Я видел сон, как в этот дом
Ты сердце принесла свое.
И боль прошла,
И умер страх в душе.
Но дверь на ключ, и страх живуч,
Что проклят я и обречен
Свинцом тоска так,
Словно смерть близка

Это цитата сообщения S_Anastasia Оригинальное сообщение

...таки правда...)

Кто виноват что ты устал
Что не нашел чего так ждал
Все потерял что так искал
Поднялся в небо и упал

И чья вина что день за днем
Уходит жизнь чужим путем
И одиноким стал твой дом
И пусто за твоим окном

И меркнет свет и молкнут звуки
И новые муки ищут руки
И если боль твоя стихает
Значит будет новая беда

Кто виноват скажи-ка брат
Один женат другой богат
Один смешон другой влюблен
Один дурак другой твой враг

И чья вина что там и тут
Друг друга ждут и тем живут
Но скучен день и ночь близка
Забыты теплые места

И меркнет свет и молкнут звуки
И новые муки ищут руки
И если боль твоя стихает
Значит будет новая беда

Кто виноват и в чем секрет
Что горя нет и счастья нет
Без поражений нет побед
И равен счет удач и бед

И чья вина что ты один
И жизнь одна и так длинна
И так скучна а ты все ждешь
Что ты когда нибудь умрешь

И меркнет свет и молкнут звуки
И новые муки ищут руки
И если боль твоя стихает
Значит будет новая беда

Мамонов Петр Николаевич - лидер московского андеграунда 80-х, в совершенстве владеет английским и норвежским языками, его переводы публиковались во многих поэтических антологиях.

В прошлом: банщик, лифтер, наборщик в типографии, корректор, работник бойлерной, заведующий отделом писем в журнале «Пионер», рабочий в продуктовом магазине... Основатель группы «Звуки Му» и стиля «русская народная галлюцинация» - дикая смесь музыки, поэзии и театра.

Ныне православный отшельник. Недавно сыграл в новом фильме Павла Лунгина «Остров».

- Ведь как все нынче извращено. Вот критики тут недавно фильм «Остров» Павла Лунгина разбирали, о церкви говорили как о чем-то ветхожитийном, типа «Илья Муромец». Как жить дальше, если ни во что не веришь? Будешь пихаться налево-направо. А если вера есть, как ни хочется сесть, все уступишь старухе место. Вот тебе и все христианство. Посуду помой вне очереди. Христианский поступок? Христианский. Ведро вынеси. Ну не настаивай на своем. Не ори: «Не разогрето!». Потерпи минуты две. Она, бедная, сейчас разогреет. Тоже устала. Ее по-своему мутит-крутит. Что ты все «жена должна», «муж должен». Любовь - это не сю-сю, му-сю. Не Асадов. Это тяготы друг друга нести.

Лежит человек рожей в снег. Почему думаем, что пьяный, может, у него сердце? А если и пьяный. Посади его на парапет, чтоб не замерз. Бежим мимо. Мимо себя. Сделаешь что-то такое... Лежишь вечером и думаешь: «Чо тебе так хорошо? Чо тебя тащит так? Вроде и не пил. Почему комфортно на душе? А... Сегодня бабке сумку помог - три ступеньки...». Он же нам сторицей...

Мне здесь одна девушка говорит: «Не люблю своих родителей». Обожди. А ты им помогаешь? В магазин ходишь? «Да, - отвечает, - все, что нужно, делаю». Значит, любишь, а что там в чувствах копаться. Плюнь ты на это. Нельзя по чувствам жить. Сегодня - солнышко. Завтра - дождичек пошел. Упал, ногу сломал - третье чувство. Жить надо по закону: не «Дай», а «На». Как это так, недоумевают, снимут верхнюю одежду - отдай и рубашку? Привыкли жить навыворот.

У нас на голове, если пощупать, образовалось плоское местечко, на котором удобно стоять. Так и живем - вверх ногами. Все, что Богу угодно, презираем. Сильный помоги слабому. У нас - задави. Богатый - отдай. У нас - хапани, да охрану поставь, чтоб не украли.

У нас извращенный взгляд на христианство. А это просто. Сколько крови можешь отдать за другого. Потому что написано: «Что сделал одному из малых сих, то ты сделал мне». Сколько можешь у постели матери просидеть, которая одурела от старости и болезней. Вот где приходится умирать каждый день. Как в Чечне ребятишки стоят. Чеку выдернул один придурок, сейчас - взрыв, подполковник, не думая, бросается. Его в куски. Восемь человек живы. Коммунист, некрещеный, никогда в церковь не ходил, о Боге вообще не думал, но он христианин. В рай - ракетой.

А то в храм пришел, поклоны бьет, свечек понаставил. А сердце - пусто. Христианский поступок? Мимо. Хоть обмолись весь, объезди все Афоны, облобызай мощи. Ничего не будет. Смотришь на нищего: «А... это все обманщики. По телевизору показывали эту мафию». Да дай ему 50 копеек. Что у тебя убудет? Ошибись в эту сторону. Что ты веришь ящику? Настоящая мафия - кто у джойстика этого сидит, пять человек - манипулируют всеми нами. Шиш им с маслом. Не выйдет.

Я 11 лет в провинции живу. Так же народ трудится. Так же встает до зари. Так же девушка в троллейбусе в 30-градусный мороз - попробуйте-ка десять часов: «Ваши билетики, ваши билетики». За пять тысяч в месяц. Вот я - от этих депутат. Для них работаю. Хоть и трудно, стараюсь по закону жить. Из десяти два раза удается. Зажать свой рот окаянный, чтоб не выскочило обидное слово. Не отпихнуть человека. Не перебить. Выслушать. Пишут же отцы: надо перед друг другом стоять, как перед древней иконой.

Что значит не осуждать? Не выносить приговора. А мнение иметь мы обязаны. Господь пытался вразумить фарисеев, и гнев его был праведный. Праведный, когда гневаешься на себя. Что опять, дурак, напился вчера. Когда свой грех возненавидишь. Привычку мерзкую, въевшуюся в тебя. Никак не можешь с ней справиться. Только возненавидя ее, начнешь побеждать.

Стараюсь поучаться, хоть лет уже много. Вот у нас автобус из Вереи... рейсовый до Москвы. Два часа ходу без остановок. Места все по номерам - не пересядешь. С ужасом смотрю: впереди меня сваливаются два пьяных дембеля. Матерщина, о бабах... Все по полной. Думаю, ну на два часа попал - караул. Потом говорю себе: «Але. Давай-ка это... Подумаем спокойно, внимательно. Кто эти ребята? Выросли в деревне. В то время, когда не было намечающегося сейчас подъема. Что видели? Отец пьет, колотит мать, постоянный мат. Телевизор орет дурацкий. До восемнадцати как-то дотянули. Взяли в армию. Колотили их. Потом они колотили. Вот «новоиспеченные» явились. Чего я от них требую... Я их чему-то научил? В их дом зашел? Книгу прочитал?». Смотрю, а мы уж приехали - не заметил, как.

Все зависит от нас: как мы слышим. Замылены ли глаза. Забиты ли уши. Затерта ли душа. Читать далее...

Слушать этот музыкальный файл

)

Пришла кошка. Ткнулась в меня носом, обнюхала и сказала:
— Люблю.
— И что?
— И все! Придешь в полночь с вещами. И прошу не опаздывать!
Мы прошлись немного. За углом она меня лизнула. Быстро и точно. Спросила:
— Чего еще?!
— Ничего…
— Ну, и все! Ишь какой! Ему дай волю. Смотри у меня! Сидеть! Есть!
Присели. Поели немного.
Она положила на меня голову, живот и все лапы:
— Спать!.. Хочешь?
— Нет…
— Еще бы! Каждый день, что ли, такое бывает?!
До полуночи осталось совсем немного.
Я пошел за вещами.
— Куда?!
— Ты же сказала…
— Мало что я сказала. Спать! Лежать здесь! Охранять.
Я поохранял немного.
Утром она проснулась, потянулась, облизнулась и прошлась:
— Как?
— Хорошо…
— Вот так вот! Пошла. Буду поздно. Ждать.
Я подождал немного.
Она вернулась в следующем марте, ткнулась в меня носом, обнюхала и сказала:
— Люблю.
И тут я как разорусь:
— Нет, это я люблю! Я! Я! Я… Понятно?!.
— И что?
— И… Все…
— Очень хорошо… — вздохнула она и дала себя лизнуть.
Что поделаешь — кошка же…

Игорь Угольников

http://mrs-majorsha.livejournal.com/68821.html

"60 февральских тезисов (с розового плюшевого броневичка, заряженного конфетти)

Про мужчин часто несправедливое пишут. Давайте переломим поганые крылья этой традиции и хотя бы в честь праздника напишем о них правду.
Для начала предлагаю ознакомиться вот с этим текстом Тинико, который целый год сидел во мне кошачьим когтем, но был и той прохладной стеной, прислонившись к которой, я всегда успокаивала горячку сомнений.
http://merienn.livejournal.com/151919.html
Удивительный по простоте и силе текст, согласитесь.
А теперь мои февральские тезисы. Не такие лаконичные и сильные, как у Тины - извините, авторскую манеру, собаку, не засунешь, не пропьёшь.


60 ФЕВРАЛЬСКИХ, ПРАЗДНИЧНОЕ

Love is...

<...>
30. Это когда у сына температура не спадает два дня и ты слышишь, как отец твоего ребёнка молится то ли подоконнику, то ли спутниковой тарелке, то ли богу, про которого говорит, что ничего такого нет. И просит неведомого бога, чтобы - чем угодно, когда угодно, но - не они, а только он. И чёртова температура падает.
<...>"

"Почему кошки не разговаривают? Мяу, выраженное словами, не есть истинное мяу." (C) Unknown

Одно время я сильно пил. И вот как-то вышел из запоя, три дня хожу трезвый, и тут случается эта история.

Сижу дома. Раздаётся телефонный звонок. Поднимаю трубку. В трубке голос:

-Саша?

-Да.

-Это Ибрис.

-Какой ещё Ибрис?

На том конце хохот:

-Не узнаёшь? А ведь мы с тобой друзья.

-Нет у меня таких друзей! – и уже собираюсь повесить трубку.

-Погоди, Саша. Завтра я к тебе приду – узнаешь меня.

На следующий день сижу – звонок в дверь. Открываю. На пороге - натуральный чёрт, весь в шерсти, с рогами, все дела, в общем. В парадной вонь: несёт горелыми спичками.

Чёрт смотрит мне пристально прямо в глаза:

-Здравствуй, Саша.

Я ему киваю вежливо:

-Здравствуйте.

-Я Ибрис. Мы вчера договаривались.

-О чём?!

-Я вижу, ты мне не доверяешь. Тогда я тебе кое-что расскажу.

И давай выкладывать всю мою подноготную – да так, что у меня глаза на лоб полезли. Ну, никто этого знать не мог, никто!

-Ладно, заходите. Что вам от меня нужно?

Чёрт переступил через порог, усмехнулся:

-Не так уж много, Саша: просто пройти через твою квартиру к себе.

-Кому это «вам»?

-Мне и моим друзьям.

-А что, других квартир мало?

Чёрт усмехнулся:

-Через тебя короче.

Я подумал немного, пожал плечами:

-Ну, проходите.

Тут из лифта, один за другим, начинают выходить черти: все, как и Ибрис, покрытые шерстью, рогатые…. Каждый подходит, руку жмёт, имя своё называет. Имена у всех заковыристые – ни одного не запомнил. Черти проходят через переднюю в комнату, выходят на балкон, перелезают через перила и прямо по воздуху, будто по невидимой лестнице, куда-то поднимаются. Ровно сорок два чёрта: сколько мне лет, столько и чертей.

Ибрис последним шёл, копыто перекинул через перила, обернулся и спрашивает:

-Ну? Ты идёшь с нами?

-Куда?

-Ну, посмотри сам. Разве не кайф – ходить по воздуху? Попробуй сам.

Я тоже ногу перекинул, спустил вниз – она будто во что-то упёрлась.

-Теперь убедился? Перекидывай вторую.

Только я собрался весь перелезть, смотрю – а внизу теща на скамейке сидит. Я было заколебался, а тёща, вдруг откуда ни возьмись, у меня за спиной:

-Ты куда это собрался?! А ну, не валяй дурака!

Я гляжу вниз – тёща там, на скамейке; оборачиваюсь назад – она уже на балконе. Сцапала меня в охапку – и затащила назад.

Ибрис говорит:

-Ну, как знаешь.

И растворился в воздухе.

На следующий лень сижу опять дома – звонок в дверь. Открываю. Стоит мужик в чёрном костюме, в котелке, с дипломатом в руке.

-Я от Ибриса.

Проходит в комнату. Я думал, он сразу на балкон пойдёт, а мужик дипломат на стол ставит, открывает – а там полным-полно водки! Мама родная! Я, конечно, пока он выставляет всё на стол, - на кухню за стаканами. Прибегаю назад – а он уже на балконе. Через перила перелез, наверх по воздуху поднялся – и исчез.

Нажрался я от души, Ибриса мысленно поблагодарил – и спать.

Утром опять кто-то в дверь звонит. Открываю – а там две девахи, одна другой краше.

-Мы от Ибриса.

Такого, братцы, у меня отродясь в жизни не случалось! Ну, никакого сравнения с тем, что обычно, быть не может! И всё настолько реально! Кроме того, конечно, что и они тоже через балкон ушли.

А на следующий день была какая-то самая важная встреча, а с кем - хоть убей, не помню, потому что мне её сорвали. Жена говорит: вошла в комнату, а я сам с собой разговариваю, руками размахиваю – она и вызвала врачей. Я только успел встретиться с кем-то – и вдруг полная комната людей в белых халатах, взяли меня под руки – и увезли…

А самое интересное – дальше. Когда я уже в себя пришёл, полежал там сколько-то ещё, вызывает меня врач в кабинет и говорит: садись. Достаёт тетрадку и начинает вслух читать. Истории – точь-в-точь, как у меня. А он очки снял и говорит:

-Саша, я давно изучаю белую горячку, диссертацию пишу по ней. Так вот. Самое непостижимое заключается в том, что, независимо от эпохи и страны, будь то средневековая Германия или теперешняя Россия, все больные видят одно и то же.

Я аж похолодел: что же это, не глюки?! А врач продолжает:

-Есть, конечно, различия, варианты всякие…. Но главная характерная деталь заключается в том, что «гость» тем или иным способом побуждает больного совершить нечто, в результате чего тот наверняка расстался бы с жизнью. Живи ты не на восьмом этаже, а на первом, он бы тебе предложил, например, перебежать железнодорожные пути перед самым поездом.

Тут он помолчал немного, видимо, чтобы я подумал на эту тему, а потом говорит в раздумье:

- То ли мы через это оказываемся в другом мире, …то ли их к себе впускаем….

С тех пор я и завязал. Надеюсь, что надолго. Звонков бояться совсем недавно перестал. Только, когда прикуриваю от спички, вздрагиваю от этого запаха…. Будто слышу: «Саша….»

(c) vlapandr.livejournal.com

Внимание 18+++!