Эх, какое же отличное настроение я имел сейчас, и какой контраст бушевал у меня в душе: казалось бы совсем недавно я, от злости и обиды готов был разнести NaRuCi ко всем чертям, а сейчас мне хотелось петь. Бесспорно, это будет опасно, возможно даже смертельно опасно, но хуже было оставаться здесь- в этих стенах. К тому же, я немного познал «ту сторону жизни», и ощущение это было очень приятным. Я наконец узнаю всё, что хотел узнать,- твердил я про себя по пути в палату. Но меня смущал единственный факт- что из третьего чида нельзя просто взять и считать информацию. И больше всего озадачивал вопрос- почему? Ведь было похоже на то, что и Альтер не глупец, и NaRuCi – мощная организация, для которой не может быть препятствий в постижении чидов. Хотя…Что я мог о ней знать…Ровно столько же, сколько и о себе самом. И из-за невозможности считать информацию из третьего чида, я так и не узнаю, что эта за девушка- та, что приходит ко мне во снах. Но не смотря ни на что, когда лифт открылся на моём этаже, я бодро зашагал к себе в палату, царапая когтями линолеум.
Посмотрев на висящие в коридоре часы, я понял, что пробыл у мастера Якова несколько часов. Однако бледная белокурая медсестра, видимо, отдыхала у себя в «покоях», так как её стул, и стоявший рядом журнальный столик, были пусты. Я прошёл к себе в палату и плюхнулся на кровать, обхватив подушку массивными лапами, и сощурившись от приятной ломоты, подступившей к суставам. Я даже не заметил новый пакет с кровью на тумбочке. Мне не хотелось ни есть, ни пить- вообще ничего не хотелось. Я просто хотел обдумать всё, что мне сказал Яков. Но, к своему глубокому сожалению, я не успел погрузиться в свои мысли- в палату вошёл Альтер. На этот раз звук его шагов был приглушён какими-то резиновыми насадками, похожими на чашки, которые, по-видимому, служили ему обувью.
«Копыта..»,- фыркнул я про себя и улыбнулся. Альтер расценил мою улыбку, как приветствие, и тоже улыбнулся, оскалив свои стальные клыки. Улыбка получилась очень натянутой и наигранной, при даже при её появлении на лице Альтера, моя улыбка незаметно исчезла.
-Ну что, Квинс, как твой первый урок с мастером Яковым?,- поинтересовался у меня Альтер.
Конечно, этот вопрос волновал его мало, потому как единственной интересующей его вещью было- загнать меня до смерти в борьбе против детей Венеры.
-Прекрасно! Столько нового узнал про чиды! Я думаю, что буду отлично с ними справляться!
В этот момент я собрал все свои силы и мысли воедино, и произнёс про себя, напряжённо пытаясь представить некую связь между мной и Альтером: «Мёрзни!....Замерзай….!»
Увидев моё напряжение, Альтер слегка обеспокоился:
-С тобой всё в порядке?
-Да,- глубоко выдохнул я, уже не пытаясь воздействовать на чид.

Меня разбудило звяканье осколков стекла по полу. Когда я протёр глаза, и с трудом повернулся на живот, то увидел, как санитарка с бледным лицом и синими-синими глазами сгребает в жестяной совок осколки зеркала. Завидев шевеление на кровати, она вздрогнула, и испуганно посмотрела на меня, но тут же овладела собой.
-Квинс, что вы натворили! Скоро господин Альтер будет проводить ежедневный утренний осмотр каждого больного. Вы седьмой по счёту. Осмотр первой палаты затянется ненадолго, и онобещал ближе к обеду прийти дать вам наставления. Если он увидит что вы разбили новое зеркало, то будет очень недоволен, я думаю.
В ответ я только цокнул языком и дернул плечо, мол, «что тут поделать», а женщина продолжала работать веником. После того, как санитарка управилась с осколками, она подхватила массивный совок под обе руки и вышла.
Я опять начал писать в уме драму: вот я уже не молод, и многое пережил. Пора бы отдохнуть. А я всё еду куда-то. Зачем….Ведь я хотел просто как все люди, жить своей собственной жизнью. Любить, мечтать. Но я еду вслед за тобой. Вечно твой, как и всегда. Но и эта вечность не поможет мне быть с тобой, ведь из меня сделали зверя, и сказали, что я должен вести себя, как зверь. Но у меня есть душа. Правда и та рвалась следом, будто по инерции.
Вскоре дверь отворилась, и передо мной возник Альтер. Он произнёс с порога, не заходя в палату, своим металлическим голосом: «Идём, Квинс.» Я повиновался и кое-как встал с кушетки. Альтер кивнул мне железной головой, чтобы я следовал за ним. Мы прошли весь коридор, и вышли из больничного отсека. Проходя через сестринский пост, я глянул на санитарку, заполнявшую что-то в своём журнале. Она поглядела на меня испугано, и прощально, тяжело сглотнув. Мы же, через некоторое время оказались перед дверями лифта.
Альтер нажал кнопку вызова, и двери распахнулись перед нами, приглашая зайти в просторный светлый лифт. Я сразу узнал его. Казалось бы, совсем недавно, да и уже давно, я ехал на нём вниз вместе с Алексеем Волковым в комнату смеха. Мне показалось довольно смешным и диким, что я называю неживую субстанцию, просто программу, поток энергии, человеческим русским именем. И даже до конца не верилось, что такая субстанция- дело рук Альтера.
-Альтер, кто эти люди в 17 палате? Чем они больны?,- поинтересовался я после нескольких минут мёртвой тишины, под жужжание лифта.
Альтер ответил не сразу, после небольшого раздумья.
-Это случайные больные. Я не знаю точно. Кто-то из них потравленные селектионом, у кого-то обычная простуда, а кто-то отходит от последствий веселящего газа.
Я ни на секунду не усомнился, что Альтер мне лжёт. И прямым доказательством его лжи было то, что он добавил после всего сказанного: «А ты молодец, Квинс…Правильно закрыл шестой чид.»
Двери лифта перед распахнулись, и мы с Альтером оказались у двери какого-то зала, в котором, видимо, я и должен был проходить обучение. Ах, каким лживым мне казался сейчас этот мир. Всё! Всё, что меня окружало! Эти стены, пол, потолок. Эти безразличные лица лаборантов и прочей ереси в белых халатах с бледными лицами и измождёнными глазами. Даже запах, витавший здесь день ото дня, был лжив и тошнотворен. До греха лжив… Но я чувствовал и надеялся, что вскоре мир, в котором я существую, рухнет. Пусть со всеми, кто меня окружает. Да пусть даже вместе со мной! Лишь бы не чувствовать над собой нескончаемую ложь и неизвестность.
Ключ щёлкнул в замочной скважине, и я вошёл внутрь зала, увлекаемый Альтером. Когда тот сделал мне жест рукой, что уходит, и оставляет меня одного, я кивнул в ответ и прошёл по махровому ковру к стоявшему вдалеке столику, за которым кто-то сидел. Подойдя ближе, я смог разглядеть, что это был низенький и маленький во всех отношениях человек. Седой старичок с квадратным лицом, половину которого занимал рот, и в круглых линзах-очках. Он склонил голову и опёрся о сложенные в замок кулаки. Дремал. Я окликнул его негромко, чтобы не спугнуть его сон насовсем. Вдруг ему тоже снилась любимая женщина… Старик встряхнулся и поправил очки на лбу.
-Приветствую, мальчик! Альтер задержался с тобой. Я даже успел задремать. Ты не поверишь, мне снилось мясо! Так…Как тебя зовут?
Я улыбнулся.
-Квинс.
-Ах…,- старик ударил себя по лбу. Как же я не люблю все эти клички!
А настоящее имя твоё какое?
Я замолчал, а после грустно ответил.
-Я не помню…Я получил удар электрическим током, и…
-И…,- передразнил меня старик,- ты в это веришь? Веришь что остался жив, да? Ладно, ты не один здесь заблуждаешься. А я один знаю всю правду… И я поведаю тебе её! Неспеша. Всё по-порядку. Но для начала представлюсь. Моё имя- Яков Либерман. Называй меня Мастер Яков. Почему я мастер? Или может ты хочешь узнать, почему мастер я, а не ты?
Я покачал головой.
-Ну ладно,- усмирился он,- раз нет, то начнём с того, что всё, что ты здесь видишь, слышишь, чувствуешь….Всё ложь. Малыш Квинс., ты ведь уже слышал о чидах, и в частности о шестом?
-Конечно, Альтер мне всё рассказал. И я даже научился закрывать этот чид!
Мастер Читать далее...

В которой будет расказано, как Яков помогает Кларку Винсенту(Квинсу) бежать из NaRuCi и рассказывает ему про других участников эксперимента ВиВи-секции

Я был весьма огорчён таким исходом. Если верить словами Альтера, то я теперь должен буду безоговорочно верить всему, что он напихал мне в шестой чид. Самое интересное было то, что я не знал, сколько он мог послать в канал ложной информации, ведь он многое сказал за то время, пока стоял здесь: про взорванную Москву, про оружие детей Венеры, про то, что Аниморф сильнее киборга… Чёрт…Я был в заблуждении. Ещё никогда я не чувствовал себя таким наивно обманутым ребёнком. Никогда…
Хлопнула дверь, и в палату вошла медсестра, неся в руках пакет с багровым содержимым. Я заметил, что она была по нездоровому бледна. Цвете её кожи сливался с белым крахмальным халатом. Я поставил под сомнение причину её бледноты- пакет с кровью в руках, или я- лежащий под покрывалом на кровати. Она подошла у тумбочке, не сводя с меня глаз, и положила пакет почти на самый край, стараясь не приближаться ко мне больше, чем это было необходимо. Дрожащим голосом она обратилась ко мне:
-Здесь волчья кровь. Выпейте всё, пожалуйста, вам это необходимо, для поддержания жизнеспособности и метаболизма.
Я был очень удивлён её небывалой робостью.
-Девушка, вы очень бледны. Что-то случилось?
-Прощу прощения. Но мне не хорошо. Просто я никогда раньше не видела аниморфов. Мне…Нужно идти работать…
С этими словами санитарка закрыла лицо белым рукавом халата, и поспешила удалиться. Как только дверь за ней затворилась, я прыжком слез с кровати, и таким же прыжком оказался у запятнанного зеркала, позади передней спинки кушетки, как раз за моей головой. В принципе ожидания, что с моим телом будут произведены метаморфозы, я и не думал, что их степень окажется настолько велика. Передо мной, в зеркальном отражении предстал ужасный человекоподобный зверь. Весь, от кончиков ушей, до выпущенных на задних лапах когтей, был похож на волка. Длинная волчья морда, голова с массивным волосатым загривком, длинные лапы с человеческими кистями, но также покрытые серым мехом, и увенчанные пятью чёрными роговыми когтями. Позади меня свешивался до полу пышный серый хвост. И самым интересным было то, что при всём при этом я имел человеческое строение тела, и осанку, хоть и был ужасно сгорблен.
- Так вот, что осталось во мне от человека…,- прошептал я, обращаясь то ли к самому к себе, то ли к зверю напротив. Я бы был горд остаться человеком. Но кто я теперь…Аниморф…
Мою волчью морду вмиг наполнил оскал, и я наотмашь ударил по своему отражению. Раздался звон, и на меня посыпались осколки разбитого зеркала. Я поглядел на своё отражение снова, в тех остатках от зеркального полотна, которые оказались не тронуты моей…Лапой…
Морда ещё более наполнилась оскалом, но он больше напоминал не оскал злости, а оскал жалости. Я сел среди обломков на пол, и закрыл морду ладонями лап. Плакал…Первый раз за последние двадцать лет.
Сколько я просидел так- не знаю. Я не считал минут грусти, и собственные слёзы. Я не мог понять, как Альтер предпочёл свой обычный облик тому, чем он являлся сейчас, и чем сейчас был я. Как можно было променять всё своё человеческое, что было: дружба, любовь, счастье, на одно лишь бессмертие тела, и холодный стук сердца. Я не знал.
Встал медленно, и осмотрел осколки, переливающиеся на полу в свете лампы дневного света. Без жалости….Прошёл мимо них, и схватил с тумбы пакет волчьей крови. Направился с ним к выходу, ушёл, не затворив за собой дверь.
В коридоре оказалось на редкость тихо и спокойно. Он был не похож на тот яркий, шумный, пестрящий коридор, по которому меня вели в камеру смеха. Здесь я даже чувствовал себя более спокойно и комфортно. Коридор был узок но уютен. В нём царил полумрак, нарушаемый лишь небольшой лампой в самом конце. Её мягкий свет и тёплые стены… Как мне этого не хватало.
Я вышел из своей палаты и огляделся. В самом конце коридора, направо, виднелась открытая нараспашку дверь. Я двинулся к ней, медленно переступая с лапы на лапу. Ходить было тяжело. Длинные широкие пятки утягивали меня назад, а сгорбленная спина то и дело кренила мой торс вперёд. Быть может, только это не давало мне упасть. Пройдя пару метров, я увидел открытую дверь с висевшей на ней номерком. Я оставил свой поход в туалет на потом, и возникшее во мне любопытство, повело меня внутрь открытой палаты.
Она была точь-в-точь, как моя, только вот коек в ней было на порядок больше. Я зашёл тихо в палату и постучал когтем о штукатуреную стену.
-Можно?
Люди на кровати встрепенулись, увидев меня в моём теперешнем обличии, а мужчина, спящий на дальней койке, моментально проснулся и вскрикнул от неожиданности, вскинув руки.
-Привет всем…,- начал я,- я Аниморф теперь. Меня зовут Квинс. Надеюсь вы понимаете, что ваш случай- ещё не самый тяжкий. А вы лежите с чем?,- поинтересовался я, но ответа так и не получил, потому что сзади меня послышалось цоканье каблуков, и в палату с контейнером шприцов в руках, вошла та самая бледная медсестра. Увидев меня, она снова побледнела, и чуть не выронила контейнер из рук, но, пытаясь придать своей речи властный тон, Читать далее...

Слушать этот музыкальный файл

Вскоре сознание снова пришло ко мне. Как жаль, что я не мог выбрать то восприятие мира, которое было со мной секунды назад. Снова ненавистный солдин и ломота в суставах. Тяжёлые губы не в силах пошевелиться, тяжёлые веки не в силах приподняться. Я лежал на стойке в полном бессилии. Вокруг не было слышно никого. Мне показалось, что ассоциация была завершена, но не хватало фактов для столь смелого утверждения. Время текло быстро. Как несколько секунд, прошло три с половиной часа. Ко мне опять пришла «она». Вид её был неважный. Я пытался спросить её мысленно, что её тревожит, почему она так изменилась, но она молчала. Другого исхода я и не ждал. Она ушла, а на смену ей зашёл кто-то, и, пройдя кругом через всё помещение, сел рядом с моей стойкой. Послышался тихий мягкий голос, в котором я узнал голос санитара.
-Ты молодец. Не пытайся открыть глаза или заговорить со мной, у тебя всё равно ничего не получится. Просто слушай… Слушай, и попытайся пересилить свои мышцы, и расслабиться. Теперь тебе это по силам, нужно только научиться правильно управлять своими чидами.
Я попытался безуспешно вспомнить, что же такое чиды, но санитар помог мне это сделать, продолжив свой монолог.
-Частицами души. Проще говоря- каналами. Они могут всё. Они- самая великая сила на Земле. Только развивая чиды, ты сможешь выжить в этой войне…
А надо сказать, что за то время, пока мне пришлось находиться в бункере, я напрочь забыл о войне, там, наверху. Неужели мне придётся принять в ней участие…
-Кстати, обо мне,- прервал цепочку моих мыслей мужчина,- моё имя…Точнее моё прозвище- Альтер. Не пытайся узнать у меня его происхождение. Здесь нет имён. Только псевдонимы, клички, называй как хочешь. Меня зовут Альтер, и я- директор лаборатории NaRuCi, в которой ты, собственно, сейчас и находишься. Я попытался приоткрыть глаза, чтобы оглядеть всё кругом, но веки по прежнему были будто склеены между собой. Тогда я выдавил из себя что-то шёпотом, больше напоминающим тихий свист:
-А как же Алексей Волков? Я думал- он директор лаборатории,- на что Альтер громко и грубо расхохотался, что было совсем не похоже на его деланный нежный голос. Эхо ударилось о железные стены операционной. Через несколько секунд, подавив свой смех, и утирая набежавшие в уголки глаз слёзы, Альтер произнёс, дрожащим голосом:
-Алексей Волков? Малыш, Алексей Волков был всего лишь плодом твоего воображения. Просто голограммой, программой в твоей памяти, наделённой псевдоинтеллектом.
Я был шокирован тем, что услышал. Как Алексей, этот живой, неунывающий, самый настоящий человек, мог оказаться просто хорошо спланированной игрой с моим воображением?
-Самый живой из всех нас здесь!,- усмехнулся Альтер.
-н-но как?,_ прошептал я, нахмурив брови, и по прежнему не открывая глаз.
-Мальчик, тебе ещё многое предстоит узнать. Но тебе сначала нужно окрепнуть от перенесённой ассоциации.
С этими словами Альтер крикнул куда-то вдаль: «Мария, четыре пакета глицерина, и пару кубиков снотворного!»,- а после этого добавил, обращаясь ко мне: «Поспишь немного, малышь!»
Затем Альтер встал и ушёл куда-то, а на смену ему пришла сестра с капельницей. Я уснул…

Сон…Опять сон. За всё это время, я сплю много, как годовалый младенец. С этой мыслью ко мне пришло сознание, и я, уже без труда, открыл глаза. Я лежал в палате. Просторной, с высоким потолком. На миг, спросонья, мне показалось, что помещение освещал солнечный свет, но я конечно же, ошибся. Никакого солнца здесь не было. Увы…Как я скучал по солнцу. Быть может потому, что мне не по кому было больше скучать. Тут я вспомнил слова Алексея Волкова, мол после ассоциации я забуду всё, что было со мной, стану циничным и непереносимым. Зачем Альтеру было мне врать? Врать в ЭТОМ…
Дверь, лицом к которой я лежал, отворилась, и в палату зашёл кто-то. Я не смог сразу понять, кто это был: железные механизмы с платформами, заменяли ему ноги. Они с постоянным жужжанием передвигались, крутились вокруг своей оси, а поршни беспрерывно то опускались, то поднимались, пыхтя, как велосипедные насосы. Тело этого существа было весьма надёжно прикрыто серым балахоном с какой-то нашивкой на груди, а из ворота торчала абсолютно лысая человеческая голова. Существо подошло ко мне ближе, клацая железными лапами о больничную плитку, и произнесло:
-Очнулся?...ну здравствуй, малышь, я- Альтер.
Я не ждал такого поворота. За всё это время я впервые видел Альтера, но там, в операционной, своими мягкими шагами и тёплым прикосновением рук, он создавал впечатление кроткого, но уверенного человека. Совсем не такого, какого я видел перед собой сейчас.
-Ты….Человек?,- спросил я изумлённо.
Альтер ответил с усмешкой:
-Человек- ничтожество. И когда-то я был им.
Я попытался подняться, чтобы возразить Альтеру в ответ на его оскорбительное мнение, но мои руки подогнулись, и я со стоном повалился обратно на кушетку, закусив край подушки.
-Альтер…Ты чертовски не прав…Ты борешься за людей. И считаешь их ничтожеством!
-нет, малыш. Всё не так, как ты думаешь. Я борюсь за людей Читать далее...

Я открыл глаза и сделал глубокий вдох. В воздухе витал знакомый мне запах медицинского спирта и металла. Надо сказать, этот запах был больше похож на запах палёной водки. Сам же я находился в вертикальном положении, пристёгнутый ремнями какой-то стойке, находившейся в центре большого круглого помещения. Теперь, разглядев всё вокруг, я понял, что находился как бы посередине вольера, а вверху, за толстым стеклом сидели учёные, причастные к опытам надо мною. Собственная мысль разозлила меня, и я попытался, стиснув зубы, рвануть руки вместе с ремнями и стальными петлями. Напрасно…Ни ремни, ни петли не поддались. Я был прочно прикован. Поднял голову и злобно посмотрел вверх, сквозь стёкла, за которыми сновало с десяток людей в очках и белых халатах. Как же я ненавидел эти очки. Желал их разбить… Я выругался и опустил бессильно голову на грудь. От запаха спирта свербело в носу. Только сейчас я заметил, что был раздет до трусов, видимо готов к операции. Вспомнил ассоциацию, и сердце, как прежде, начало отбивать дробь.
Через несколько минут дверь, лицом к которой я был прикован, отворилась, и, к моему огромному удивлению, навстречу мне, гремя властно своими берцами, вышел Волков. Я обрадовано посмотрел на него, но тот не ответил мне ни единой мышцей лица, а просто подошёл вплотную и посмотрел на меня, произнеся с укором:
-Да-а, воин, не знал я, что ты так слаб. Провалялся пятнадцать часов чуть ли не в коме. Мы думали, что уже тебя не вытянем. А ведь до твоего разложения остались считанные часы, и мы можем не успеть с ассоциацией…
И правда, я забыл обо всём. Пятнадцать часов без сознания. Но я помнил комнату смеха. Выдержав небольшую паузу, Волков продолжил:
-Мы почти завершили ассоциацию твоих напарников. Одного уже перевели в госпитальный режим. Над вторым мы пока работаем.
Волков махнул рукой куда-то вправо, и мой взгляд последовал туда же. Я был шокирован увиденным: правее от меня стояла такая же стальная стойка с ремнями, к которой было приковано кровавое, багровое тело старика. Голые руки на месте суставов были глубоко прорезаны, будто пилой. Основная часть тела была закрыта некогда белой, а теперь кровавой простынёй, а снизу из под неё торчали две лысые кошачьи лапы. Я сморщился и поспешил отвернуться. И тут же откуда-то взявшаяся жалость застыла в сердце.
-Так значит…Тот парень, что сидел с нами в комнате смеха. Олег…он умер?
В ответ Волков кивнул.
-Умер. Но ты бы видел, что он там учинил, в комнате, когда Альберт захохотал! Он чуть ему горло тогда не перегрыз! А вбежавшему санитару разбил лицо. Закончить пришлось автоназией, иначе он бы там всё разнёс.
В моей голове, как эхо пронеслись горячие слова, произнесенные некогда холодным тоном: «А вот у меня, например, сын родился. А я здесь. Готовлюсь к худшему.»
Ах, как же чертовски он был прав. Я закрыл глаза, пытаясь проглотить, и оставить незамеченной слезу. На внутреннем экране моих закрытых век, плавал образ худощавого скуластого парня с растрепанными волосами и наглым выражением лица.
-Но тебя мы спасли. Ты же не передумал ассоциировать? Или примешь смерть?,- лукаво спросил Алексей.
Во мне было смешанное чувство: Одновременно страх перед ассоциацией и чувство вины перед смертью Олега. Если бы я выбрал смерть, то выходит, что Олег зря отдал свою жизнь. Его смерть оказалась бы напрасной. Если бы не эта случайность, я бы отказался. Но я не смог.
-Я готов!,- уверенно произнёс я.
-Хорошо, мы начинаем,- Волков вышел из вольера, и через несколько минут к моей стойке подошли два санитара и подкатили столик с инструментами. Один из них, что был помоложе, снял с губ респиратор:
-В связи с тем, что эффект веселящего газа почти прошёл, вам будет введён препарат Фиросолдин-25. Содержит в себе смесь веществ, влияющих на выработку Солдина и Фирина.
-Фирина?,- переспросил я.
-Да. Фирин- телесный страх. Страх, который вы ощущаете при надвигающейся опасности- душевный. Телесный же проявляется в учащённом сердцебиении и беспорядочном сокращении большинства грудных мышц и мышц конечностей.
-Послушай, я перенёс такой удар от веселящего газа. Вы не думаете, что от этого вашего Фиросолдина, эффект может быть непредсказуем?
Человек в халате смущённо опустил нос и взглянул на стоящую рядом лаборантку сурового вида. Лаборантка кивнула ему головой в знак согласия.
-Введём вам критическую дозу. Всё должно пройти успешно. Санитары вышли из помещения тем же выходом, что и Волков пять минут назад. Да и сам Волков вскоре показался в окне надо мной. Смотрел куда-то вдаль, будто бы сквозь меня. Санитарка сурового вида прошептала что-то Алексею на ухо и тот, жестом руки указал кому-то на обширный пульт, стоявший у окна так, что любой управляющий им, мог беспрепятственно наблюдать меня в окно.
Подом ной что-то загудело, и ноги обдало тёплым ветерком. Ощущение было приятное, что совершенно не ввязывалось в общую картину происходящего. Санитар, стоящий подле меня, одел резиновую перчатку на правую кисть и начал что-то прощупывать у меня на шее. Я не знал, Читать далее...

Мне всегда казалось, что я храплю во сне. И каждый раз я просыпался от того, что мне снилось, будто бы я мешаю им спать…Но здесь, в этой комнате, пропитанной ядовитым газом, мне снилось совсем другое. Снилась девушка. Чёрные волосы спадали на тёмные глаза, почти закрывая их. Я смеялся во сне и наяву: как же ей удаётся видеть всё перед собой. Затем снился себе и я сам. Такой, какой я есть сейчас. Я что-то говорил сам себе. Потом махал рукой и прощался. В этот раз, тот мой двойник, моё второе я, существующее в ином мире, был призрачен, как и мир реальный. Он почти не разговаривал со мной. Просто стоял и смотрел мне, уходящему из сна, вслед. А та девушка…Всё таки, она была прекрасна. И я отдал бы всё, что имел сейчас за то, чтобы просто видеть её в своих неспокойных снах. Напрасно…
-Тебе ещё повезло!,- разбудил меня басовитый голос Ильи.
Я резко очнулся и не сразу понял, что он сказал. Переспросил чуть жалобным тоном, протирая глаза.
-Я говорю- повезло тебе, что ты здесь оказался и потерял память.
Я был удивлён и возмущён услышанным:
-В чём везение-то??
Тут в разговор вмешался Олег:
-Да в том. Тебя спасли от смерти, и ты не знаешь, что было с тобой за воротами этой чёртовой лаборатории. А вот у меня, например, вчера сын родился…
Тут я понял всю тяжесть, которая висела на душе Олега, и от которой я был милостиво освобождён Богом. Это казалось мне страшным. Мне многое казалось страшным здесь. Быть может это какие-то препараты, вроде страхогаза. Я не знаю…
-Стой! А как ты здесь оказался?,- спросил я, нахмурив брови.
-Это долгая история. Я просто связался не с теми людьми. А теперь моя жизнь загублена. В мои-то двадцать.
Я был ошарашен. Мне не было жаль Олега. Этим и был я удивлён. Что-то подсказывало мне, что он здесь не напрасно. Что-то внутри меня. Я ненароком подумал, что это открывается Чид, но проглотил эту мысль с новой порцией ядовитого газа, и закашлялся. Снова тишина и мрак. Тишина, сравнимая со средневековой пыткой. Я слышал, что душевные страдания намного мучительнее телесных. Я раньше этого не понимал. Но теперь понимаю. Физическим мучениям сопутствует смерть. Душевные же могут длиться бесконечность. Мне казалось, что тишина смеётся надо мной, будто бы зная, как она сама мне невыносима. Но и в этой тишине был один плюс: под неё я дремал. Снова и снова. С нетерпением ждал, когда вновь воцарится тишина, и я вернусь в мир, где меня ждала та мрачная девушка. Касания её холодных губ и рук, безжизненный блеск глаз. Я хотел закричать во сне: чёрт, я люблю тебя! Но я понимал, что она- не чёрт. Поэтому молчал. Она просто скопление лжи, как и все мои сны.
Ко мне снова вернулся я сам. Был бледен, и слегка отливал голубизной. Я вгляделся в его мутное лицо и не признал в нём себя. Но это был я. Сидел в воздухе, как на полу, и смеялся. Смеялся до потери памяти. Стучал кулаками по полу. И его всхлипы гулко разносились по астралу моего сна, как раскаты грома.
И вот опять я в сознании. И опять тьма сменила свет. Зачем…Эта боль в глазах…Сквозь опущенные веки и заложенные остатками сна уши, я услышал вновь этот хохот. Раздался хлопок двери, заставивший меня вмиг продрать распухшие от напряжения глаза. В комнате, кроме нас пятерых, стоял ещё высокий лаборант: коротко стриженный мужчина с узкими чёрными очками на горбатом носу – точь-в-точь секретный агент. Только сейчас я понял, что этот дикий смех в моём сне на самом деле был рождён в реальности. Сидевший сбоку от меня Илья, лежал, скорчившись на полу, и, давясь от смеха, пытался сбить что-то невидимое у себя с седой головы. Остальные четверо, включая меня, сидели на полу, как и прежде, стараясь не замечать всего происходящего. Будто бы катающийся по полу человек в конвульсиях- дело обычное. Санитар подошёл ближе и произнёс с ироничным придыханием:
-Ну всё, брат, пора!
Затем он взял Илью под руки и повёл к выходу. Тот же, не переставая звонко хохотать, обвис на руках мужчины, словно мёртвый, вытянув двухметровые ноги почти к самому костру.
-Как его там?,- спросил уже запыхавшийся санитар, таща Илью волоком к двери.
В ответ Олег протяжно выкрикнул, стараясь перекричать хохот Ильи:
-Илья №27!!
Санитар благодарно кивнул и улыбнулся:
-Счастливчик!,- после чего захлопнул дверь и был таков.
Теперь я сам увидел действие веселящего газа на человека. Надо сказать, зрелище не из приятных, равно как и припадок эпилепсии. Человек совершенно себя не контролирует. Живёт только мозг, да и тот дико сопротивляется твоему телу. Живёт как самостоятельный элемент, в котором всего лишь теплится жизнь…
-на ассоциацию…,- прокомментировал старичок из угла. Тот, прежде крепко сопевший, тоже проснулся от произошедшего. «А я думал его на свадьбу пригласили…»,- подумал я про себя, а вслух сказал:
-Зачем человека накуривают перед этим?
Ответ же я вновь получил от выскочки-Олега.
-газ полностью притупляет сознание, чувство боли и страха. К тому же и средство не такое дорогое. Хоть тебя и режут на Читать далее...

Как только я вышел из кабинета, Волков захлопнул за мной дверцу, закрыл её на один оборот ключа и погасил свет. Воцарилась кромешная темнота. Солдин снова пронизывал меня насквозь. Душевный холод- столь неприятное ощущение. Намного хуже обычного холода. Думал я так, хоть ещё и не улавливал особого отличия одного от другого. Но и в солдине есть один плюс- ты совсем не чувствуешь несусветной жары коллектора.
Я услышал голос Волкова: «Душа часто обманывает. Идём за мной». Алексей двинулся вперёд. Я, всё в той же белой рубашке и штанах, последовал по коллектору за ним, ориентируясь по властному громыханию резиновых подошв. Через несколько десятков метров мы завернули куда-то и остановились. Волков резко затормозил, будто что-то вспомнил. Я же не успел опомниться, как запнулся о носок его сапога и с грохотом упал на оба колена. Эхо разнеслось по длинному тёмному коридору, и ударилось где-то в его конце о стену, после чего заглохло. Мне стало неловко из-за столь нелепого падения. Я осторожно приподнялся, вальяжно отряхивая колени. Волков усмехнулся мне в лицо.
-ДА, над координацией тебе ещё придётся поработать…
Я был слегка сконфужен его замечанием, и моим нелепым падением, но всё таки нашёлся, что ему ответь.
-Алексей, в таком тёмном месте можно было поставить побольше осветительных приборов! К тому же пол не из мягких,- ответил я, пощупывая содранное колено. Но в ответ мне, Волков возразил.
-Ты, опять же, обманываешься. Здесь достаточно светло. Просто нужный чид твоей души не работает как нужно. Мы заполним его и ты сможешь видеть то, что не увидел сейчас. К примеру этот порог!,- Алексей расхохотался.
Я был ещё более сконфужен, чем прежде. И к моему конфузу добавилось чувство неизведанности. Мой разум не позволял мне понять, как можно видеть свет, если его не излучает не одно тело. Тяжко. Волков снова двинулся вперёд, и я, глядя на кончики своих пальцев ног, также последовал за ним. Через пару минут ходьбы, мы остановились и Алексей начал шарить рукой по стене. Мне казалось, что мир, в котором я существовал, становился всё призрачнее. Что грани между мной и всем, что меня окружает, стираются, и я сливаюсь с природой этого «Бункера». С природой этих холодных железных стен, неярких прожекторов, витающих в воздухе слащавых запахов, так напоминающих запах близкой смерти.
Внезапно на стене, перед которой стояли мы с Алексеем, загорелась нажатая им кнопка,, и перед нами распахнулись двери лифта. Я зашёл внутрь вслед за Волковым. Тот же, набрал на узкой серой панели лифта некий код из шести символов, чем-то напоминающих не-то пентаграммы, не то рунические символы. Лифт не спеша тронулся но вскоре набрал скорость, и не сбавляя темпа поехал вниз, скрипя и преодолевая ярус за ярусом. Только здесь и сейчас я смог разглядеть своё отражение. Я, к сожалению, имел вид жалкий и ужасающий. Мои некогда светлые волосы слежались в комья и были покрыты небольшим слоем сероватого пепла, лицо было длинное и белое, как у мертвеца. Кончик носа отдавал синевой, а глаза настолько впали, что были едва заметны из-под бровей. Шокированный своим собственным отражением, я поспешил закрыть лицо ладонями и протёр опухшие веки.
-Алексей, у меня ужасный вид. Что со мной? Я никогда не был таким, сколько себя помню.
-Это всего лишь действие селектиона. Он разрушает твоё тело. Завтра с тебя начнёт слазить кожа, а послезавтра начнут разрушаться кости, а к вечеру остановится сердце. Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему нам так необходимо как можно быстрее провести ассоциацию? Иначе может стать слишком поздно. Когда тело умирает…чиды разом освобождаются от энергии, удерживающей душу в теле. И после смерти почти невозможно «ухватить» все чиды сразу и заполнить их энергией. Приходится делать это по одиночке, пока тело без сознания под нашими аппаратами. Хотя…Мне бесполезно что-либо тебе рассказывать сейчас. Ты всё равно вновь потеряешь память после ассоциации.
Я возмутился.
-Чёрт! Мне что, опять придётся терять память? И что же я тогда буду помнить?
Алексей поднял одну бровь.
-Так точно. Ты потеряешь память дважды. Но поверь мне, когда ты станешь аниморфом, тебе будет всё равно, кто мы, кто ты сам, и кто вокруг тебя. Я повторюсь. Аниморфы- странные создания.
Лифт сбавил скорость, и перестав скрипеть тросом, остановился на нужном этаже. Двери распахнулись и из их щелей вмиг повалил в лицо густой пар. Мы с Алексеем вышли в коридор. Здесь всё было по иному. Не так как там- наверху. Коридор был просторным, светлым, с уложенным плиткой полом и встроенными в высокий навесной потолок прожекторами. Здесь не чувствовалось солдина и Селектиона, а вдоль стен, стараясь не сбить друг друга с верного пути, из кабинета в кабинет сновали лаборанты в крахмальных халатиках. Я улыбнулся про себя, когда увидел, как Алексей пытался придать своей фигуре властный важный вид. Он замедлил шаг, стал переставлять ноги вальяжнее, а руки сомкнул в замок за спиной, надменно кивая, как бы здороваясь со встречными Читать далее...

Я проснулся от уже знакомого мне лязга входной двери. Пришёл в себя не сразу, но, до того, как дверь была полностью отворена я был настроен на новую встречу с Волковым. Слабость немного убавилась, но по-прежнему превосходила над самообладанием. Показался силуэт Волкова. Тот встал в проёме, держась за дверную ручку и кивая мне головой приветственно. Устал, и это было видно по его тёмным впалым глазам. Он произнёс спокойно: «Идём». Я, опершись рукой о пол, приподнялся, сел на корточки, и, поняв, что всё таки контролирую своё тело, уже полностью встал. Тут же вступило в голову, и я покачнулся, слегка ударившись о железную стену. «Боюсь, упаду…»,- произнёс я, как бы обращаясь к нему. Волков оглядел меня молниеносно: «Не страшно, поднимешься…Иди за мной!» он вышел, и из дверного проёма потянуло холодом. Я вышел из ненавистной мне камеры в коридор. Со всех сторон на меня нахлынул леденящий воздух. Света не было совсем. Я, боясь запнуться, обо что-нибудь, нерешительно зашагал вперёд, в ждавшему меня неподалёку Алексею. Поняв, что я окреп для ходьбы, Волков ускорил шаг, и кивнул мне головой, мол «Следуй!. Я тоже зашагал по тёмному коридору. Лакированные сапоги Волкова властно стучали о стальной ледяной пол. Я же семенил за ним босиком, в одной рубахе и в расстёгнутых штанах на цыпочках, стараясь как можно меньше прикасаться ступнёй к полу. Про боль же совсем забыл. Пытаясь догнать Волкова, крикнул ему вслед» «Господин Волков! Почему здесь так холодно?» Ничуть не замедляя шаг, и всё так же властно гремя сапогами, Волков выкрикнул, обернувшись: «Температура воздуха в коллекторе - +35 С!» Я был в недоумении. Сначала рассмеялся настолько весело, насколько мне позволяла ситуация, восприняв его ответ, как шутку. «И всё таки?»,- настаивал я. Волков повторился: !Температура воздуха – +35 С! ты ощущаешь душевный холод. Твоё тело и твоя душа – две противоположные субстанции. Какой из них доверять- выбирать тебе.» «Ну-у, судя по тому, что холодно моему телу…»,- мне не удалось закончить, потому что Волков внезапно остановился и оборвал меня: «Не телу, а душе!... Этот холод ты ощущаешь своей душой. Это хитроумный механизм. Газ…Тот, что имеет аромат мёда. Он влияет на подсознание человека, вырабатывая в нём холод души, или, как мы его называем, «солдин». Заметь, ты ощущаешь холод, но твоё тело не дрожит. Не предпринимает ничего, чтобы согреться… Так мы проверяем наличие души у существа, которое проникло в коллектор.»
Я стоял, недоумевая. Это было не постижимо моему разуму. Это не дано было понять. Можно было лишь принять это, как данность.
-Господин Волков, а наличие души- это что, столь важно?
-Называй меня просто Алексей.
Алексей нащупал рукой выключатель на стальной стене, и включил мутный свет, который озарил небольшую железную дверцу.
-Это мой кабинет. Нам придётся пробыть здесь некоторое время. Сейчас четыре часа утра. И нам ещё многое с тобой нужно обсудить.
Алексей нажал на ручку и отворил дверцу. Я прошёл следом за ним внутрь кабинета. Как только в кабинете Алексея зажёгся свет, мой солдин моментально исчез. Я обратился к Волкову с вопросом.
- Алексей, этот страх…Он пропал…Почему?
-ДА я знаю. В моём кабинете нету чипов, вырабатывающих Страхогаз… Он сильно меняет человека, поэтому я отказался от него в целях собственной безопасности. Садись…
Алексей указал пальцем на мягкое кресло прямо под торшером, разрисованным узором японской сакуры. Я повиновался и тяжело упал на сиденье, положив тяжелеющие руки на подлокотники. Но Алексей не последовал моему примеру, а прошёл в небольшую комнату, отгороженную от общего пространства кабинета шкафом.
-Здесь я обитаю почти круглый год,- начал он,- так и живём…
Я был в нетерпении и не мог слушать его беспочвенных стенаний, ведь мне было в данный момент гораздо хуже. Я жаждал узнать всё, что было для меня покрыто мраком. Жаждал узнать всё.

-Алексей, расскажи мне, что это за место, и как я сюда попал!
Волков включил в розетку электрический чайник, после чего подошёл к обширной настенной карте. Только сейчас, на фоне Волкова, я заметил, что на карте была изображена не Земля. Алексей обвёл рукой центральную часть висевшего полотна.
-Ты видишь? Венера…Правда красива? Тысячи километров неземной красоты. А люди…Они были слепы.
Он обернулся и посмотрел мне в лицо, будто бы ожидая моей реакции. Я также сидел и смотрел на него, молча ожидая продолжение монолога.
-Орбита и почва. Они не пригодны для жизни. Но то, что находится в недрах, питает её детей. Детей Венеры.
Волков снова обернулся на меня. Я не понимал, о чём он говорит, и, видимо, это было заметно по выражению моего лица. Волков сразу понял моё недоумение и подошёл вплотную к креслу, на котором я расположился.
-2051 год. Идёт самая нелепая война в истории всего человечества. Война с детьми Венеры. Эти существа необычайно прытки и умны. Они меняют свой облик на земной, чтобы быть похожими на нас. Они убивают, разрушают, вносят смуту в нашу жизнь всеми возможными способами. И нам Читать далее...

Мой мир таял в тумане. Догорали и плавились свечи. Я видел, я дышал, я думал. Я жил… Лишь только мысли мои были бесплотны, будто бы не имели никакого отношения к окружающему меня материальному миру. Казалось, на всём белом свете не было предмета, с которым я мог бы их связать. Но я думал, и это был факт. Такой же неоспоримый факт, как и то, что я сейчас имел крайне удручённое состояние от щемящего чувства внизу живота, происхождение которого я не знал. После той ночи я ничего не помнил. Но эта ночь кардинально изменила мою жизнь. Я помнил только то, что несколько часов провалялся в барокамере, и меня пичкали каким-то газом. Что за газ? Что за место?,- мучил меня вопрос. Хотел бы я знать…Я очнулся и уже мог самостоятельно осознавать всё происходящее вокруг, и даже писал в своих мыслях медленно, какой-то неизвестный роман. Или драму…Про то, какой я несчастный. Но мне от этого всего было не легче. Я томился тусклым светом прожектора в углу и собственным тяжким дыханием. Низ живота щемил и по-прежнему, и мне иногда казалось, что от ожидания…
Очнулся часа два назад, не меньше, а ко мне так никто и не заявился. И тут же невольно приходила мысль- а кто должен? Ответ на этот вопрос, как впрочем и на все остальные, я не знал, но точно понимал одно: Я здесь не спроста…
В лёгкой дремоте прошло ещё несколько часов. Боль постепенно затухала, но я по-прежнему не решался приподняться с пола и посмотреть, всё ли там в порядке. Просто ждал чего-то. Одинокий мотылёк бился о стекло прожектора, и своим чуть слышным трепетом крыльев, колебал мёртвую тишину одиночества. Навевал тоску. Теперь щемило ещё и в пустой душе…Я попытался вспомнить, что было со мной до барокамеры, но тщетно. Отчаянно перебирал в уме ключевые слова моего возможного прошлого: Мать, друзья, девушки, пиво, автомобиль…Но напрасно. Всё это казалось мне по страшному чуждым, и до боли знакомым. Смешанное чувство. Это страшно…
Дверь в камеру щёлкнула и с пронзительным визгом отворилась. Отворилась так быстро, что я вздрогнул от неожиданности, и тут же замер. Из дверного проёма сочилась тьма и медово-пряный запах. Оттуда же показался человек. Я смутно видел его тогда. Он был для меня недосягаем, непостижим. Смутен, как призрак. Высокий, в камуфляже, с пышными усами и залысиной. Мужчина, лет, эдак, сорока- сорока пяти. Больше ничего я о нём не знал, да и не хотел знать. Мне было достаточно и того, что он просто появился передо мной в форме, лакированных сапогах. Он был брутален, а я казался сам себе таким жалким и беспомощным…Как таракан, задавленный тапком. Прибитый к полу…
Уже медленнее, мужчина затворил за собой железную дверь. Снова раздался протяжный ржавый визг. Не вглядываясь в атмосферу камеры, он подошёл ближе и сел возле меня на корточки. Моё сознание чуть помутнело. Видимо от нахлынувшего с его прибытием медового запаха. Военный сощурился и посмотрел на моё бледное лицо. Вздохнул «Таки очнулся?» Я попытался кивнуть ему головой, или подать ещё какой-нибудь знак, но был настолько ослаблен, что меня хватило только на короткий стон. Тот продолжил: «а я-то надеялся что ты всё таки заснёшь.» Военный засунул руку в карман, разыскивая что-то в его недрах, и достал небольшую ампулу с бледно-розовой жидкостью, похожей на марганцовку. «Морфин…»,- прокомментировал он, все так же печально ,- «у тебя ведь болит там?»,- он указал пальцем на низ живота. И правда, боль уже просачивалась в верхнюю часть бедёр, а выше, дошла уже до грудной клетки. «Это тебе поможет…»,- он расстегнул ширинку на моих белых больничных штанах, в которые я был столь предусмотрительно переодет, резким движением сдёрнул их с меня и быстро ткнул иглой в пах. Мне было не больно. Скорее всё равно. Военный вынул иглу и отбросил её в дальний угол барокамеры.
«Меня зовут Алексей. Алексей Волков. А тебя?» Появившиеся внезапно во мне силы, дали о себе знать. Я стал судорожно шарить в памяти, в поисках собственного имени. Тщетно. Я понял, что забыл собственное имя…Волков слегка улыбнулся. Грустно… «Я знаю что ты не помнишь. Тебе это и не нужно.» Настала продолжительная пауза. Мой взгляд бегал от прожектора в Волкову, и обратно. Колебался, как и тот мотылёк, что пытался проникнуть внутрь фонаря, к чудодейственному свету. Я пытался разглядеть черты лица Алексея, но из-за света, падающего в самые глаза, видел только его тёмный силуэт. Я мучился. Пытался собрать клочки своих сил воедино, и выдавил из себя что-то непонятное мне самому. «Помогите мне…»,- язык заплетался во рту и прилипал к верхнему нёбу. Нёбо онемело, как от анестезии, но боли я уже не чувствовал. Волков снова печально улыбнулся. «помогите…Ты выжил. А это значит, что мы тебе уже навредили…» опять настала пауза. Я непонимающе уставился на Алексея, и тот продолжил, уже отводя от меня усталый взгляд:
«Мне есть о чём тебе рассказать. А тебе придётся ещё многое пережить. Твоё тело выбрало путь жизни, а значит время покажет. Доброй ночи…»

Знаешь ли ты, что это- когда одиночество съедает тебя изнутри? Когда тоска- как удавка на шее - всё туже и туже. Когда тебе хочется завыть, заплакать от этой тоски. Но твои слёзы выливаются чернилами на белый лист…
Я обращаюсь к тебе. Я пишу эту книгу, чтобы не сойти с ума от желания видеть тебя. И всё же, оно лишь чуть притупляется. Подобно боли физической…

Добрый день всем кто читает и не читает! :) Здесь я попытаюсь изложить все свои мысли, и надеюсь, вы мне в этом поможите.
[604x453]