Знаешь, самые значительные вещи оказались вовсе не вещами.
И самый добрый человек оказался не таким красивым внешне, как в видеоклипах.
А влюбленность это так по-детски.
И кто вообще сказал, что жить можно только ради нее? Ты сама что ли?
Ну такое, Лер.

Глава 2.

Моя жизнь напоминала замкнутый круг, выйти из которого я так боялась.
Пройдя, как мне казалось, все этапы: запой, ночную тусовку, антидепрессанты и гадалок (самой дорогой я отдала 8(!) тысяч, я не могла остановится. И каждый раз повторяла всё по кругу. Пить одной оказалось сложно, поэтому вместо этого я просто спала. Дабы не депрессовать вечерами и покупать себе шмотки и вредную еду, я устроилась на вторую работу вечерним секретарем. От таблеток выть хотелось ещё больше: гудела голова и позвоночник, с дивана было невозможно встать. Думала временное и это пройдёт. Но не проходило и я бросила их принимать, попутно не писав тебе около трёх недель. Я думала, я молодец и уже почти встала. Пока не написал ты сам, и обида не прожгла меня насквозь. Тогда и случилась гадалка с предложением нас с тобой очистить и гармонизировать. Увидев «сильного и независимого» тебя в коридоре, уже так привычно взвыв, но уже про себя, я согласилась. В день, когда я это пишу, был первый день. И уже тогда я знала, что меня жёстко наебли. Боясь себя и своей сорок пятой попытки бежать, я стала улыбаться. Я придумала себе, что уже все хорошо. Что все давно закончилась. Мы отдохнули друг от друга и ты скоро воспылаешь ко мне опять. Это была одна дорога. Другой дорогой и сменой работы мне идти не хотелось. Точнее хотелось, но чтоб на готовенькое место и желательно, чтоб ты ещё дома ждал, когда я прийду, чтоб целовать мой живот. В вк лились бодрые стишки, на работе от меня подотстали. Вчера думала, как было бы хорошо гулять с тобой. Сегодня думала о том, что нужно срочно искать новую работу, чтобы весной уже туда свалить. Меня перекашивало. Меня тошнило от работы. Но без неё я бы не видела тебя. Я хотела тебя забыть и уйти. Я хотела с тобой жить и умереть в один день. Меня кидало из стороны в сторону, я путалась, ныла. Ела много или не ела совсем. В один день поняла, что еда не приносит удовольствия и расстроилась ещё больше.
Я устала от себя. От динамита внутри, который не мог определиться и которого сразу рвало, если что не правилам одной из его личности. Мне хотелось от себя убежать.

В каком нибудь далеком декабре,
Где предстоит от холода напиться,
Я постараюсь жить за нас вдвойне
И по субботам вечером молиться.

В каком-нибудь две тысячи один,
А дальше девять и на стенке свинка,
Я буду жить с собою на один.
А может дочке шнуровать ботинки.

В каком-нибудь уставшем воевать
Далеком и скупом на ласку мире,
Я расстелю тебе твою кровать
И рядом сяду. Разве мы могли бы?!

1.
[700x525]

Воскресенье, 11 февраля 2018, 18:43 +03:00 от Валерия <miss.bondar@inbox.ru>:

О чём написать тебе, мама..
Да хоть и о том, что я очень жду весну. О том, что на моем столе появилась орхидея. А в моей жизни появился хороший человек, который покупает мне кофе и называет меня Лиса.
Я очень скучаю и обязательно скоро приеду. Как только чуть-чуть растает снег. Я пью обжигающий чай и мечтаю о чуде. Как помнишь тогда, когда под ёлкой появились краски и альбом. Сколько тогда мне было? Я сейчас там, я даже так же улыбаюсь. Сегодня ела тарталетку с малиной и вспоминала, как утром на столе, когда ты уходила на работу, были сочные ягоды. Спасибо тебе за то, что я живу.

Отправлено с iPhone


Мама:

Очень рада за тебя, что пресность жизни от тебя уходит. Так должно быть,но за всем этим не прогляди главного.Батя,,хоть и был не идеалом, но он тебя очень - очень любил, ты была Главной в его жизни!!! А я...просто люблю. И хочу, чтобы тебя окружали надёжные люди! Но во всяком случае тебе выбирать, а орхидея может пропасть, засохнуть или просто не прижиться. Спасибо за тёплые слова

Мама написала утром, что ее Папа умер. Мне хотелось ответить, что мой тоже. Как будто не ей, а кому-то постороннему. Так странно писать об этом в ватсапе. Все так странно этой зимой. И этот год все-таки учит меня отпускать

Мне очень бы хотелось, чтобы в ближайшем будущем мои слова здесь окрепли и становились тверже, чем гранит. Мне очень бы хотелось, чтобы эта книга стала сразу путеводной и помогала многим. Но пока это будет только текст, который всего лишь может обнять. Так как это еще не одна сильная позиция, а всего лишь дорога к себе, идя по которой, я попутно буду разбираться в себе.

Глава 1. Девочка, которая упала.
"Строки летели вниз, матом ругались дворники. Я выбирала жизнь, стоя на подоконнике..."

Говорят, для того, чтобы проработать проблему, которая глубоко загнана в твое подсознание, необходимо достать её, оживить в памяти и проработать. Распутать клубок. Мне повезло, что моя боль еще не загнана так глубоко, чтобы её нужно было выковыривать. Она лежит наверху, сколько бы память не пыталась её стереть.

День был ожидаемо солнечным для серединных чисел июля. Я открыла глаза и увидела голубое небо, провода и кучу сидящих на них воробьев. Я была на балконе. И да, мне было вполне уютно. Только привкус сигарет во рту и пустой бакал вина на подоконнике напоминали о вчерашнем. "Я рано научился летать мама", - пел Вася Вакуленко в телефоне, а пепел сигарет вместе со слезами летел вниз с восьмого этажа. "Наверно, зря я научился летать, мама..." - продолжал айфон. Я почистила зубы и с больной головой побежала на 58 троллейбус. Самое хорошее в тех днях было то, что выходя из подъезда, пахло дождем, утренней прохладой и все кругом было в зелени. Ради этого я тогда и жила. Ради теплого свежего утра. Но жизнь была чужой. Тогда я еще не понимала, что меня две. Тогда я еще не понимала, что я падаю в пропасть.
Помню, как сейчас, горячие слезы и жаркое солнце, которое так быстро их сушило. И до метро Калужская их уже почти не было. Были только глаза, что больше слез. Я возвращалась на свой балкон, пила коктейли, вино, курила кальян, чужие сигареты, пыталась танцевать. Хотелось кричать. Но кричать было нельзя. Нужно было варить все в себе, чтобы понять, что мы натворили, что натворила я.
[700x700]

В каком нибудь далеком декабре,
Где предстоит от холода напиться,
Я постараюсь жить за нас вдвойне
И по субботам вечером молиться.

В каком-нибудь две тысячи один,
А дальше девять и на стенке свинка,
Я буду жить с собою на один.
А может дочке шнуровать ботинки.

В каком-нибудь уставшем воевать
Далеком и скупом на ласку мире,
Я расстелю тебе твою кровать
И рядом сяду. Разве мы могли бы?!

Пройдёт. Терпи!

Не бойся, девочка, я с тобой!

Моя самая красивая и любимая дочь. Ты у меня сокровище!
Им всем до тебя далеко.

Торопись расти, время бежит быстро, надо все успеть....

Ну, какая же ты старая? Ты новая, даже очень! Будь выше! Это новый отрезок жизни, не простой, приведешь мысли и помыслы
В порядок...и в новую жизнь!😜

Все будет хорошо, кто наверху он все знает и видит, обязательно поможет!

Будем надеяться, что все ещё будет...и всегда дружи с головой, береги себя, не бросайся в крайности, проблемы всегда решаемы.

Люблю, тебя моя девочка! Не обижайся и будь умницей.

Я пью ночами дикую усталость,
Тасую метко карты ноябрю.
Пророчит сон мне призрачную радость:
Пить сигаретный дым и резкий Брют.

Я ем с рассветом чуждые «немненья»,
Но первый робкий снег уже прошёл.
И мне пора уйти и грызть печенье,
И радоваться тем, кто не пришёл.

Я ем на завтрак кашу с молоком.
Хохочут дети за стеной квартиры.
Мне надо бы прослыть весельчаком,
Дурачиться, оставив дротик в тире.

Я на в обед горячее второе,
Горланит блюз, чтоб было веселей.
А где-то под окном не могут двое
Оставить рук неопытных плечей.

Не светит полдник. И не пахнет ужин.
Не ем после шести, семи, восьми...
Я сыт по горло! И больше не нужен
Твой взгляд пустой. Давай до девяти.

Я, знаешь, думала, что если я быстренько все осознаю и изменюсь, то ты увидишь это. И у нас всё получится. Быстро помудрею. Хотя нет, просто поумнею. Мудрость это не о том. Да и...ум тут не очень важен. Хотя тоже можно поспорить. Я всегда считала, что если ты позволил быть мне откровенной, то я ей и буду. Но я не понимала, что откровенность должна заканчиваться там, где начинаются чувства другого. Я сейчас усердно пытаюсь что-то в себе переделать. И знаешь, здесь палка о двух концах: либо себя под тебя, либо сама по себе. Так вот я выбираю середину. Сама для себя, но о тебе. Потом вспоминаю раз за разом:
Не дай себе умереть, не испытав этого чуда — спать с тем, кого любишь.
За это спасибо тебе. И Маркесу за эти слова.
Но потом добавляю:
Если вы встретите свою настоящую любовь, то она от вас никуда не денется — ни через неделю, ни через месяц, ни через год.
Мне пора смириться с тем, что, наверно, это не наш с тобой случай. Но я не могу ещё тебя отпустить. Могу только не беспокоить. Слышишь? Я перебинтую туго то, что внутри, но тебе не побеспокою. Лишь только поздравлю с Новым годом.
Люблю, как умею. Но очень-очень.

Я люблю тебя. Да, это не такая любовь, когда тайно воздыхают, нежно преподносят и робко дышат. Моя любовь она другая. Она жадная. Ломающая. Ломающая меня, себя. А потом сама это собирающая. Переживающая, что плохое настроение. Но не слышащая: Лера, остановись!
Пройдя этот путь, я тебе внутри не отпускаю. За это прости. Но снаружи максимум, что я могу сделать для тебя - это больше не беспокоить. Не ранить тревогой. Не ворошить пепел. Но не смотря на это все, я буду любить тебя. Знаешь, я ведь и рада бы наоборот. Но ты слишком большой. Я никогда не была такой дорогой, как тогда. Я никогда не была такой ненужной, как сейчас.
"Твоё прости - пластырь, который ты сдираешь с раны!"
Я помню. Поэтому вместо прости я говорю, что я люблю тебя. Очень люблю.

А сейчас хочу обратиться к тебе, та, которая читает эти буквы.
В этом мире обязательно найдется кто-то, для кого ты какая-то не такая.
В этом мире много умников, которые умеют держать лицо, хотя в душе катастрофа.
В этом мире много праведников, которые творят херню под покрывалом духовности.
В этом мире столько искаженных знаний, что легко заблудиться.
Но это не должно тебя останавливать, потому что…
В этом мире есть много прекрасного.
Близость, когда глаза в глаза и душа нараспашку.
Согревающая нежность и любовь.
Бережная честность, в которой решаешься снять старые бинты и показаться собой.
Даже грусть прекрасна, когда твои слезы вытирают любящие руки.
В этом мире много красоты, моя хорошая.
И ты — часть этой красоты.
Будь.
[700x466]

Наверно, станции метро невиноваты.
Наверно, так нам предначертано судьбой.
Наверно, счастье оказалась бескрылатым.
Неверно входишь старой в Новый дом.

Наверно, мы так зря весну хотели
И косы по плечам зря расплелись.
Неверно ты теперь мне дышишь в спину
«Неверной» - ты теперь мне говоришь.

Наверно зря в Рождественскую стужу
Тебя моим тогда я назвала.
И эти складки мы не отутюжим.
И эта песня также и твоя.

Наверно зря, хочу с тобой в старость.
Чтоб пряди-серебро и по рукам..
Наверно зря. Я говорила «радость».
Теперь сейчас отдам тебя богам.
[700x525]

[700x525]

Астры всегда на первое сентября. Уже больше половины осени прошло, а они все ещё цветут.
Я стала замечать, что в последнее время на моем пути все чаще встречаются храмы. Они как из под земли вырастают, как бы успокаивая, убаюкивая. Я чувствую, как внутри меня идёт переоценка, перестановка. Я чувствую, как внутри двигается мебель. Я бы и рада это все быстрее переставить, но видимо так хотят выше, чтобы каждую занозу я прожила и вытащила сама.
Было прекрасное тихое утро. На Бутовский полигон каждый год приезжает Путин оказывается. Мне так много хочется теперь рассказать, мама. В голове как будто улей. Так много мыслей. И мне страшно, что я так много чувствую. И одновременно я себя за это люблю.
Спасибо, мам, что родила меня такой. С таким большим спектром чувств. Спасибо, что мне все так особенно важно.
[700x525]

Я надену платье в горошек.
И представлю, что жизнь хороша.
Пусть багровая пряная осень
Кружит вальсом со мной неспеша.

Я горошком на платюшке чёрном
Веселю свои дни, дурачась.
Дайте хлеба голодным бездомным.
Мне не надо. Я в свет облачась,

Вывожу словечки-колечки
Про горох, что на платье сидит.
Был бы рядом - бросили б в печку
Ворох старых тяжёлых обид.

Я надену платье в горошек,
Чтоб смеялась погромче душа.
Жалко только, что в платье в горошек
Мне не спрятать больные глаза.

Я прихожу домой и ненавижу себя за то, что я пишу и летаю в облаках. Такой ведь я тебе не нравилась. От такой ты от меня ушёл.

Когда-нибудь это пройдёт. Все же проходит, верно? Я перестану круглосуточно думать о нас. И с наступлением осени или зимы не буду чувствовать дикую надобность телеигр тепла как раньше. Как сейчас. Как сильно привыкла. Ты не можешь со мной разговаривать. Или не хочешь. Возможно то и другое. Я для тебя покойник. Приведение. Что-то далекое, которое было слишком близким. И как ближе я была, тем дальшим я стала.
Но чтобы я с собой не делала, чувства не убить. Мне есть это ещё большой ложкой долго и долго.
Больше всего на свете я хочу слушать тебя теперь с тобой рядом. Больше всего на свете я хочу тебя не знать. Не забыть, а именно не знать. Я люблю тебя, мой свет. И самое большое, что могу для тебя сделать - не появляться тебе на глаза, не писать и просто исчезнуть. Я стараюсь, правда. Но внутри меня кто-то другой. И внутри меня ты.
Прости ради Бога.
[700x700]

им казалось, что если все это кончится - то оставит на них какой-нибудь страшный след
западут глазницы
осипнет голос
деформируется скелет
им обоим в минуту станет по сорок лет
если кто-то и выживает после такого - то он заика и инвалид
но меняется только взгляд
ни малейших иных примет
даже хочется, чтоб болело
но не болит

им казалось - презреннее всех, кто лжет
потому что лгать - это методично тушить о близкого страх; наносить ожог
он ей врет, потому что якобы бережёт
а она возвращает ему должок
у него блэк-джек, у нее какой-то другой мужик
извини, дружок

как же умудрилась при нас остаться вся наша юность
наша развеселая наглеца
после всех, кого мы не пожалели
ради дурного ли дельца
красного ли словца
после сотой любви, доеденной до конца
где же наши черные зубы, детка
грубые швы
наши клейма на пол-лица

Смешная фраза "Боль тебе к лицу".
Зрачки - темнее, губы - в кровь, но - ярче.
Под бледной кожей - вен голубизна,
И сердца стук с заметной нотой фальши.

А что же дальше?"Смерть тебе к лицу"?
Ресницы вниз, ни пульса, ни дыханья.
И в белом платьи в черную дыру,
И снова путь от лона до закланья...