
Чем-то это напоминает загадку по волка, козу, капусту и лодочника. Собаку зовут Бургер, кошку Китти, крысу Мауси, а их хозяина - Грейг Пайк. Почти десять лет они путешествуют по США, пропагандируя мир, уважение и терпимость.
...Jon Schmidt - Michael Meets Mozart - Великолепный Подарок всем любителям Красивой Музыки!!!
...Потрясающее Произведение, Оригинальная Подача и, конечно же, Душа Музыкантов подарили нам это Восхитительное Видео............... НАСЛАЖДАЙТЕСЬ!!!!!!!!!!!
Нехватка мужчин, особенно настоящих, особенно в России, — эта болезнь цивилизации все больше похожа на неизлечимую. Проблема не только в демографии. Налицо кризис половой самоидентификации, общество погружается в гендерный хаос, любая попытка дать ответ на вопрос, что такое мужчина и что такое женщина, обречена на провал. Тем не менее корреспондент «РР» Юлия Гутова взяла на себя смелость сформулировать женские претензии к мужчинам. А ее коллега Игорь Найденов не побоялся ответить ей со всей силой своего мужского характера.
«Мы с мужем переехали из Европы обратно в Россию. Заниматься, как прежде, наукой не получилось. И он… сидел дома. Десять лет. Говорил: “Что я, на стройку пойду?”» Самореализовывался за счет меня — унижал при знакомых. Я пахала в крупнейшем мировом пиар-агентстве. Домой приходила в одиннадцать. А на диване были две ямки — от него и от кота».
«Мой муж был успешный бизнесмен, но прогорел. С горя на два года заперся в комнате. И изучал каббалу!»
«Племяннику двадцать девять. В восемнадцать прятался дома от армии, так там и остался. Днем спит, ночью грабит родительский холодильник. В этом году из квартиры не выходил ни разу. Говорит: “Зачем? Ведь человеку немного надо…”»
Повсюду слышишь подобные истории моральной смерти мужчин.
Зашла как-то женская мысль в мужскую голову, а там — пустота. Лишь где-то в дальнем углу притаилась маленькая такая, полудохлая мыслишка.
— Где ж остальные?
— А наши все внизу!
«Ты не мускулист, у тебя нет бентли, даже “бэхи”, нет любовниц, трех, ты не мужик!» — примерно так заявляет о себе устаревшее мужское достоинство. Неприспособленными к современной жизни делает мужчин именно оно. Вымирание в новом мире мужчин старого типа — общая тенденция цивилизованного мира. Женщины больше не «знают свое место», а значит, разрушена и мужская гендерная роль. Казалось бы, социальные перемены должны свистать мужские мысли наверх. Но что-то они не торопятся.
Раунд первый
Двадцатипятилетний Никита живет с папой. В квартире две стиральные машины: новую купили, а вывезти старую сыну впадлу, а папе некогда. Холодильника тоже два, по той же причине.
— Это грузчиков вызывать, тащить все вниз… Да ну на фиг, — машет рукой Никита.
В квартире затянувшийся переходный период. В комнате сто лет не доделан ремонт. Недавно приходила набожная соседка, развесила по дому распечатки молитв. «Молитва перед выходом из дома»: «Отрицаюся тебе, сатано, гордыни твоей…» Никита пьет Red Devil. Молитвы не снимает:
— А пофиг.
Его жизнь — рог изобилия: щедро сыпет сытными фигами.
— Про что ты, Юля, напишешь?
— Про смысл жизни мужчины.
— О, про секс! Хорошо!
Играет «Гоголь Бордэлло». Все смеются. В гостях еще Леша и Денис. Тут все время кто-то есть, потому что Никита — веселый, классный, компанейский парень. На спине его белой футболки надпись: «Давай дружить». На пузе два схематичных человечка занимаются оральным сексом. Он любит пошлые шутки и порно. Девушки у него нет. Просто последние пять лет Никита весит 120 килограммов. Но он уверен в себе и крут. «Ты мужик! — говорит его мужское достоинство из глубин подсознания, но не мозга. — Потому что… ты же
Говорят, по глазам человека можно узнать его естество, его сущность, его ДУШУ. Возможно,…возможно это, правда, быть может, по глазам, действительно, можно « увидеть » душу нашего собеседника, друга, знакомого или же просто случайного человека. Но реальность радикально отличается от этих слов, а может, просто-напросто в те времена, когда « родилась » эта мысль (глаза – зеркала человеческой души) были ещё настоящие люди,…а сейчас они перевелись. И, впрочем, дальше вымирают.
Я могу на пальцах одной руки пересчитать тех людей, которых я лично знаю, и в чьих глазах реально увидеть их души, а не отражение окружающего нас быта.
Да… года сделали своё… Что- то или кто- то закрыли двери в наши души, потушили огоньки, огоньки души в глазах.
Но не только года изменили, внутреннее состояние недосягаемой красоты человеческой души…мы тоже внесли туда свою лепту. Люди порождают диктаторов, тиранов, лидеров, - которые с громадными амбициями, тонкими коварными речами ведут «стадо» к своей цели. И даже если суть этой цели недосягаема для них самих, они по трупам будут продвигаться к ней, что бы создать почву для последующих, не менее «туманных» целей. Этот тип людей можно уважать за их силу воли, ведь они лично заточают свои души в темницы тела. И тогда их глаза отображают не их души, а идеи; тонкий просчет людей, которые создали себя по шаблону, и которые будут в дальнейшем создавать себе подобных.… Надо отдать им должное, - я бы так не смогла: убить в себе - себя, заковать свое яство, что б стать бесчувственным «шаблонным» существом людского происхождения для того, чтоб тупо зомбировать людей делая из них стадо и себе подобных
Неужели те чувства и функции, которые принадлежат именно душе, настолько обесценились в наше время. Не может быть, что б политика и желание за любой счёт (все – равно каким способом и путем) добраться до власти, которая нынче диктует идеалы, было превыше всего?
Почему идя по улице и заглядывая встречным прохожим в глаза, практически всегда, я вижу холодное равнодушие, усталость, тусклость?...
Я не заточаю свою душу в клетку, не надеваю на неё оковы времени, и, быть может, поэтому я поддаюсь влиянию чисто человеческой слабости… Я вхожу так глубоко в себя и вместе с тем довольно таки далеко продвигаюсь в обратном направлении… Это трудно объяснить, а понять тем - более. Смысл, выше сказанного, можно постигнуть, только пройдя через это. Подсознательно задав себе определенную суть своего визита в осознанное - непостижимое, я продвигаюсь к источнику познания. Меня окутывает тьма,… которую как два острейших лезвия пронзают два огонька, два лучика света. Они не тускнеют, а горят все яснее и ярче. Этот свет,… этот свет такой родной и испускает загадочное тепло, которое греет душу… Эти огоньки наполнены жизненной энергией, … они кристально чисты и никакой мрак, никакая тьма не в силах загасить эти лучи.
Я иду по направлению к источнику этих светил. Осознаю, что подошла уже достаточно близко. И лишь тогда я поняла, каким образом эти два огонька таких крохотных размеров были способны пронзить тьму, когда от их света во тьме очертилась фигура. Это был силуэт человека, а этот свет исходил из его ГЛАЗ.
Что- то отпустило натянутую до предела струну в моей душе и, невольно из моих глаз потекли теплые струйки слез. Я плакала, но не от боли, не от разочарования, а от СЧАСТЬЯ…
Вот почему, этот свет был таким знакомым мне, вот почему он проникал во все закоулки моей души, моего тела и разума, и разливался во мне святым ласковым теплом… Эти глаза отображали ДУШУ, самую НАСТОЯЩУЮ, ЧИСТУЮ, ПОДЛЕННУЮ, с её изъянами и положительными качествами, СВОБОДНОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ЕСТВО. В этих «зеркалах» я увидела то, чего мне так не хватало – то, по чему изголодалась моя душа: - НАДЕЖДУ, ВЕРУ в ЛЮДЕЙ, СПРАВЕДЛИВОСТЬ, ЧИСТОЕ ДОБРО и ПРАВДУ, неискаженную земным бытом и проблемами.
Я не видела лица, но его глаза говорили мне больше, чем мог сказать о нем его облик, жесты, статура или слова.
Безликий человек с «ЖИВЫМИ зеркалами» души!…
Глаза не врут! Мимику можно выработать и истинное лицо будит под маской игры; слова, - при неограниченном словарном запасе можно использовать любые комбинации - и лживые, и льстивые, ну и – правдивые.
Глаза не умеют играть, они и выдают лжеца, поскольку показывают его истинное лицо, подлинные чувства и намеренья. Они (глаза) плохие игроки, совершенно бездарны, поскольку не могут играть написанную обстоятельствами роль, глаза могут и играют лишь роль «зеркал
Я целую тебя.
Я целую твой правый висок.
Не знаю и сам почему я всегда начинаю с него.
Я целую твой правый висок.
Я пробираюсь к нему губами
сквозь локоны чёрных волос,
сохранивших запахи райского сада.
Наверно, я должен бы умереть
по пути к твоему виску.
Но запахи райского сада
не убивают.
Я целую твой правый висок.
Я целую тебя в губы.
Нет, не целую –
я только касаюсь своими губами
твоих восхитительных губ.
Так бабочка садится в бутон цветка:
осторожно – будто боясь его повредить.
И насыщает себя нектаром.
Я целую тебя в губы.
Я целую твои груди.
Я целую их так, будто целую вечность
прождал этот миг –
и теперь я готов умереть.
Так целуют лишь груди – пребывая на грани безумства.
Я целую твои груди.
Я целую тебя
бесконечное множество раз –
повсюду –
и будто в последний раз.
При этом не думая
как ты прекрасна.
Какая же мысль способна вобрать
красоту обнажённого тела!
Я даже и Бога не благодарю
за то, что дарует мне счастье –
тебя целовать:
ведь целуя любимую женщину,
мы целуем Бога.
Я тебя целую...
Твои глаза распространяют свет
Живого благородства, и повсюду
Что ни возьми при них подобно чуду,
Которому других названий нет.
У вижу их и трепещу в ответ
И зарекаюсь, больше я не буду
Смотреть на них, но вскоре позабуду
И свой сердечный страх, и тот обет
И вот опять пеняю виноватым
Моим глазам и тороплюсь туда,
Где, ослепленный, снова их закрою
Где боязливо тает без следа
Желание, что служит им вожатым.
Амуру ли не ведать, что со мною?
Когда вернусь... Вернусь ли вообще я
Когда-нибудь к тому, что было жизнью полным?
В круги свои возможно ль возвращенье?
Они расходятся, и гасит ветер волны.
Когда душа моя осколком звёздным
Упала в заводь жизни, мглу прошив ночную,
Казалось долго мне: ещё не поздно,
И быть всегда, всему, что только не начну я.
И начинал. И было. Но теперь я
Немного дальше и отчётливее вижу,
Все так же верю, но не так уверен,
Что, устремляясь ввысь, я поднимаюсь выше.
Что каждый шаг вперёд есть продвиженье,
А не движение по замкнутому кругу,
Что счастье - не полёт воображенья,
А отражение любви в глазах друг друга.
Что красота - не вымысел досужий,
Что доброта - в глубинной сути человека,
Что "лучше" - абсолютнее, чем "хуже",
И что ничья душа не может быть калекой.
Когда вернусь... Начнётся всё сначала.
Не для меня, а для того, кто возвратится
В ту заводь, где у звёздного причала
Со мною были те, чьи не забыть мне лица.
Всего лишь две строки... Их смысл прощальный
Сквозь дебри паутины мировой
Ударил электронным ливнем шквальным
С экрана по глазам, в лицо!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Кривой
Усмешкой губы стянуты от боли:
Не верю! Погоди! Да нет же, нет!
Прости меня, я выхожу из поля
Мегагерцовых узелков тенет! -
Твои слова...
. . . . . . . . . . . . . Комок от горьких строчек.
Он где-то в горле, в сердце, иль в душе.
Болит, горит, отчаяньем клокочет.
Не выйти из пике на вираже.
А там - земля, готовится к весне.
Иль это все - лишь миражи во сне?
Эхо искало тебя и летало по свету,
Между горами катилось, срываясь на скалах,
Билось меж тёмными тучами в гулких раскатах
И в пожелтевшей листве шелестело про лето.
Тонко звенело на струнах ветвей индевелых,
С елей разлапистых падало шапками снега,
В клич журавлиный вплетаясь, взлетало под небо,
И по оврагам потоком весенним шумело.
Долго блуждало, по всем закоулкам скиталось,
Всем отвечало, и было желанным ответом,
И, наконец, опустилось на краешке света,
Ткнулось в ладони твои и затихло устало.
Как далека ты и как мне тебя не хватает -
Вслушайся в эхо, пока оно медленно тает.
Какая боль, мой добрый друг, какая боль...
Ты это знаешь, и я знаю это тоже.
По сердцу лезвием - что поперек, что вдоль:
Боль одинаково лицо твое корёжит.
Агат зрачков твоих в оправе тёплой яшмы
Теряет блеск, приобретая безысходность
Парсеков боли до звезды во тьме горящей,
Звезды далёкой, одинокой и холодной.
Мы две судьбы, мой добрый друг, из двух галактик.
Меж нами годы световые безвременья.
Мне не дойти к тебе, стоптав земные лапти,
Не дотянуться, смяв пространств пустынных звенья.
Но знаем оба мы, что память в наших душах
Неистребима и в нетленности светла.
Переживёт она любую боль и стужу,
Какая б мгла меж нами, друг мой, ни легла.
В окно мне глянула Печаль
Твоими карими глазами.
И я припомнил, как свеча
В твоих руках под образами
Желтела пламенем, а ты
Печально-мудрая стояла,
Исполненная немоты,
Пред ликом Спаса… Было мало
Каким-то силам той беды,
Что, наконец, зарубцевалась,
Оставив горькие следы
В душе и сердце. – Ты старалась
Творить молитву, как могла,
Как слышала и как умела.
И расступалась в храме мгла,
Светлел твой взгляд, и ты светлела.
Священник густо напевал,
Качая серебром кадила.
Боль отступала, уходила,
И оживал лица овал.
Я ждал тебя, смотрел и слушал,
И ставил свечи светлым душам.
[показать] – Я слышу дождь… Ты слышишь?
– Я даже вижу его, – упираясь ладошками о подоконник, шепнула она.
Оглядев пустынную улицу, окрашенную светом ночных фонарей, она распахнула окно, чтобы как можно глубже, как можно шире вдохнуть морозной и по-приятному бодрящей свежести.
– Жаль…
– Что жаль? – резко развернулась она и, запрыгнув, присела на подоконник.
– Жаль, что ты так и не научилась не перебивать людей, – с легкой иронией произнес он.
– Прости.
– Ни чего. Я уже, наверное, привык… Жаль, что не весна, жаль, что не весенний дождь, а лишь осенний, а они ведь так похожи... Знаешь, весенний дождь он будто вестник нового, помогает таить снегу, чтобы очень и очень скоро появились первые ростки, а осенний дождь он… он будто прощается, холодом каким-то от него веет… неприятным.
– Ты тоже не любишь зиму?
– А кто её любит лютую?
– Наверное, те, кто умеют радоваться жизни.
Он встал из-за стола и неторопливо подошел к окну.
– Да… Радоваться жизни – это талант, которому нужно учится всю, ту самую, жизнь и, хорошо, если ты успеешь научится – останется время пожить.
Он вытянул сигарету из пачки и закурил.
– Ты опять куришь?
– Я и не бросал. Или не смог – не знаю.
– И что мне с тобою делать?
– Как ни странно, и этого я не знаю… Может любить?
– А разве не люблю?
– Любишь, наверное. Но, честное слово, я не вижу, не слышу этого.
– Что вообще происходит? – Соскользнув с подоконника, она легла на диван. – Меж нами как будто пропасть какая-то. Мы вроде бы вместе и в тоже время врозь. Мы вроде бы рядом и тут же непомерно далеко. Мы близки, но чужды друг другу… Ты совсем перестал интересоваться моей жизнью вне тебя, мы почти не разговариваем… Может, объяснишь мне?
– Этого нельзя знать или понять. Это можно лишь почувствовать. Как только любовь начинает поддаваться правилам, объяснениям – это уже не любовь – это уже планы или же партнерство что ли какое – я слов даже подобрать не могу.
– Выходит, у нас уже нет чувств?
Он оглянулся, будто ожидал, что с этих слов она встанет с дивана, однако, она продолжала лежать и очень спокойно говорить, играя с тенью от её ладошки
Российское независимое агентство STOYN, которое специализируется на коммуникациях и маркетинге, в рамках вечеринки «Stoyn Ice Cream» представило серию удивительного мороженого в кислотных цветах и формой, напоминающих поп-икон, таких как Микки-Маус, утенок Дональд, Марио, Дарт Вейдер и Мэрилин Монро.
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
Креатив – это всегда необычно, а если креативные вещи встречаются в домашнем обиходе, то это даже интересно. Приятно взять в свои руки и посмотреть на практике как работает необычная с виду вещь.
Тапки для маскировки на пляже :)
Разное бельё
Для парочек
Для одиноких мужчин
Изучаем строение человека
Прикольные подушки
Можно заварить два вида чая в одном чайничке.
Красивые шахматы
Съедобные шахматы
Делаем снежки
Красивые лестницы
Смесители и умывальники
Радиаторы
Интересный гамак
Марыся Рудская – молодой художник, живет в Киеве. Герои карманного мира Марыси – чуть детские, трогательные и добрые.
Каждая картина вызывает у зрителя самые теплые эмоции, подобные искреннего разговора с близким другом. Едва заметный дух одиночества, уют объятий и смелые мечты – вот лишь несколько тем, которые есть в работах художницы.
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]