«У Цветаевой был собственный стиль одежды и прически:
платье-рубашка, перевязанная поясом простым узлом;
волосы — прямоугольно стриженные,
не для украшения лица,
а как оконный пролет в мир;
туфли-вездеходы.
И все так: чтобы не мешало, не отвлекало».

(В. Е. Чирикова, художник-график)



Ариадна Сергеевна Эфрон.
Из письма П. Г. Антокольскому. 21 июня 1966 г.:

При ее пренебрежении к моде вообще,
она не была лишена и женского,
и романтического пристрастия к одежде,
к той, которая ей шла [17; 282].

Мария Ивановна Кузнецова:

(В 1912 г. — Сост.). Какое на ней платье!
<…> Необыкновенное!
восхитительное платье принцессы!
Шелковое, коричнево-золотое.
Широкая, пышная юбка до полу, а наверху густые сборки крепко обняли ее тонкую талию, старинный корсаж,
у чуть открытой шеи — камея.
Это волшебная девушка из XVIII столетия [1; 57].

Марина Ивановна Цветаева.
Из письма М. С. Фельдштейну. Феодосия, 27 декабря 1913 г.:

Завтра будет готово мое новое платье
— страшно праздничное:
ослепительно-синий атлас
с ослепительно-красными маленькими розами.
Не ужасайтесь! Оно совсем старинное и волшебное.
Господи, к чему эти унылые английские кофточки,
когда т<ак> мало жить!
Я сейчас под очарованием костюмов.
Прекрасно — прекрасно одеваться вообще,
а особенно — где-н<и>б<удь>
на необитаемом острове, — только для себя! [13; 169]

Марина Ивановна Цветаева. Из записной книжки. 24 января 1914 г.:

Сегодня готово мое золотистое платье
из коктебельской летней фанзы,
купленной Лёвой на халат. Платье для меня пленительное:
пышный лиф и рукава, гладкая юбка от тальи.
Платье по последней моде превратилось
на мне в полудлинное платье подростка,
— хотя оно и до полу.

Странно, какой бы модный фасон я ни выбрала,
он всегда будет обращать внимание,
к<а>к редкий и даже старинный.

Выходных платьев у меня сейчас 5:
коричневое фаевое — старинное, к<а>к черное фаевое
и атласное — синее с красным; костюм,
вроде смокинга, — темно-коричневый
шерстяной с желтым атласным жилетом
и черными отворотами; наконец это золотое.
Домашние — ужасны, — изношены и подлы [11; 29].

Валентина Константиновна Перегудова:

(В 1915–1916 гг. — Сост.). Марина, но совсем, совсем другая:
в красном пальто с пелериной,
отделанной по краям мехом, в такой же шапочке,
в модных туфлях на высоких каблуках,
с свободной и легкой походкой [1; 28].

Эмилий Львович Миндлин:

(В 1921 г. — Сост.). Цветаева ходила в широких,
почти цыганских юбках,
в свободной блузе с белым отложным воротничком.
Вид ее с челкой
и с папиросой в уголке тонкогубого рта,
с кожаной сумочкой на ремешке через плечо,
а тем более мой вид
даже в тогдашней уличной толпе не мог не дивить людей [1; 123].

Петр Никанорович Зайцев:

(Начало 1920-х. — Сост.). Появлялась она у нас в ГИЗе в скромном,
простом черном костюме,
в маленькой шляпке на стройной головке,
в черной жакетке и с перекинутой через
плечо сумочкой-портфельчиком:
не то школьница старших классов,
не то пешеходная туристка,
готовая исходить своими небольшими,
но сильными ногами десятки километров,
свои «версты», не выражая особой усталости [1; 137].

Валентина Евгеньевна Чирикова (1897–1988),
художник-график. Дочь писателя Е. Н. Чирикова:

(В 1920-е, в Чехии. — Сост.). У Цветаевой был
собственный стиль одежды
и прически: платье-рубашка,
перевязанная поясом простым узлом;
волосы — прямоугольно стриженные,
не для украшения лица,
а как оконный пролет в мир;
туфли-вездеходы. И все так:
чтобы не мешало, не отвлекало [1; 275].

Ольга Елисеевна Колбасина-Чернова:

(В 1920-е. — Сост.). Перетянутое кушаком
коричневое платье —
всегда носила туго стянутый кожаный пояс
на очень тонкой, осиной талии [1; 292].

Вера Леонидовна Андреева:

(В конце 1920-х. — Сост). Марина Ивановна была одета
всегда предельно