1 
…Время стало слишком абстрактным, чтобы Марина могла вспомнить, сколько дней, месяцев или кратких лет прошло с тех пор. Теперь казалось, она провела вечность в этой клетке. Каждый миг был ясен и суров. Крупинки неведомой правды пытали капелька за капелькой. Ныне в ее темном жилище царствовали лишь ответы. И однажды она поняла. Предстоит отыскать вопрос. 
Гулкая презрительная ненависть к Владу еще долго мучила и, чавкая, лопала душу. Всякий раз, как он приближался к ней с выражением извращенной нежности и грусти, билась в лихорадочной истерике. Ее голос частенько срывался в хрип. Но рядом больше никого не было. Никого. Усталость затмила все. А разум уже давно заблудился в извилистых коридорах раздумий. 
Так ее не стало. 
Стерся из памяти струящийся солнечный мир. Остался лишь этот сумрачный подвал с бесконечными проводами. Море жженой боли. И Влад. Единственный человек, затмивший призраки родителей, друзей, живых людей. 
Нет, она не простила. Все, на что была способна ее затравленная душа – это тихие и равнодушные похороны. Проводить ее пришел грязный солнечный свет, заплутавшая золотистая муха и еще Кто-то. 
2 
Марина очень любила глядеть в маленькое мутное окошко под самым потолком. Наблюдая за игрой гладких бликов, она сама превращалась в тонкие гибкие лучики. И на миг забывалась в этой немой роли. Оживала лишь какая-нибудь частичка тела. Кожа, жадно пьющая прохладный коктейль из тьмы и серого света. Или уши, втягивающие подобно пылесосу, далекое бледное пение птиц и серенаду человеческих звуков. Руки, странно чужие. Напоминающие скорее старые крученные корни. Глаза. Остро и слепо цепляющие колкое пыльное зеркало в углу. Но ни разу не поймавшие там знакомых черт. А только отражение темного паутинного угла и медной цветастой мышеловки. 
А еще Марина выдумывала. Например, что она вовсе не Марина, а вон та скучающая плита. «Вот придет Он. Такой мягкий и светловолосый. В ломанной кожаной куртке с черной зажигалкой в кармане. Одного щелчка хватит, чтобы зажечь меня навсегда. И тогда поставят сковороды с вкусным обедом. Зашипит почтенное масло. Разнесутся веселые ароматы жаренного картофеля и лука, политых сверху сочным мясом. Гомон голодных людей наполнит вечернюю кухню. Как хороши разговоры за ужином! Когда позади дневные скитания и дела. А Он сядет во главе деревянного грубого стола и внимательно выслушает каждого. Хоть это и трудно в суматохе сбивчивых рассказов…» 
3 
Если бы она знала, кто Он такой. Ее очередная навязчивая выдумка? Судороги последней надежды? Или далекое детское воспоминание, никак не желавшее покидать свою хозяйку. Мягким мишкой засыпавшее с ней на жестком полу. Будившее ранним утром легким свежем дуновением из крохотной трещины в раме окна. 
Марина знала только, что им пока не встретиться. Просто еще не время. И она ждала. Вернее, не она. А кто-то внутри нее. Человечек с блестящими от слез глазами. 
Сама Марина давно разучилась плакать. 
4 
Влад пришел внезапно. Как обычно. Тихо ворвался в темницу и сел на темный ящик у клетки. 
Он долго молчал. И вдруг Марина заметила боль. Она мелко изрезала знакомое лицо. Затаилась в опущенных уголках тонких губ. Затравленно билах на дне глаз. 
И впервые Марина удивилась. Да, впервые. Прошлая жизнь была слишком далека, чтобы поверить в ее существование. 
Приплыла глупая мысль, что это животное способно страдать. 
«Ненавижу, мразь», - равнодушно кинула она по привычке и отвернулась. 
Ей и не нужно было видеть. Уже сотни тысяч раз наблюдала она, как вздрагивает Влад, падает на хрустящий пол и дергается. Треск раскаленного электричества бьет угрюмые стены. Вокруг все теплеет. Светятся бесконечные бутылки и разношерстный хлам. Пахнет горелой кожей. Стоны или скорее уханья наполняют подвал. 
Затем он медленно уползал к себе. Беспомощно и пусто глядел на Марину, не в силах вымолвить единственное слово. 
5 
«Прости», - как удар хлыста опалил Марину. Никогда не произносил Влад этих слов. 
«Зачем ты говоришь мне это? - так и не повернувшись, бросила она, - я давно мертва. У мертвых прощения не просят». 
«Это не я убил тебя. А ты сама. Помнишь тот день?» - усталость. Влад устал. Марина опустила голову. 
«Не хочу помнить. Уходи». – захотелось просто разрыдаться. Превратить все в тривиальную мелодраму. Марина утонула в любимых выдумках. Вот она на съемках ужасно плаксивого фильма. Режиссер пьет с ней утреннюю чашку каппучино и деловито объясняет суть или, как он выражается, соль последней сцены. «Главное, - слышит Марина бархатный голос, - улови и сыграй ярко переход от глубокой боли к состоянию … если не счастья, то явной радости, облегчения…» 
«Марина», - встрял Влад в ее летние грезы. 
«Тебя нет, - Марина зловеще улыбнулась, - нет!». И закрыла глаза. Когда она их открыла, подвал и правда оказался пуст. 
6 
Тот день, о котором напомнил Влад, был почти солнечным. Марине даже показалось, что кто-то протер окно. А в последний момент, что стекол в нем и вовсе нет. 
Тогда случилось целых три вещи. Уехал куда-то Влад. Она встретила 
Читать далее...