Адольф Сиу: конфеты, шоколад и парфюм
Молодой француз Адольф Сиу в 1850-х годах приехал в Москву работать на одной из зарождающихся парфюмерных фабрик.
Продолжая трудиться на фирме, с которой он был связан контрактом, в 1855 году Сиу решил основать собственное дело - маленькую кондитерскую на Тверской. Основные хлопоты легли на плечи его жены Эжени, ведь Адольф был занят еще и службой.
Заведение Сиу было небольшим, там работали только один кондитер и мальчишка-ученик, которые выпекали пирожные и печенье, ну и верная Эжени...
Дом Варгина на Тверской улице
Первый магазин бренда «С. Сиу и К°»
Однако место было выбрано очень удачно - напротив генерал-губернаторского дома, на одной из самых популярных в городе торговых улиц. Да и выпечка у Сиу была отличная!
Дело быстро пошло в гору. Маленькая кафешка- кондитерская за несколько лет превратилась в настоящую фабрику, поставлявшую в рестораны и магазины Москвы торты, пирожные, конфеты, шоколад, разные сорта кофе специальной обжарки, мороженое...
В Москве уже было несколько крупных, процветающих кондитерских производств - Бормана, Абрикосова, Эйнема, но Сиу удалось встать в первый ряд производителей кондитерских товаров.
Когда у Адольфа Сиу появились деньги, он смог заняться любимым делом - производством парфюма.
Парфюмерия была выделена в отдельное производство, но изготавливалась и продавалась все под той же маркой "Сиу и Ко".
Имея неплохой доход с шоколада и печенья, Сиу мог не заниматься выпуском дешевых сортов мыла и пудры, как другие парфюмеры. Он сразу сосредоточился на элитных, или, как тогда говорили, высших сортах парфюмерии.
Правда, все его товары были доступны - принцип коммерческой деятельности Сиу гласил: "Высокое качество - низкая цена".
Чтобы найти свою нишу на парфюмерном рынке, где существовала определенная конкуренция, Сиу сделал ставку на собственную гамму ароматов.
Он не воспроизводил сладкие или дурманящие ароматы, похожие на то, что выпускали другие фирмы. Он сделал ставку на холодные, нежные и легкие
Через 20 лет после появления в России продукции Ралле француз Генрих Брокар открыл в Москве небольшое производство мыла, которое позже превратилось в товарищество парфюмерно-косметического производства «Брокар и Ко» и стало основным конкурентом предприятию Ралле.
Генрих Афанасьевич Брокар
Брокар создавал новые ароматы, изучал воздействие духов на эмоции человека, пристальное внимание уделял рыночной стратегии.
Первая лаборатория Генриха Брокара
В 1872 увлёкся коллекционированием.К началу 1890-х гг. собрал свыше 8 тыс. художественных предметов, созданных русскими и западноевропейскими мастерами.
В его коллекцию входили картины, рисунки, графические изображения, миниатюры, скульптура, изделия из бронзы, стекла, фарфора, майолики, резные изделия из кости и дерева, мебель, предметы декоративно-прикладного искусства, оружие, часы, табакерки, старинные костюмы, ткани, вышивки, гобелены и пр.
Генрих Афанасьевич Брокар и его супруга Шарлотта
Российская традиция еженедельно посещать баню дала Брокару идею для бизнеса – мыловарение. В то время основная часть населения в качестве чистящего средства использовала золу. Мыло было элитным товаром, чаще всего привезённым из-за границы, которым пользовались богачи и аристократы. Француз начал выпускать дешевое мыло разных ароматов и форм, в том числе и нежное «Детское» ароматное мыло - с оттисками букв русского алфавита, цена на него была в три раза ниже, чем у конкурентов.
В продажу поступило дешёвое детское мыло в виде зайчиков, кошечек и разноцветное в виде овощей - для взрослых.
Хитом продаж фабрики Брокара стало мыло «Народное» - обычный кусок хорошего по качеству чистящего средства всего за одну копейку. Цены конкурентов были в разы выше.
Так элитный товар стал народным. Мыло пользовалось большим спросом, и вскоре Брокар смог расширить производство и заняться выпуском других видов продукции - парфюмерии и косметики.
В 1871 году был зарегистрирован торговый дом «Брокар и К°», в 1872 году открыт первый магазин в Москве на Никольской.
Итак, в конце 1860-х годов Ралле вернулся во Францию, продав предприятие другому московскому французу — Фридриху Дютфуа. Бренд "Ралле" уже пользовался доверием покупателей, и потому фирма вплоть до 1918 года не меняла названия.
С 1869 года фирма была зарегистрирована в форме торгового дома первой гильдии "Альфонс Ралле и Ко" (A. Rallet et S-te).
Фридрих (Фредерик) Дютфуа (1822–1897)
С 1870-х годов у Дютфуа появился партнер-совладелец, его сын Арман Дютфуа.
Семейство Дютфуа владело фирмой Ралле более четверти века и смогло существенно увеличить объем производства и расширить ассортимент товара.
В 1890-е еще два француза были приглашены Дютфуа в правление фабрики — Луи Журналло и Феликс Баго. Они специализировались на продаже парфюмерного товара, а Фридрих и Арман Дютфуа руководили фабрикой.
По данным 1872 года, предприятие включало "мыловарный" завод и парфюмерную фабрику. Оба отделения были максимально механизированы, например имелись паровые машины, как английского производства, так и изготовленные в Москве на заводах семьи Смит и Перенуда, 14 "разных котлов", 13 прессов, 7 машин с валиками для мыла, 2 машины для резки мыла.
На фабрике трудилось в это время 220 рабочих: 130 мужчин, 30 женщин и 60 малолетних, то есть подростков 12–15 лет.
Арман Дютфуа и его жена Адель, урожденная Винкель. Арман с семьей покинул Россию в 1910 году.
Фабрика "Ралле" славилась разнообразной продукцией, выпуская более 2,4 миллиона кусков мыла в год, 1,5 миллиона банок помады для волос, 238 тысяч флаконов духов, 1634 тысячи флаконов одеколона, 23 тысячи коробок рисовой пудры.
А еще фабрика выпускала душистые масла, фиксатуары, зубной порошок, крем для лица, различные препараты для освежения воздуха в жилых помещениях: например, "воду для курения в комнатах", курительную бумагу, ароматизированные курительные свечи.
В 1880-е годы объем производства возрос и составил 1 миллион рублей в год, причем главным предметом производства являлось, конечно, востребованное покупателями за качество и привлекательный внешний вид мыло — особенно славилось "Яичное".
Продукция фирмы составляла 37 процентов всего косметического производства в России.
На Всероссийской художественно-промышленной выставке 1882 года в Москве супруге Александра III, императрице Марии Федоровне, "Товарищество Ралле" преподнесло два флакона духов и две хрустальные вазы.
Фабрика Ралле произвела большое впечатление выставленными экспонатами: в условиях высокой конкуренции между московскими парфюмерно-косметическими предприятиями фабрика Ралле придавала большое значение производству эстетически привлекательных товаров.
Например, мыло выпускалось разных цветов, а также мраморное и в полоску.
Московские французы. Ралле.
В 1840-е годы Москва стала местом производства благовонных товаров - так называлась конечная парфюмерная продукция, продаваемая в розницу. Разумеется, для начала производства в Москве парфюмерии требовалось исходное парфюмерное сырье.
Парфюмерное дело состоит в продаже аромата. Чтобы аромат продавать, его следует уловить, сохранить, создать сочетание, "букет ароматов", и поместить его в товарную упаковку.
Парфюмеры решают каждую задачу последовательно. Цветочные ароматы, являющиеся составляющей всех парфюмерных ароматов, с древности улавливали с помощью жиров: способность жиров сохранять запахи была известна давно.
Сортировка роз на фабрике одного из производителей парфюмерных помад и эссенций "Рур-Бертран, Сыновья" в Грассе.
Для этого на жировую основу, нанесенную на рамку, многократно укладывают свежесорванные цветы. Жировая основа улавливала впитывала и сохраняла аромат цветов, который соединялся с молекулами жира.
Этот процесс получил название анфлёража - выгонка эфирных масел растений без температурной обработки, поскольку высокая температура разрушает молекулы пахучих летучих эфиров и уничтожает аромат. Полученный ароматизированный жир назывался помадой.
Помаду промывали спиртом, и в процессе промывки ароматические эфиры переходили в раствор, после чего их можно было смешивать с другими эфирами.
Затем ароматизированный спирт испаряется и получается "абсолют" - ароматический концентрат. Концентрат используют в парфюмерии для изготовления духов и косметических средств.
А это визуальное воплощение процесса анфлёранжа в кинофильме, поставленном по роману П.Зюскинда "Парфюмер".
Россия в силу климатических условия таким сырьем в те времена не располагала. Центром производства сырья для парфюмерии была Франция. И вполне закономерно, что начало российской парфюмерии связано с деятельностью французов.
Первый производитель парфюмерии в Москве, Луи Буис, использовал в том числе и российское сырье, но его было недостаточно и по ассортименту, и по объемам, чтобы выпускать продукцию в промышленных масштабах.
Эстафету развития парфюмерной промышленности в Москве вслед за Луи Буисом продолжил другой француз - Альфонс Ралле.
Портрет Альфонса Ралле работы Эжена Фора.
Ралле был выходцем из крестьянской семьи. Родился он в 1819 году в местечке Шато-Тьерри во французском департаменте Эн. Его брат Эжен был старше на пять лет. Но первым в Россию в 1841 году приехал младший брат Альфонс и именно он в 1843 году основал в Москве парфюмерную фабрику.
Фабрика Ралле располагалась в бывшей усадьбе князя Н.С.Всеволожского в Хамовниках.
Композитор и певец Игорь Корнелюк признался, что больше не принимает участия в шоу-бизнесе и сосредоточился на работе в других музыкальных направлениях.
"Я не занимаюсь тем, что называется шоу-бизнесом. Потому что это мне перестало быть интересным, совершенно. Потому что я занимаюсь своим делом, и мне важно это делать, и важно хоть что-то сделать в этой жизни, – объясняет он.
– 99,9% шоу-бизнеса к музыке не имеют никакого отношения."
"Я считаю, что мы сейчас живём с вами в эпоху огромного декаданса. Но единственное, я, как оптимист, хочу верить, что мы переживём и это. И декаданс рано или поздно закончится, и начнётся какой-то ренессанс, какое-то возрождение."
Композитор напомнил, что сейчас профессия действительно вымирает: мол, пишут все, даже нейросети. Есть ли талант, нет его – всё равно пишут музыку.
"Как правило, это всё самопальное, необразованное, дремучее, чумазое. И, опять-таки, теми факторами, которыми воздействуют на слушателя, эти факторы не имеют никакого отношения к музыке. Повторюсь, я люблю музыку. И надеюсь, что эта эпоха декаданса когда-нибудь всё-таки закончится"
Образ композитора – сдержанный, интеллигентный, скорее напоминающий преподавателя консерватории, плохо вписывается в эстетику ярких и скандальных эстрадных "звёзд".
Сейчас Корнелюк в основном выступает как композитор – пишет музыку для театра и кино.
В этом году в Театре ЛДМ в Санкт-Петербурге состоялась премьера его крупной работы "Фауст".
Мюзикл «Фауст» — это парадоксальное сочетание высокой трагедии Гёте и искрометного хулиганского юмора свиты Мефистофеля. Это история о вечной любви и тайном замысле Создателя!
Сюжет мюзикла развивается в нескольких эпохах. Мефистофель заключает пари с Богом. Ставка – душа Фауста, живущего в наше время. Ради победы Мефистофель очаровывает его образом юной Маргариты из Средневековья. Ради любви девушки Фауст уже готов на сделку, но неожиданно страсть вспыхивает между Маргаритой и самим Мефистофелем! Теперь исход пари зависит от выбора женщины, влюбленной в человека, и в дьявола…
Маэстро Игорь Корнелюк специально для мюзикла создал совершенно неповторимую и уникальную музыкальную партитуру, где каждая композиция трогает до глубины души.
Все тому же Гете принадлежит цитата: «Величие искусства яснее всего проявляется в музыке».
Французские духи
Вспоминаются Ланкомовские ароматы Climat
Magie Noire
J"ai Ose от Guy Laroche
Фиджи (от него же)
и Clandestine
Ив-Сен Лорановские "OPIUM"
и Champagne
Диоровские POISON
Chanel № 5
и Dioressence
Ароматы от Нина Риччи L'Air du Temps
и Premier jour
О духах иностранных- формально и реально.
Формально иностранными можно назвать прибалтийскую парфюмерию. В принципе, она была хорошего качества и достаточно разнообразная. Особенно выделялась продукция латышской компании "Дзинтарс".
"Белый сон"
"Колдунья"
Поляки представили на наш рынок 2 настоящих бестселлера. Это, прежде всего, Пани Валевска:
и небольшие и популярные духи "Может быть"
Вспоминаются еще ГДРовские Chance от Florena
Чехословаксие Корзо
Болгарский "Сигнатюр"
Еще болгарские на основе розы в очень классных деревянных флаконах
Женский парфюм
Начнем с козырей. С главного аромата советских времен.
"Красная Москва", они же бывшие «Букет Императрицы». На самом деле, они были переделаны немного. В 1925 году в этот аромат были добавлены новые синтетические ингредиенты и получился несколько иной запах, включивший в себя ароматы жасмина, розы и пряностей. Упаковка и флакон создана известным графиком Андреем Евсеевым.
В 1958 году на Международной выставке-ярмарке в Брюсселе «Красная Москва были удостоены «Золотой медали». А в 2000-м году на Международной выставке-ярмарке парфюмерной продукции в Москве – снова Гран-при.
Другой советский бестселлер - это духи «Красный мак». Они были выпущены в 1927 году к 10-летию Октябрьской революции. Их пряный опиумный запах был связан не только с Китаем, но и с премьерой балета «Красный мак».
Еще одни духи, которые были у всех - это, конечно же "Ландыш"
Популярны были также "Пиковая дама"
Нельзя забыть "Персидскую сирень"
И еще женский ответ мужскому одеколону "Саша"-духи "Наташа"
Очень нравились различные наборные вещи. Причем упаковка в них обычно была даже лучше, чем сам аромат.
Окунемся в далекое прошлое и вспомним что в середине и конце 80-х годов 20 столетия было из косметики и парфюмерии в наличии у советских граждан.
Самый лучший подарок для мужчины - мужской одеколон. В редких случаях лосьон. Другой мужской парфюмерии, и уж тем более косметики тогда и не знали. Для женщин - духи.
И почему то, первое, что приходит в голову - так вот это:
И похожие на него -
Одним из самых известных одеколонов в СССР был «Шипр», который по ГОСТу 1971 года входил в группу одеколонов «Экстра» класса с содержанием массовой доли этилового спирта не менее 70%. Насколько он был приближен к классическому и замечательному изобретению Коти, но название это носил с гордостью :-)
И конечно же знаменитый "Тройной". Он так назвался благодаря трем составляющим компонентам: лимону, бергамоту и нероли.
Ну и конечно, куда же без "Огуречного"
Одеколон "Саша"
Были даже иностранные. Сирийский "Одеколон" в графине из под коньяка :
И польский Атташе
Хотя Дзинтарс можно тоже было отчасти считать
Морган Филлипс Прайс (Morgan Phillips Price), корреспондент газеты Manchester Guardian, занимался экономическими обзорами, он посетил Россию в 1914 году , вот что он рассказал своим читателям:
В январе 1914 г. в промышленности России было официально зарегистрировано 587 млн. руб. иностранного капитала.
Кроме того, существовала гораздо большая сумма иностранного капитала, зарегистрированного в качестве исконно русского капитала. Это, по словам У. С. Сью, я оценил в 1 миллиард рублей в 1914 году.
Во время войны этот процесс быстро продолжался.
К 1917 году многие крупные горнодобывающие предприятия на Урале стали собственностью английских банков и синдикатов.
Так, Кыштымская медная корпорация в Западной Сибири и Богословский медно-железный комбинат на Северном Урале с 1914 года превратились в международный финансовый концерн с английским капиталом, во главе которого стоял г-н. Уркварт.
Азовско-Донской банк в Петрограде, осуществивший операцию от имени российских интересов, получил по сделке прибыль в размере одного миллиона рублей, а кредит на эту сумму был оформлен в Лондоне.
Семьдесят процентов капитала, вложенного в Донские железные рудники и плавильные печи, были французскими и бельгийскими, а акции компаний котировались в Париже и Брюсселе.
Девяносто пять процентов капитала, вложенного в угольные шахты на Дону, были французские и бельгийские.
Девяносто процентов разработки платины и меди на Урале и Кавказе была монополией британских и американских синдикатов.
Трамваи главных городов принадлежали бельгийским предприятиям, и их доля составляла 70%, электрические компании управлялись иностранным капиталом под российскими названиями.
Таким образом, квалифицированные рабочие промышленных центров России постепенно доходили до положения плательщиков подати в виде дешевой рабочей силы финансовому капиталу союзников.
У русской буржуазии были средства избежать этой катастрофы, но они отправили свои прибыли и акции за границу, а также продали или заложили их в иностранные банки.
Российские же рабочие все глубже и глубже падали в сети международного работорговца. ...
Я помню, как однажды в октябре я очень живо осознал положение дел, когда посетил большой металлургический завод на Васильевском острове, который недавно был продан синдикату финансистов из союзных стран. Я был в этом месте ранее летом, на собрании новообразованных цеховых комитетов.
Тогда люди послушно следовали совету меньшевистского министра труда и не мешали работодателям и их руководству.
Однако теперь я обнаружил
В моей ленте исторически сохранились журналы переселенцев из Украины, какие-то я убрала со временем, какие-то остались ради расширения кругозора.
Есть журнал, хозяйка которого, отрабатывает полученное российское гражданство, демонстрируя приверженность русскому национализму и готовность его пропагандировать...
Она учит своих последователей ненавидеть хохлов и краснопузых, ратует за декоммунизацию и построение правильного капитализма, который должен быть без олигархов.
Но на самом деле, этот журнал - яркая демонстрация того, куда быстро скатывается пропаганда русского национализма - к откровенному фашизму.
Но так как новая россиянка еще не прошла полную пропагандистскую переподготовку, то призывает она не к переходу к государственному корпоративному капитализму, а к тому, что она называет "старым добрым капитализмом".
Вот как это звучит.
«Старая» офшорная российская аристократия окончательно помножена «на ноль». Она — кончилась. На обломках той экономики, фундамент которой заложили в 1996 году залоговые аукционы, будет создаваться что-то совершенно новое и нами невиданное.
Не будет никакого социализма. Ни нового, ни старого. Конечно же это будет — старый-добрый капитализм. Но это будет именно — русский, национальный капитализм, который будет рассматривать Россию не как колонию для заработка, а как собственную крепость, и, возможно, со временем, и как собственный дом.
И невдомек ее последователям, чем в прошлый раз закончился тот русский, национальный капитализм: его наследниками, еще не созревшим плодом, он был с легкостью передан в новые крепкие руки иностранных банков, перед напором которых не устояли не только изнеженные потомки российских заводчиков, но и крепкие русские купцы.
Те, кто до сих пор с восхищением приводят цифры все увеличивающегося производства товаров дореволюционной России, экспортного потока зерна, масла, металлов, не хотят знать, что владельцами его были иностранные компании - французы, голландцы, бельгийцы, немцы и граждане Великобритании.
А потом все эти компании ушли, в связи со сменой власти, но хотели вернуться уже победителями и на своих условиях. Вернуться получилось немногим, не так, как планировали, и на условиях новой власти.
Поднять страну в тот раз помог совсем не добрый старый капитализм, да и не бывает доброго капитализма.
А вот в 1990-х пришла идея к возврату к старому и доброму. Помню, как с экранов телевизора нас уверяли - нужно обязательно сменить имя города, как только вернется старое доброе название, все наладится, наступит второе рождение и расцвет бывшей столицы. Многие верили... Сегодня кто только не вспоминает про "гопников из питерской подворотни".
Блистательного Санкт-Петербурга не получилось, получился старый, но недобрый Питер.
О влиянии британского капитала в развитии экономики Российской империи в начале двадцатого века говорит таблица британских компаний, действующих в России ( Table 2: British Companies established in Russia, 1892-1914.), которую я взяла из работы Томаса Джонса "Британский бизнес в России, 1892-1914" (British Business in Russia, 1892-1914 by Thomas Jones).
Есть еще Таблица №1 со списком компаний, созданных до 1892 года, но думаю, что и одной таблицы достаточно для получения представления о масштабах британской собственности в дореволюционной России, этим фирмам принадлежали российские шахты, заводы, фабрики, а также - лес, уголь, нефть, добываемые руды
Маленькие Хатыни… Сколько их всего на нашей земле? Там не стоят мемориалы, не слышен колокольный звон. Но набатом вечной памяти остаются они в наших сердцах.
Смолевичский район — один из сотни в Беларуси, чьи села враг сровнял с землей, оставив после себя горы пепла, печные трубы и могильные холмики.
«Праздник урожая–1», «Прогулка на Семуху», «Якоб», «Бамберг», «Бреслав», «Майский жук», «Орел», «Хрущ», «Волшебная флейта», «Зимнее волшебство» – нелюди в человеческом обличье давали своим карательным операциям против мирного населения почти поэтические названия.
Смолевичскому району достались «Фрида» и «Манылы», превратив более 60-и деревень в выжженное поле. Фашисты и их прихлебатели воевали огнем с жителями деревень Усяжа, Малые Калодези (ныне это Тадулино), Прудище, Каменка, Сутоки, Юрьево, Хотеново, Антополье, поселок Антопольский…
В руинах лежали десятки сел нынешнего Озерицко-Слободского сельсовета – Багута, Батуринка, Ляды, Прилепы… Кривая Поляна, Заречье, Сухой Остров, Карамша, Антопольский…
Они так и не нашли в себе силы восстановиться и жить дальше, войдя в историю Смолевиччины как сестры Хатыни.
Не везде есть общие могилы жертв карательных операций, чаще всего родственники «расселяли» их по одному по сельским кладбищам. И таких захоронений в районе очень много, все не перечислишь. Да и забыты со временем многие, что греха таить.
Первая история — коррупционная. Военный министр Российской империи Владимир Сухомлинов был способным человеком из хорошей дворянской семьи, окончил Академию Генерального штаба и замечательно чувствовал настроение государя.
Когда царь начинал скучать во время министерского доклада, Сухомлинов сразу рассказывал анекдот или случай из армейского быта — рассказчик он был превосходный. Николай II его очень любил.
Надо же такому случиться, что в возрасте 65 лет Сухомлинов влюбился в 23-летнюю замужнюю даму. Та уходит от мужа, он не дает развод, дикий скандал. Лжесвидетели, потом лжесвидетели разоблачены, император давит на Синод, и Синод в конце концов дает развод Екатерине Викторовне, и она наконец становится госпожой Сухомлиновой.
Госпожа Сухомлинова не принята в высшем свете, потому что она разведенная жена, она создает свой круг общения, и это все необычайно рифмуется с недавними приключениями Сердюкова и Васильевой.
Никаких подрядов в военном ведомстве без Екатерины Викторовны получить практически нельзя. То есть история с бязевыми кальсонами — это реальная история: «Все — к Екатерине Викторовне!»
У Екатерины Викторовны масса друзей, которые помогают ей тратить деньги. Один из них — взяточник и негодяй Сергей Мясоедов, который и подведет семью под цугундер.
В 1915 году главное слово, главная идея, главная мания — это «шпионаж». Всем понятно, что Распутин — немецкий шпион, но шпионов должно быть много.
Ленина еще никто не знает, поэтому шпион он или нет — это никого не волнует. А шпион где-то наверху. Потому что, как только мы планируем атаковать, немедленно неприятель это узнает, и так далее, и тому подобное — масса признаков.
В 1915 году Великий князь Николай Николаевич арестовывает Сергея Мясоедова, который действительно, по-видимому, мародерствовал на временно занятых немецких территориях. Но его обвиняют в том, что он передает информацию немцам. Полковника быстро, и, по всей видимости, бессудно казнят.
Но так как он ближайший приятель Екатерины Викторовны Сухомлиновой, тень подозрения падает и на Сухомлинова. Начинается расследование, которое длится до 1917 года. Измена не установлена, но то, что два миллиона появилось на счете министра неизвестно откуда, и отчитаться он не может, — это факт.
Министра снимают, потом сажают, и, конечно, в Лондоне и Париже в ужасе, потому что сажать за взяточничество и за измену военного министра в период Первой мировой войны — это некоторая потеря лица. И с этого начинается непрерывный штурм самодержавия.
Григорий Распутин с империатрицей, царскими детьми и гувернанткой. Царское Село. 1908 год
Великих князей и всю эту компанию окружают гвардейцы. Когда мы невольно сравниваем нашу нынешнюю жизнь с тогдашней жизнью, что роднит — это демонстративное потребление, которое вообще России свойственно.
Так же, как в Латинской Америке, люди в России покупают не потому, что им необходимо , а потому, что статусно. И наоборот, что-то они не могут покупать, потому что пусть надо, но не элегантно, — можно выпасть из круга.
Гвардейцы жили, я бы сказал, в таком же условно-семиотическом мире, в каком живут воры в законе.
Неизвестный офицер
Гвардеец не ходит ни в какие театры, кроме двух: Михайловский театр, потому что он французский, и Мариинский театр, причем на оперу он тоже не ходит, а ходит на балет.
В Михайловский театр он ходит, потому что там нету посторонних, — это, как правило, абонементы, это не билеты, которые где-то покупают.
Дальше шестого ряда или не в ложах сидеть невозможно. Просто тебя вызывают старшие офицеры и говорят: «Поручик Голицын-второй, вам лучше выйти в отставку».
Гвардейская служба — не для того, чтобы зарабатывать деньги, а для того, чтобы приобретать социальный капитал, знакомства, то есть в конце концов она окупается.
Гвардейцы поздно женятся, потому что в гвардии служить — только тратиться, а муж все-таки должен содержать жену. И если уж совсем молодому проигравшемуся гусару неоткуда взять денег, он решает взять в жены дочку какого-нибудь московского текстильного миллионера.
Да, госпожа Рябушинская станет его женой, но ему придется выйти из полка, потому что полковые дамы не признают ее в качестве законного члена своего женского коллектива.
Можно и нужно иметь любовниц. Любовницы, хотя они и не проходят дамской цензуры, проходят цензуру однополчан. Любовница должна быть актрисой, желательно балериной, может быть, француженкой. И никто из этого истории делать не будет.
Она может быть даже замужней женой, как это было в романе «Анна Каренина». Если бы они там не решили жениться, то ничего бы Вронскому за это не было бы. Собственно, Бетси Тверская об этом и говорит Анне.
Существуют балы. Не в императорском дворце, как я уже сказал, но тем не менее их надо посещать. Там, собственно, и находят невесту.
Когда уланский ротмистр решает, что ему уже можно жениться, то именно на балу, как это было со времен Наташи Ростовой, он танцует с некоей барышней два или три раза. Если он перестает с ней танцевать и больше не видится, то ее брат его убивает на дуэли, поэтому что это серьезное нарушение фамильной чести.
Время от времени светом овладевают какие-то необычайные увлечения, и как раз перед Первой мировой войной это скейтинг-ринги — арены для катания на роликах по паркету и одновременно рестораны. Это то место, где свет встречается с полусветом.
Надо сказать, что Петербург был заполнен дамами того типа, которые в Москве 90-х годов назывались «модели», а Крамской их называл «незнакомка».
Это
Лев Лурье - популяризатор истории. Кто-то может заметить, что он немного циничен, упрощает историю или подгоняет ее под сегодняшний день. Тем не менее, он рассказывает о ней доступным языком, заинтересовывая старых и молодых людей, заставляя думать о настоящем и будущем.
ххх
Мы сегодня будем говорить о 1916 годе. Не календарном, а настоящем, том, что заканчивается февралем 1917.
Почему такая мощная страна, как императорская Россия, развалилась в течение одной недели февраля 1917 года?
Россия к 1914 году — 150-миллионное государство. Территория ее больше, чем у Советского Союза, она включала в себя еще Польшу и Финляндию, контролировала Китайско-Восточную железную дорогу в Маньчжурии.
С 1909 по 1914 год промышленное производство росло примерно на 9% в год — такие недавние китайские темпы.
Россия росла так быстро только четыре раза в истории: в 1890-е годы во время реформ Витте, перед Первой мировой войной, в сталинские первые пятилетки и в два первых срока президентства Путина.
Страна была относительно спокойной, стабильной. Это была, можно сказать, мягкая автократия.
Впрочем, политических заключенных было больше, чем когда бы то ни было при царизме, — 50 000 человек. Даже при Ленине их было меньше, только при Сталине эта цифра была превзойдена.
50 000 — это централы, каторга, ссылка. Именно Столыпин впервые применил каторжный труд политических вместе с уголовниками. Ссылка могла быть тоже по-сталински неприятной. Да собственно, Иосиф Виссарионович пять лет провел в Курейке —в районе нынешнего Норильска.
Существовала Государственная Дума, которая избиралась довольно жульническим путем, не по такому алгоритму, как сейчас. Никто не подбрасывает бюллетени.
Дума делится на курии. Помещики официально контролируют 40% депутатских мест. У правительства всегда гарантированное большинство в Думе. Роль «Единой России» выполняют октябристы.
Другое дело, что в Думе сидели люди гораздо более квалифицированные, чем в нынешней, поэтому работа думских комиссий была полезна — квалифицированная экспертиза, парламентские расследования, реальная борьба с коррупцией. К тому же идеальная судебная система.
Цензура жестче, чем сейчас, но есть множество способов ее с некоторым риском обходить. Исключительно успешная, стабильная страна.
Все три премьер-министра, сменившие друг друга, — Столыпин, потом Коковцев, потом Горемыкин, — управляют внятно и квалифицированно.
Единственное, что, ну, не настораживало, а пугало наиболее зорких наблюдателей, склонных к тому, чтобы развитие шло эволюционно, — комплексы по поводу внешней политики.
Россия чувствовала себя оскорбленной и обиженной — она потерпела поражение в русско-японской войне.
А в 1909 только вмешательство Распутина и позиция премьера Столыпина спасли Россию от войны на Балканах после того как Австрия аннексировала Боснию и Герцеговину.
Григорий Ефимович Распутин в июле 1914 года был на побывке у себя дома, в селе Покровское, и там на него напала представительница другой, я бы сказал, конкурирующей секты — Хиония Гусева, такая
Борис Пронин являлся создателем литературных кабаре в Петербурге: «Бродячей собаки» и «Привала комедиантов».
"Пантомимы и картины исполняет без причины..."
В конце 1911 года Гумилев окончательно рассорился с Вячеславом Ивановым и перестал бывать "на башне", где с 1905 года по средам цвет петербургской мысли цвёл так буйно, что по городу ходили слухи самые ужасные.
В действительности было примерно так, как записал, планируя, у себя в дневнике Вячеслав Иванович:
"Каждая вечеря должна заранее обдумываться и протекать по сообща выработанной программе. Свободное общение друзей периодически прерываться исполнением очередных нумеров этой программы, обращающих внимание всех к общине в целом. Этими нумерами будут стихи, песня, музыка, танец, сказки и произнесение изречений, могущих служить и тезисами для прений; а также некоторые коллективные действия, изобретение которых будет составлять также обязанность устроителя вечера…."
Мережковский, Судейкин, Брюсов, Маковский, Блок, Городецкий, Добужинский, Мандельштам, Ахматова, Бердяев, Белый, Мейерхольд и еще десятки имен могут с полным основанием значиться на мемориальной таблице под словами "Здесь в период с 1905 по 1912 годы регулярно бывали...".
Михаил Кузмин вообще месяцами жил у Иванова. Вот он в 1908 году сидит на крыше "башни":
А вот приблизительно такое общество собиралось "на башне". Вооон они, Гумилев и Ахматова, в верхнем ряду стоят между дурачащейся дамой и усатым барином. Фото 1913 г.:
Однако в 1911 году собрания у Иванова уже не были такими зажигательными. Никто больше не наряжался в "хитоны" и "пеплумы". Общество постепенно увядало.
На этой минорной ноте Гумилев отпал от Иванова, от символизма, от мифологизации искусства, от журнала "Аполлон". Примахались ему тирсы. И решил он издавать свой собственный журнал - "Черное и белое".
В феврале 1912 года вышел первый номер, а в марте - последний. В первом номере поведали о "Бродячей собаке":
Приют находился в подвале на Михайловской площади, 5. Это артистическое кабаре “Бродячая собака”.
Там, на заднем дворе он (бродяга-поэт) скользит по ступенькам и сходит вниз, в неприглядный с виду подвал, где на дверях предупредительно начертано бесхитростное слово “ТУТ”.
Он подвергается строгому контролю и только по удостоверению того, что он действительно подобен псу бродячему, он пропускается внутрь. И приблудший, спеша расписаться у дверей в книге полсаженным пером, безрассудно ввергает свое бытие в поток художественного веселья.
Проголодавшись (подобно бродячему псу), он устремляется в буфет, где за ничтожную сумму полу- чает всякую снедь и
«Собачники» и «фармацевты»
Любая тусовка прежде всего отмежевывается от «всех остальных», подчеркивая свою уникальность, особенность и непохожесть.
На первом же заседании отцов-учредителей «Бродячей собаки» было объявлено: «наглухо не пускать фармацевтов, дрогистов, Цензора, Регинина и Брешко-Брешковского, а также второй сорт поэтов и художников».
И только следующим пунктом — «у «Собаки» есть своя точка зрения на жизнь, на мир, на искусство».
Таким образом, вся публика делилась на две части: первосортные артисты и, с другой стороны, как бы сказали современные неформалы, «цивилы».
Тогдашних цивилов фармацевтами обозначил художник Сапунов (тот самый, который так нелепо утонул через полгода после открытия кабаре).
Дрогистами (а «дрогист» - это от французского слова, торговец аптечным товаром) Сапунов называл дантистов и судебных приставов, которых ненавидел как класс до кровомщения.
Но вообще «фармацевтами» стали звать «чистую» публику; ту, которая приходит во фраках и манишках, укладывает локоны строго по моде, пахнет парикмахерским одеколоном, ходит ежедневно на службу, живет размеренно, чинно, держит горничных и... оплачивает счета завсегдатаев.
Практически сразу главный распорядитель «Собаки» Борис Пронин столкнулся с проблемой: у артистичных завсегдатаев было полно ярких талантов, а вот денег не было.
И хотя, согласно Уставу Общества Интимного театра (а «Бродячая собака» устраивалась как клуб этого общества), «все члены общества работают бесплатно на благо общества.
Ни один член общества не имеет права получать ни одной копейки за свою работу из средств общества», - деньги все-таки были нужны: на холсты, на цветы, на костюмы, посуду, наконец, на еду и выпивку.
Поэтому уже вскоре после открытия клуба-кабаре туда стали пускать «фармацевтов». За вход драли с них немилосердно — цена билетов доходила до 25 рублей.
Кроме того, Пронин лично давал указание буфетчику, чтобы все, что съедали и выпивали «собачники» вписывали в счета «фармацевтов». Еще и издевались, демонстрируя презрение, пугая богемными нравами, затевая скандалы.
Пронин однажды напал на одного «фармацевта»-адвоката, да так, что дело кончилось вызовом. Ситуацию уладил гениальный пропойца Цыбульский. При полном параде отправился он ранним утречком к тому адвокату (имевшему, между прочим, репутацию бретера) — в качестве секунданта. А через час телефонирует бледному Пронину: «Приезжай, хозяин — отличный парень, и коньяк у него отменный!».
Кстати, о дуэлях. «Собачники» вообще были народ горячий. Даже тихоня Велимир Хлебников, бывший завсегдатаем «Бродячей собаки» в сезон 1913/1914, участвовал в несостоявшейся дуэли с Мандельштамом, который после одного неосторожного замечания Хлебникова вскочил и заявил: «Я как еврей и русский поэт, считаю себя оскорбленным и вас вызываю…».
Секундантам — юному Виктору Шкловскому и Павлу Филонову (тому самому художнику) — удалось примирить поэтов. Они потом долго оставались друзьями, и Мандельштам, сам не
Блудницы из "Бродячей собаки"
Чего греха таить, когда Ахматова писала "Все мы бражники здесь, блудницы...", она слова эти употребляла вовсе не в переносном смысле. Нравы завсегдатаев "Бродячей собаки" не были благопристойными.
Но возможно, что и Борис Пронин ("В «Собаке» нравы были застенчивые, оргий и связанных с ними гадостей не было"), и Маяковский ("ходили туда отнюдь не пьянствовать") говорили чистую правду, ибо богемные оргии и в самом деле проходили совсем в другом месте - на квартире Паллады Богдановой-Бельской, самой известной куртизанки Петербурга в начале ХХ века.
Паллада Олимпиевна Богданова-Бельская (Старынкевич), 1910-е гг.
Михаил Кузмин не поскупился на определения для нее:
«святая куртизанка, священная проститутка, непонятая роковая женщина, экстравагантная американка, оргиастическая поэтесса».
Поэтесса она была, кстати, очень так себе. Вот стихи, которые были ею адресованы тому же Михаилу Кузмину в 1911 году:
К. Сомов. Портрет Кузмина, 1909.
Когда пройдете под руку с ним вместе
И не глядя, поднимете свой котелок,
Мне станет радостно от верной вести,
Что нас троих опять связал все тот же рок.
И улыбнусь ревнивому сомненью,
Привычно взявшему меня для пленных мук,
И к храму Женщины, радея откровенно,
Опять направляю я без стрел свой лук.
Самоцелью для Богдановой-Бельской была экстравагантность - во всем: начиная от макияжа, заканчивая образом мыслей.
Но единственно подлинная необычность в ней - это ее имя. Паллада - так назвал ее отец, Олимп Старынкевич. Фамилии тоже все настоящие: дама была замужем по меньшей мере пять раз и могла выбирать.
В период расцвета она предпочла быть известной как Богданова-Бельская. Доживала свой век и похоронена в Петербурге как Паллада Гросс. Остальное же все в Палладе было выдумано ею самой.
Всех безотчетно я ласкаю
И всех жестоко я томлю.
Кавалеры Ордена Собаки
Поскольку никакое государство без кавалеров не стоит, а кавалеры обычно очень скучают без орденов, отцы-оформители с отцом-основателем и главным государственным идеологом создали Орден Собаки.
В центре у него было "всевидящее око", вписанное в треугольник, а внизу подпись: "Cave canem" - "Бойся собаки". Такие надписи делали древние римляне на пороге своих домов; что-то вроде нашего: "Осторожно, злая собака!"
Орден Собаки вручали почетным гражданам и особо ценным гостям. Первым кавалером стал актер Александрийского театра Юрий Юрьев. Потом, много лет спустя будут у него и Орден Ленина, и Орден Красного Знамени, и медаль "За доблестный труд в Великой Отечественной войне".
Но впервые Орденом наградили его здесь, в "Бродячей собаке", вскоре после ее открытия, в ночь с 16 на 17 января 1912 года. Тогда устроили вечер в честь актера. Надели на него и лавровый венок, и бумажный ошейник - обязательные атрибуты Ордена Собаки.
Юрий Юрьев - Дон Жуан в пьесе Мольера, 1910.
Среди кавалеров Ордена Собаки были:
Виктор Крушинский - инженер, директор завода, большой приятель Пронина. Он будет после революции служить главным инженером сметного сектора Цемпроекта, и его расстреляют 20 сентября 1937 г. А пока что он то и дело выручает Пронина деньгами.
Когда в 1915 г. имущество "Бродячей собаки", уже прекратившей существование, распродавали с молотка, Крушинский выкупил все, заплатив в общей сложности 37 тысяч рублей.
Белла Казароза в роли гитаны Хуаниты, 1910-е
Валентин Пресняков - танцовщик, хореограф, педагог.
В "собачью" эпоху он был преподавателем пластики и сценического движения в Санкт-Петербургской консерватории и учил танцевать Беллу Казарозу, и об этом танце "сноб и эстет" Сергей Маковский, основатель журнала "Апполон" написал:
По платью нищая — красой движений жрица,
В толпе цыган она плясала для меня
То быстрая, как вихрь, чаруя и дразня,
Кружилась бешено.
То гордо, как царица,
Я пребывала в поисках старого снимка петербургской гостиницы "Астория", когда услужливый Гугл подсунул мне в числе прочего эту картинку:
Художественный театр в кабаре "Бродячая собака" в 1912 или 1913 году.
И Бог весть, почему меня на сей раз так зацепили эти лица, а пуще того - название пресловутого кабаре. Повеяло осенней безысходностью: целая зима до весны; петербургская зима, промозглая, ветренная, опасная... Я пошла читать все подряд про всех подряд завсегдатаев того подвала, и наполнилась трагизмом до краев.
...что счет опять не в пользу украинского "языка". Дескать, народ стал больше говорить по-русски. Даже во Львове. Не исключено, что в знак протеста. Ага, дети на детских площадках по-русски изъясняются - всем назло.
На самом деле в знак протеста можно говорить только на украинском. Взять и из принципа не смеяться над "аранжувальнык". Произнести "заплющи очи да пидрахуй" и даже не улыбнуться. Нет, право, это наречие - какая-то комната кривых зеркал для нормального русскоязычного человека.
Начинаешь читать или слушать, даешь себе зарок отнестись со всей серьезностью, и тут, бац, "ссавцы", "подтримка", "стратегичный фокус для штабив" - ну невозможно!
В ТОПе есть некий блогер из Днепропетровска, он все своего кота называет "пухнастый". Долго я думала, что он нарочно коверкает слово "пушистый" из (ложных) юмористических побуждений. Ан нет. Это, оказалось, на украинском так.
Российские лингвистические институты, используя всю свою научную мощь, сумели придать украинскому диалекту статус полновесного языка. А вот сделать его достаточно востребованным за сто лет активного впаривания никто не смог, никакое госрегулирование, никакие квоты.
До сих пор есть только один стимул приобщаться к данному наречию - насильственный (единственный - потому что если кто-то сам говорит по-украински "из принципа", то это тоже насилие).
А другого-то быть и не может, ибо не существует на украинском "языке" ни литературы, которую хочется читать не из принципа, ни философии, которую хочется познать, ни истории, которую хочется изучать, ни страны, в которой хочется жить, ни архитектуры, ни науки, ни-че-го.
Нет, вы представьте: сто лет активного существования "языка". А как была жалкая кучка носителей на всю пятидесятимиллионую сторону, так и осталась кучка жалкая. Правда, миллионов уже существенно поубавилось.
engurevich. жж
...в очередной раз подтвердили, что постмодернистское словотворчество у них по-прежнему на высоте: в решении отвалить Украине наших недоотнятых денег они (деньги) называются "репарационный кредит", - и поди докопайся до сермяжного смысла.
Если оно репарационный, то почему кредит?
Если кредит, то кому отдавать?
Тому, от кого репарации?..
Но на месте хохлов (сохрани Бог!) я бы не радовалась: подобное мастерство говорит ведь и том, что в надлежащий момент европейцы сочинят и для них фантазийную формулировочку.
И присядут горемыки над бумажкою, в которой их черным по белому объявят, ну, скажем, "победившими должниками всего мира", в строгом соответствии с чем надо будет отдать
России - российское,
Венгрии - венгерское,
Польше - польское,
Румыния обойдется,
а оставшееся заберет Америка как главный пират - предводитель "всего мира".
engurevich. жж