Никогда не разговаривала вживую с человеком, который может так думать. А, может, так он только пишет и для промежутка между здравствуй и прощай у него другие слова, интонации... Он себя в себе не прячет, он в себе живёт, и ему там тепло и комфортно, и иногда он отдаётся бумаге вот такими словами, облетающими и рисующими мысль несуетливо. Осень. Всё в ней: мысли, люди, природа...
Природа воздуха. Андрей Бабуров.
August 31st, 18:54
Воздух изменился.
Если летом он стоял, теперь он непрерывно движется. Обнажённое тело, раньше подвисавшее в общем стоянии, сейчас пытается фрагментарно перемещаться — в зависимости от того, где тянет. С движением воздуха уходит то предплечье, то голень, а то и часть, не выделенная из основного корпуса.
Голова бьётся и мотается на ветру беспрерывно, и не всегда это внешнее воздействие. Ещё только зарождающаяся мысль уже порождает турбулентность и бьётся в собственных потоках, пока не выйдет в открытый космос. Не дать ей застрять в утробе и остаться там мёртвым плодом, губящим вокруг себя живое и напоминающим о конце всего.
Быть не против, но попасть в поток, лечь в него, плыть до окончательной осени и крутиться волчком в бешеных порывах, охлаждая в дождевых струях собственную горячность.
Затем успокоиться, застыть в белом.
Это цитата сообщения obozrenie Оригинальное сообщение
Монолог психиатра из фильма «Ты, живущий!»
Отрывок из фильма «Ты, живущий!» (Du levande) Роя Андерссона. «Тратить время на то, чтобы сделать злого человека счастливым — это же бессмысленно...»
Может ли автор быть лучше себя самого?
Хотя, наверное, не так следует рассуждать. — Если бы он увидел мир по-новому, ощущал себя по-новому, это не говорило бы о предательстве, это значило бы расширение горизонта, и открытие себя перед ним в другом свете.
Которая из картин более понравится вам? Мне по душе та, где написана Любовь.
Вот говорят возвышенно "поэзия!" или приземлённо "проза". Но какое удовольствие испытываешь порой при чтении именно прозы: и ловишь неповторимый авторский ритм, и следишь за построением сюжета, и восхищённо думаешь "ай да сукин сын!"
".......................С литературой было покончено.
Дни потянулись томительной вереницей. Сон, кефир, работа, одиночество. Коллеги, видя мое состояние, забеспокоились. Познакомили меня с развитой девицей Фридой Штейн.
Мы провели два часа в ресторане. Играла музыка. Фрида читала меню, как Тору, -- справа налево. Мы заказали блинчики и кофе.
Фрида сказала:
-- Все мы -- люди определенного круга. Я кивнул.
-- Надеюсь, и вы -- человек определенного круга?
-- Да, -- сказал я.
-- Какого именно?
-- Четвертого, -- говорю, -- если вы подразумеваете круги ада.
-- Браво! -- сказала девушка. Я тотчас же заказал шампанское.
-- О чем мы будем говорить? -- спросила Фрида. -- О Джойсе? О Гитлере? О Пшебышевском? О черных терьерах? О структурной лингвистике? О неофрейдизме? О Диззи Гиллеспи? А может быть, о Ясперсе или о Кафке?
-- О Кафке, -- сказал я.
И поведал ей историю, которая случилась недавно:
Мысли непоследовательные, но они есть:
Давай подумаем о чае,
предположительно с лимоном.
И – птичий гомон, гомон, гомон
за кисеёй окна, случайно
качаемой порывом ветра,
касаемой моей ладонью –
так успокаивают боли
и страхи детские. И светом
оконный полнится проём,
как-будто нынче снова лето
жужжаньем пчёл, медовым сном,
как-будто мы забылись где-то,
предположительно вдвоём…
Так бывает, когда смотришь фильм, — проникаешься чувствами, которые там, по другую сторону экрана, и, может быть, и даже, скорее всего, они выдуманные, но захватывают, вернее, я позволяю им овладеть мной, чтобы увести куда-то в сторону, туда, есть надежда, где нет места моим переживаниям, где меня вообще не задумано по сценарию жизни.
***
Он, как большой ребёнок. И игрушки у него иные. Когда он плачет, хочется отхлестать его по щекам, чтобы привести в чувства, и одновременно так прижать к груди, чтобы он задыхался, глотал воздух, освобождаясь, и снова нырял в объятья, забываясь и забывая о сломанной игрушке. Он удивительно легко и страстно их ломает. Как тонкую соломку: хруст! — и изящно, как фокусник, разводит пальцы веером — вуаля! Он уже улыбается. И я делаю вид, что не замечаю его влажного лица, что я сильная, что сейчас я рядом в том же самом измерении, что и он, и что его игрушка не я. Я даже не сценарист. Я по другую сторону экрана.
Varekai - чудесный лес, где живут необыкновенные твари и происходят невероятные события.
Тот, что белый, - упавший Икар, лишившийся своих крыл... дальше можно фантазировать, не зная контекста...
В обоих роликах одна сцена "Соло на костылях" в разном исполнении.
Драма, друзья, настолько самодостаточная и непреклонная дама, выбирает исполнителей и главных героев сама.
Кусум-саровара — озеро цветов. Индия.
Не буду здесь рассказывать об истории этого места, её каждый может узнать в личном порядке.
Притягивает гармония человеческого творения и природы. Отдыхаю...
Можно тянуть или торопить время.
Можно менять местами вещи.
Какая разница! - Солнце всё равно взойдёт только утром и именно на востоке.
Не стоит посещать уставшего врача. К концу рабочего дня он прикладывает массу усилий в попытке заставить себя заинтересоваться проблемой, проявлениями и следствием. Но он точно знает рецепт. Единый и бесспорно верный, как общественное мнение. И это могуче.
Когда наступает бесчувствие — отсутствие впечатлений, ощущений, связывающих с миром людей — невольно обращаюсь к вполне материальным вещам, дающим стопроцентное тактильное восприятие. Люди называют это (и это) позитивом, окружая себя безделушками. Гуляла по лавочкам торгового центра, бесцельно. Заглядывая почти в каждую, пробовала ткани на ощупь, невзирая на цвет, книги на увесистость, не обращая внимания на автора, керамику на способность принимать тепло, кожу на эластичность, бисер на сыпучесть, стекло на прозрачность... Почему люди собирают коллекции? Вообще чего бы то ни было. И называют это увлечением. Что хотят восполнить? Заменить какую пустоту? Бесконечная вещь — коллекция. Говорящая. Чего же не хватает где-то там внутри, что требует окружать себя подобным снаружи? Ответы. Ответы вокруг! (и широко повела рукой)
По теме или нет,
Пусть связей нити
Волнуются,
Боясь слизать с листа,
То, что оставил небожитель
Для путника пытливого - меня.
Пусть связи рвутся,
Мне какое дело.
У них своя, должно быть, голова,
У них свои скоромные пределы.
А я опять и снова всё с нуля.
как вводная к автору
Род занятий
Я занят тем, что я ничем не занят, -
так говорил один далёкий человек,
и тут, наверное, нужна теперь слеза – нет,
нужна улыбка и, быть может, взгляд навек -
наверх, имеется в виду…
А в общем, заводь,
укрытье, ниша и так далее-везде:
да чем же он там занимается, мерзавец,
в своём гнезде?
Небось, поёт, небось, живёт себе не тужит!
Так он и делает, позвольте доложить:
весь поднебесный капитал давно им нажит,
что до небесного – такого не нажить.
А больше что же доложить… да доложите -
до весу – скажем, вот хоть чайного листа:
а то, пожалуй что, беспечный небожитель
давным-давно поиздержался дочиста,
а то, пожалуй что, беспечный небожатель
сжал, что не сеял, и отныне уж не жать…
но жить-то надо – и печали умножитель
на ниву сжатую торопится опять.
А между тем все песни старые допеты -
притом что новым песням время не пришло,
и между тем в гнезде давно растут опята,
мхи и лишайники – и там нехорошо:
сидишь и думаешь, что надо бы отсюда
туда куда-нибудь… Да все твои туда
ещё опасней: там – измена, там – засада,
там – оголённые мерцают провода,
там – обезглавленные корчатся идеи,
там – обескровленная капает вода,
там – маски всё ещё меняют лицедеи,
а там… – там только никогда и никогда.
Евгений Клюев
Ничего сегодня не делаю. Не читаю, не пишу, не слушаю, не слышу. Сегодня живу глазами. И жизнь вокруг распадается на эпизоды, кадры, статичные картинки. Повседневные, они ничего не значат в закоренелом пространстве, но выпячивают мне свою самостоятельную сущность: «это я, посмотри на меня, нет, на меня, на меня...» Тише. Медленнее. С закатом день затих. Я благодарна. Теперь я не блуждаю взглядом, скольжу...
Галерея авторской скульптуры из бивня мамонта
Утренний чай должен быть непременно таким — ароматно-лимонным
художник Карначев Владимир. Приглашение к чаю.
На раппорт (повторяющийся рисунок) обоев чаще всего обращаешь внимание, когда делаешь ремонт, другой случай — во время болезни. Второе приносит радости меньше. Вначале рисунок кажется занятным, затейливым — можно мотивы угадывать. В течение времени болезни, привязавшей к единственному месту созерцания, начинаешь узнавать в мотивах профили людей, морды животных, и вот когда узнавания становятся настолько навязчивыми, что пытаешься увернуться от этих морд и профилей, приходит осознание необходимости мобилизации организма.
А ещё слово раппорт, оказывается, используется в психологии, где означает глубокое чувство взаимного доверия и лёгкости, которое позволяет людям хорошо контактировать друг с другом.
«Чрезвычайно эффективным способом установления раппорта является процесс зеркального отражения, представляющий собой «подстройку» или приведение в соответствие определенных аспектов вашего поведения: голоса (тона, темпа или того и другого), дыхания; ритма движений, положения тела с аналогичными аспектами поведения вашего собеседника. Подобное зеркальное отражение довольно часто является естественным результатом раппорта, но может быть использовано и для установления или усиления взаимопонимания». (из книги Джени Лабордэ)
Удивительное дело, слово то же, но во втором случае профили не напрягают, а наоборот вызывают чувство комфорта.
Митя снова целый вечер пялится в монитор компьютера. Раздосадованная этим обстоятельством я, чтобы переключить чадо, бросаю реплику-пароль а-ля пришла мама: «Снова перед компьютером! Занялся бы чем-нибудь другим». Равнодушное: «Чем?» «Да вот...Хемингуэя, например, почитай!» Желаемое достигнуто — взгляд переведён на меня, но сквозит иронией: «Мам, ты мой кумир :)» Уж не знаю, что подействовало больше: моё неожиданное появление и высокая интонация в голосе или незнакомое слово "хемингуэй". Ну как не воспользоваться случаем, хватаю с полки книжку и...
Такой голос у диктора за кадром, доверительный вводящий в атмосферу событий.
«Старик рыбачил совсем один на своей лодке...» Хм. Не один, а совсем один. И восемьдесят четыре прошедших дня не принесли ему никакого улова. Он сохранял достоинство в смирении перед своей старостью и скупостью моря. И рядом был мальчик, как ангел хранитель, совсем не из жалости, от ответственности и уважения к старику. «Всё у него было старое, кроме глаз, а глаза были цветом похожи на море, весёлые глаза человека, который не сдаётся...»
Митька склонил голову над столом, зажав виски кулачками. «Ну, ладно, тебе не интересно», — прервалась я, приняв отдавшуюся вниманию позу за отрешённость. «Не-не, читай!» В комнате горела только настольная лампа, света было мало, чтобы легко различать буквы, и я иногда сбивалась. Но это ничего, книга не любит посторонних глаз, как и множества вещей, как с другом чаще говорит один на один. Особенно такая — на все времена.