отца у меня не было. вернее, был, но недолго - до трех лет.
мужа тоже не случилось. алилуйя.
поэтому оценить всю прелесть такой женской трагедии, как ХРАП, мне не удавалось.
гостья была сыта, пьяна и заснула на спине.
тут началось.
сначала пытались просто издавать звуки. тихие. так сказать, чтобы и не разбудить, но заставить повернуться. фиг.
увеличили громкость. тот же результат.
хлопали в ладоши. синхронно.
дальше начались предложения типа *а может ей кошку на лицо кинуть?* и *нет, лучше подушку положить сверху - от недостатка воздуха проснется!*, отвергнутые по причине излишней жестокости.
- давай ее перевернем.
- как? мы выкинули швабру, у нас нет рычага!
пришлось применить грубую физическую силу и перевернуть ее вручную.
а из нашего окна площадь красная видна.08-09-2004 12:55
рядом с офисом - фабрика *большевик*.
с утра - все нормально.
но часов с 12-ти они начинают выпекать свои тортики, печенюшки, рулетики, коржики и прочую сдобу.
о.: - плохо, что у вас пульт сломан, так бы сейчас порнушку по видику посмотрели.
м.: - а у нас ее и нет..
о. (крайне удивленно): - а как же вы без нее справляетесь??..
сюда забываю копировать.(
тут: http://www.livejournal.com/users/ya_uza
дорогие тов.френдс! скажите, кто вы там, и я добавлю. ибо на два лытдыбра меня не хватает.(
- пожалуйста, два билета на *натали*, где-нибудь посередине.
тетенька, хмуро выглядывая из своего аквариума:
- билеты на этот фильм продаются только с 18 лет.
я, туповато (от неожиданности):
- так нам, вроде как, уже есть..
тетенька скептически оглядывает меня, розовощекую кудрявую машу с лицом четырнадцатилетнего младенчика-крепыша:
- вы уверены?
я (окончательно засомневавшись в собственной адекватности):
- вроде как да..
билеты нам-таки дали. что есть гуд. ибо слопав (еще во время *журнала*) ведерко поп-корна, все остальное время томно на пару взыхали о фанни ардан с точеными ножками и многозначительно-пошлой улыбкой.
три шестьсот с копейками, пятьдесят два по длине.16-08-2004 16:32
когда у человека, пусть даже почти постороннего, рождается дочь, почему-то резко начинаешь его любить. внимание не обращается даже на его толстенькое пузико и мажорные очочки на переносице. так улыбается сладко, что картинку *масленицы* с натуры писать в самый раз.
завидно, что ли?..
внимание.
объявление.
во вторник, 17-го числа сего месяца сего года, в 9.30 утра, я буду первый раз выезжать в город. за рулем, соответственно, и с сонным инструктором чуть правее оного.
пожалуйста, постарайтесь в указанное время не пересечься со мной! ибо за последствия не отвечаю.
минное поле располагается в районе ст.м.коломенская.
[ music | зимой близко. не надо идти полтора километра до моста.. ]
нет.
в него совершенно невозможно не влюбиться.
ну ни как.
выше сил человеческих.
о.
- а вот тут у нас кошки.
- да, нам уже сказали. мама и тетка.
- почему тетка? сара вот.. и сестра ее.. ах да, получается, тетка.. а давайте.. хотите, я вам сыграю? (убегает, возвращается с гитарой). вот вальс, например.. хотя нет.. (убегает снова, возвращается уже с другой гитарой - маленькой, как мандолина). вот, старая.. (зарывается под гриф). двадцатого года выпуска, германская.. ну что вы меня фотографируйте? вот лучше кошек.. или веранду.. а хотите еще чаю?.. а вот лампочки цветные, они на обложке *танцев* у нас.. вечером очень красиво смотрятся, да-да..
передвигаюсь теперь исключительно в ритме.
завтра концерт. ха!
ну и что с того, что я, как вы выражаетесь, леплю пельмени *совсем как мужчина*?
я еще и белье так же выжимаю, за что в детстве не раз бабушкой была ругана (*вот, свекровь потом увидит - стыдоба-то какая!*).
и зубы чистить умею только левой рукой.
даже на каблуках пошатываюсь.
в темном и почти пустом переулке водитель притормаживает перед *зеброй* и пропускает нас.
м. (уважительно):
- ты смотри, наверно, недавно экзамен сдал - по правилам ездит.
я:
- ну да, или только из европы вернулся - они там все вежливые..
(подумав секунду)
- или просто снять нас хотел..
валя, валентина. тяжеловесная женщина широкой кости, с узенькими усиками над верхней губой и круглыми глазами. она заговаривала мне пупок, прикладывая к нему ледяной, тянущий оскоминой в кожу, пятак, когда в совсем еще детстве у меня началась грыжа. пожалуй, это была единственная родственница, с которой бабушка хоть как-то общалась - с остальными, мурманскими, эта ленинградская веточка была в худом мире. у них с бабушкой даже голоса были похожи, и смех - громкий, мужской почти, гулкий - откуда-то из желудка. она вязала мне носки из белой шерсти в коричневую полоску, и учила выпестывать крючком собранные из ромбиков пенетки.
ей ампутировали ногу, и дети - мои троюродные сестрицы - стали *забывать* приносить бабке еду. бабушка навещала ее с невзрачными гостинцами - картошечка, лучок, клубничка по сезону, а потом плакала долго в трубку, чуть шепеляво вздрагивая: *сидит! голодная! хлеба ей, как собаке какой, кинут - и все. и орут: - будешь мешаться, выкинем к черту дедов прах, а то надоел уже по коридору мотаться из угла в угол!*