Мой черный человек в костюме сером!..
Он был министром, домуправом, офицером,
Как злобный клоун он менял личины
И бил под дых, внезапно, без причины.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал: "Спасибо, что живой".

Я суеверен был, искал приметы,
Что мол, пройдет, терпи, все ерунда...
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: "Больше - никогда!"

Вокруг меня кликуши голосили:
"В Париж мотает, словно мы в Тюмень, -
Пора такого выгнать из России!
Давно пора, - видать, начальству лень".

Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег прорва, по ночам кую.
Я все отдам - берите без доплаты
Трехкомнатную камеру мою.

И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья - известные поэты:
Не стоит рифмовать "кричу - торчу".

И лопнула во мне терпенья жила -
И я со смертью перешел на ты,
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.

Я от суда скрываться не намерен:
Коль призовут - отвечу на вопрос.
Я до секунд всю жизнь свою измерил
И худо-бедно, но тащил свой воз.

Но знаю я, что лживо, а что свято, -
Я это понял все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, -
Мне выбора, по счастью, не дано.

когда становится очень-очень больно, так хочется временно выпасть из этого мира, провалиться в какой-нибудь темный сырой подвал. лишь бы не видел никто, не слышал, не трогал. забиваешься в холодный угол между балконной дверью и пластмассовой панелью, обхватываешь себя руками, впиваясь ногтями в кожу как можно больнее, - чтобы не забыться, не расслабиться, не закричать от невыносимости скопившейся под ребрами боли. такие срывы очень быстро проходят. они накрывают огромной волной, мощнейшим цунами, и исчезают, оставляя после себя лишь неприятно-соленое послевкусие, воспаленные глаза и забивающееся сердце.

на все вопросы "как дела? не в настроении? что с тобой?" отвечаешь одинаково безразлично: всё в порядке. нормально. как всегда. и не врешь, что удивительно. нет этой маски, о которой они пишут во всяких пабликах, которую сама когда-то воспевала в своих детских постах. всё гораздо проще, оттого и тяжелее в разы. потому что знаешь, что это не игра, что проблема куда глубже, куда хуже, чем казалось. обидно и то, что проблему эту ты отлично знаешь, хоть и пытаешься внешне этого не показывать - так рождается образ маленького клоуна, глупенькой девочки, которая вечно где-то-там, в облаках, в депрессиях. придумываешь себе оправдания, сотни рубцов и болячек, которые, на самом деле, смерти не несут, даже бьют не так больно. с каким-то безумным рвением бросаешься в первую попавшуюся пропасть, надеясь там найти утешение, от себя сбежать, спрятать, похоронить там своё безнадежное моральное уродство. а его-то и не излечишь.

от себя не убежишь.

даже знаешь, что тебя сломало. когда сломало. и почему. бесконечной цепочкой тянется череда причин и следствий. с самого начала ошиблась не ты, ошиблись с тобой. изначально больной ребенок вряд ли сможет стать полноценно здоровым, живым. хотя..вновь открывается множество "но" и "если", рождаются какие-то гипотезы, предположения, идеи, мечты. опять поднимаешься, мнимо окрыленная, одухотворенная. зачем? чтобы вернуться в самое начало. в точку отсчета. на "старт" в этой нелепой игре, не предполагающей победителей.

и понимаешь, в глубине души понимаешь, что так продолжаться вечно не может. что нужно будет рано или поздно сделать выбор. вот только какой, из чего выбирать - непонятно. здесь страхи, паранойи, зацикленности всё перемешивают, да и в голове на этой теме стоит сильнейший блок, пробивать который весьма болезненно. и опасно.

или же всё это просто напросто непомерная лень.

А ты теперь тяжелый и унылый,
Отрекшийся от славы и мечты,
Но для меня непоправимо милый,
И чем темней, тем трогательней ты.

Ты пьешь вино, твои нечисты ночи,
Что наяву, не знаешь, что во сне,
Но зелены мучительные очи,-
Покоя, видно, не нашел в вине.

И сердце только скорой смерти просит,
Кляня медлительность судьбы.
Всё чаще ветер западный приносит
Твои упреки и твои мольбы.

Но разве я к тебе вернуться смею?
Под бледным небом родины моей
Я только петь и вспоминать умею,
А ты меня и вспоминать не смей.

Так дни идут, печали умножая.
Как за тебя мне Господа молить?
Ты угадал: моя любовь такая,
Что даже ты не смог ее убить.

Анна Ахматова

ненавижу шумных людей. всячески привлекают к себе внимание, отвлекая от более важных мыслей. сила их эгоизма неизмерима. вряд ли они задумываются о том, что могли как-то помешать своим внезапным вмешательством в личное пространство собеседника. легкомысленные, врываются во внутренний покой человека вихрем, разбрасывая выстраиваемые годами аккуратные ряды мыслей-книг. таких не остановишь, не отстранишь. для них не существует запретов и ограничений. будто наивные дети, верят в то, что мир всецело принадлежит им. иногда кажется, что это святая цель их жизни - нарушать покой и сеять хаос вокруг.

как странно, что меня относят именно к таким людям.

"это - хищное животное, хотя и прикидывается нежным и кротким, но кусает глубоко и смертельно, отравляет при малейшем прикосновении. будучи свирепым существом, она каждому старается вредить, и нет такого создания, которое было бы любимо ею или могло её любить, так как все боятся её."

Стадо дикобразов легло в один холодный зимний день тесною кучей, чтобы, согреваясь взаимной теплотою, не замёрзнуть. Однако вскоре они почувствовали уколы от игл друг друга, что заставило их лечь подальше друг от друга. Затем, когда потребность согреться вновь заставила их придвинуться, они опять попали в прежнее неприятное положение, так что они метались из одной печальной крайности в другую, пока не легли на умеренном расстоянии друг от друга, при котором они с наибольшим удобством могли переносить холод.
- Так потребность в обществе, проистекающая из пустоты и монотонности личной внутренней жизни, толкает людей друг к другу; но их многочисленные отталкивающие свойства и невыносимые недостатки заставляют их расходиться. Средняя мера расстояния, которую они наконец находят как единственно возможную для совместного пребывания, это - вежливость и воспитанность нравов.
Тому, кто не соблюдает должной меры в сближении, в Англии говорят: Keep your distance! Хотя при таких условиях потребность во взаимном тёплом участии удовлетворяется лишь очень несовершенно, зато чувствуются и уколы игл.
- У кого же много собственной, внутренней теплоты, тот пусть лучше держится вдали от общества, чтобы не обременять ни себя, ни других.

_____________

так-то.

настроение оставляет желать лучшего.
начинаю по-тихоньку уставать от этого лица. да и весна делает своё дело - задыхаюсь от передозировок. проникает в легкие вместе с пылью чьих-то сползших улыбок; прохожие снова становятся растекающейся перед глазами массой. оказывается, сложно поддерживать это "душевное равновесие". хотя нет, всё же внутри по-прежнему тихая водная гладь. в ближайшее время бури не ожидается.
небо однотонное, темное, лишь полумесяц острым лезвием рассекает его бархатную ткань.
тело сковывает дикая усталость. всё наверняка знакомо каждому: хронический недосып, дневная беготня, зудящие мысли (гнать их подальше - тоже ведь усилий немалых стоит).
первая неделя четвертого семестра. половина второго курса уже за спиной. через каких-то четыре месяца - летняя сессия, месяц состояния "оголенного нерва", и.. лето, полноценное свободное лето, для студентов, как правило, начинающееся с июля. честно говоря, я настолько устал, что не могу даже фильтровать, что сейчас пишу. кажется, занудности с бредовым налетом.
ужасно хочу спать.
всё чаще в голове сам собой возникает вопрос: "что я забыла на юридическом факультете?". ведь я никогда не питала интереса к юриспруденции, к законам, к праву и т.п. поступая на юрфак, я даже не представляла толком, куда и на что иду. просто в далеком детстве за меня решили: "будешь юристом, как твоя мама." так прозаично, не правда ли?
я никогда серьезно не задумывалась о будущем. "кем ты мечтаешь быть?" - спрашивали скучные родственники и бесцветные учителя. "ю...ристом" - отвечал вечно летающий в облаках ребенок, не понимающий даже, что за слово он только что произнес.
я ничего не знаю об этой профессии. я не вижу себя в ней. из меня не выйдет качественный специалист, сам ясно это вижу. ведь знания - это не отметки "отл" и "хор" в зачетке. возможно, даже скорее всего, закончу обучение, получив красный диплом. смогу, если захочу, знаю это. да и система образования очень напоминает школьную: отсидел пары, пришел домой. написал конспект, выучил, отчитался на семинаре, и так по кругу. что-то я совсем не в те дебри полез.
меня пугает завтрашний день. не вижу цвета в будущем.

после тяжелых срывов всегда так. безвкусная отстраненность, глаза, лишенные каких-либо эмоций, кисти слабые, почти безвольные. улыбайся - не улыбайся, в принципе, разницы особой и нет. никто не заметит. людям как-то плевать друг на друга, особенно зимой.

все поголовно ругают зиму. опять ругают. опять недовольны. когда выхожу на улицу, специально замедляю время, растягиваю мгновения удовольствия - когда снежинки полупрозрачными хлопьями касаются щек или застывают на ресницах, когда от каждого шага снег будто разбрызгивается в разные стороны. хочется остановиться, раскинуть руки в стороны и упасть в ещё слабо намечающиеся недосугробы. так и остаться там лежать с переломанным позвоночником, - зато в объятиях зимы.

тишина - это первые мгновения после смерти осени. это выжженные черные ветви деревьев на фоне неба цвета..никакого. это медленно опускающиеся на крыши многоэтажек снежинки. это брошенные улицы, дворы, переулки; серые дома, где нет ни одного окна с зажженным светом. это колючая проволока, протянутая по периметру бетонного забора вдоль пустующего завода, тревожной тенью вырезанного в сумерках. в этой тишине теряется гул машин с далекой проезжей части, даже шелест давно мертвых сухих, но ещё не опавших листьев. здесь что бы они ни говорили, - всё бесполезно. люди, как рыбы, открывают и закрывают рты, не произнося ни звука. остается наблюдать за искривлениями их гримас и растущим в городе недовольством "из-за мерзкой погоды"

что же делать. что же с собой делать.
всё проваливается. с треском рушится.
разочарование. сплошное разочарование. всех разочаровываю.
чего мне не хватает? почему я везде проигрываю?
силы воли? упорства? почему, черт возьми, я сдаюсь на половине пути?

как же раздражает это внутреннее безразличие. как бы ни пыталась себя заинтересовать чем-то "полезным" и "нужным" - ничего не выходит. в конце всегда одно и то же: ссылаюсь на крайнюю сложность, на свою глупость, слабость, да что угодно! - лишь бы прекратить. всё это пустые отмазки - "не моё", "не  понимаю", "не получается", "не могу". кто-то же может? почему же я позволяю себе быть настолько слабой?

и ведь знаю, что никто не поможет. тут даже таблетки не помогают.

если я проигрываю в таких мелочах, то страшно подумать, что будет дальше?..

порой прокрадывается в голову до боли приятное заблуждение - одно какое-то сообщение может тебя спасти. выключив свет во всей квартире, запечатав все окна, плотно заперев дверь в комнату, погружаешься в темноту и молчание. секундная стрелка садистски-мучительно отмеряет никчемность твоей жизни, а ты сидишь, забившись в пятый угол и ждёшь. ждёшь, когда тебя вспомнят. ждёшь, когда хоть как-то намекнут, что ты ещё нужна здесь. что ты для кого-то...

но телефон молчит.

глупая человеческая потребность - быть кому-то нужным.

они почему-то так любят всё усложнять. ставить себе цель, которую не могут выполнить. превращают в игру то, что чёрной кровью сочится из сердца - неочищенное чувство. предают, а потом стремятся склеить разбитое доверие, как дешевую вазу. заблудшие овцы, разорвавшие своего пастуха.

думают, что своим упорством добьются какого-то расположения, одобрения, ответного чувства. думают, что любить можно заставить, любить можно научить. пытаются доказать что-то кому-то, сами при этом не знают, что доказывают, а тем более - кому. пауки, запутавшиеся в собственной паутине. обреченные стать жертвой самих себя, своей не сдерживаемой жажды обладания. потребности плоти, свои эгоистичные прихоти гордо называют высоким чувством.

придумываете правила игры, в которой изначально не будет победителя. сосуды с гнилой водой и давно высохшими цветами.

когда в очередном припадке хватаешься за голову, отчаянно вращая остекленевшими глазами, - от нехватки чувств, от недостатка живого в чёрной дыре под ребрами; раздираешь губы, пытаясь растянуть их в отвратительно-вызывающей улыбке; смехом захлебываешься, давишься шматками непереваренной боли, отталкивающим искривлением губ подавляя рвотный рефлекс, - кого постоянно порываешься позвать? как свойственно человеку стремиться сбросить с себя истерзанную шкурку и натянуть её на кого-то близкого.

моя непотребная шкура брошена где-то в запыленном углу - царстве выдуманных дверей и заржавевших замочных скважин. никому её не отдам. я человек без кожи, поэтому так не люблю всякого рода прикосновения. а люди так и норовят до тебя дотронуться, задеть что-то особенное, больное, не заживающее.

спасайся от них в провалах безымянных улиц. одинокие, безголосые, они проглотят любую отраву, вытекающую из пустых глазниц, кровью из носа прямо в распоротый рот. стены окрасятся мёртвыми лицами, эхом разнесут по городу внутренности.

жить в отчаянии - уже давно ни для кого не новость.

странное это общение по сети. "разговаривая" с человеком совершенно забываешь о том, что он живой. пробегаешь взглядом по строчкам, не вдумываясь, с какой интонацией могла быть произнесена эта фраза, как человек улыбается или печалится, проговаривая эти слова. сеть - сгусток эгоизма. здесь люди вволю пользуются правом друг в друга не вникать.

с ними становится так сложно разговаривать. с каждым днём пропасть всё больше, и я боюсь, что время вспять уже не повернуть. такие чужие люди с накладными лицами, растянутыми улыбками и леденящими взглядами. всю жизнь проталкиваться между ними, получая удары в спину и пинки по ребрам.

столько лет я хотела найти среди них своё место, своих людей. и только сейчас почему-то понимаю, что этого никогда не будет.

я недочеловек. что-то не сформировалось, застыло, и всё, что могу - лишь пародировать живым, в глубине души понимая полную никчемность.

не будет никакого счастья. это миф, выдуманный для наивных лжецов, которые врут сами и любят, когда обманывают их. не будет настоящих чувств: никакой любви, никакой дружбы. слишком идеализированные для меня понятия. слишком чистый смысл в наборе букв. бессмысленность и бесполезность. уж лучше бы пустота: её можно хоть чем-то заполнить. меня проглотило глубокое отчаяние. на этот раз нет сил со всем этим бороться.

иногда кажется, что вот-вот задохнешься концентратами безысходности и тоски. опустошенным взглядом ласкаешь равнодушные стены - на них смотреть приятнее, чем на тех, кто называет себя живым. псевдолюди. манекены из кожи и мяса. гниль, зашитая в оболочку "спелого яблока".

единственно-живая пустота просачивается в легкие, маскируясь молекулами безвкусного воздуха. хочется жадно глотать чистый кислород. у псевдолюдей вместо голов вечно-голодные рыбьи рты.

и в проводах не запутаться, не сослаться на слабость и нежелание думать. бежать бы без оглядки, но обозленные оправдания ловят своими лассо из колючей проволоки и тянут обратно. заставляют дышать - неохотно, но ровно.

псевдолюди предпочитают идти по пути наименьшего сопротивления. поддаться течению неудачно-написанного сценария.

я не хочу останавливаться. не хочу идти дальше.

дошла до развилки, не знаю, куда свернуть.

не пугает отсутствие смысла.

просто..просто сложно не отвернуться, опустив руки.

разочаровываюсь в человеческих чувствах. опять. и тут уже вряд ли можно что-то исправить.

убежать, оттолкнуть, отдалиться. запереться в комнате фантазий, воспоминаний, иллюзий и снов, а ключи выбросить в тут же затягивающуюся дыру в стене.

было так хорошо, пока я был совсем один. мой мир был тихой и ровной гладью бездонного омута. никто не нарушал его мертвого покоя. никто не поднимал скелеты утопленников и облака густого ила.

ровным слоем расстилаюсь по мягкому дну.

"ты всё делал не так..." - чей-то родной голос. скучал по нему. ждал. дождался. спасибо тебе, больше никого не оставлю рядом.

мы слишком мертвые для этих людей и слишком чужие для этого мира.

"ты слишком много им позволяешь"

не просыпаться бы больше.