...искала, вообще-то, Рильке...
[показать]
А она, переспрашивая что-либо, упорно говорит: «чего?». Я аккуратно вставляю: «что». «Да! Чего?» — активно поддерживая меня и, сама того не ведая, отрицает она всякую возможность наличия у неё ответа, предлагая мне Родительный падеж (нет кого? чего?), в то время как я жду от неё Винительного (вижу кого? что?). «Да-а... ничего...»
Отточенные и даже своевольные линии лица, фигуры сплетаются в портрет.
Складываются в почти скульптурное.
Думая о линиях в портрете, предполагаю Модильяни.
Какой бы он увидел эту шею? И разглядел бы глаза?
«Проглотила» Стругацких. Теперь книга в голове «бродит» и «отстаивается». Люблю состояния осмысления в течение некоторого времени после прочтения, когда встают на место, как пазлы, фразы и описания из книги, которые сразу и не заметила или не придала им должного значения: а-а, вот к чему это было сказано!
Правда, анекдот о двух петухах, неоднократное упоминание о котором меня так заинтриговало, в повести так и не прозвучал. И пускай! Юмора у Стругацких столько, сколько нужно. Один только «лосось в собственном поту» чего стоит. И это не позитив. Тихо обхожу это слово. По секрету, создаётся ощущение, что позитив, вообще, складывается в новую религию человечества, помимо уже известных. В связи с этим вспомнился анекдот (не про петуха): «Ковбой Джо оказался таким славным парнем, таким душкой, что через два дня надоел абсолютно всем». Человек на постоянном позитиве у меня рождает две вероятные характеристики: либо он на самом деле болен умом, либо настолько нечестен, что морочит голову даже самому себе, прикидываясь самородком, решившим все возможные жизненные проблемы.
У Стругацких как раз нет позитива. А есть, помимо философских и этический коллизий, жизнелюбие «вопреки» и «не смотря на», настрой на которые, несомненно, передаётся читателю. В данном случае мне. Как там говрят? — «Ты то, что ты читаешь».
Смотрела передачу, где главной героине улыбнулась удача. Глаза её сияли, да что там, она вся светилась. Я прослезилась от радости за неё. Списала случай на сентиментальность.
Ремонт перевернул квартиру с ног на голову, потом обратно на ноги и снова на голову. Разбила коленку о велосипед Дмитрия, стоящий теперь не у места. Ни слезинки, как бывает от досады и боли. — Тупо смотрела на темно красные капли.
Вечером уплакалась над письмами Винсента Ван Гога к брату Тео. И тут меня осенило, что это не сентиментальность — что ж так убиваться по делам давно минувшим — а пресловутая усталость, только мозг ещё не догнал тело. Как во время болезни. Ты уже нездорова, но ещё не понимаешь этого; это со стороны, скорее, заметно. И мама трогает мой лоб прохладной рукой: не температура ли у тебя?
В сложившейся ситуации решила себя взбодрить. Книгу сменила на Стругацких. — Помогло. (В нетерпении — прозвучит всё-таки анекдот про двух петухов, упомянутый уже несколько раз). Передачи душещипательного характера — на музыку. Начала с Арбениной, перешла на Павла Смеяна и вышла на «Город 312» и на фильм «Питер FM».
Лёгкий, помнится, фильм. Такие в нём полные чистых помыслов и светлых надежд главные герои. И не беда, что заканчивается история неопределённо, что мечта зрителя на happy end не осуществилась: люди встреча... встреча... да так и не встретились. Всё равно остаётся ощущение, что настоящее есть: достойные люди, честные поступки, красивые чувства. И в Питер захотелось. Очень. Но мне пока так далеко нельзя. А в кино можно.
Друзья познаются в беде.
Семья познаётся в ремонте.
Сложность возникает даже не в самом исполнении, как раз не в нём, этим занимаются специально обученные люди, а в утверждении на семейном совете общей идеи. Дмитрий на мои «нет» восклицает «аргументируй!», я на его «нет» соглашаюсь и захожу к тому же с другой стороны, а наш папа безапелляционно заявляет «вы оба с ума посходили, будет так, так и так». Мы молча принимаем версию и наутро выдаём новую, по сравнению с которой вчерашняя — «идеальный вариант, осталось проработать детали». И как тут не вспомнить И. А. Крылова:
Когда в товарищах согласья нет,
На лад их дело не пойдет,
И выйдет из него не дело, только мука.
А потому, понимая, что ремонт затеян с целью укрепить и украсить своё «гнездо», пытаюсь слушать и прислушиваться.
И так мне занятие вопросами ремонта нравится, настолько меня это увлекло! Ощущение такое, будто рисуешь новую лучшую жизнь. Поистине, отдохновение души в смене деятельности.
Находя (в переводе, конечно) чистым и лёгким слог Германа Гессе, читаю его Рассказы о любви, словно разговариваю с мамой. И думается: какая гадость, какая всё же гадость эта ваша любовь, где самая робкая женщина, поддавшаяся любовным чарам, покидая ореол невинности, обречена на эпитет «порочная», а всякий поэт, ищущий её расположения, живет «бесполезной жизнью ребёнка». Если в юном возрасте человек прочтёт и проникнется этими рассказами, он будет не только бояться любви, как все, но и стыдиться её всю жизнь, коверкая и выдавая её за что угодно как перед людьми, так и перед самим собой.
(читая Бродского)
А я влюбилась бы в горящие глаза
И в пылкий нрав — источник дерзкой мысли.
А если бы он временами гас,
Я становилась ближе бы к той жизни,
Что правит им. И было б не больней.
Чуть приземлённее и, может быть, теплее.
А я так явно делалась смелее,
Как будто стало больше мелочей,
Способных позабавить наш уют
Вниманьем общим: смехом ли слезами.
Но это жизнь моя, где не стихами,
А прозой повседневности живут.
Он — дышит там, где слов идут парады.
И сознаю в который раз: наверняка,
Ему так много говорящего себя,
Что мой обет молчания — награда.
Вот такое какое-то настроение сегодня!
Не так чтобы очень (плохое/хорошее), а с подвыподвертом.
Бывает...
фото взято здесь
И стих соответствующий на ум пришёл.
Пришёл и не уходит. Обживается.
***
Погода была ужасная,
Принцесса была прекрасная.
Однажды, во втором часу
Заблудилась принцесса в лесу.
Вдруг видит - полянка прекрасная
Hа полянка - землянка ужасная.
А в землянке - людоед.
Заходи ко мне на обед!
Вынимает нож - дело ясное.
Вдруг увидел - какая прекрасная.
Людоеду сразу стало худо:
Уходи, говорит, отсюда.
Аппетит, говорит, ужасный.
Слишком вид, говорит, прекрасный.
И пошла потихоньку принцесса,
Прямо к замку вышла из леса.
Вот какая легенда ужасная.
Вот какая принцесса прекрасная.
А может
Как о сыне, уехавшем за счастьем.
Как оно там?
Только бы не страдало сверх меры: не до саморазрушения — до самосознания.
И не надумал бы Бог ограничить источники пищи и знания его.
Winslow Homer. Houses on a Hill 1871.
