля в министерство торговли в середине 1907 года. Черчилль занимал пост министра торговли в период с 12 апреля 1908 года по 18 февраля 1910 года. Проект по строительству лайнера был разработан в конце 1907 и в начале 1908 годов. Черчилль занимал пост, когда проект был утвержден (лето 1908) и начался процесс строительства судна (март 1909 года). Отвечать за полный цикл строительства лайнера Черчилль не мог, поскольку оставил пост министра торговли за 15 месяцев до завершения и спуска «Титаника» на воду.
(«Титаник» и «Олимпик» (справа))
Однако этот анализ дат не столь и важен, поскольку, как показали исследования, «Титаник» был сделан более чем добротно. Как впрочем, и его старший брат-близнец лайнер «Олимпик», бороздивший просторы мирового океана 24 года, принявший участие в Первой мировой войне и заслуживший прозвище «Надёжный».
(Черчилль на королевской яхте «Виктория и Альберт»)
На сегодняшний день известно несколько причин гибели «Титаника», начиная от попытки избежать лобового удара с айсбергом, до миража, не позволившего впередсмотрящим «Титаника» разглядеть вовремя айсберг, а вахтенным расположенной неподалеку «Калифорнии» разглядеть в мерцающих огнях тонущий лайнер. Что же до Черчилля, то его в этой трагедии привлекли совершенно другие материи. Спустя шесть дней после крушения он писал своей супруге из Адмиралтейства: «Катастрофа с «Титаником» стала главной темой для обсуждений. Строгое соблюдение великих морских традиций по отношению к женщинам и детям не вызывает ничего
По информации книжного магазина «Москва», книга «Тэтчер: неизвестная Мэгги» стала лидером продаж в разделе «Политическое положение зарубежных стран».
В предстоящий День рождения австрийского маэстро хотелось бы сказать пару слов о хобби и увлечениях этого удивительного человека, ярого поклонника мотоциклов, спортивных машин, яхт и самолётов. В опасный мир скорости и адреналина двадцатилетнего Караяна ввёл его учитель и друг Бернхард Паумгартнер. Первым мотоциклом Герберта, купленным его отцом Эрнстом фон Караяном в 1929 году, стала последняя по тем временам модель “HarleyDavidson”.
В 1930 году, когда большинство жителей Европы осваивали машины, продолжая при этом доверять длительные переезды более надёжным поездам, Герберт на своём «Харлее» за считанные часы преодолел трёхсот километровый путь из Мюнхена в Байройт, чтобы услышать долгожданную трактовку вагнеровского «Тангейзера» под управлением великого Артуро Тосканини. Пройдут десятилетия, и, перейдя к более «тяжеловесным» транспортным средствам, Караян навсегда сохранит свою любовь к мотоциклам. Венцом же данных увлечений станет один из подарков на его шестидесятилетие – новейшая по тем временам модель «Yamaha 250cc».
Спустя 5 лет после покупки мотоцикла в гараже Караяна появился первый автомобиль. За 55-летнюю карьеру автомобилиста в гараже Караяна побывали Mercedes300SLGullwing(1954 г.), Ferrari(1966 г.), RollsRoyce(1966 г.) FordGT40 Mk3 (1968 г.), AudiQuattro(1981), Mercedes 500 SEL (1981 г.). В целом Герберт отдавал предпочтение спортивным автомобилям, обладающим большим скоростным потенциалом. Недаром, несмотря на такое обилие марок и моделей, имя Караяна по-прежнему продолжает ассоциироваться с машинами фирмы Porsche. С ними у него был заключён специальный контракт на тестирование новых моделей - Porsche RSK Spyder (1959 г.), Porsche 908/2 Spyder Flunder (1969 г.), Porsche Carrera RS 3.01 (1974 г.), Porsche 911 31 Turbo RSR (1975 г.), Porsche 959 B (1987 г.).
Не все друзья и коллеги по работе разделяли страсть Караяна к высоким скоростям. В частности, Мстислав Ростропович, например, очень боялся его манеры вождения. Однажды, когда ему суждено было оказаться в одной машине с Караяном, несущимся по извилистым горным серпантинам, словно по прямолинейному шоссе, он, в ужасе подняв руки вверх, воскликнул: «Герберт, я нисколько не против того, чтобы умереть. Но прошу тебя, оставь гробовщикам хоть малейший шанс, на разделение наших костей. Мы оба хотим вернуться к нашим женам, на такой бешеной скорости они никогда не узнают, кто есть кто».
Несмотря на страхи близких и коллег, Караяну и этих скоростей было мало. Он был готов к взятию новых рубежей. В 1949 году во время концертного тура по Южной Америке Герберт посетил Чили, где встретился с великим скрипачом Иегуди Менухиным. У Менухина к тому времени был личный небольшой самолёт, на котором Караян и решил взять первые уроки пилотирования. Ощущение полёта настолько вдохновило маэстро, что он стал посещать аэродром ежедневно, немного сократив концертную программу. Жена Менухина Диана возмущалась: «Что мы видим – одни концертные залы, номера отелей, да аэродромы, аэродромы и ещё раз аэродромы». В 1952 году Караян получит первые лётные права. Спустя три года во время концертного тура по США Герберт прошёл дополнительный курс обучения на специальном авиа-тренажёре. Также им будет получено разрешение на самостоятельные перелёты по территории США.
Как и в случае с автомобилями увлечение Герберта летательными аппаратами доставило немало беспокойства его друзьям и коллегам по работе. Импресарио Караяна Майкл Глотц ни одну ночь будет мучиться кошмарами после полёта со своим боссом на маленьком спортивном
Из беседы Уинстон Черчилля со своим другом профессором Фредериком Линдеманном:
У.Ч.: Профессор, подсчитайте, какое количество шампанского и виски я выпил за всю свою жизнь, и, скажите, сколько места в этой комнате заняли бы пустые бутылки?
Ф.Линдеманн: Боюсь, Уинстон, не больше нескольких дюймов.
У.Ч. (тяжело вздыхая): Сколько ещё предстоит сделать! И как мало времени остаётся!