Сегодня профиль у Луны,
Ну, как в восточных сказках.
И тонет взгляд моих очей
В твоих бездонных глазках.

Ты что-то шепчешь в тишине,
И нежным голосом
Ты негу даришь и тепло.
И чуть бодришь при том.

Рукам я воли не даю,
Со страстью поборюсь,
Немного подожду,
Ну, а потом тобой я всей напьюсь!

Напьюсь, как чистою водой
С холодного ручья,
Напьюсь, как розовым вином,
Что валит с ног меня.

Как сходы снега по весне
Покров снимают с гор,
Тебя раздену донага
И притуши костер.

Тебя в палатку увлеку,
Нырнем под теплый плед
И вот тогда, уверен я
Не скажешь слова «нет».

Сегодня профиль у Луны,
Ну, как в восточных сказках.
И тонет взгляд моих очей
В твоих бездонных глазках.
Ты что-то шепчешь в тишине,
И нежным голосом
Ты негу даришь и тепло.
И чуть бодришь притом.
Рукам я воли не даю,
Со страстью поборюсь,
Немного подожду,
Ну, а потом тобой я всей напьюсь!
Напьюсь, как чистою водой
С холодного ручья,
Напьюсь, как розовым вином,
Что валит с ног меня.
Как сходы снега по весне
Покров снимают с гор,
Тебя раздену донага
И притуши костер.
Тебя в палатку увлеку,
Нырнем под теплый плед
И вот тогда, уверен я
Не скажешь слова «нет».

Я могу не вдарить в бубен,
Но не всандалить! Не могу!
К алкоголю я бесстрастен,
Зато бабий пол люблю.

Наркоту не понимаю,
«Виртуал» не по нутру,
Если в чате зависаю,
Баб на секс всегда клоню.

Жизнь скучна, однообразна,
Коль без женщин ты живешь,
Никого не приласкаешь,
Никого не матернешь.

И тогда ты хлещешь водку,
Ищешь травку во дворе,
Но все это слабовато.
ЛСД – давай тебе!
Или, что еще покруче,
Много всякого дерьма.

Вот вся в поиск погрузилась
Необъятная страна.
Кто в ларек идет с кошелкой,
Чтоб пивка побольше взять,

Для кого слаба и водка,
Покруче кайф спешит поймать.

Порошки, шприцы, микстуры
В аптеках есть и у барыг.
В этом деле развит сервис,
Вот и народ уже привык.

Сделай вывод, красна девка,
Прими, женщина, зарок!
Не увлек, чтоб парня дьявол,
Дай ему, хотя б разок!

Баба, мужа не тирань, ты,
Очень часто не кричи,
А вари ему похлебку,
Вкусные готовь харчи.

Вымой пол, склонившись раком,
Ты белье заранее, сняв,
Вмиг тебя он поимеет,
Даже юбку не помяв.

Замути внезапно стирку,
Над корытом грудь склоняя,
Будет секс Ваш очень жарким,
Поимеет он тебя.

Изучи всю Камасутру,
Она в пользу Вам пойдет.
И твой муж – подлец, скотина
К другой бабе не уйдет.

Разгони друзей, подружек
И родню не поважай,
Ублажай ты только мужа
И детей ему рожай.

Не имей манеры шастать
По квартире черте в чем,
Чаще удивляй мужчину
Нижним новеньким бельем.

Массажируй ему тело,
Нежно ручками водя.
Он опять-таки не сдюжит,
И порадует тебя.

Стать ему Шахеризадой,
Королевой стань ему.
Не потянется к другой он,
Пьянка станет не к чему.

Ни наркотики, ни пиво
Ему станут, не нужны
И осядут дома деньги,
Трудом добытые рубли.

На кухне будь специалисткой,
Ночью проституткой будь,
Тогда любимой половинке
От тебя не сигануть!

Свою семью он не покинет,
От детишек не сбежит,
Коли женщина в порядке –
И на нее всегда стоит.

Только секс правит миром
И не нужен божий рай,
Не губи заразой тело,
Сексом тело укрепляй.

А когда здорово тело,
Значит, будет крепким дух
Вот к чему я призываю
Женщин, девок и подруг!

Соношайтесь, размножайтесь,
Но только искренне любя.
Будете всегда любимы
И жизнь пройдет тогда не зря.

А ты, мужик, люби лишь женщин,
На парней ты не гляди.
Голубых и так полмира,
К ним ты в гости не ходи!

Будь примерным натуралом –
Бабам ноги раздвигай,
Голубым же,гомосэкам
Ты свой зад не подставляй.

И не будет лесбиянок,
И всякой розовой хуйни,
А президенту скажем дружно:
«Самотыки запрети!».

Вот тогда нормальный секес
Сразу будет у людей,
Сколько баб?
Сколь одиночек?
Сколь неебаных блядей.

Мужикам работы хватит,
Но придется попыхтеть!
Чтоб все стало натуральным,
Только баб прошу иметь,

И исчезнут вмиг секс-шопы,
Весь их, резиновый товар.
Будет так, как всё в природе!
Самец Чтоб,Самочке сувал!!!

Не держи за идиота.
Подожди, придет суббота,
От работы отдохнем
И в загул с тобой пойдем.
Не о пьянке речь веду.
По музеям поведу,
Провожу по Эрмитажу,
В кафетерии горло смажу
Да не водкой и вином,
Кока-колою со льдом.
А в картинной галерее
Ушки я твои согрею
Своим знанием всего
От Рембрандта до Гюго.
Потом свожу на дивный пруд,
Где крошки хлебные клюют,
Красавцы-лебеди, и тут
Среди деревьев обниму
И к алым губкам я прильну.

Сегодня пытались насильно сосватать,
Женить на подруге седой.
И вроде был уж готов
Ей отдаться,
За ней пойти в мир иной.
Но, докторша Надя меня не пустила,
Ей в помощь и Вера пришла,
Светлана в палате все окна открыла,
Лампы над нами зажгла.
Любаша-хирург все достала осколки
И пули с разбитой груди.
Медбрат Николай, выправляя мне ребра,
Сказал: «Ты мужик – потерпи!».
Вернул и плотник –
Портной на полставки,
Из досок, творивший костюм.
Заказ отменен…
Только зря разбудили.
Он зол на меня и угрюм.
Щебечут в углу практикантки-сыкухи,
Надменно жвачку жуя.
За дверью вполголоса что-то решают.
Вы ждите, когда оклемаюсь,
Коллеги мои и друзья,
На вас разомнусь тогда я.
Наркоз отпускает уже понемногу,
Свободу даря голове.
Отменена свадьба, в обиде невеста,
Ведь крест не поставлен на мне.
Вернусь я окрепший
К родным и девчонке
И в весе слегка наберу.
А этих врачей и Святого Николу
Всегда быть со мной попрошу.
А если, друзья, Вам бывает хреново
Прошу, обращайтесь Вы к ним.
От ран и обид всегда Вас излечат,
Мой друг, доверяй только им!

Далеко шагнул вперед век автомобильный,
Только езжу взад-вперед на Оке дебильной.
Восемь раз перебирал…
Сыплется коза,
Иномарку чую я
Не купить мне никогда.
Зато имею мотоблок,
Вернее даже пять,
Его вожу в своем авто,
Сады чтоб Вам вспахать.
Почти бесплатно я вспашу.
Натурой взять могу,
Еще подружек номера,
На всякий попрошу.
Начнется лето – сенокос.
Хорошая пора…
На этот случай у меня
Бензинова коса

Жизнь тяжелую веду я,
Не хожу по кабакам,
Иногда поесть нормально
Не хватает денег нам.
Все давно на иномарках,
Я как прежде на ОКЕ,
Где найти такую кралю,
Чтоб ВМВ купила мне?
Где найти такую тещу,
Чтоб моложе лет на пять?
И ее хоть раз в недельку
Для профилактики ебать.
Тестя вовсе мне не надо.
Со всеми справлюсь я один,
Не захочется делиться
Моей тещенькою с ним!
Неплохо, чтоб имелись сестры,
Не худы и не толсты,
А я возил бы их на речку,
Ну на худой конец в кусты.
Нет, я не гиперсексуальный,
На перед правда что-то слаб.
Ничего тут не поделать,
Что охочий я до баб.
Мечтать никто не запрещает,
Но и не сдвинуть с места воз.
Все также езжу на Окушке
И также я топчу навоз.
Пойти в кружок литературный?
Но, не имею я писать.
Одни лишь матерные строки
Пока умею сочинять!
А в том кружке такие цыпы,
Такие лапочки сидят.
За слово "хрен" меня, прогонят
А за "пизду" -хуя лишат.
Там все одни интеллигентки.
Наверно, член, когда сосут,
Его на вилку надевают
Да спиртиком,повдоль протрут!
Тогда уж мне ,с моим-то рылом!
Не встать, конечно, с ними в ряд.
И так и буду я всегда безвестен,
Цеховской славе буду рад.
В цеху одни и те же лица,
А мне бы выйти на простор…,
Но наш Филлипыч взял осаду,
Еще и выстроил забор.
Сидим и "бздим"...
Кругом всё-бело…
Трава, деревья, да и легкие мои
И получаем не доллары,
А просто вшивые рубли.
Писать про что – уже не знаю.
Ни гор здесь нету, ни лесов.
Я как собака завываю
Как "Моська" лаю из кустов.

Не торопись, Снегурочка!
Успеешь ты согреться.
А есть уверенность,
Что сдюжит твое сердце?
В людское общество нечаянно попала.
Смотри, чтоб жизнь твоя короткою не стала.
Свои законы у людей,
Свои молитвы.
Жить как они –
Ходить босой по бритве.
Да, как они любить –
Большое испытание.
Не выбирай сама себе
Ты наказание!
Жила себе, жила б
Ты горюшка, не зная.
Куда же завела тебя
Тропиночка кривая?
А завела в тупик,
Поставила вопрос:
Сгореть среди людей,
Иль тосковать среди берез?

Он заклеил резиновой латкой
Мне прореху в широкой груди,
Обезжирил бензинчиком рану
И сказал: «Ну, еще потерпи!».
Лоскутами сырая резина
И двухслойная лента на ней.
Вырывался, стонал я безбожно,
Говоря: «Завершай поскорей…».
Но, чтоб склеилось все и схватилось
Меж горячих положен я плит.
На термометре цифирки скачут
И вся кожа от боли трещит.
Дали выдержку три с половиной,
А быть может четыре часа.
В полудреме промчалося время,
Я не сдался, дожил до утра.
Как хирург удалил все ошметки,
Кровь засохшую тоже соскреб.
И, устало мотнул головою,
Респиратором, вытерев лоб,
Сталевар знает запах металла,
Лесоруб помнит запах смолы,
Гумеровщик понюхает клея,
Да наложит резиновы швы…
Этот сон мне приснился намедни,
В этот день я болел спохмела.
Нас начальник направил на клейку,
Гумеровка ведь очень важна.
Стыканули, скрепили, нагрели,
Опоздали чуть-чуть на обед.
Сполчаса я прилег на лежанке,
А вставить, больше силушки нет.
Завтра снова какой-то конвейер
Мы отправимся клеить с тобой.
Не займусь я женой темной ночкой:
Ведь приду я домой чуть живой,
Рассказать не смогу детям сказку,
Даже тещу не стану ругать,
Завалюсь поскорей на диванчик,
Завтра клейка ведь ждет нас опять!

Весна приходит только раз,
Кладите женщин на матрас,
Хоть на солому их кладите,
Но само главное – ебите!
Пусть будет хрен всегда в ходу
И избежите Вы беду.
Вас не прихватит простатит,
Когда Ваш член всегда дымит.
В природе действует закон,
Не смертен тот, кто возбужден.
Все, что шевелится – живет.
А, что в бездействии – умрет.
Поэтому, прошу Вы не дремайте,
Нашлась пизда, Вы ей вонзайте.
Да и с любой – хорошенькой иль стервой –
Не останавливайтесь после палки первой.
Пошаркал… малость отдохни
И вновь движения начни.
Ну, а когда конкретно поебешь,
Тогда спокойно отдохнешь.
Еби молоденьких, еби старух
Покоя пусть не знает красный друг.
Жена достала – новую найди
И год-другой хотя б ее еби.
Гражданским браком можно ведь пожить
И в ЗАГС так часто не придется Вам ходить.
Как надоест Вам новая жена
Недолго заменить ее всегда.
Ведь женщин много, даже чересчур,
Так много, как в селе,домашних кур.
Любых мастей и разного достатка,
А с мужиками не всегда у них все гладко,
То алкаши, то наркота, то голубые,
А им нужны всегда хрены живые.
И самотыки в сем вопросе – не замена –
Такая вот у баб сейчас проблема.
А если ты умеешь кайф дарить,
Всегда в почете, в деле можешь быть!
Такие вот, товарищи, дела.
Ебите баб и девушек всегда!
Такую сочинил, друзья, я оду!
Дарите счастье женскому народу,
Весной и осенью Вы секса им дарите!
Ебите женщин, мужики,
Всегда ебите!
За это все произношу я тост:
«Пусть не наступит в нужном деле этом пост!
Постятся пусть монашки и попы,
А нам не стоит, ведь живые все же мы!
Ебитесь ночью и ебитесь днем!
Пускай хоть в бедной мы стране живем,
Зато и женщин и девчонок у нас тьма
И, значит, мы – великая страна!».

Весенним деньком кровь по венам блудила
В журнал я свой роспись вписал
Но только куда и зачем мне топать
Я толком никак не узнал.
Попили чаек, поболтали, конечно,
И все разошлись слесаря.
Я Ящик открыл – там лежит рукавица,
Дырявая. Значит моя.
Вдогонку еще закурил сигаретку,
И семечек горсть прихватил,
Накинул на плечи свою телогрейку,
Трудиться скорей покатил.
И в спину злой ветер мне дует, и в грудь,
И слезы текут по щекам,
А я поспешу – заждались ребята,
Ведь я еще здесь – они там.
Ищу я злосчастный какой-то конвейер,
Ищу, но никак не найду…
Когда отыскал, сразу стало теплее,
Хожу и Ивана свищу.
В диспетчерской был, забегал и в слесарку,
И всех я почти обзвонил.
Никто и не в курсе, где Ваня Ратушный.
Куда со шприцом он срулил?
Но сотовый вдруг на груди затрезвонил,
Его я в ладошку кладу.
Хамит сообщает: «На первый конвейер!»,
Я ноги беру и бегу.
Пришел, покурил, вот обед уже скоро…
Обратно в слесарку идти.
Устал, ноги стер, поморозил ладони,
В двенадцать обратно ползти.
За то знает ДоЗ, ГОП и вся округа
Как токарь конвейер искал
И как он полдня разыскивал друга,
Который спокойно пахал.
Шприц, ветошь, ключи, рукава в салидоле,
Под нос себе что-то ворча…
Ни мата, ни ругани я не услышал.
Правком не кричит сгоряча.
Хотя бесполезно кричать на поэта.
По пояс ведь я похуист.
Меня болтовнею про то и про это
Не может пробить сам Раис.

Развела судьба подруг:
Для одной – железный путь,
Для другой - небесные просторы.

Припев: На виду их доктора, кандидаты, фраера,
Генералы, мусора и прокуроры.
Много видных женихов:
Депутатов, брокеров,
Работяг, студентов и артистов!
Все, что хочешь, выбирай
Любой город, любой край,
Мусульман, христиан или баптистов.

Форма новая к лицу
Подчеркнет их красоту
Больше – тело форму украшает.
И не только молодой,
Но и старикан седой
Вперит взгляд и молча повздыхает.
Степи, горы и леса,
Проезжают поезда,
А другая видит это сверху.
Толком некогда глядеть,
Надо ехать и лететь,
Ждет работа Светку, да и Верку.
Вокруг чужие города,
Целый год туда-сюда
Но в отпуск тянет все ж
К любимой маме.
И вот встречаются они
В своей деревне, у реки,
Где лес и, где работают крестьяне.
Разговоры по душам,
Городов не слышен гам,
Вдалеке от суеты и заграницы.
Как в детстве рядышком сидят,
Спелу ягоду едят.
Над головой поют им песни птицы.
Но вновь чужие города,
Самолеты, поезда
И снова им бы отпуска дождаться.
Может, семьи заведут,
Но встречаться будут тут
И снова в свое детство окунаться.
Как не крути – родимый край.
Как далеко не уезжай,
К дому все равно тебя потянет.
И поедешь ты туда,
Где прошли твои года.
Детство с юностью тебя поманят.
Елисейские поля, пирамиды –
Это ерунда.
Нет милее дома нам родного.
Так зачем чужой нам рай?
Душой дома отдыхай,
Где все тебе известно и знакомо.
На Аляске алеут,
А у нас отчизна тут.
Не уезжайте, девки, в Амстердам,
Лондон, Хельсинки, Париж…
На чужбине загрустишь.
Здесь друзья, родные папа с мамой.
И не надо за бугор,
Не гаси в душе костер,
Все равно с природой не поспоришь,
Как ты шарик не верти
Дома все ж милей огни,
Толь здесь ты сердце успокоишь!

А в этот день взлетел Юрок Гагарин,
И Вовика родили этим днем.
Он получился не совсем удачлив,
А остальное вроде все при нем.
Он из котлов молочные продукты
Прям с малолетства нагло воровал,
Но, не понравилось нахальство богу
И он его за это наказал…
Ожоги третьей степени по телу
И видно обварилась голова.
И с этих дней несчастная чужбина
Во всяки дыры Вовчика гнала.
То под Икарусом уснул он с автогеном
И перерезал все стремянки и рессор.
И снова был удар по бестолковке –
ЧП на производстве и разбор.
Всегда его тянуло что-то сделать,
Не подвиг, ну хоть пакость совершить.
И как-то другу на работе помогая,
Решил он диск пилы рукой остановить.
Остановил рубильником дружака,
И Вовка долго пальцы собирал.
А зоотехник их горилкой обезжирил,
Потом суровой ниткой пришивал.
Не вышел Вовка знатным следопытом,
Чужие земли, да и космос не открыл.
Он мог бы стать хорошим педагогом.
Вот только зря он в первом классе
Азбуку скурил.
Он знает легкие, печенку, селезенку,
Ох, в медицину бы врачом воткнуть его.
Но, что-то жалко бедных пациентов…
Начнет кромсать и резать хоть кого.

На душе опять прекрасно,
На душе опять весна.
В вышине вновь небо ясно,
Греет солнце докрасна.
Расчирикались птички,
Повылазило зверье.
И от этих оживлений
Сердце екает мое.
Говорят же щепка к щепке
Весною даже пристает,
Но, а мне моя подруга
Отчего-то не дает.
Голова ее болеет,
То какие-то там дни.
Но не буду опускаться
Я до помощи руки.
Даже пусть она родная
Так не раз спасла меня.
Пусть жена еще узнает
Найду я телок для себя.
Молодую иль не очень
Все равно я отыщу
И тебе, моя зараза,
Нынче точно отомщу.
Мне не надо извращений,
Кнуты и плетки не нужны.
Страсть и радость от общения
И товарищи важны.
Не приемля садо-мазо,
Я обычный натурал.
Мне б нормальную деваху,
Чтобы друг мой не скучал.
Я ее сперва раздену, поиграем, а потом…
Пусть наденет свои шмотки
И покинет этот дом.
А захочет новой встречи,
Я опять ее впущу.
Так жене своей болезной
Раз за разом отомщу.
Отзовитеся подружки,
Отзовитеся скорей,
Понаставим-ка мы рожек
Бедной женушке моей.
Пусть теперь она попляшет,
С голодухи порет.
Вот тогда, наверно, сразу
Ко мне с просьбой подойдет.
Но, а я пресыщен буду,
На нее мне наплевать.
Станет бедная старуха
Свои услуги предлагать.
Но, а я отвечу четко:
«Отвали-ка от меня!».
Разболелась что-то сильно
Вдруг головушка моя.
Да и друг в штанах не дышит –
Настали, видимо, кранты.
Потому что мне намедни
Не давала секса ты.
Назначение свое он видно
Точно позабыл.
Понял он свою ненужность
И от этого почил.
Понял он свою никчемность,
Понял, что он не у дел.
Попрощался он со мною,
Может, отдых захотел.
Так что ты признай виновность,
Прими, как есть судьбу свою.
Наступила «импотечность»,
За что тебя я не прощу.
Ты мне сгубила молодые годы,
Сексуальность, сбив мою…

Спокойно спит страна седьмой десяток.
Неспешно и спокойно жизнь идет.
Давно уж взрослые сыны и внуки
И правнуков-птенцов не мерен счет.
Пусть говорят: «А может жили б лучше,
Когда бы мы фашистам отдались…».
Но так не скажет тот, кто был в окопах,
Кто в лагерях познал всю «райску» жизнь.
Мы потом, кровью Родину родную,
Все вместе от мала до велика
Все ж отстояли. Извели, как нечисть,
Проклятого и лютого врага.
А там уж пусть историки колдуют,
Перевирают, ставя на свой лад.
Мы дело сделали. Спасли свою отчизну
И только нами уничтожен страшный гад.
Конечно вылезли союзники на помощь,
Коль побеждаешь, можно и помочь.
Но уж никак ни Джон американский
Прогнал вражину мировую прочь.
Народ советский выстоял и сдюжил,
В кустах за океаном не сидел,
Как мог с вампиром-упырем сражался,
Которого в итоге одолел.
Прогнал за двор, прошел по всей Европе,
Пронес по Миру ярко-красный стяг!
И пусть твердят: «Мы были оккупанты,
Кому-то, что-то сделали не так…».
А кто твердит? Да тот, кто нес цветочки,
Рукоплескал, выкрикивал: «Зиг, хай!».
Чтоб не попасть случайно в крематорий
И не свели бы к стенке за сарай.
Грузин, таджик, киргиз и молдаванин, -
Все, как один за Родину пошли!
Вот, где пример народного единства!
Эх, только жаль, нас нынче развели!
Но праздник общий, мы его не делим.
Мы, как и прежде, дружная семья.
И впредь врагам не стоит изгаляться,
Еще есть порох и крепка броня!

Весной расцветает подснежник,
Весной расцветает душа !
Всплывают короткие юбки,
А денег опять, ни гроша.

Общественный транспорт развозит
Улыбки и запах духов,
И тянет дарить комплименты,
Стихами грузить всех готов.

Иду, напеваю, мурлычу,
Охота котярой побыть.
И курочек этих, и кошек
Всех съесть или в сеть заманить.

Феромоны тревожат рассудок,
И солнышко греет мне кровь,
Пусть прожито мною полжизни,
Но хочется втюриться вновь!

Выходят глаза за орбиты
По-волчьи я носом веду,
И каждую ранней весною
По новой с ума я схожу.

Весной расцветает подснежник,
И нет мне покоя и сна.
Ну, ладно не я лишь страдаю…
Со всеми такая беда!.

Весенним деньком кровь по венам блудила
В журнал я свой роспись вписал
Но только куда и зачем мне топать
Я толком никак не узнал.
Попили чаек, поболтали, конечно,
И все разошлись слесаря.
Я Ящик открыл – там лежит рукавица,
Дырявая. Значит моя.
Вдогонку еще закурил сигаретку,
И семечек горсть прихватил,
Накинул на плечи свою телогрейку,
Трудиться скорей покатил.
И в спину злой ветер мне дует, и в грудь,
И слезы текут по щекам,
А я поспешу – заждались ребята,
Ведь я еще здесь – они там.
Ищу я злосчастный какой-то конвейер,
Ищу, но никак не найду…
Когда отыскал, сразу стало теплее,
Хожу и Ивана свищу.
В диспетчерской был, забегал и в слесарку,
И всех я почти обзвонил.
Никто и не в курсе, где Ваня Ратушный.
Куда со шприцом он срулил?
Но сотовый вдруг на груди затрезвонил,
Его я в ладошку кладу.
Хамит сообщает: «На первый конвейер!»,
Я ноги беру и бегу.
Пришел, покурил, вот обед уже скоро…
Обратно в слесарку идти.
Устал, ноги стер, поморозил ладони,
В двенадцать обратно ползти.
За то знает ДоЗ, ГОП и вся округа
Как токарь конвейер искал
И как он полдня разыскивал друга,
Который спокойно пахал.
Шприц, ветошь, ключи, рукава в салидоле,
Под нос себе что-то ворча…
Ни мата, ни ругани я не услышал.
Правком не кричит сгоряча.
Хотя бесполезно кричать на поэта.
По пояс ведь я похуист.
Меня болтовнею про то и про это
Не может пробить сам Раис.

Когда звезда в ногах Луны
Мне снятся удивительные сны.
Я астрономии не дока,
Но в эти ночи спится мне неплохо.
И пусть я проживаю на Урале
Мне грезятся Восточные Дали,
Ташкент и Самарканд, и Бухара,
Мечети, рынки, и жара.
Я вижу улицы, где влезет лишь ишак.
В горах затерянный пригрезится кишлак,
Босая детвора и смуглые девчушки,
Курящие носвай, древнейшие старушки.
Отары коз, что скачут по горам.
Все это близко мне,
Ведь я родился там.
Кто там пожил –
Всегда меня поймет.
Ночами память о родных краях свое берет.
Невольно в детство, словно наяву,
Свой мозг уставший за день окуну.
Я вспомню каждый камень и тропинку…
Шкатулка головы хранит в цветах картинку.

Ах, этот долбаный хомяк
Сексуальный сбил настрой,
Бросить палку так не дал моей соседке молодой.
То вращал он колесо,
то бесконечно что-то грыз.
Вроде хрен мой и вставал,
Но постепенно гад повис.
А все с подъезда началось.
Шорты ей не смог я снять.
Грудь ей нежную потискал,
Низ ей начал разминать.
А этот чертовый шнурок
Завязался, блядь, узлом.
Не ношу с собой я ножик,
Вот и вышел тут облом.
Ах, этот болбаный шнурок
Сексуальный сбил мой пыл,
Я ж девчонку раздраконил,
А сам к сексу вдруг остыл.
Мы ушли из коридора,
Где могли нас запалить.
Но в квартире у соседки
Не смог я страсть возобновить.
Ах, эта радио волна
Не умолкает ни на миг.
А я - натура тонкая
К шуму-гаму не привык.
А этот диктор все болтает,
Гоняет песни и музон.
А подружка все толдычит:
«Принеси, скорей гондон!»
Ах, этот долбанный гондон
Я заранее не купил
И вот отсутствием той штуки
Себе я мысли захламил.
И от изделия номер два
Совсем ослабла голова.
Я эти думы прогонял,
А мой обрубок не вставал.
Гоню я мысли эти прочь,
Но, а обрубку встать не в мочь.
Теперь мне стыдно и досадно,
Что с головой моей не ладно.
Теперь я больше не смеюсь.
Пойду повешусь, утоплюсь.
А я, долбанный харек,
Палку бросить так не мог.
Я, ебучий меломан,
Не бросил телку на диван.
И я как тот презерватив –
Сказать, по-русски - то, гондон
Гонят прочь меня подружки,
И говорят, что мудозвон.
Да, вот так я обосрался,
Да, вот так я пролетел.
Очень долго возбуждался,
Палку бросить не сумел.
А в подъезде номер три
Лампочка, не горит!
А у нашего Ивана -
Писка больше не стоит.

Не режет слух мой чей-то храп,
Не режет слух мой ход часов.
Я после двух ложуся спать,
Дверь закрывая на засов.
Прикрою форточку, окно,
Потухнет лампа ночника,
Одеялом тепленьким укроюсь,
И сам задам я храпака.
Шумит машина-пылесос,
Асфальт на улице метет.
Мотоциклисты в гермаках
Гоняют ночью в зад-перед.
А мне на это наплевать,
Освобождаю мозг для снов.
Я начинаю засыпать,
К просмотру фильмов я готов.
Вот только жаль, что записать
Я их никак уж не смогу.
Сценарий, смысл их и сюжет –
Так и останутся в мозгу.
Как жаль, что в наших головах
Нет кнопок записать на play,
А как бы было хорошо!
Прошу, придумайте скорей!
Идешь под вечер ты домой,
Устав от шума, суеты,
И в свой домашний кинозал
Вставляешь карточку-ключи.
И красный лазерный глазок
Читает с диска эту муть.
Начнешь ты голову ломать,
Где явь, где быль?
И в чем же суть?