li 3.6.01

li 3.6.01

На сердце боль,
В стакане яд,
И время крутиться назад
Меня пытаясь обмануть,
А я боюсь его спугнуть...
А я боюсь поднять стакан
Чтоб опустел тугой капкан,
На раскаленном до бела
Моем лице кипит слеза....

***
Я не забуду эту боль,
Я не забуду стыд и страх,
Когда я камнем падала вниз
В тобою данных орденах....

***
Безмолвной тенью на стене
Застыну я в немой тоске,
Збежала капля по стеклу,
Сухие листья на снегу....

li 3.6.01

Все народ, сваливаю к чертовой матери! Загрузила кучу картинок и фото, так шо наслаждайтесь... Когда вернусь не знаю... Скорей всего увидемся тока осенью... Все всем до свиданья... А, забыла сказать куда валю... Так вот сваливаю я в бывшую советскую республику на Северном Кавказе...

li 3.6.01

Я Судный День!!

"Молитесь, грешники, ибо грядёт Последняя Битва!" Да уж, вот уж в чём, а в неуравновешенности и гиперактивности Вам не откажешь... Вы ОЧЕНЬ не любите людей, а Джек-Потрошитель--Ваш кумир. Чёрт, это страшно...

/www.aeterna.ru/cgi-bin/maina.cgi?page=test0&link=000000:000003:000022:000006">href="http://www.aeterna.ru/cgi-bin/maina.cgi?page=test0&link=000000:000003:000022:000006">a> color=#FFFFFF>Какое Вы время суток?

li 3.6.01

Я Мефистофель!

Слов, нет ....властитель тьмы и огня....вы страшный тип

/www.aeterna.ru/cgi-bin/maina.cgi?page=test0&link=000000:000003:00002B:000008">href="http://www.aeterna.ru/cgi-bin/maina.cgi?page=test0&link=000000:000003:00002B:000008">a> color=#FFFFFF>Мистическое ли вы существо?

li 3.6.01

Я Хищник!

Вы, тот самый воин и охотник за инопланетными формами жизни. Один из клана. Холодны, уверены в себе и всегда настигаете жертву, чтобы повесить потом на стену новый трофей.

/www.aeterna.ru/cgi-bin/maina.cgi?page=test0&link=000000:000003:00002B:000009">href="http://www.aeterna.ru/cgi-bin/maina.cgi?page=test0&link=000000:000003:00002B:000009">a> color=#FFFFFF>Какой вы фантастический персонаж?

li 3.6.01

Я дурак набитый!

/www.aeterna.ru/cgi-bin/maina.cgi"> href="http://www.aeterna.ru/cgi-bin/maina.cgi"> a> color=#FFFFFF>Пройдите тест "Какой Вы дурак?"

li 3.6.01

Тусовка

Собирай друзей и устраивай мега-тусовку! Ведь вечеринка и толпа веселых друзей - это твоя стихия! Идеальное место для тебя - остров Ибица, но если в твоей компании не все еще накопили такую кучу денег - веселый отпуск можно устроить где угодно - на берегу любого моря речки или какого еще водоема. Только не забывай побольше плавать, прыгать, бегать и танцевать - это ведь самый легкий способ обрести хорошую форму за лето! Главное - собрать побольше друзей и вовремя выбить из начальства отпуск, и - полный вперед!

Пройди тест "href=http://pepsilight.ru/cgi-bin/feb03/test.cgi?date=20030609>Скоро отпуск? Выбери свой вид отдыха!" и множество других тестов на Pepsi Light!

li 3.6.01

Барабанщик. Внешность обманчива, и ты-то уже наверняка знаешь, что за суровым фасадом скрывается тонкая чувствительная натура. Просто она, эта натура, не знает как правильно о себе заявить. И нужно ли заявлять вообще. Попробуй поговорить с ним о своих чувствах. Начни с того, что ты чувствовала, когда наши продули на чемпионате мира. в дальнейшем, тему можно развивать, и, кто знает, вдруг ты явишь миру нового поэта? А на "мужской праздник" подари ему абонемент в бассейн, или стильные шорты, в которых можно не только плавать, но и гулять. А если он не любит купаться, то клубную карту в спортбар. Разумеется именно в тот, который больше всего нравится тебе, любимой.

Пройди тест "href=http://pepsilight.ru/cgi-bin/feb03/test.cgi?date=20030218>Кто он, твой герой? Узнай его музыкальный характер" и множество других тестов на Pepsi Light!

li 3.6.01

Рыцарь Бертран повернул своего скакуна в низину, надеясь пересечь мрачные болота до вечернего звона. Но прежде чем он проделал половину пути, он был сбит с толку множеством разветвляющихся тропинок. Не в силах ничего разглядеть, кроме окружающего его бурого вереска, он совсем потерял направление и не знал, куда ему следует двигаться. В таком положении и застигла его ночь. То была такая ночь, когда луна бросает сквозь черные тучи лишь слабый отблеск света. Порой она появлялась во всем великолепии из-за своей завесы, лишь на миг открывая перед несчастным Бертраном вид широко раскинувшейся пустынной местности. Надежда и врожденная смелость пока вынуждали его двигаться вперед, но наконец усиливающаяся темнота да усталость тела и души победили: страшась сдвинуться с твердой почвы и опасаясь невидимых трясин и ям, он в отчаянии спешился и упал на землю. Но недолго пребывал рыцарь в таком состоянии: его слуха достиг зловещий звон далекого колокола. Он встал и, повернувшись на звук, различил тусклый мерцающий огонек. В тот же миг Бертран взял коня под уздцы и осторожно направился в сторону огня. Совершив тяжелый переход, он остановился у рва с водой, окружавшего строение, из которого исходил свет. При вспышке лунного света он увидел большой старинный особняк с башнями по углам и широким подъездом посредине. На всем лежала заметная печать времени. Крыша во многих местах рухнула, зубцы на башнях наполовину обвалились, а окна были разбиты. Подъемный мост через развалины ворот вел во двор. Рыцарь Бертран вошел на него, и тут свет, исходивший из окна одной из башен, мелькнул и исчез. В тот же миг луна нырнула в черную тучу, и ночь стала еще темнее, чем прежде. Царила полная тишина.
Рыцарь Бертран привязал коня под навесом и, подойдя к зданию, тихо и медленно зашагал вдоль него. Все было спокойно, как в царстве смерти.
Он заглянул в окна, но ничего не смог различить и непроницаемой тьме. Немного поразмыслив, он взошел на крыльцо и, взяв в руку громоздкий дверной молоток, поднял его и после некоторых колебаний громко постучал.
Звук глухо пронесся по всему особняку.
И все затихло... Следующий удар был более смелым и громким... Опять ничего... Он стукнул в третий раз, и в третий раз все было тихо. Тогда он отошел на несколько шагов, дабы взглянуть, не виден ли где в доме свет. И свет вновь появился в том же самом месте, но быстро исчез, как и прежде... В тот же миг с башни раздался зловещий звон. Сердце Бертрана в страхе остановилось - на какое-то время он замер, затем ужас вынудил его сделать несколько поспешных шагов к своему коню... но стыд остановил его бегство, и, движимый чувством чести и непреодолимым желанием положить конец сему приключению, он возвратился на крыльцо. Укрепив свою душу решимостью, он одной рукой обнажил меч, а другой поднял на дверях запор. Тяжелая створка, заскрипев на петлях, с неохотой поддалась - он нажал на нее плечом и с трудом открыл, отпустил ее и шагнул вперед, дверь тут же с громоподобным ударом захлопнулась. У рыцаря Бертрана кровь застыла в жилах - он обернулся, чтобы найти дверь, но не сразу его трясущиеся руки нащупали ее. Но даже, собрав все свои силы, он не смог открыть ее вновь. После нескольких безуспешных попыток он оглянулся и увидел в дальнем конце коридора широкую лестницу, а на ней - бледно-голубое пламя, бросавшее на все помещение печальный отсвет. Рыцарь Бертран вновь собрался с духом и двинулся к пламени. Оно отдалилось. Он подошел к лестнице и после мимолетного раздумья стал подниматься. Рыцарь медленно поднимался, пока не вступил в широкую галерею. Пламя двинулось вдоль нее, и в безмолвном ужасе, ступая как можно тише, ибо его пугал даже звук собственных шагов, Бертран последовал за ним. Оно привело его к другой лестнице, а затем исчезло. В тот же миг с башни прозвучал еще рдян удар - рыцарь Бертран ощутил его всем своим сердцем. Теперь он находился в полной темноте. Вытянув перед собой руки, он начал подниматься по второй лестнице. Его левого запястья коснулась мертвенно-холодная рука и, крепко ухватившись, с силой потащила вперед. Бертран пытался освободиться, да не мог, и тогда он нанес яростный удар мечом. В тот же миг его слух пронзил громкий крик, и его руке осталась недвижная кисть мертвеца.
Он отбросил ее и с отчаянной доблестью ринулся вперед. Лестница стала уже и начала извиваться, на пути то и дело встречались проломы и отвалившиеся камни. Ступени становились все короче и наконец уперлись в низкую железную дверь. Рыцарь Бертран толчком открыл ее - она вела в извилистый проход, размеры которого позволяли человеку пробираться лишь на четвереньках. Слабого света было достаточно, чтобы разглядеть его. Рыцарь Бертран вполз туда. Под сводчатым потолком раздался низкий приглушенный стон. Бертран двинулся вперед и, достигнув первого поворота, различил то же самое голубое пламя, что вело его прежде. Он последовал за ним. Проход внезапно Читать далее...

Реджинальд, единственный наследник блестящей семьи Ди Венони, с раннего детства отличался необузданным и порывистым нравом; говорили, что отец его умер от наследственного безумия, и друзья, замечая буйные и таинственные мысли, отражающиеся в глазах своего товарища, и определенную силу его взгляда, утверждали, что ужасная болезнь течет и в жилах молодого Реджинальда. Так ли это было или нет, но только несомненно, что его образ жизни не способствовал исчезновению симптомов сумасшествия. Оставленный в раннем возрасте на воспитание матери, которая после кончины мужа жила в строгом уединении, он мало видел такого, что могло бы отвлечь или оживить его внимание. Мрачный замок, в котором он обитал, был расположен в Швабии на границе Черного Леса. Это был запущенный особняк, построенный по моде тех дней в мрачном готическом стиле. Неподалеку возвышались развалины когда-то известного Рудштейнского замка, от которого теперь осталась лишь разрушенная башня. А вдали пейзаж тонул в загадочном мраке непроходимой чащи Черного Леса.
Таким было месте, в котором проходила юность Реджинальда. Разнообразие в его одиночество внесло прибытие неожиданного жителя. Некий старик, явно изможденный возрастом и дряхлостью, поселился в разрушенной Рудштейнской башне. Он редко появлялся днем, а из того необычного обстоятельства, что у него в башне горела лампа, селяне довольно естественно заключили, что он посланник дьявола. Рассказ об этом вскоре приобрел большую известность и, достигнув наконец ушей Реджинальда через сплетника-садовника, пробудил его любопытство. Юноша решил представиться мудрецу и установить, чем вызвано его необычное уединение. Воодушевленный таким решением, он тут же покинул замок матери и направился к разрушенной башне, находящейся неподалеку от его поместья. Была мрачная ночь, и казалось, что на крыльях ветра летит дух бури. Когда часы сельской церкви пробили двенадцать, он достиг развалин. Поднявшись по изношенной временем лестнице, шатавшейся при каждом его шаге, он с трудом достиг покоев философа. Дверь была распахнута, а у зарешеченного окна сидел старик. Его внешний вид представлял впечатляющее зрелище. На грудь ложилась длинная белая борода, а хрупкое тело с трудом удерживало астрономическую трубу, направленную в небеса. Книги, исписанные неведомыми кабалистическими символами, в беспорядке валялись на полу. На столе стояла алебастровая ваза с выгравированными знаками Зодиака и кольцами из таинственных букв. На астрологе было одеяние из черного бархата, причудливо расшитое золотом, подпоясанное серебряным ремнем. Редкие кудри трепал ветер, а правая рука сжимала палочку из черного дерева. При появлении незнакомца он встал и изучающе посмотрел на встревоженное лицо Реджинальда.
- Дитя, родившееся под несчастной звездой! - воскликнул он глухим голосом. - Ты пришел, дабы проникнуть в тайны будущего? Сторонись меня ради своей же жизни или, что много дороже, своего вечного счастья! Ибо я скажу тебе, Реджинальд Ди Венони, что лучше было б, если б ты вообще не рождался, чем узнать тебе о своем конце в том месте, что через годы станет свидетелем твоего падения.
Зловещим было лицо астролога, когда он произносил эти слова, и они прозвучали в ушах Реджинальда, словно похоронный звон.
- Я невиновен, отец! - запинаясь, ответил он - Да и нрав не позволяет мне совершать грехи, о которых вы говорите.
- Ха! - произнес пророк. - Человек в действительности невиновен до самого мгновения его осуждения. Но звезда твоей судьбы уже меркнет на небесах, и счастье горделивой семьи Венони должно вместе с ней сойти на нет. Посмотри на запад! Вот планета, что сияет так ярко на ночном небе. Это звезда, под которой ты родился. Когда в следующий раз ты увидишь ее, падающую вниз, как метеор, через все полушарие, вспомни о словах пророка. Будет совершено кровавое деяние, и ты - тот, кто его содеет!
В этот миг из-за темных облаков, медленно ползущих по тверди, выглянула луна и пролила мягкий свет на землю. На западе была видна одна-единственная яркая заезда. Это была звезда, под которой родился Реджинальд. Он неподвижно уставился на нее, затаив дыхание, и смотрел до тех пор, пока плывущие облака не скрыли из вида ее свет. Меж тем астролог вновь расположился у окна. Он направил свою трубу в небо. Казалось, тело его сотрясают судороги. Пока он изучал небеса, он дважды проводил рукой по лбу и вздрагивал.
- Лишь несколько дней, - сказал он, - осталось мне жить на земле, а затем мой дух познает вечный покой могилы. Звезда моего рождения тускла и бледна. Она никогда вновь не будет яркой, и старик никогда больше не узнает утешения. Прочь! - продолжал он, взмахом руки гоня Реджинальда. - Не тревожь последних мгновений умирающего. Через три дня возвращайся и у основания этих развалин предай земле труп, который найдешь в башне. Прочь!
Объятый ужасом Реджинальд не смог промолвить в ответ ни слова. Он стоял, словно завороженный. Читать далее...

Вот, мой друг Теперь мы можем, наконец, поговорить. Сколько времени ты слушал меня, и казалось, что все понимал. Так оно и было. Никто и никогда за все прожитые мной годы не стремился меня так понять, как ты. И я благодарна тебе за это. Благодарна за это стремление, за эти многочасовые разговоры, за твой вопрос: LТебе больно?¦ Да, мне было больно. Мне всегда больно, когда я желаю получить то, что не могу. И еще больнее, когда добиваюсь этого. Как я хотела тебя-

С того самого дня, что мы встретились, у меня все дрожало внутри. Мне казалось, что я распадаюсь на молекулы от одного только звука твоего голоса. Я снова почувствовала себя живой. Я осознала, что это такое. Для этого надо не просто ходить, питаться, заниматься любовью, для этого нужно ощущать вот такую дрожь в груди. Чувствовать как сердце, о существовании которого я и не помнила, сжимается, и кровь омывает аж до самых кончиков пальцев. Не знаю, знакомы ли тебе такие чувства. Иногда мне начинало казаться, что да. Особенно в те моменты, когда я слышала бег твоей крови в венах-

Эта новая технология- Как было проще раньше. Люди встречались, видели друг друга, ощущали друг друга- Или письма- Когда-то мы писали длинные романтические письма. И это многое значило для влюбленных. По завитушкам букв узнавали характер человека, его склонности, его чувства. А теперь- Что можно сказать по этим черным одинаковым буквам, которыми так хорошо писать только официальные бумаги?! Наверное, я стара для всего этого. Я люблю осязать в своих руках древний фолиант, а не какую-то компашку. Книги, рукописи. Они сами по себе настраивали на нужный лад, помогая воспринимать ту истину, что скрыта в них. Может, потому твои современники утратили так много знаний, и по их собственному выражению, пытаются изобрести велосипед. Они спешат. Им надо все быстро. Знания превратились в информацию, которую они проглатывают, не жуя, как и свои полуфабрикаты. Они даже убивают впопыхах.

Да, мой друг, ты правильно догадался. Я - убийца. И по стилю жизни, и по натуре. Но убийство убийству рознь. Вот, что нынешнее поколение никак не может понять. Убийство - это искусство высшей пробы. Однажды мне удалось побеседовать с одним из тех, кого вы называете киллерами. Он заявил, что в древности люди убивали примитивно и жестоко. И это сказал тот, что никогда бы не смог просто помахать мечом в течение хотя бы пяти минут, так как его руки привыкли только нажимать на курок! И много помогло ему его умение, когда я открыла охоту на него! Когда я омыла руки в его крови, он еще стоял на ногах. Вот это было действительно красивым убийством. А, кроме того, существует еще столько способов- Но главное в убийстве, это игра. Не важно из-за чего ты замыслил пойти на такой шаг: месть, необходимость, голод или просто желание убивать, нужно сделать это красиво и с выдумкой. Иначе это превратится в тривиальное ремесло, от которого тоже можно устать. Или войти во вкус и стать рабом своих желаний-

Вот что меня всегда пугало. Зависимость! Неважно от чего или кого. Это самое плохое, что только может приключиться с такими, как я. Нельзя привязываться к одному месту, к одному человеку или- к одному чувству. Нужно всегда быть свободным, чтобы иметь силы плыть в потоке времени. Я придерживалась этого всю мою жизнь. И тут в нее вошел ты. Вошел тихо, как кот, на бархатных лапках. И то, что приключилось с нами, стало для меня настоящим открытием. Оказывается, даже в зависимости есть свое очарование. Я стала зависима от всего. Я была привязана к этому месту, потому что я могла говорить с тобой отсюда. Я была привязана к тебе, потому что мне было интересно то, что ты говоришь. Я была привязана к этому чувству, потому что- Ты изменил мое представление о сегодняшнем мире, и я стала его ощущать по-новому. И за это я тоже благодарна тебе- Но пора это все прекратить. Зависимость губит нас и наши отношения. Но я не хочу терять тебя. Я долго мучилась, чтобы, наконец, сказать: LЯ знаю выход!¦ Я освобожусь от всего и начну заново знакомиться с миром людей. И ты будешь со мной. Всегда- В моей памяти-. И в моей крови-¦

Так сказала ОНА, впиваясь своими клыками в ЕГО беззащитную шею...

li 3.6.01

Уже стемнело, и в лиловом небе появилась бледная равнодушная луна. Рыжее пламя костров бросало отблески на лица людей, стоявших в первых рядах. Многие находились здесь с утра, когда был зачитан приговор первой из ведьм. Ноги неприятно ныли от долгого стояния на месте, а сзади напирали нетерпеливые, нерасторопные, не успевшие занять выгодное место. Но служение делу Святой Церкви снимало с участвующих добрую половину накопившихся грехов, а ради этого стоило и потерпеть. Самые добропорядочные граждане даже бросили напоследок по камню в каждую из ведьм, привязанных к столбам посреди площади. Сейчас ведьмы извивались в пламени, визжа от боли поистине нечеловеческими голосами, и каждому было ясно: такие звуки может издавать только сам Сатана. А значит, не произошло никакой ошибки, вершится богоугодное дело: тремя ведьмами на земле стало меньше, и еще несколько ждут своей участи.

Инквизитор стоял спиной к кострам. Зрелище изрядно утомило его.
На земле стояла на коленях маленькая фигурка в безобразном балахоне. Ноги фигурки были сожжены раскаленным железом, поэтому она не могла бы встать, даже если бы захотела. Тонкие руки были связаны, и Инквизитор не боялся, что ведьма выцарапает ему глаза. Досадно было лишь, что грязные пальцы, в отчаянии цеплявшиеся за него, испачкают одежду.

Ведьма подняла голову. Капюшон с ее головы свалился, открывая изможденное лицо, еще неделю назад такое юное и прекрасное. Под спутанными волосами вспыхнули черные глаза, загорелись какой-то волчьей тоской.
- Пожалуйста, не убивай меня... Милый, прошу тебя, не убивай меня сам. Если надо, чтобы меня сожгли, пусть это сделает кто-то другой. Но ты же любишь меня, любишь, и я так люблю тебя, мне будет еще больнее от того, что это сделаешь ты.
Инквизитор поморщился.
- Я не могу любить ведьму.
- Но я не ведьма! Ты же знаешь это, я не ведьма и не знаю даже, как это делается - все это колдовство, превращения, полеты на метле... Я никогда, никогда...
Девушка задохнулась от нахлынувших слез и не могла больше говорить. Инквизитор в последний раз посмотрел на нее и равнодушно сказал:
- Я ничего не могу сделать. Ты ведьма - так решила Святая Церковь. Поэтому ты должна быть сожжена. Смирись с этим, дитя мое, и пусть Господь и святое пламя очистят твою душу, дабы ты не попала в ад. Да-да, эту тоже на костер, - кивнул он подошедшим служителям Церкви.

Рыжие язычки пламени, робко извиваясь, побежали по вязанкам хвороста. Они добрались до ног ведьм, привязанных к столбам, и некоторые уже взвизгивали от боли. Инквизитор посмотрел в их сторону. Та, которая умоляла его о снисхождении несколько минут назад, теперь молчала, стиснув зубы, и в ее глазах горело отчаяние. Ветер вырвал прядь волос из-под ее капюшона и трепал, как котенок - серую мышку. Подол балахона уже горел. Инквизитор отвернулся и в который раз за этот день недовольно поморщился. “Нет, соблюдение обычаев обходится слишком дорого. Зачем тратить такую хорошую ткань на балахоны? Жечь бы их в том тряпье, которое на них оставалось. Или голышом: опять же, и народу интереснее будет. Нет, голышом - Церковь это не одобрит. Жаль. А балахоны все же дороговаты”. Внезапно народ зашевелился. Изумленные и испуганные возгласы слились в один общий вздох, волной прокатившийся по толпе. Инквизитор оглянулся. Столб с “его” ведьмой был пуст, и рыжее пламя напрасно лизало его длинными языками. Рядом с костром стояла белая волчица. Она дрожала, удивленно и испуганно оглядывалась по сторонам - и вдруг распрямилась, как пружина, прыгнула и исчезла в темноте.

li 3.6.01

Утро нового тысячелетия. Головная боль после вчерашнего. Аспирин не помогает... Господи, совершенно не помню, что было ночью... Единственное, что может помочь - это большая кружка крепкого чая. Чая... Дорога до кухни оказалась слишком длинной и изнурительной. Трясущимися руками я взял чайник. Черт! До чего же он тяжелый и неудобный... Черт!!! Моя нога!!! Счастье, что в чайнике не оказалось воды. Чем таким меня вчера напоили друзья? Прошлый Новый Год прошел более цивильно и на утро я помнил почти все... Еще эти круги перед глазами, все плывет...

На фоне трех ножек табуретки особенно выделялся облезлый носик чайника, по которому не спеша с чувством собственного достоинства полз огромный черный таракан... Я лежал на полу. Не смешно. Я попытался встать, при этом больно ударившись о угол стола. Только теперь я понял, что грохнулся в обморок. В голове прояснилось, от удара наверное... Вспомнил и кладбище, и пьяную крашеную рожу Олега и других. Я хоть и гот, но в отличии от остальных из моей компании стараюсь придерживаться нормального цвета лица и избегать излишеств грима. Я встал. Таракана, у которого чересчур разыгралось чувство собственного достоинства, я с хрустом и удовольствием размазал по линолеуму. Не забывай, брат, кто в доме хозяин! Чая уже не хотелось, я пнул чайник. Шатаясь побрел в ванную, в надежде, что холодный душ вернет меня в функциональное состояние. Надо похоронить старую традицию отмечать новый год на кладбищах и как все нормальные люди ходить в баню... Мы, готы странные люди со странными обычаями, которые часто действуют на нас довольно не благотворно...

Дверь в ванную была открытой. Зеркало висело напротив моего лица над раковиной. Я сначала не понял, чье столь прозрачное, с темными кругами под глазами и изнуренное лицо смотрело на меня. Боже! Да это же я! Родная мать не узнает! Чертов Олег! Я же просил не разрисовывать меня под вампира... Видимо, когда я отключился он дорвался, гад!

С трудом нащупав выключатель, я включил свет и ввалился в ванную, при этом споткнувшись о порожек. Я ухватился за стиральную машину и (о прогресс!!!) устоял на ногах... Надо умыться и смыть эту чертову краску, пока сыпью не пошел… Вряд ли Олег намазал чем то качественным. Но выглядит убедительно…

Сволочи! Опять отключили горячую воду!! Хороший подарочек на Новый Год… Холодная вода действовала отрезвляюще. Я посмотрел на себя в зеркало… Боже!!! Оказалось, что Олег тут не причем. Я выгляжу ужасно! То, что я принял за грим, оказалось моей натуральной истощенной рожей. Я собрал рукой свои длинные черные (крашеные, от природы у меня русые) волосы в хвост, и только тут заметил на своей бледной шее две ранки. РАНКИ!?? Я не поверил своим глазам: из ранок сочилась кровь! Что ЭТО? На бледной шее два красных пятна выглядели как укус вампира из малобюджетного фильма о графе Дракуле. Может это и вправду был вампир? Я встретил вампира? Господи!!! Неужели это случилось? Наконец это случилось! Стоп. Сейчас , вроде, утро… Из ранок сочится кровь - значит я не вампир… На всякий случай я улыбнулся: клыки не выросли. Облом. Ну и дурак! Как я мог подумать, что я стал вампиром? Я всего лишь еда и ничего больше. Обидно - подумал я, всхлюпнув носом. Огорчившись окончательно, я пошел в туалет по малой нужде. На крышке унитаза я нашел записку от Олега. Это в его стиле: он всегда отличался оригинальностью. Он знал, придурок, куда я пойду в первую очередь - улыбнувшись, подумал я. На ней корявым и размашистым почерком было написано:



Этой ночью случилось нечто страшное и ужасное: все наши мертвы. Жив только ты, а я уже мертв и должен просить у тебя прощенья.

Когда тебя тошнило в кустах от выпитого, к нам подсел один странный тип. Мы приняли его за гота. Мне он начал рассказывать что то о моем внутреннем мире, и все время твердил, что я для чего то гожусь и не буду сожалеть о чем то. Все это тогда казалось очень странным, но теперь я понял, что он имел в виду… Он был не прав: я сожалею…

Когда Сергей предложил выпить, незнакомец жутко рассмеялся, показав длинный белые клыки и сказал, что сейчас выпьет, много выпьет… Через мгновение он набросился на Сергея и вгрызся в его шею. Мы с Максом мгновенно отрезвев, побежали оттаскивать его от несчастного Сергея. Но было уже поздно… Незнакомец отпустил тело и оно безвольно упало на землю, по подбородку вампира текла кровь. Мы с Максимом хотели бежать, но вместо этого остались стоять на месте и не могли даже пошевелиться. До меня дошло , что мы были в его власти. Вторым стал Максим: он даже не успел вскрикнуть, прежде чем вампир сверну ему шею. Я уже приготовился к смерти, но то, что он сделал со мной, было хуже смерти. Он дал мне своей крови и я стал вампиром , сказав на прощание, что еще увидимся и у нас вся вечность впереди, он исчез… Через некоторое время я понял, что сойду с ума, если не получу то что мне нужно, а нужна мне была кровь… Я ничего не мог с собой поделать, я не мог остановить себя, когда пил Читать далее...

Вновь ночь сменяет день и луна освещает бренную землю.
Старый банкир МакФадден сидит в кресле перед окном и смотрит на полный бледно-желтый диск, отрешенно думая, что жить ему осталось от силы месяц; рак в четвертой стадии - это уже не диагноз, это приговор. Он будет похоронен через две недели.
На окраинном кладбище самоучки-сатанисты под предводительством студентика с завышенным самомнением пытаются провести черную мессу, утром их трупы найдет кладбищенский сторож. Паталогоанатом, высмотревший в их гляделках что-то черное, напоминающее по форме очертания глаза со зрачком в виде клыка, неожиданно умрет от сердечного приступа.
Бандюк Битый, прячась в переулке, выжидает своего "клиента", которого следует ошарашить ломиком по голове до смерти. Битого найдут в шалмане, "скончавшегося" от передоза через шесть дней.
Группа геологов, заночевавшая в пустынной деревеньке в сибирской глуши, трясется от страха - какие-то тени и существа мелькают вокруг избы, пытаются пролезть внутрь, уже шебуршится и возится что-то в трубе, а ноги чувствуют шевеление приподнимаемых половиц; тени выкликают их имена, выманивая наружу, и мерзостно хихикают.
Маленький мальчик, имя которого неважно, смотрит на луну и плачет - у него умер отец. Мальчуган проживет еще три часа, а потом достанет веревку и выйдет на балкон.
Охотники, расположившиеся кружком вокруг огня, не знают, что лес вокруг кишит оборотнями и вожак их сам Берест, чудом доживший до наших дней древний вервольф, детство которого пришлось на походы Олега на Византию и установление христианства. Утром не останется даже крови, лишь бурый, бурый перепаханный снег и останки костра.
Влюбленной парочке в парке уже не до бледного лика Селены. У девчонки СПИД, но пока это тайна...
А у берега северного моря на скалах ветер треплет темную фигуру, смотрящую на восток.
"Ночь - время тайн и откровений извне. Ночь - это возможность стать иным, исправить свою судьбу, сменить внушенное на приобретенное. Ночь - это шанс взглянуть прямо в лицо вселенной. И кто знает, возможно, пройдя миллиарды световых лет, мой взгляд упрется в лицо умирающего война или широко распахнутые глаза только что родившегося ребенка?
Но разве это кому-нибудь еще нужно? Люди забыли вторую половину своей жизни, отговодившись в поселениях от внешнего мира. Они боятся тех, кого презирали и кеми повелевали их пращуры. Поделом им, ведь мясной скотине следует страшиться лесного хищника - авось забьют попозже.
Неправда, что человек изгнал прошлое: оборотни, призраки, вампиры, демоны-инферналы, неупокоенные, лесная нежить и нежить болотная, дикие и свирепые духи подземного мира - мы не ушли, не устрашились человека и его скотской религии, как любят пафосно излагать посредственные писатели! Как нельзя отрезать пол-змеи и сказать ей: "ЖИВИ!", так и мы не можем враз исчезнуть и лишь просто идем своим путем, бродим вокруг городов, похищая неосторожных и ждем своего часа, когда свершится месть за долгие века рабства в узах умелых людей. Мы, вампиры и наши соратники демоны оказались настолько хитры, что смогли досрочно склонить смертных под свою власть невидимой рукой. И мы верим, что придет существо, которое призовет нежить и немногих смертных под свои черно-золотые знамена и пойдет войной против слепых людей. Демоны ждут нового воплощения погибшего Сатаны; мы, вампиры, ищем человека, что станет Кровавым Богом после становления; нежить живет преданиями о древнем Волхве, что проснется от вековечного сна.
И никто из нас не ошибается, Оно придет, сверхсущество, мерцающая тьма силы в круге золотого сияния всесильного разума. Истинный творец вселенной, изгнанный обнаглевшими слугами. Рай, долины гор Ада и Азгарда обагрены кровью тысячь обманутых ими поколений, Шамбала выжжена, Вальгалла усеяна костьми, покрытыми пылью, больше нет великих войнов, достойных ее... Армии Единого, Аллаха, Одина, Будды, Сварога истребляют друг друга тысячи бесконечных лет! Нищенствуем ли мы, торгуем, порождаем себе подобных, убиваем ли их - мы играем в игры этих лживых богов, бывших прислужников...
Истинный Закат, Судный день, Последняя Битва, Гибель Богов - как ни назови, это _должно_ случится и все, кто встретят Творца, должны будут выбирать - умереть за лживых богов _навсегда_ или, кружась в огненном вихре мироздания, вернуться к началу и быть иными, настоящими. Тогда мы станем сами собой, наше зло будет _нашим_ злом, наше добро будет _нашим_ добром!" - Думал вампир Рагнор, утирая пот и изо всех сил напрягая свой разум, чтобы не пасть на колени перед величием Замысла. Кажется, он знал, что ему следует сделать - дождаться солнца и узнать, что кроется за странными снами-кошмарами и воспоминаниями. Ведь лучше умереть в лучах восходящего светила, чем мучиться целую вечность! А вдруг?! Вдруг один шанс на миллиард?!!
Сердце вампира бешено колотилось, оглушая своими громовыми "пум-пум-пум", серая пелена смерти подминала под себя такое синее утреннее небо, казалось забытое навеки. Хотелось посмотреть ввысь, утопить взгляд в зачинающемся Читать далее...

Он никогда не знал, что такое чудо. Читал, мечтал, думал, что стоит закрыть глаза, и вот оно, чудо! НО оно не приходило. Ни год, ни два, ни три… Он встречал многих женщин, считал их чудом, после разочаровывался… Понимал, что это обычные люди, не достойные звания Чуда.

Серый дождь моросил на улице, черные, грозовые тучи, распростерлись по всему небу. Нигде не было ни просвета, ни более светлого места.

Опять морось – пробормотал он.

Всегда, во время такой погоды на него находила тоска. Душившая его, словно жгут… Хотелось завязать на потолке петлю и окунуться в вечный мир снов… Но он снова, год за годом, не давал себе расслабиться, не давал себе пасть духом настолько.

Надо выпить кофе, после.. Какая разница, что после? – говорил он сам с собой. – Будем жить секундой, которая течет в данный момент... Пусть остальное будет после.

ОН включил кофеварку, открыл холодильник. Достал оттуда сыр, из хлебницы – хлеб. Нарезал хлеб, положил в тостер, прошел в ванную. Открыл воду, потекла струя холодной, неприятно прохладной воды… Пошла горячая. Выдавил на зубную щетку пасту. “Интересно, может сегодня, наконец, я найду его?” – подумал он и вывел на потеющем зеркале “Чудо, где ты?”, подивившись, как четко отражение. Пискнула кофеварка – кофе готов, щелкнул затвор тостера – готовы тосты. ОН подивился, как люди смогли дойти до этих изобретений. Скрипнула дверь. Из комнаты, с ленивой грацией, потягиваясь, вышла красавица. Он подивился вновь: “как прекрасно создание!? Какая грация!”. Красавица подошла к нему, выгнув спину, ткнулась ему в ногу и громко мяукнула.

Что, мурлыка? Кушать хочешь? Сейчас, подожди! – он достал из холодильника кусок мяса. – НА, кушай.

ОН бережно положил мясо на тарелочку кошке и, убирая руку, погладил ее. Подлинная красота.

Пора на выход. Куда идти? Это проблема для тех, кто не ищет чуда. ОН знал, что ему надо просто на улицу. Ведь никогда не знаешь, где тебя оно найдет. ОН вышел на улицу. Внезапно ему улыбнулась идущая мимо девушка, на которую он засмотрелся. Природная красота, не та, какой достигают эти коровы-продавщицы. А красота, которую не испортит никакая косметика. Скорее будет лежать, как ненужный мусор… “Может это и есть оно самое, чудо? Вряд ли”.

Обалдуй, ишь, как вырядился! Стоит столбом на девок лупится! – Начала кричать какая то пожилая женщина. – Нет, чтобы страну поддержать, твой костюм сколько стоит?

А ты сама столько заработай – огрызнулся он. – на чудо ты не тянешь!

Щас как покажу тебе “чудо” - верещали сзади.

“Вот же мразь! - думал он – такие всегда портят все…” Дождь закончился, тучи не рассеиваясь, начали двигаться, под порывами злого ветра. “Как красиво! – думал он, смотря на причудливые изображения, рисуемые пореем”. Он шел вперед, не смотря в даль. Он смотрел просто на стены, землю, небо, прохожих. Мимо прошел грязный, задыхающийся он чахотки, бомж.

Вперед, все время вперед! Только вперед, через время, невзгоды и горе. Жаль, но так же надо идти и через радости… Хорошо было бы остаться на века в каком ни будь празднике… Вперед и только вперед, к чуду.

ОН вышел к проезжей части, мимо проносились машины. С громким воем уносясь прочь… “Машины… Быстрые, железные, сочетающие в себе и силу, и эстетику существа. Скорее, даже, звери! Звери, готовые в любой момент напасть на тебя. Или спасти…”. Подошел к краю дороги. На стыке поребрика и дороги собралась лужа, длинная, словно линии рек на карте. По ней плыл листок, желтый, кленовый. Красивый, ярко-желтого цвета, с красными прожилками… “ Чудо? НЕТ, мелочные безделушки. ЭТО НЕ чудо! Чудо это нечто необычное, что-то, что не происходит каждый день”. Шел дальше. Возле магазина сидел паренек с гитарой, играл какой то знакомый мотив. Он не помнил, где он его слышал, да это было и не важно. Музыка лилась гладко спокойно. Струны звенели, издавая соцветия необычных, казалось бы, какофонических сами по себе звуков, сплетаясь в венок прелестной музыки. “Чудо? Может быть. Как по грифу бегаю пальцы! Красиво”. ОН пошел дальше. В этой жизни ему повезло. Хорошая квартира, работа на удаленном месте, с хорошей оплатой. Однако квартира пустовала. ОН искал чудо. Сел в джип, поехал. Сам не заметил, как выехал на набережную. Широкая река, находящаяся в тюрьме двух берегов, была красива. Главное к ней близко не подходить, не хочется видеть мертвую рыбу, грязную воду. А так, издалека, она прекрасна. На берегах растут небольшие рощицы берез. Играют дети.

В поисках он провел еще несколько месяцев. Настала зима. Сильные холода сковали землю. Ночью был ураган. Как необычно смотрелись белокурые снежинки, летящие в окно. Небо черно, словно Мрак всех столетий вдруг пришел именно сюда, но из него сыпется снег. Белый, словно бумага, снег.

Утром он вышел во двор. Огляделся, взял в руки снег, поймал пару снежинок. Посмотрел на них, дохнул. Они растопились. На коже его перчаток, на месте снежинок, были две большие капли воды. Он глянул вправо, из трубы свисала забавно изогнутая сосулька. “Она красива”. Справа. Стоял Читать далее...

“Слышишь, в воздухе ночном
Чугуном
Колокола реквием разносится кругом?
В замолкающих ночах
Нам в сердца вливает страх
Угрожающе-спокойный, ровный тон.
Каждый звук из глотки ржавой
Льется вдаль холодной лавой,
Словно стон.”

Алан Эдгар По “Колокола”



Алые, кровавые занавески, покрытые слоем пыли и грязи. Дощатые необтесанные стены, покрытые непристойными надписями. Стол, воткнутый в него нож, покрытый запекшейся кровью. Куча старого тряпья, хлама и вонючих одеял.

Солоноватый привкус крови на нежно-алых губах, огонь утоленной жажды в глазах, капелька крови на подбородке.

Еще неостывший труп юноши с прокусанной шеей лежит здесь на куче тряпок и старого хлама. Она сидит рядом, эротично облизывая губы языком, рассматривая отражение звезд в зеркале. Она не отражается в зеркалах, ее тело – фантом для всего живого. Она ненавидит серебро и солнечный свет, спит в старом склепе на краю кладбища. Она знает, что придет день и ее жизнь призрака закончится, прямо там в склепе, в родном гробу. Она знает, что ее ищут, но не могут найти, знает, что жизнь вот-вот окончится…

Он скоро проснется от объятий смерти, продолжит ее путь в сумерках, в тени человеческих страстей и прихотей. Посмотрит на мир глазами Ангела Крови, испытает первую жажду, насытится человеческой кровью. Увидит новый путь в тысячелетней игре добра и зла.

Кто первый сможет сказать, почему Они так не похожи на все живое и мертвое?

Они сотканы из живой материи, но в целом мертвы?

Ни одна книга по некромантии, вампирам, призракам и оборотням не дает ответы на эти вопросы.

Ее клыки, как два острых кинжала, вонзаются в нежную кожу руки, допивая последние капли жизни. Скоро, очень скоро он вернется из объятий костлявой старухи, откроет, налитые жаждой и желанием глаза, почувствует вкус сумеречной жизни…

Он просыпается…

Близится рассвет. Небо окрашивается багровыми лучами, звезды меркнут в пелене рассвета. Виден туман и отбросы на улицах, на тротуарах появляются первые живые существа. Ночь отходит в тень.

Он смотрит на нее, как на спасительницу, не понимая, что его жизнь оборвалась еще ночью.

Она вскрывает вены на руке ножом. Она готова подарить ему новую жизнь. Он готов испить эликсир бессмертия, готов почувствовать бессмертие сумерек. Готов ступить на путь, с которого невозможно сойти, на дорогу, которая ведет в никуда, в хаос.

Он нежно касается губами ее раны, похожей на зев доисторического монстра. Нежная холодная алая кровь течет по его губам, заполняет все его существо. Пропитывает его вкусом этой странной жизни.

Вот так Он стал – Ангелом Крови – Вампиром, без дома и друзей, рыцарем сумеречной дороги…

Кто из нас не жаждет бессмертия? Кто не жаждет вечной жизни на земле?

Но почти для всех конец пути – это надгробие со стершимся именем. Для них это – вторая смерть, исчезновение.


li 3.6.01

Черно-красный плащ, грязный и разодранный, бился, будто на сильном ветру. Длинные худые пальцы судорожно царапали пыльные каменные плиты пола. Красные глаза на бледном до прозрачности лице, уже утратили осмысленное выражение и потихоньку заволакивались мертвенной серой пленкой. Тонкие иглы клыков окрасились багрянцем от клокотавшей во рту крови. Вампир умирал.

Сначала до Дюбарри дошли слухи. Кто-то увидел гигантского нетопыря, у кого-то пропал ребенок, лесничего нашли на болоте мертвого и обескровленного и еще многое в том же роде. Сперва Дюбарри смеялся, потом задумался и наконец поехал. Поехал в нищую провинцию на востоке Европы, чтобы поохотиться на самую значительную дичь за все сорок лет его бесконечных приключений в погоне за самыми редкими и опасными зверями во всех уголках света.
Месяц в пути, недели расспросов, дни с пером и бумагой на которой он пытался разобраться в путанных, часто противоречивых историях, ночи засад и слежки.

Промозглый дождь, ветер, со стоном рвущий грязно-серую мешковину облаков, желтая как прогорклое масло луна, висящая над самыми верхушками болезненно качающихся деревьев, дающая тусклого маслянистого света не больше, чем нужно чтобы убедиться в его наличии.
И вдруг - черный до рези в глазах силуэт на фоне раскисшего неба. Гигантская летучая мышь? Нет, никакого порхания, мельтешения, характерного для рукокрылых ночных охотников. Полет быстрый, завораживающе плавный, безумно красивый. Разворот навстречу ветру, мощный и одновременно грациозный взмах крыльев и вновь лишь грязное серое небо и редкие тусклые звезды.

Облава. По припорошенной первым влажным снегом стерне, двигается нестройная, но решительно настроенная цепь, вооруженных осиновыми дрынами и цепами для обмолота, жаков. Дюбарри, на широкостной соловой кобыле, тяжелым галопом скачет вдоль цепи, положив руку на инкрустированную рукоять испанского пистолета, заряженного полуунциевой серебряной пулей.
Широкие копыта вырывают комья серовато-бурой, смешанной со снегом почвы, из ноздрей и пасти кобылы вырываются душные клубы пара. Послушная команде цепь, растягивается и смыкается в кольцо, вокруг полуразрушенного, нежилого замка, стоящего на поросшем ивняком кособоком холме. Дюбарри вонзает матово блестящие шпоры в потные бока кобылы. Та, звучно екнув селезенкой, несет его к запертым уже многие десятилетия воротам.
На единственной не развалившейся от времени башне, появляется стройная фигура, закутанная в плащ. Она поднимает длинные, кажущиеся необыкновенно тонкими руки и окрестности замка заволакивает неведомо откуда взявшийся, противоестественно густой, гасящий любые звуки туман, раздается щемящий сердце, ни на что не похожий вой, наполняющий душу безотчетным страхом.
Жаки, в ужасе побросавшие свой нехитрый арсенал, с криками разбегаются, позабыв о своей роли загонщиков. Крики, как будто вязнут в тумане и быстро исчезают в холодном воздухе. Дюбарри, оставшись без помощи на которую он весьма рассчитывал, поворачивает лошадь и скачет вслед за своим запаниковавшим "воинством". Раздосадованный, он в сердцах, хлещет по головам стеком и сбивает на землю широкой грудью кобылы тех, кого догоняет. Жаки, вереща, разбегаются перед ним, но заставить их продолжить облаву уже невозможно.

Первая встреча лицом к лицу. Родовое кладбище, у подножия холма. Ветер сшибает последние листья с усыпанного алыми спелыми ягодами боярышника, качает гранатово-красные гроздья рябины, рвет теплый серый плащ с жилистых плеч Дюбарри, ерошит его короткие седеющие волосы, раздувает черный, с огненной изнанкой плащ вампира.
Вампир стоит спиной к выщербленному могильному камню, на котором уже невозможно разобрать имя упокоенного под ним, с тонкой черненой рапирой в опущенной руке. Дюбарри, пригнулся, стоя напротив вампира, лицом к ветру, выставив вперед широкую посеребренную шпагу.
Долгий разговор, под аккомпанемент, разгуливающего среди крестов и менгиров ветра и скрипящих стволов. Гасконский диалект, на котором говорит вампир, режет слух коренного провансальца Дюбарри, но рассказ о бессчетных годах, немыслимых приключениях, невероятных встречах, завораживает, заставляет забыть о цели, об Охоте и слушать, погружаясь в глубины времени, дебри мыслей и переживаний существа, столь непохожего на обычного человека. Дюбарри окунается в хитросплетения необычной логики, непредсказуемых и неожиданных ассоциаций. Его поражает необычность мышления, образов, диктуемых многовековым опытом и нечеловеческим мировосприятием.
Дюбарри восхищен и подавлен, и едва успевает парировать укол рапиры, направленный ему в сердце. Нанести ответный удар он не успевает, вампир грациозно изгибается и молниеносно обретя с помощью своих чар способность к полету, растворяется в ночном небе.
Дюбарри провожает его взглядом, не чувствуя злости за использование грязного приема, настолько глубокое впечатление произвел на охотника рассказ монстра.

Охота продолжается. Вампир обложен как вепрь, пейзане с наступлением темноты сидят за Читать далее...

Зловеще-прекрсное существо в трепещущем плаще, казалось готово было разорвать сдерживающие его рамки старой гравюры. Баронет тоскливо вздохнул и закрыл ветхий фолиант. Обняв тяжелую книгу, он смотрел в пространство, а мысли его витали среди образов, вызванных тщательно выписанными готическими буквами. Как бы ему хотелось стать вампиром! Парить беззвездными ночами над разрушенными замками, проноситься над сверкающей в лунном свете рекой и не видеть в ней своего отражения, наводить ужас на крестьян, безжалостно и жестоко карать храбрецов, отважившихся бросить ему вызов... Последняя свеча в канделябре мигнула и погасла, приведя баронета в чувство. Отложив книгу, юноша поднялся и пройдя по полутемной галерее, вскарабкался на вершину донжона. Не обращая внимания на поклонившихся стражников, он подошел к краю смотровой площадки, положил руки на зубцы и с высоты башни вгляделся в ночь. Возможно, где-то там, над лесом по ту сторону озера, сейчас летит чудовище в образе нетопыря, высматривая позднего путника, который послужит ему пищей. Стражники, поняв, что молодому господину нет до них дела, сняли шлемы и прислонив к стене глевии, продолжили оборвавшийся разговор. --Вот, старуха и говорит: "Веришь, сынок, всю кровью у пасечника высосал, так того и нашли - мертвячего и сухого, точно его соты. Он пасечник-то не ахти был, одно прозванье только, что пасечник". --Да, видать погибель наша пришла, коли так-то уж дело обертывается. Только старуха-то твоя и налгет не оглянется. А ты и веришь, мозги трухлявые. Первый стражник был явно возмущен скептицизмом напарника. Повысив голос и наставив на оппонента только что вынутый из носа грязноватый палец, он горячился. --Ну ты мне -то про мозги мои, да и про старуху-то не шнуруй! Я небось побольше твоего-то понимаю! Ты вот послушай лучше, чем рожей крутить-то. Сторож кладбищенский, ну, тот что пиво еще солит всегда, он мне как есть говорил: "Вомпер в могилках обретается, как знаю говорю, а меня не трогает, потому я каждовый день рот святой водой полощу, что звонарь продает, у викария ворованную, да на порог ей плюю. Не может адовая тварь святой плевок переступить." Ему что, тоже не веришь, харя песья? Баронет, прислушивавшийся к восклицаниям рассказчика, не верил своим ушам. Вампир, здесь, совсем рядом с замком. Пораженный, он сбежал по лестнице и ворвавшись в конюшню, пинком разбудил спавшего в кормушке мальчишку - грума. -- Седлай Пеликана! И без вопросов! - оборвал он собравшегося было возмутиться парнишку. В считанные минуты чалый мерин был оседлан, ворота отперты и баронет, как был в легкой рубашке и тонких домашних башмаках скакал вниз с холма к родовому кладбищу. Слегка поостыв на холодном ночном ветру, юноша задумался. А что собственно он будет делать? О вампирах он знал, как ему казалось все и понимал, что единственный путь присоединиться к этому славному племени - дать монстру укусить себя и остаться при этом в живых. Но как? Сломать осиновый сук и с ним наперевес ринуться на уже укусившее чудовище? Баронет вспомнил, как давеча проходил мимо зеркала, к его огромному сожалению пока еще исправно демонстрировавшему его отражение. Субтильный, тонкие ручки, более привычные листать книги, нежели управляться с оружием, цыплячья шейка, неловкие движения. Нет. вступать в бой с кем либо, тем более с чудовищем способным парализовать взглядом, стать невидимкой, превратиться в струйку дыма, а потом напасть - ему противопоказанною. Баронет отпустил поводья и перевел мерина на шаг. Страх постепенно охватывал юношу. Однако, идея появилась. Не то чтобы блестящая, но все же. У кладбищенской ограды баронет спешился и отпустил коня. Больше он ему не понадобится. Юноша был настроен весьма решительно: он или погибнет или станет вампиром. На подгибающихся от страха ногах, он вступил на кладбище. Ухоженные дорожки вились между добротных, каменных склепов в которых покоились предки баронета и скромных обелисков на могилах преданных слуг. Маленькие клумбы с анютиными глазками приобретали в лунном свете самые зловещие очертания, кусты бересклета, жимолости и калины бросали страшненькие тени на стены усыпальниц. Юноша надеялся и рассчитывал на то, что сейчас вампир вышел из свей могилы и его "дом" пустует. Баронет блуждал по кладбищу в поисках открытой могилы, но все было в целости и сохранности. Сторож, хоть и солил пиво, службу тащил честно, не отлынивая. Ага! В стене одного из склепов зияло отверстие. Приглядевшись, юноша узнал место захоронения собственного дедушки. Не может быть! Старый дурак стал воплощенной мечтой внука. Хотя, почему бы и нет? Дед, всегда был себе на уме. Потея от ужаса, баронет ввинтился в дыру. На ощупь определил, что крышка саркофага на месте. Ну и что? Он и сам всегда аккуратно застилал постель. Юноша лег на бок рядом с дырой и высунул наружу руку. Теперь вернувшись домой, вампир увидит, что место занято, рассвирепеет, укусит, тут-то баронет руку отдернет, а вход загородит крышкой саркофага. Вампира утром убьет солнечный свет, а юноша займет его место. Вдруг страшная Читать далее...