3

Неизвестно, по каким мирам скиталась душа дочери ветра той ночью. Она совершенно не могла вспомнить, что ей снилось, да и предыдущие события вспоминала с большим трудом. Дралась с Магравом, да. Сбежала, да. А дальше? Дальше было что-то совсем смутное, как будто разноцветный туман, а не воспоминания. Но, что бы там ни было, сейчас она чувствовала, что находится в безопасности, и что за ней кто-то наблюдает. Так что пора было проснуться и оценить, где она очутилась.

Она открыла глаза и начала осматриваться. Небольшая комната, светлые стены, темный пол, большая кровать, на одной из стен стеллаж с какими-то устройствами, окно, почти во всю стену. А рядом с дверью стоит, прислонившись к стене, хозяин комнаты. Молодой мужчина, высокий, темные волосы острижены чуть ниже плеч, очень красивый. Пугающая красота, за такой обычно скрываются либо бессмысленные нарциссы, либо грандиозные сволочи. В любом из миров встреча с мужчиной подобной красоты не сулила ничего хорошего. Но сейчас Анариэль было не до того. Она, как зачарованная, смотрела на хозяина комнаты, прямо в его черные, жгущие своим интересом глаза, и понимала, что пропадает. Как это, наверное, страшно, встретить человека, который основа твоей жизни. Когда единственное знание того, что он живет в каком-то из миров составляет смысл твоей жизни. Когда он течет в твоей крови, а твое сердце робко бьется в его руках. И если нет его, то и ты исчезнешь, растворишься во тьме Вселенной, потому что то, что заставляет твои атомы держаться вместе, то, что рождает субстанцию, которую кто-то именует твоим сознанием, – это лишь он. Хотя, страшно ей не было, казалось, она просто утратила способность бояться, чего бы то ни было, когда он рядом. Был только ОН, отныне и навсегда.

Какая-то часть ее понимала, что то, что она сейчас чувствует, не лезет ни в какие ворота. Человек ветра не может быть так тотально, так убийственно зависим от какого-либо другого человека. Поэтому ей кое-как удалось взять себя в руки, благо, она лежала, и не было видно, как подгибаются ее коленки, и изобразить заинтересованность окружающим.

– Меня зовут Микаэль. Ты у меня дома, в безопасности, – голос у него был под стать глазам и внешности. Он разил как гром с чистого неба, услышав его, хотелось пасть на колени, просто так, без единой мысли, как падают на колени люди перед алтарем могущественного и близкого бога.

Надо было что-то ответить, хотя, честно говоря, произносила слова она почти автоматически:

– Я... Мое имя Анариэль. Ты спас мою жизнь...

– Я просто исцелил твои раны, ничего больше, – он лгал, он сам еще не понимал, ЧТО он для нее сделал.

– Нет. Я умирала, я знаю. Если бы я выжила с этими ранами, он все равно бы скоро нагнал меня и убил, – она чуть не проговорилась, ей стоило большого труда перевести разговор на Маграва, и не сказать: "Я умерла, когда ты прикоснулся ко мне".

– Кто – он?

– Маграв. Это сумасшедший маг из другого мира, – она замолчала, достаточно информации на первый раз. Тем более, ей было тяжело говорить с ним. Точнее, ей легко было говорить то, что он спрашивает, но очень сложно не говорить того, что хотелось сказать ее сердцу.

Вскоре он вернулся.

– Тебе нужно поесть. Ты очень слаба, – он поставил поднос на кровать, сел рядом.

– Как скажешь. Теперь моя жизнь принадлежит тебе, – она не лгала. Когда твое сердце лежит в чьей-то руке, ты не лжешь. Сожмет кулак, уронит, – не имеет значения, ведь оно уже не в твоей груди. Мертвые не лгут и не убегают от источника своего существования, это скажет вам любой некромант.

***

В понедельник с утра Мику пришлось поехать на работу для того, чтобы оповестить удивленное начальство о том, что он уходит в отпуск. Честно говоря, он и сам давно уже мог стать большим начальником, с его-то связями и способностями. Но ему не хотелось нести на своих плечах груз ответственности за тысячи людей, за деньги, за престиж, и, в итоге, быть связанным высокой должностью по рукам и ногам. Поэтому он старательно делал вид, что он рядовой менеджер, ну, может быть, несколько полезнее и умнее остальных. И в то же время, у него никогда не возникало проблем с начальством, несмотря на его вольные взгляды на график и дисциплину. Просто начальство всегда помнило, чей он сын, кто его друзья, и что он сам при желании мог бы занять это место.

По дороге домой он заехал в несколько магазинов, чтобы купить продукты и одежду своему нежданному сокровищу. Не все же ей заматываться в одеяло, а ее одежда превратилась в бурые лохмотья. Заодно он решил сделать ей маленький сюрприз.

Пушистые белые хризантемы чудесно смотрелись в вазе из хрусталя. Анариэль растерянно моргала.

– Знаешь, до сих пор ни одного из моих

2

"М-мать... Интересно, сколько раз Вик говорил мне, что свои желания обязательно нужно конкретизировать? И почему я его в эти моменты не слушала?" – мысленно материлась Анариэль.
Хотела отвлечься от разрыва с Нефом – получи. Отвлеклась по полной программе.

Такое дело достается не каждый день. Анариэль была Хранителем, и в большинстве случаев ей нужно было спасать чью-то жизнь. Даже в тот раз с шансоловкой, ее задачей было сохранить жизнь носительнице. Но иногда ей приходилось исполнять роль палача. И тут был как раз такой случай.

В этом мире жил весьма талантливый маг по имени Маграв. В свое время он сделал немало хорошего, в том числе и по отношению к ветру, но с возрастом он потерял рассудок (или только совесть и тормоза, как предполагала Анариэль). Маг захотел, чтобы ему подчинился весь мир, но, не доверяя наемной армии, он решил создать себе уникальных прислужников. И создал весьма сильных, устойчивых к магии чудовищ, которым для сбалансированного питания нужно было мясо и, желательно, человечье. И все было бы хорошо, если бы практичный маг не рассудил, что кормить монстров своими же крестьянами невыгодно. Кто же тогда будет склоняться пред его могуществом, платить ему дань. В общем, маг решил проблему кормежки своих питомцев за счет населения соседних миров. В перспективе он планировал вывести чудовищ, которые сами смогут искать себе пропитание, перемещаясь между мирами. И это уже было слишком, вот ветер и прислал своего воина, чтобы устранить зарвавшегося мага и его выводок.

Выводок девушка оценила, Маграв был действительно талантливым магом. Единственное, что спасало – чудища были глупы и неопытны. На эксперименты с интеллектом у мага пока не хватило времени. С другой стороны, они были отвратительно преданны хозяину. В том смысле, что отвлечь зверушек и по-тихому убрать мага, а потом уже проводить зачистку результатов экспериментов, не получалось. Рядом с магом постоянно крутились его питомцы, так что пришлось выманивать их по одному и убивать. К сожалению, после исчезновения пятого монстра они начали охотиться парами. Это создавало Анариэль определенные трудности. Борьба с монстрами ее изматывала, уж очень они были быстры и выносливы, да еще и разнообразны. Но партизанская тактика, в конце концов, принесла свои плоды. И когда по расчетам Анариэль, у Маграва в подчинении осталась лишь пара монстров, она решила встретиться с ним.

Дуэль вышла не из легких, но ей удалось прикончить двух последних чудовищ и, когда она уже собирала силы, чтобы обрушить на мага мощь ветра, их уединение нарушили еще две твари. Эти в разведывательных списках не числились и внешне несколько отличались от других. Пришлось переключить внимание на них. Однако силы были не бесконечны, и Анариэль решила отвязаться от чудищ, перейдя в другой мир.

Маграв спокойно мог перемещаться между мирами, и поначалу девушка искренне надеялась, что поняв, кто за ним пришел, он дернет прятаться в каком-нибудь другом мире. Естественно, такой мощной охраны у него уже не будет, а подкараулить человека на тропах ветра Анариэль ничего не стоило. Но маг не был так прост и только продолжил окапываться в привычном для него мире.

Теперь же уносить ноги приходилось ей. Анариэль переместилась, и почти сразу за ней в мире появился полоумный маг. Он был очень зол на девушку за убийство его питомцев и не собирался прерывать разборки на самом интересном месте. На это она и рассчитывала и начала наступление. Ей удалось несильно ранить мага, когда на сцене снова появились незнакомые твари. Она выругалась, в сугубо нецензурной форме высказав все, что думает по поводу мага. Маграв не терял времени даром, он не просто вырастил еще два экземпляра, он вывел чудовищ, способных перемещаться между мирами, пусть пока только по следу хозяина. Эффект неожиданности твари использовали по полной, и, когда Анариэль удалось уничтожить одну из пары, она сама была вымотана до предела и буквально измочалена физически. Ей удалось собрать силы на последний мощный удар и хорошенько зацепить Маграва, но дело было плохо. Нужно было срочно уходить, и поддавшись этому порыву, она из последних сил шагнула на тропы ветра. На то, чтобы сознательно выбрать направление ее уже не хватило, и она просто отдалась на волю ветра.

Она оказалась в каком-то незнакомом мире с технической, судя по всему, культурой. Была ночь, людей рядом не наблюдалось, но все же Анариэль поспешила уйти с открытого пространства и, нырнув в какую-то арку, тихо сползла по стене. Сколько она просидела у стены, она не знала, забытие и боль коверкали время. В какой-то момент она почувствовала на себе чужой взгляд и буквально заставила себя

Часть II Микаэль

  1

«Удивительно, как слабы и жалки люди», - в тон песне, играющей в магнитоле, размышлял Микаэль. За тонированными стеклами его автомобиля разгорался летний закат, огненными бликами ложась на руки и лицо мужчины, окрашивая красными искрами черные пряди его волос. Отблески заката превращали всегда спокойное, даже холодное лицо в маску демона или божества огня, так оно было красиво. Стройная фигура мужчины была затянута в дорогой черный костюм, тонкие пальцы спокойно лежали на руле прекрасной машины, черной молнией скользящей по улицам мегаполиса. Но в глазах молодого мужчины застыли скука и разочарование, как будто он все познал в этом мире, и больше не видит в жизни никакого интереса. Увидь его в этот момент человек религиозный, непременно принял бы за Лукавого, настолько остро и неестественно было сочетание внешней красоты и роскоши и пустоты взгляда, также как белизна кожи и рдеющие солнечные пятна. Сам Микаэль давно уже не обращал на такие вещи внимания.

Своим необычным для своей Родины именем он был обязан деду-путешественнику, осевшему в этой бескрайней стране после сорока лет странствий по всему свету. Тогда это его решение казалось безумием. Было ясно, что здесь с радостью примут ученого с мировым именем, но вряд ли разрешат выехать даже на короткий срок. Так и вышло, но деда это вполне устроило.

Он получил в свое распоряжение не много не мало, а шестую часть суши и полную поддержку своих исследований местными тоталитарными властями. Он понимал, что даже самой длинной жизни не хватит, чтобы в полной мере изучить очарование этой древней земли, обычаи и предания всех ее народов, тайны, сокрытые в глухих лесах и могучих горных массивах. Масштаб, разнообразие и необузданность ее просторов пленили путешественника, поэтому он, не задумываясь, променял свою свободу на возможность ходить по этой благословенной земле. И земля ответила ему взаимностью, - здесь он встретил женщину, в которую, неожиданно для себя, влюбился пылко и на всю жизнь, чего раньше за ним не водилось. Более того, он даже женился, хотя и думал, что умрет холостяком. Однако бабушка Микаэля в юности была так хороша, что один ее взгляд был способен любого самого закоренелого холостяка заставить мечтать о семейном очаге. Сказочно красивая, умная и артистичная, она сводила мужчин с ума, оставаясь недотрогой, но уступила напору и страсти немолодого уже Микаэля Элькано, связав с ним свою жизнь.

Элькано не был чужд гордыни и благосклонно принимал все почести и славу, расточаемые ему хозяевами его новой Родины. Однако благами своего привилегированного положения он почти не пользовался, его жена и сын жили в необычном по тем временам достатке и комфорте, он же все время проводил в экспедициях. Хотя и домой путешественник возвращался как на праздник, ведь там его ждали любимая жена и подрастающий сын. А потом он снова пропадал в непроходимых лесах, бескрайних степях, а когда погода и возраст ополчались на него, он сидел в архивах, разыскивая следы одному ему известных древних тайн этой земли.

Годы шли, сын подрастал, изредка видя отца. Мать, всем сердцем любившая ребенка, старалась как-то компенсировать ему нехватку отцовского внимания, тем более что сам Элькано умел обходиться с женщинами, но совершенно не умел общаться с детьми. Наверное, поэтому, когда мальчик вырос, выяснилось, что синие дали его не манили. Наследник путешественника больше интересовался ровными колонками цифр, курсами, котировками и прочими эфемерными вещами с зубодробительными названиями, которых горячему Элькано было не понять. Он только хмурил брови и почти не разговаривал с сыном в свои редкие приезды домой, понимая, что насильно дорогу не полюбишь, и что, видимо, он все-таки исчерпал свой запас удачи, вот на сына и не хватило.

В один из визитов к семейному очагу, сын познакомил отца со своей невестой. И, хотя издавна известно, что сын выбирает себе жену, похожую на его мать, эта девушка на хозяйку дома была похожа только своей красотой, внутренне же они разнились как день и ночь. Патриарх в очередной раз нахмурился, но перечить сыну не стал. Он сразу оценил свою будущую невестку и понял, что его сыну с ней придется несладко. Но тут уж ничего не поделаешь, сам выбрал такую, а вот внуков необходимо было обеспечить и как-то защитить от такой матери. Поэтому глава семьи вынес свой вердикт, что на семейную жизнь парень сможет заработать и сам, а все состояние он завещает внуку, когда тот родится. При этих словах невеста слегка погрустнела, видно было, что детей она не хочет, но теперь деваться некуда, ибо от детей зависело ее будущее благополучие, а в силы своего жениха она верила

Жизнь продолжалась, но продолжение это для Анариэль было не радостным. Стоило ей встретиться с Нефом, как возобновилась их незавершенная ссора. Примириться на этот раз им не удалось. Анариэль, как обычно, решила подождать, пока все как-нибудь устроится. Но на этот раз у нее возник коварный вопрос: почему любящий мужчина даже не поинтересовался тем, что с ней произошло, и цела ли она вообще, а сразу пошел в наступление? После встречи с Санси ее чувства к Нефу не поменялись. Она все также любила его, но усталость от бесконечных склок и слабость после поимки шансоловки заставили ее по-другому посмотреть на их отношения.

Получалось, что пока все было хорошо и гладко, был мир и любовь, а как только начались препятствия и испытания, – посыпались претензии. Это было обидно, но это было так. Похоже, Неф беззаветно любил только музыку. А ее любил в тех случаях, когда она не доставляла ему хлопот. Анариэль вдруг поняла, что с того момента, как она впервые ушла по дорогам ветра, их любовь напоминает театр одного актера. При этом, у Нефа были способности и, если бы он захотел, он мог бы перейти в другой мир вместе с ней, если уж так волновался. Но он об этом ни разу не упомянул. По всему выходило, что ее жизнь обязана сосредоточиться на нем, как и было раньше, а он тогда сможет спокойно творить и милостиво принимать ее внимание и заботу.

Осознание этого повергло Анариэль в шок. Ее воздушный замок таял на глазах. А когда Неф в один прекрасный день вдруг сказал ей, что понял, что она использует его в качестве подушки между своими путешествиями, и это вовсе не любовь, все ее мечты разом лопнули.

Это был взрыв, удар в спину. Как будто само сердце разорвалось в груди. Она полумертвым языком объяснила, что на этом их отношения можно считать завершенными, выслушала тираду о том, что это он уходит, на негнущихся ногах добрела до Эрис и только там почувствовала физическую боль своего разбитого сердца.

Но первая любовь вещь упрямая, она не желает заканчиваться. Депрессия не заставила себя ждать, а вместе с нею пришел ворох сомнений и сожалений. Ведь было же все хорошо, так, может быть, вернее будет попытаться все вернуть, любой ценой. И временами ей действительно казалось, что так будет лучше. Но стоило задать себе встречный вопрос: "Лучше для кого?" – и наваждение исчезало.

Дни утекали из рук, а ветер все не звал в дорогу. Анариэль хотелось с головой нырнуть в работу, отвлечься, забыть, но не получалось. По правде сказать, с "забыть" у нее всегда были проблемы. И, вроде, не первая жизнь, не первое разбитое сердце, но, казалось, что так больно и муторно еще не было. Маркус где-то пропадал, и даже Санси не приходил к ней во сне, а они как раз могли бы помочь ей разобраться в себе. Отец воспринимал эту ситуацию как неизбежность, а Эрис и Кристиан слишком мало знали ее, чтобы увидеть выход там, где не видела она.

Неф же, казалось, продолжает жить совершенно спокойно. Он ни разу не предпринял попытки ее вернуть, извиниться, да, хотя бы, просто заговорить первым. И это еще сильнее ранило. Она же не могла себе простить, что порвала с мужчиной, который сначала стал ей лучшим другом, а затем – первым любовником. Ведь он был ей радостью и поддержкой долгие годы, и казалось, лучше и быть не может, а теперь она его почти... ненавидела.

Анариэль удавалось отвлечься только во сне. Кроме ее привычных снов у нее появился еще один, весьма странный, но снящийся ей чаще всего. В этом сне Анариэль создавала, строила из полупрозрачных каменных блоков какое-то здание. Сначала было совершенно непонятно, что это будет, но по мере того, как росли стены, становилось ясно, что это храм. Небольшое легкое здание с тонкими стенами, стрельчатыми окнами и паутиной изящных переборок вставало перед ее глазами, хотя ни в одной из жизней ей не приходилось строить.

А днем снова начиналась каторга сомнений и сожалений, постоянного перебора ушедших дней счастья, как вечных четок. И конца и края этому не было видно. Единственной радостью девушки в те дни был Октавион, где, казалось, даже камни мостовой гладили ее подошвы и шептали слова утешения. Анариэль чувствовала поддержку не только друзей, но и города. И, наверное, именно поэтому смогло произойти такое невероятное событие.

Анариэль снился залитый лунным светом город. Темные улицы и посеребренные очертания домов, белесая трава и цветы, бледные светлячки, кружащие вокруг напоминающих сплетения теней деревьев. Она шла по улицам этого незнакомого города мимо призрачных прохожих, под ночным небом, полным звезд, но без луны. Иногда ее путь пересекали чернильные, с гораздо более четкими очертаниями, чем встречные люди, тени. Чутье подсказывало Анариэль, что наступать на них ни в коем случае нельзя, и приходилось их обходить стороной, а где-то и перепрыгивать. И еще тут царила тишина. Такая плотная, бархатная, что не было слышно даже звука шагов. Только то и

Я вот подумала, а нафига человеку путешествовать? Живут же люди спокойно и без этого. Сидят в своем родном городе на своей родной улице, ходят изо дня в день на одну и ту же работу, и все у них нормально. И не надо трястись четверо суток в плацкартном вагоне на боковой полке у туалета. Не нужно ехать потом куда-то вдаль на раздолбанном старом бобике, который в горку нужно подталкивать, а с горки - тушить колодки. Не надо прятать филейные части от компанейских комаров (в зарослях крапивы) и встречаться лицом к лицу с привокзальным туалетом пос. Жмуть, который намного страшнее, чем взгляд в Бездну. Не нужно спать под мостом в Дрездене, скрючившись на сиденье экскурсионного автобуса, а потом, вернувшись, бросать свои потрепанные кости на кровать, удивляясь, как люди на ней спят, если не надо завязываться в узел, и она никуда не едет...

Сейчас вот рассматриваю фотки с недавнего свидания с Байкалом, и понимаю, зачем мне это все нужно. Чтобы просто в любой момент знать, что в мире есть места, где всегда вот так, вне зависимости от политической и прочей обстановки в этой и других странах.

Под катом еще фотографии с острова Ольхон.

Анариэль проснулась, когда солнце было уже высоко. Она чувствовала себя совершенно отдохнувшей и полной сил, видимо, это был еще один маленький подарок от Санси.

Сан... От одной мысли о том, что они снова могут видеться, кружилась голова.

Санси... Совсем недавно она бы все отдала, она пошла бы на что угодно, лишь бы быть с ним рядом, даже если ей пришлось бы отказаться от ветра. Но не теперь. Она стала другой.
С тех пор, как тот проклятый колдун убил Санси, у нее не было семьи. Были друзья и любовники, были братья по ветру. Но ветер никогда не славился теплотой и сердечностью.

А теперь у нее был Октавион, были Эрис и Крис. Был Вик, который сумел стать ей самым лучшим отцом, сумел дать ей то, чего не удавалось даже Маркусу, хотя он и знает ее несравненно дольше. У нее появилась семья, появился дом. И она больше не чувствует того опустошающего одиночества, которое веками преследовало ее. И тут даже не важно, кто они ей, эти люди. Не важно, сможет ли она, чуть что, прибежать к Эрис, пожаловаться Вику, главное – что они есть. Они текут в ее крови, их голоса она слышит в своих мыслях.

И вот, у нее снова есть Санси. И ее не волнует, что они не муж и жена, что они живут в разных реальностях. Но есть связь двух сердец, которую не удалось разрушить болью и разлукой. И она наконец-то, после стольких лет, чувствует себя целой, и ее счастье жить не омрачает вечно болевшая сердечная рана.

Интересно, откуда Санси столько известно про шансоловку? Судя по его словам, он эти века не цветочки в Раю нюхал. Рай, такая смешная выдумка, кочующая из мира в мир. Там все просто и скучно: жить в непреходящей благости как овощ на грядке. И кому-то такая перспектива действительно нравится, хотя это и бред полный, вечное, застывшее блаженство. Овощей достаточно и здесь, и тут почему-то мало кто из людей согласился бы воплотиться овощем, наверное, потому, что в конечном итоге их едят. То есть, и даже они работают, даже их труд, заключающийся в сытом покое, приносит кому-то пользу. А какая польза в зависании в Раю, Анариэль так и не смогла понять из сбивчивых рассказов обитателей разных миров. Даже окажись она сейчас в том саду вместе с Санси, даже если бы она могла остаться там с ним навсегда, они все равно бы гарантировано нашли себе занятие и приключения на свои головы. Иначе это превратилось бы в тюрьму.

Размышляя, девушка направилась за шансоловкой.

Теперь, когда она знала все о прошлом Ринзы, она могла временно блокировать ее, не убивая. Это было бы совсем просто, будь здесь Сильвер. Он принял бы облик Йоханеса, и все, дело сделано. Но Сильвера зюесь нет, и как, спрашивается, ей, не приближаясь к человеку, разбудить нужные моменты его памяти?

Санси был уверен, что она справится с этим, а он никогда не ошибается.

Анариэль снова вспомнила их ночную встречу. А ведь он был прав, когда окружил ее садом их любимых цветов. Несмотря на то, что воспоминания о нем причиняли ей боль, запахи, которые любили они оба, наоборот, успокаивали ее и придавали ей сил. Запахи, ароматы... Анариэль мысленно начала поиск в фрагментах памяти Ринзы, и вот, у нее тоже были запахи, связанные с Йоханесом. Люди далеко ушли от зверей, но наша память все также сильно привязана к запахам. Ни звуки, ни визуальные образы не имеют такой власти над нами. И если окружить человека определенным запахом, он тут же сконцентрируется на связанной с ним ситуации в его памяти.

Небо затянуло облаками, воздух был неподвижен, а где-то далеко ворчал гром, – воин ветра готовился к сражению и окружающий мир чувствовал это.

Анариэль устроилась на ветке дерева на достаточном расстоянии от дороги, чтобы шансоловка ее не заметила. Со всем старанием она концентрировалась на дурацкой задачке о перевозе волка, козы и капусты. Решить эту задачу у нее всегда если и получалось, то с большим трудом. Чтобы усложнить шанс и сделать его более значимым, она добавила к условиям девицу, дочку лодочника и молодого коробейника.

По обеим сторонам дороги ждали своего часа волки. Она вовсе не собиралась использовать их как прикрытие, их задача была отвлечь шансоловку, рассеять ее внимание и дать необходимые воину ветра секунды.

Девушка спокойно шагала по дороге со своей страшной ношей за плечами, пока не заметила, что впереди на дороге сидит пара волков. Шансоловка насторожилась – еще два десятка серых хищников профессионально замыкали кольцо, при этом, не выказывая признаков агрессии и держась на почтительном расстоянии. Как и предполагала Анариэль, тварь тутже начала создавать защитное поле из шанса не быть разорванной волками, но это ей и не грозило. Невесть откуда взявшийся ветерок вдруг окутал остановившуюся путницу плотной волной ароматов. Ринза вздрогнула, глаза ее закрылись, как будто то, что вставало в темноте поз прикрытыми веками, волновало ее больше, чем окружившая стая волков. Шансоловка убила ее

Синие человечки едят мои уведомления о ваших комментариях... Если я долго не отвечаю, значит - они до меня не дошли(((((

Кто-нибудь может подсказать, в чем дело?

С ЖЖ уведомления мне часто приходят через сутки... чувствую себя жирафом.

Утро начиналось с похмелья. Анариэль была равнодушна к спиртному, пьянела она плохо, не испытывая тех эффектов, ради которых пили другие, ведь даже тогда, когда ее тело начинало путаться в собственных ногах, ее разум оставался трезвым, холодным и чистым клинком, полностью контролирующим ситуацию. Но вчера был особенно неудачный день. Они с Нефом опять начали ссориться, но на этот раз в самый разгар скандала Анариэль позвал ветер, и ей пришлось снова уйти, так и не помирившись. И ушла она сюда, в мир, по которому свободно бродит какая-то древняя тварь, не просто убивающая людей, а... Нет, Анариэль часто приходилось видеть смерть, ее другом и братом был человек ветра, Ян, специализирующийся на смерти своих подопечных, да и сама она могла легко и быстро отправить человека на тот свет, а могла и медленно и нелегко. Но даже для нее, для человека ветра, являющегося живым примером перевоплощений и множественности жизней и миров, было страшно видеть человека, умершего навсегда, жизнь, уничтоженную практически до самого основания. Человека, у которого отобрали шанс быть, в любом его проявлении. Это ее вчера и подкосило. До тошноты, до дрожи в коленях и ледяного комка в животе.

Если подумать трезво, размышляла она, стараясь унять головную боль, то даже если шансоловка достанет ее и также высосет ее шанс на жизнь и существование, останется та ее часть, которая изначально была ветром. Она будет жить в ветре, и, возможно, если ветер сочтет нужным, она когда-нибудь снова сможет возродиться в человека. Хотя ждать этого, скорее всего, придется долго. Анариэль совсем не хотелось ставить такой эксперимент.

Но в любом случае, чем бы ей это ни грозило, шансоловку необходимо уничтожить. И чем скорее, тем лучше. Пока она не научилась прятаться в других реальностях. При этой мысли к горлу девушки снова подкатила тошнота. Она поднялась с лавки и вышла на крыльцо маленького домика феи. Прохладный внутренний воздух, наполненный запахами леса, освежил ее. Ветер ласково взъерошил волосы, ободряюще погладил по щеке, обернулся вокруг нее сытым котом, и снова отправился бродить по лесным тропинкам. А Анариэль тем временем заметила, что из кустов неподалеку за ней кто-то наблюдает. Этим кем-то оказался волк. Пожилой ветеран леса сначала высунул из листьев любопытный нос, а потом осторожно вышел сам. Тощий, наполовину седой, с оторванным ухом и сетью шрамов на морде, он, тем не менее, шел уверенно и с достоинством. Подойдя к крыльцу, он заглянул в глаза рассматривающей его девушке, лениво мазнув себя по бокам седым хвостом.

Анариэль спустилась с крыльца, села на ступеньках и спокойно положила руку на голову зверя. Волки были ее друзьями. Конечно, звери вообще не конфликтуют с людьми ветра. В большинстве случаев они стараются просто их не замечать, но если так не получается, то готовы выполнить любое поручение стихийника. Иначе, по вполне понятным причинам, их жизнь может резко сократиться. Но с волками другой разговор. Анариэль всегда была для них "своей". Они защищали ее, обязательно приветствовали ее, когда она появлялась на их территории. Они могли просто серой тенью стелиться вдоль дороги, по которой она проезжала, или бесшумно стоять за деревьями, наблюдая за ней, – она все равно их чувствовала, и также здоровалась с ними. Нередко Анариэль пользовалась волками как источником информации. Вот и сейчас, старый волк безмолвно передавал ей все, что знал о появившейся в лесу носительнице шансоловки.

Из окна домика за девушкой и волком внимательно наблюдала фея.

– И что он тебе рассказал? – принялась расспрашивать фея, когда они сели за стол.

– Рассказал про девушку, – Анариэль прикрыла глаза, мысленно совмещая образ девушки, какой ее описала фея, и размытое пятно запахов и эмоций, переданный ей волком. – Она – обычная девушка, не из этих мест.

– Это я и так могла тебе сказать, – фея не верила в то, что волк мог заметить что-то, чего не заметила она.

– А еще она находится на грани безумия. Ей не нравится то, что творит шансоловка, но когда та хочет есть, она окружает свою носительницу таким коконом ужаса, что она покорно подыскивает новую жертву. А потом снова начинает сомневаться и осуждать себя за то, что убила очередного человека.

– И ты думаешь, что она сможет помочь тебе уничтожить шансоловку?

– Нет, конечно. Она ничего не может сделать. И если что, только усугубит ситуацию. Но теперь я, по крайней мере, понимаю, почему сюда призвали меня, Хранителя, а не какого-нибудь Палача. Девушка не так плоха, она ошиблась, запуталась, но не безнадежна. Ее нельзя уничтожить до конца, так же, как шансоловка уничтожает жизни своих жертв. У нее должен остаться хотя бы один шанс.

Фея потрясенно молчала. Хранитель! Человек ветра, главной задачей которого является защита жизни подопечного, а никак не уничтожение чудовищ. И ей

Юмор в искусстве - ожившие предметы от Терри Бордера (Terry Border)
Терри Бордер - Terry Border - американский фотограф из Индианаполиса придумал свой уникальный жанр фотографии под названием "Bent Objects", что в переводе означает "гнутые объекты". Терри Бордер создает свои творения, используя обычные повседневные предметы обихода, продукты питания и проволоку. У каждого персонажа   свой характер, свои эмоции. Терри фотографирует эти ожившие предметы и выкладывает фото в своем блоге. 

[показать]

Читать далее

Нефильтрованная красота

Часть I. Шансоловка

1

У стойки трактира собралась веселенькая компания, собралась она давно и надолго. Лесорубы - простые ребята с простыми шутками и горой мускулов на брата. Особенно выделялся огромный конопатый детина, похожий на здоровую пуму. У детины был праздник - тридцать лет бывает ведь только раз в жизни. Спиртное текло рекой в глотки и переливалось через край.

Из угла лесного трактира за весельем наблюдала местная фея. Фея была уже в том преклонном возрасте, когда людские выходки развлекают, и начинаешь относиться к ним с пониманием - все смертны. Лесорубы не обращали на фею никакого внимания - все давно уже привыкли к ней и к тому, что временами ей нравится общество людей. В конце концов, в этом была и польза: пьяные драки при фее никогда не переходили в резню, а в лесу деревья крайне редко падали на лесорубов.

Дело было уже за полночь, когда в трактир зашла красивая девушка в мужском дорожном костюме. Чудесное сочетание пышных каштановых волос и изумрудных глаз никого не оставило бы равнодушным, а пухлые яркие губки и бледно-золотистая кожа лишь дополняли картину. Незнакомка прошла прямо к стойке, нет, проплыла, пролетела над грязным полом таверны намеренно грациозной походкой.

Фея в углу неодобрительно поцокала языком - от такой девицы добра не жди, вон какая могильная жуть у нее в зрачках шевелится. Но лесорубы смотрели совсем не на глаза девушки.

И конечно, конопатый новорожденный не мог пропустить мимо такую красоту. Мужской костюм и не пытался скрыть красивую фигуру девушки, а ее походка и жесты просто кричали о женственности.

- Постой детка, - оригинально начал разговор здоровяк. - Спорю на поцелуй, у меня есть то, что ты ищешь.

Девушка смерила его взглядом, каким обычно смотрят на что-то неторопливо ползущее по листьям. Потом как-то странно улыбнулась и ответила:

- Действительно, у тебя есть то, что я ищу, но спорю, ты даже не знаешь ни что это такое, ни что оно у тебя есть.

- А это мы легко проверим, - радостно осклабился лесоруб, что девушка приняла его игру, такую тонкую и галантную.

Однако приятели не разделяли его радости. Один, самый трезвый, или же самый осторожный, даже попытался его отговорить:

- Ты что? Она наверняка из этих, ведающих. Вот так согласишься на спор, а потом придешь домой и окажется, что либо жена твоя родила, либо родственник какой-то богатый умер и тебе деньги оставил. И ведь отдавать придется!

- Да брось ты, - отмахнулся именинник. - Откуда у меня богатые родственники, да и о детях, того, загодя знаешь обычно. Давай свой спор, только если я угадаю, что ты ищешь, мы сегодня проведем веселую ночь.

Девушка все это время надменно следила за лесорубом, не спуская с него зеленых глаз.

- Хорошо, - она улыбнулась как кошка, увидевшая выпавшего из гнезда птенца. - Сейчас мы очень просто проверим, кто из нас в выигрыше. У тебя есть то, что я ищу. Это твой шанс пережить сегодняшнюю ночь. Точнее, он у тебя БЫЛ!

Быстрым отработанным движением девушка сдернула с плеча дорожную сумку, дернула стягивающий горловину шнурок и протянула суму в сторону конопатого.

Тот, как зачарованный смотрел на потрепанную суму, внутри которой мерцал ряд неприятно острых зубов. За зубами шевелились сгустки тьмы, - это было последним, что он увидел.

Лесорубы, наконец, вышли из оцепенения, в которое их повергла реплика девушки:

- Родни, ты че застыл? Сумы никогда не видал, что ли?

Медленно, как будто огромная тяжелогруженая телега, Родни развернулся к лесорубам. Иссиня-белое лицо именинника застыло маской смертельного ужаса. А потом мертвый лесоруб рухнул на своих друзей, будто подрубленное дерево.

В углу тихо ахнула испуганная фея:

- Матерь Мира! Настоящая шансоловка! Я-то думала, это все бабушкины сказки.

А девушки к тому времени и след простыл.

На лесной полянке тихо журчал ручеек, пара голубых мотыльков порхала, не столько опыляя цветочки, сколько прикидывая, как бы свести знакомство. А высоко-высоко над темными ветвями деревьев со светлеющего неба не спеша расходились уставшие светить звезды.

Фея даже невольно залюбовалась царящей здесь идиллией, но тут посреди полянки закрутился вихрем ветер. Мотыльки прыснули прочь, еле успев спасти свои крылышки, а вот цветочки пострадали, когда, соткавшись прямо из

"Октавион" дописан. Пока более-менее есть время, можно писать дальше...

А по заявкам интересующихся на прозе.ру размещено то, что было до "Октавиона":

1. Королевский отряд (да, инфантильно, нет, переписываться не будет)

2. Сон

Еще две истории в стадии очень затяжного написания, по идее, "Октавион" - пятый в этом списке.

В ближайшее время в ЛИ начну по главам выкладывать шестую часть. Велкам!

  [показать]

Ровинь – это магический город, тёплый, домашний и ярко манящий человека отворить ворота и сделать шаг навстречу маленькому чуду. Предлагаю вам сегодня пройтись со мной по старым мостовым, поглазеть на небо, мостовые и свет, разлитый от ночных фонарей мягким жёлтым светом. А ещё – на местных обитателей, которые котонтролируют весь город.

[495x700]

О том, как начиналась сотовая связь в России

Первая базовая станция и первый звонок

[показать]

Есть один фильм, в котором я ассоциирую себя сразу со всеми шестью героями:

с веселым философом Гаретом, с неуклюжим Томом, с изысканным Метью, с колкой Фионой, с безбашенной Скарлет... и особенно с Чарли)))

Например, я тоже умею просыпать при любом количестве будильников. В некоторые моменты своей жизни я также сижу, загибая пальцы и тихо спадая с лица...

Фильм, как кто-то уже догадался, называется "Четыре свадьбы и одни похороны"

Немного философии, немного лирики, очень много отличного юмора, дурацких ситуаций. В общем, фильм про оптимистичных неудачников :-)

Одна из моих любимых по своей жизненности цитат оттуда:

- Как дела?

- Помнишь, когда мы забрались в отцовскую лодку, а ты завел мотор? Мне тогда еще винтом всю ногу искрошило... Так вот, СЕЙЧАС ЕЩЕ ХУЖЕ!

Или это:

- А Вы замужем?

- Нет.

- Значит, Вы  - лесбиянка?

- Господи, с чего Вы взяли?!

- Ну, это интереснее, чем говорить "я еще не нашла того самого человека"...

- Действительно... По правде сказать, я уже нашла того самого человека, но он меня не любит... А лесбиянкой я была  в колледже... Пару недель - мне быстро надоело.

Если хотите хорошо провести полтора часа, советую посмотреть эту замечательную английскую комедию.

[показать]

Два года пролетели быстро и незаметно. Время со скоростью добропорядочной улитки залечивало раны. Дети росли. Нэф порывался, как порядочный человек, сделать предложение, но Анариэль всячески уходила от этой темы. Да еще и Сильвер повадился большую часть времени проводить в человеческой форме, оставаясь по сути все той же вредной скотиной. Зато теперь он совал свой любопытный нос во все уголки замка и встревал в самый неподходящий момент. Нэф подозревал, конечно, что Сильвер пытается хоть как-то заменить лорду Катарену ушедшего друга, но один вид белобрысого верзилы его раздражал. Да и очень уж много времени он ошивался рядом с Анариэль.

Сильвер действительно хотел помочь Винору. Но он также недолюбливал менестреля и чувствовал приближение совершеннолетия Анариэль. Воплощенный когда-то человеком ветра, он и сам частично был его созданием, а тысячелетия, проведенные с Эсмеральдой, научили его чувствовать время, когда он ничем ей не поможет, и время, когда ей, а значит, и ему, пора отправляться в путь.

Анариэль же просто следовала совету отца не торопиться со свадьбой. Хотя это и казалось ей несколько странным, но ей и в голову не приходило спорить с Виком, который всегда был первым другом своей дочери и еще ни разу не ошибался.

Вечером накануне ее восемнадцатого дня рождения, Вик пришел в комнату дочери для серьезного разговора. Уже не первый раз за последние восемнадцать лет он сталкивался с тем, что не знает, с чего начать разговор. Но каждый раз он как-то справлялся с этим, должен был справиться и сегодня. Эсме рассказывала ему о дне совершеннолетия, но он слишком давно не видел ее даже во сне, чтобы чувствовать себя уверенно.

Анариэль стояла у открытого окна и любовалась звездным небом.

- Ани, - с чего-то все равно придется начинать, - завтра тебе исполнится восемнадцать лет. И этот день станет очень важным днем в твоей жизни.

Девушка удивилась такому началу разговора. То, что отец пришел сказать ей что-то и волнуется, она и так чувствовала, но в первую минуту подумала, что речь пойдет о свадьбе. Но с чего бы тогда отцу так волноваться?

- Ты знаешь, как я когда-то познакомился с твоей матерью. И знаешь также, что она была не просто путешественником, она была человеком ветра. Я рассказывал тебе, в какую переделку мы с нею тогда попали. И, честное слово, я бы не выбрался из того капкана живым, если бы не ты...

- Я? Но ты говорил, что вы с мамой поженились уже позже, когда вернулись в Октавион, да и я родилась не сразу, - Анариэль была озадачена не на шутку.

- Это так, - Винор опустился в кресло у окна и наконец, понял, что успокоился. Когда он вспоминал тот момент, когда все могло закончиться, не начавшись, ему становилось по силам что угодно. - Но в первый раз я увидел тебя именно тогда. Твоя душа явилась мне в забытьи. Ты тогда сказала, что я не должен сдаваться, потому что если я погибну, ты не родишься. Ты помогла мне, а потом, когда ты должна была появиться на свет, Эсмеральда сказала мне, что скоро уйдет, отдав свою силу человеку ветра, который родится.

- Человеку ветра?

- Да. Эсме говорила, что сначала вы живете как обычные дети, может, с теми или иными странностями, поскольку сила ветра бьет в вас неуправляемым источником. Но в восемнадцатый день рождения вы как бы просыпаетесь, вспоминая, кто вы, чтобы уже больше не забыть. Ты завтра и так все поймешь, я думаю, гораздо больше, чем я смог тебе рассказать, но мне хотелось, чтобы это не стало для тебя шоком. Чтобы ты не думала, что я не смогу тебя понять и буду меньше любить из-за того, что ты осознаешь себя и свое предназначение. Я хочу, чтобы ты знала, что не одинока, куда бы тебя ни привели дороги ветра. Ты, должно быть, скоро покинешь Октавион, но я буду рад, если он станет для тебя тем местом, куда ты сможешь возвращаться. Ты знаешь, я тоже долго скитался, и у меня не было места, которое я мог назвать своим домом, только в Октавионе я понял, что это такое, дом.

- Я знаю, что такое дом. Благодаря тебе, отец, мой дом здесь, в Октавионе. Здесь ты, здесь мои друзья, которые, уверена, примут меня, какой бы я ни была, где бы ни проходили мои пути. Я не знаю, что изменится во мне завтра, но любовь к тебе и к ним останется со мной навсегда, - это я знаю точно.

Утро нового дня пришло к Анариэль не только с воспоминаниями, но и с нежданным гостем.

Анариэль долго не хотела открывать глаза. Во сне она действительно вспомнила, что уже не одну жизнь она служит воином ветра. Вспомнила дороги, победы и поражения, друзей. И силу, силу ветра, струящуюся в крови, бьющуюся в каждой частичке ее тела, дышащую и живущую с ней с незапамятных времен. Она бы продолжила перебирать в голове все эти воспоминания, но ей показалось, что в шелесте ветра за окном звучит ее имя. И, открыв глаза, девушка обнаружила, что на подоконнике сидит молодой сильный мужчина, черноволосый, с