Существует историческая примета, что вхождение Львова в какую-нибудь империю или государство неизбежно ведет к их развалу. Нечто похожее происходит в последние несколько веков и с Польшей. Не сложилась у нее историческая судьба. А обострилось все с объединения Польши и Литвы в 1569 году на основе Люблинской унии. Хотя и более раннюю историю Польши нельзя назвать спокойной.
Образовалась своего рода карликовая империя, располагавшаяся на территориях современных Польши, Украины, Белоруссии и Литвы, а также частично на территории современных России, Латвии, Молдавии, Эстонии и Словакии. Название она получила ― Речь Посполитая.
В современной польской историографии ее называют «I Речь Посполитая». Есть у поляков и «II Речь Посполитая» (с 1918 по 1939 г.); а с 1989 года ее именуют «III Речь Посполитая».
Период существования Польской Народной Республики (1944–1989) в этой нумерации не учитывается, чтобы подчеркнуть её отличие от других Речей Посполитых.
Во всех этих наименованиях угадываются фантомные боли по утраченной империи, которую поляки мечтают возродить в том или ином виде. И они этого не скрывают, организовывая разного рода политические прожекты типа «Люблинских проектов» с участием Украины и Литвы.
Ностальгия по утраченной империи сопровождается большой неприязнью к тем, кто ее разрушил, проведя к 1795 году три раздела страны и трижды поделив Польшу между Россией, Пруссией и Австрией.
Еще один раздел Польши произошел уже в 1814–1815 гг. на Венском конгрессе между теми же Австрией, Пруссией и Россией. Из бывшего Варшавского княжества, созданного Наполеоном после разгрома Пруссии, было образовано Царство Польское, большая его часть по решению Венского конгресса передавалась России.
Сознательно или нет, но Австрия с Пруссией тем самым устроили тогда России историческую «подлянку», повесив на нее основную часть проблем по борьбе с польским национально-освободительным движением. А именно такие задачи и ставились при новом разделе Польши.
Тогда и стало понятно, что основным врагом любой империи является национализм входящих в нее народов. Позднее эти знания были неоднократно использованы для крушения многих империй.
Последствия нового раздела не заставили себя ждать и вылились в серию восстаний (1830, 1846, 1848 годов).
Осенью 1861 г. для прекращения «беспорядков» в Польше было введено военное положение, однако в 1863–1864 гг. восстание вспыхнуло вновь.
Сегодня поляки постоянно манипулируют историческими фактами, обвиняя исключительно Россию в разделах Речи Посполитой. В Варшаве «забыли», что в них активно участвовали и другие ее тогдашние соседи, которых серьезно достала политика Речи Посполитой, постоянно сопровождавшаяся необоснованным гонором, претензиями и высокомерием.
Собственно, этими чертами внешнюю политику Речи Посполитой наградило очень своеобразное сословие польских дворян, существенно отличавшееся от других европейских дворян своей многочисленностью и нередко отсутствием у ее представителей реальной собственности. Только принадлежность к сословию, полученную в результате какого-то «героического» поступка одного из предков, отличившегося в многочисленных феодальных сражениях на стороне короля, и неимоверный гонор от своей принадлежности к шляхте.
После вхождения польских территорий в состав Российской империи власти значительно сократили количество представителей шляхты, потребовав предъявить документальное подтверждение принадлежности к дворянскому сословию, чего большинство безземельных шляхтичей не смогло выполнить. В результате они были отнесены в разряд простолюдинов, что еще больше усилило недовольство последних и способствовало росту «национально-освободительных» настроений среди поляков.
Как говорится, характер ― это судьба! Оказывается, что это в полной мере относится не только к людям, но и государствам, которые эти люди населяют. Гонор и высокомерие поляков определяют судьбы страны не только в истории, но и в настоящее время. Могу предположить, что так будет и в обозримом будущем.
В этой связи мне вспоминается встреча в МИД в конце 90-х годов прошлого века с одним западным дипломатом. В ходе информационной беседы в числе прочего обсуждали политику стран Восточной Европы, входивших ранее в социалистический лагерь. Остановились на Польше, уже вступившей в НАТО в марте 1999 года.
В словах коллеги при этом чувствовалось явное превосходство, он как бы говорил: вот видите, все ваши союзники уходят от вас на Запад. Этих слов напрямую произнесено не было, но их смысл угадывался.
Я попытался остудить его пыл, заявив, что с Польшей и Прибалтикой не все так однозначно. А Польша вообще станет для Запада реальной головной болью, особенно после вступления в ЕС, когда она начнет с большим нахрапом отстаивать свои экономические интересы.
В доверительном порядке мой собеседник, знавший историю Польши и знакомый с польским национальным характером, согласился, что в отношениях с этой страной Европу ожидают непростые времена. И он был вынужден
Читать далее...
