как я живу:
днём - ем,
вечером - работаю,
ночью - живу,
а утром сплю)

Настроение сейчас - )

без уголка одиннадцать
город проснулся зрячий
надоели ему ветра и мороз собачий
город сказки желает хотя до нового года
остается - как видно - шестая часть небосвода

догрызая огрызок желтеющий
сказки рассказывать дреме
вон беляев стоит - давно уж - в дверном проеме
телеграфы и графы пестрят в голове окаянной
знай пиши да пиши (только всё ж не снимай охрану)

и после - стишки до полуночи
сказки до полвторого
(а когда же мне жить? только ночь как она ни сурова
позволяет мне жить - как бывало у наших прежде:
по ночам - в катакомбах - и все при брачной одежде...)


...не обращая внимания
на спину желудок кожу
всё-то в ночи
колоброжу и колоброжу.


/только что/

отдохните от моего нытья. беллетристики вам повесила, вот это ещё... пожалте!

http://esquire.ru/wil/petr-mamonov

...Солнце уже давно закатилось за горизонт; его последние лучи только что успели догореть, и двое верховых, державших путь на восток, оказались застигнуты темнотой в дороге.
-Элмер, далеко ли ещё до следующего селения? - спросил тот из них, что носил на поясе легкий меч.
-Не могу знать, сударь, - ответил другой, на сером коне в яблоках. - Похоже, мы сегодня заехали в Кринхиалл и находимся не так далеко от Травянистых холмов; а в этой местности малолюдно...
Тот, кто спрашивал, лишь покачал головой в ответ на это.

В прежние годы, скача невесть куда, они с верным Элмером добирались до тёплых морей и бескрайних зеленых земель, с которыми Травянистые холмы не могли сравниться даже летом. Путникам доводилось ночевать под открытым небом и в дешёвых гостиницах, попадаться разбойникам, зимовать у моря... Но такого, как теперь, ещё не бывало: в стужу, да ещё при ветре, им грозило остаться в поле на ночь.
"Я уже не тот, что прежде, - вздохнул про себя всадник, - это следует признать и больше не совершать таких безрассудств. Кто знает, не окажется ли одно из моих путешествий - последним?.."
И, вопреки всем обыкновениям, его сердце заволновалось, а в глазах - если только кто-то это видел - мелькнули боль и тоска; но тосковал он не о себе, - а о чём или о ком, он и сам едва ли мог сказать.

* * *

-Сударь, - вдруг оживился Элмер, когда они обогнули небольшой холм, - впереди огни!
-Далеко?
-Не больше получаса пути. Хотя, - задумался слуга, - при нашей нынешней прыти...
-Коням нужен отдых. Если мы сейчас ускорим шаг, чтобы добраться до огней, то нам придётся оставаться в том поселении, как бы там нас ни встретили. На усталых конях далеко не ускачешь!
-Как скажете, сударь, - ответил Элмер; и, сойдясь на этом, всадники поскакали вперёд.

Сизые тучи разогнало ветром, и на небе показалась почти полная луна - серебристо-белая, как и всегда в такое время года.
Всадник, что был при оружии, вновь замолчал и погрузился в себя; однако Элмер решил скрасить недолгий путь до селения интересной беседой.
-Сегодня, - слуга прищурился и всмотрелся в небо, - самая долгая ночь, сударь!
-Да, Элмер.
-Помните песенку?.. - прочистив горло, он запел:

Самая долгая ночь
при самой полной луне...
Да сна - ни в одном глазу,
если поверишь мне!..
В замке-то - свадебный пир,
в замке-то - пир горой!
Жених и невеста...

-Не надо, - поморщился всадник.
-Так это же старинная песня, - стал оправдываться слуга, - и потом, там ведь речь о короле, и...
-Не надо, - вновь проговорил тот, и Элмер смущенно примолк.
За всю остальную дорогу он не произнёс ни фразы - причиной тому была не столько обида (чего-чего, а этой напасти он сторонился как огня!..), сколько удивление. Погоняя своего коня, он всё пытался понять, отчего же сударь сегодня так тих и угрюм - и, главное, чем ему могла помешать простая весёлая песенка, которую он сам певал когда-то давно... там, в далёких селениях...

а вообще, ладно.
будет вам и снежная стена (я подозреваю, что кое-кто ещё с оной не ознакомился), будут нам и пары, и сдать работы к десятому декабря.

да и чудеса тоже не прекратились ведь.
вот я ныть-то ною, а держусь ещё.
на Честном Слове.

(с)

а больше я ничего не скажу.

сказал уже. Златоуст. раз навсегда.

пхех, вот как раз в следующих главах "стены" речь идет именно о деньгах.
об этих дурацких кругляшках, которые сводят с ума мирное население... хех.

...Что именно разбудило Элиан, она не могла сказать. Во всяком случае, этого звука или толчка было достаточно, чтобы прервать её сон, но явно мало для того, чтобы она полностью пришла в себя, и какое-то время княжна провела в полузабытьи, невольно прислушиваясь ко всему, что происходит.
За прошедший час или полтора мало что изменилось; однако внимательный слушатель не мог не заметить плохо скрываемое оживление, которого не было ещё утром. То и дело какая-то из повозок останавливалась, и у лошадей проверяли сбрую; кто-то торопливо пробегал мимо, шурша травой; неподалеку слышались шаги и приглушенные голоса... которые, кажется, приближались.
Элиан прислушалась.

Говоривших было двое. Один горячим шепотом упорно втолковывал что-то другому; тот всё больше помалкивал, изредка односложно вставляя: "не врёт?.. вы всё проверили?.. а ну-ка не темни, - когда?!"
-Скоро... совсем скоро... этой ночью. К полуночи нам нужно быть у тракта, - заторопился первый. - Они прибудут. От них ведь были люди... Коготь ска...
-Тшшш!!.. нечего тут болтать! - рявкнул шепотом второй.
Зашуршала трава: по-видимому, при упоминании "Когтя" он стал осматриваться.
-Я не болтаю, - проговорил первый, - я... я... мы уже почти всё приготовили.
-"Почти всё приготовили"! - передразнил второй (им оказался не кто иной, как Мартис). - Смотр-рите мне... ос-столопы! - сквозь зубы прорычал он; и от этих его слов с Элиан тут же слетели остатки сна.
"Так, значит, сегодня!!.. - пронеслось в её голове. - Но кто бы это мог быть?.."


…Мартис и тот, кто ему докладывал, тут же ушли отсюда, не сказав больше ничего существенного - видимо, они уже обговорили всё, что требовалось.
"Ночью они прибудут, чтобы встретить у тракта обоз, - Элиан стала мысленно перебирать те их слова, что ей удалось уловить. - От них приезжали какие-то люди... наверное, о чем-то договариваться. Коготь сказал..."
Коготь!?..


* * *


Новая догадка потрясла Элиан не меньше, чем все прежние.
Судя по услышанной кличке, у Мартиса был уговор с шайкой разбойников: тех, скорее всего, интересовали драгоценности; его же - возможность что-нибудь получить за своё предательство.
Нет, не ошиблась она, когда углядела здесь вероломный обман!..

Сердце княжны снова сильно забилось; дыхание сделалось лихорадочным, и на щеках выступили пятна.
"Так я точно себя выдам", - горестно заключила она, приложив к щеке холодные пальцы.
К счастью, сейчас некому было её видеть: возница не оборачивался назад, других погонщиков рядом не было... и даже Седрик убежал куда-то.
"Но что-то ведь можно сделать!.. - чтобы успокоить себя, стала размышлять Элиан. - Если мы и впрямь будем у тракта, то... то оттуда будет легче выйти к людям! Значит, когда появятся те, - надо будет бежать отсюда так быстро и незаметно, как только сможем!!.."
-Седрик, - негромко позвала она.
-Я здесь, госпожа! - вынырнул откуда-то паж.
-Послушай, Седрик... Тебе нужно будет выполнить одно очень важное дело, - вполголоса проговорила княжна.
Седрик принял самый серьёзный вид и приготовился слушать; однако в это самое время Мартис натужно затрубил в рог и неприятным вороньим голосом объявил:
-Обед!! Привал будет прямо здесь. Шевелитесь, бездельники!..

Элиан нехотя поднялась с места и направилась туда, где второпях разводили костры. За ней последовал и паж.
Уже возле кучи котлов к ним подскочил запыхавшийся Мартис. Растянувшись в улыбке, он промолвил:
-Искренне желаю вашей светлости всего наисветлейшего, - с этими словами он подхватил руку княжны и с чувством приложился к ней обветренными губами.
Элиан едва не передёрнуло от такого криводушия. Не в силах сказать что-то в ответ, она отослала Мартиса прочь и чуть ускорила шаг.


* * *


...После довольно продолжительного привала погонщики поплелись закладывать повозки. Мартис с воодушевлением командовал своими подопечными. Судя по всему, до княжны сейчас никому не было дела.
-Послушай, Седрик, - вновь начала Элиан, - пока никого нет, заберись в ту повозку, где самые ценные вещи...
Паж удивлённо взглянул на неё.
-Так нужно, дружок. Я после тебе объясню. Итак, - продолжила она, - заберись туда, достань и принеси мне три шкатулки: большую, чёрного дерева с синеватым отливом, - на её крышке вырезан герб, - и две поменьше, с тем же символом на крышках. Там хранятся старинные ценности нашего рода...
-Это всё?.. - помолчав, спросил мальчик.
-Да, Седрик. Принеси их мне; дальше я сама разберусь. Ступай!
-Слушаюсь, госпожа, - тихо сказал Седрик и скрылся.

Элиан не торопясь прошла к своей повозке и устроилась там. Привал, похоже, затягивался, и Седрик мог успеть выполнить поручение до того, как обоз станут закладывать.
«Наряды и всё прочее я могу им простить... и даже серебро, - рассудила княжна, - но не сокровища моих предков!»

про девочку - это не розовизна никакая. это про оберегать и защищать.

хочу найти себе девочку, которую надо будет защищать от воображаемых бед, а потом отпустить в большой мир - уже окрепшей
нет, не так: хочу написать об этом повесть. всегда хотела, но так и не собралась
а теперь уже и не соберусь никогда, ибо прежнее прошло
теперь меня саму надо опекать, откачивать и выслушивать. и слава Богу, что есть кому

да что ж так худо-то

сил моих нет никаких уже
я не знаю, что мне делать со своими волосами
я не знаю, что мне делать с этой музыкой

мне уже все равно, я смертельно устала
дальше идти не имеет смысла
я лежу на горячем песке
неподвижно

Вернувшись в повозку, княжна надела браслет на левую руку и сразу позабыла о нём: среди того, на что следовало обратить внимание, хватало вещей поважнее.

"Мартис тогда возился с этими, как он выражается, остолопами... Надеюсь, он ничего не видел, - соображала она, припоминая свою нынешнюю вылазку. - Кто знает, не заодно ли с ним все остальные!?.."
Пожалуй, лишь в Седрике она могла теперь быть уверена.

Седрик, её паж, приходился сводным братом молодой жене Геральта. Оба они, увы, питали друг к другу не самые лучшие чувства, и в постоянных размолвках Селлы с Элиан мальчик часто становился на сторону княжны. Был он ещё совсем юн - незадолго до нынешней зимы ему исполнилось двенадцать, - но отважен и сметлив; и Элиан не сомневалась, что Седрик сможет стать настоящим рыцарем, - и, быть может, правителем Кринхиалла...
Однако до тех сказочных дней было ещё очень и очень далеко; а сейчас мальчик-паж и молодая княжна едва ли могли всерьёз противостать двум десяткам крепких мужчин, которые к тому же не отличались знакомством с законами чести. И даже если допустить, что не все погонщики на стороне Мартиса (а в том, что именно Мартис устроил это бесконечное кружение в холмах, у Элиан не было никаких сомнений), - выступать в открытую было бы просто безрассудно.
"Силой ничего не сделаешь, - горько думала она, - и самое скверное, что даже хитрость вряд ли тут поможет. Сплетать головоломные планы и готовить кому-то ловчие ямы легко в дворцовых коридорах - но не в пустынной местности, где даже не спрячешься!.. А побег и вовсе не имеет смысла: выбраться отсюда к людям невозможно, тем более в такой холод..."

-Вот и добрались мы до скромной обители сиятельного Вионелфа, ничего не скажешь, - печально проговорила Элиан, не в силах больше молчать.
-Ваша светлость, вам что-нибудь нужно? - вопросительно обернулся Седрик.
-Нужно?.. - на мгновение задумалась она. - Нет, дружок, сейчас ничего, - Элиан вновь устало откинулась назад и притихла.
"Знать бы только, с кем он в сговоре, этот Мартис", - вздохнула она про себя - и незаметно провалилась в тяжкую дремоту.

ну вот. повесила я стену... и мучаюсь теперь - мол, зря сделала это. и вообще, зря говорю и высказываюсь. а надобно бы мне - молчать да слушать.

...Много лет тому назад в Кринхиалле правил дальновидный и мудрый человек – Ховард Белый.
Княжество Кринхиалл в его время не знало ни жестоких войн, ни голода, ни мора… Это, разумеется, не могло не радовать правителя; однако даже в самые торжественные дни в его взгляде неизменно сквозила тень потаенной боли, и только самые близкие люди, - князь не был болтлив, - знали тому причину.
Почти все дети, которые рождались у его жены Кримхильды, не доживали и до своего первого шага. Лишь две княжны достигли юношества - Мия и Элиан; их младший брат, последняя надежда князя, через полдесятка лет после своего рождения повторил судьбу всех остальных малышей.
Незадолго до совершеннолетия младшей из своих дочерей, Мии, Ховард неожиданно скончался. К Кримхильде, которая была ещё не стара, начали свататься знатные и богатые люди. Через какое-то время она согласилась выйти замуж за троюродного брата Ховарда - Геральта Седого. Благодаря своему родству с покойным Геральт получил его титул и сделался несказанно важен и доволен собой.
Однако вскоре и его жизнь омрачилась утратой. Несмотря на все старания новоявленного князя, Кримхильда так и не забыла Ховарда. Не прошло и трёх лет, как она проследовала за мужем в зыбкую даль смерти. Мия - нежная девушка, слабая духом и волей, - не вынесла этого; и вскоре Элиан осталась единственной на земле из их рода…

Через какое-то время Геральт изъявил желание жениться на Элиан, чтобы ещё сильнее упрочить своё положение на княжеском троне. Однако она с негодованием отказалась, заявив, что вместо этого предпочла бы отправиться туда, куда он, Геральт, уже препроводил ее мать и сестру. (Элиан считала, хотя и без особых оснований, что даже если он не был прямо виновен в их гибели, то немало ей поспособствовал.) К удивлению девушки, князь довольно быстро отказался от своего намерения, - по всей видимости, оно имело для него исключительно династическое значение, - и вскоре взял в жены Селлу, дочь одного из знатных вельмож.

Княжне было трудно ужиться с мачехой. Селла, женщина довольно вздорного нрава, часто бранилась с Элиан. Впрочем, та быстро поняла, что дело здесь не в ревности и зложелательстве, а просто в дурной привычке постоянно с кем-то вздорить; и при мысли об этом Элиан становилось легче извинять слабость Селлы и сносить её упрёки. (К слову, иные проныры уже успели наречь княгиню Великолепной; а злые языки уверенно предрекали, что в скором времени она подчинит себе и своего муженька, и двор - и после, того гляди, заодно приберёт к рукам всё княжество…)
Кроме того, именно благодаря молодой жене Геральта в жизни княжны вскоре начали происходить значительные перемены...

Минувшей весной, когда готовилось празднество по случаю появления на свет первенца правящей четы, Селла настояла на том, чтобы пригласить в Кринхиалл землевладельцев из отдалённых сопредельных областей. По прошествии известного времени в княжеский дворец съехались баронеты и графы со всех концов света; и среди них - впервые за свою жизнь - в Кринхиалле оказался Оливер Вионелф, граф Ротанский.
Его сиятельству было около тридцати пяти лет; женат он до сих пор не был - впрочем, это, похоже, мало его заботило. Свои земли он получил в наследство достаточно поздно - прежде чем перейти к нему после кончины отца, графство продолжительное время находилось под властью дяди Оливера как старшего в роду. Однако спустя десяток с лишним лет он неожиданно для всех удалился от дел, и его племяннику, который уже не чаял ничего подобного, достался титул и обширные владения.
Молодой граф сумел сохранить и приумножить то, что досталось ему от предков: имея спокойный, медлительный и невозмутимый характер, он распоряжался делами вдумчиво и без спешки. В то же время ни к власти, ни к почестям он особенно не стремился; и, кажется, едва ли его сердце ускорило свое биение даже в самый день, когда он стал правителем Ротании... Вообще говоря, он вёл довольно размеренную и закрытую жизнь. Это немало удивляло его знакомых и соседей; и тем диковинней в их глазах было то, что, приезжая навещать графа, они порою не заставали его в замке... Впрочем, через несколько дней он неизменно возвращался, никак не объясняя своё отсутствие.


...Так шли своим чередом годы Оливера, младшего и последнего из рода Вионелф, до того самого дня, когда из Кринхиалла прибыл гонец с приглашением от князя Геральта и его жены Селлы.
По недолгом размышлении граф решил посетить торжество в княжеском замке. О далёком Кринхиалле он был хорошо наслышан и мечтал когда-нибудь побывать там; к тому же отказ приехать означал бы чрезвычайное непочтение к князю и его первенцу, а Оливеру этого вовсе не хотелось...
Проделав довольно утомительный путь по весенним дорогам, его сиятельство прибыл в столицу Кринхиалла - город Амитор.

Там Оливер довольно быстро снискал расположение правителей. Селла нашла его весьма достойным человеком; когда же граф упомянул о том, что не женат, княгиня решила выдать за него замуж свою падчерицу.
Элиан уже давно достигла Читать далее...

...Пожухлая трава, покрытая инеем, хрустела под копытами коней и колёсами повозок. Вялое тёмно-оранжевое солнце поднималось над горизонтом.
Элиан с тоской оглядывалась вокруг.
Уже десятый день не было видно ни перелеска, ни даже одинокого дерева, - всё только эта унылая трава да широкие ручьи, из-за быстроты течения не скованные льдом.
Ничего нового, ничего даже сколько-нибудь значительного...
"Всё одно, - мрачно текли мысли в голове девушки. - Зачахнуть в замке старика Геральта, получить от завистников в подарок что-нибудь вроде отравленных плодов... или вконец обессилеть здесь, в этом однообразии... Так и кажется, что мы здесь уже были!"
Элиан откинулась назад, на высокую подушку сиденья, и судорожно вздохнула.
-Шевелитесь, шевелитесь! - донёсся до её слуха грубый голос главного погонщика Мартиса, который отвечал за весь обоз. - Вы ведь не хотите, чтобы её светлость замёрзла и осталась тут на веки вечные? Так шевелитесь, остолопы!..
"Подумать только! - они ещё уверяли, что мы доберёмся в три недели!.. - усмехнулась про себя её светлость. - И вот прошла уже почти половина срока, а мы до сих пор в Кринхиалле... А ведь до Замка Снегов путь неблизкий, - вряд ли мы одолеем его за дюжину дней! Вообще не понимаю, зачем нужно было, выехав из Амитора, сворачивать с торного пути к югу и... и кружить в Травянистых холмах!.."
-Ваша светлость, - прервал её размышления взволнованный голос пажа, - глядите-ка!..
Элиан повернулась туда, куда указывал мальчик, - и ахнула.
Солнце как раз спряталось за серое облачко, выбросив напоследок сноп рыжих лучей; и в их свете чуть поодаль, в гуще травы, блеснуло что-то похожее на серебряный браслет. То, что это был именно браслет, Элиан решила потому, что как раз такую вещь она потеряла пять дней назад... и, кажется, это было именно здесь.
-Подожди меня, - обратилась она к мальчику; и, прежде чем паж успел её опередить, Элиан выскользнула из повозки.

-Да, это мой браслет, - улыбнулась она, подняв вещицу с земли. - Только вот... - нахмурилась Элиан и примолкла.
"Как же мы могли сейчас на него наткнуться? - задумалась девушка. - Ведь мы даже не возвращались за ним! О пропаже знал только Седрик; и я сама просила его никому не говорить об этом, чтобы не начинать поисков и не задерживаться в дороге из-за такого пустяка... Но тогда... тогда получается, что... о, небо!!.."
Тревога, порожденная внезапной мыслью, вмиг охватила Элиан.
Пытаясь найти подтверждение своей смутной догадке - или, пожалуй, в надежде не найти его, - она бегло осмотрела местность; но и невнимательного взгляда было достаточно, чтобы понять: здесь они уже точно проезжали - и, похоже, не раз с того дня, когда украшение потерялось.
Тут к холоду внезапного страха присоединилось ещё одно ощущение, которое Элиан не могла спутать ни с чем другим.
В воздухе совершенно отчётливо запахло вероломством…

Сердце начало с силой колотиться о стенки своего обиталища; Элиан с трудом уняла его.
Малейшим признаком смятения она могла выдать себя, - кто знает, не следят ли за ней туповатые с виду погонщики или охранники?.. К тому же тревога уж точно не дала бы всё хорошенько обдумать; а это было едва ли не хуже слежки.


-Ваша светлость, - донесся до нее голос пажа, - я вижу, вы...
-Да, - отозвалась она. - Я нашла его... Спасибо, дружок, - улыбнулась она и направилась обратно к обозу.


* * *

Чем чаще я хочу бумажную книгу, тем острее понимаю: мне сейчас не нужно бумажной книги. Потому что одна книжка - это не вершина и не триумф. Более того, она вообще ничего не означает (кроме авторского тщеславия - в том случае, если издана за мой счёт). Поэтому самое разумное - просто расти дальше, без шуму и пыли. Когда будет нужно, всё получится - буквально в один день, как вышло с витебским тиражом. =}
Собственно, всё.

дожили до 8 ноября...
сегодня решается вопрос с зубом.
если удалят - сегодня же вешаю первую главу стены. и на прозку, и сюда.
пусть народ наслаждается моим идеализмом, переходящим в идиотизм.
скорби надо терпеть, что ж.

вот только с нетбуком ещё не доводилось валяться на ночь глядя. захотелось вот "Снежную стену" открыть, а она-то в нём лежит... ну, не возиться же с usb-кабелем на ночь глядя!..
вот и валяюсь.

к слову, плодотворно повалялась. аж внесла заметные правки в те эпизоды, которые ещё раньше казались мне безупречными... сейчас не кажутся. и вообще, там же никакой психдостоверности, одна психопатическая каша %)
да, психфак определённо идёт мне на пользу. и даже не столько сам психфак, сколько - люди.
все эти замечательные инвалиды (и валиды), сами того не зная, спасают меня от тех вещей, от которых раньше спасал один Веник.)) так что радуйтесь, товарищи, перераспределению ментальной нагрузки! уиииихаааа!..
а может, и не такая уж она недостоверная, эта пресловутая "Стена"? люди тоже иногда бывают прекрасными идиотами, как и граф Оливер...
вообще, пора б её в народ, сказку-то эту. неважно, что конец ещё не готов. вон, Эпизоды графства вообще с самого начала вешались в онлайн... и ничего, пишутся пока, слава Богу.

о, самое главное-то и позабыла:
слава Богу за всё.


вот.
мотя