Galen Rowell
Тысячи птиц летят на огонь маяка.
Тысячами они падают и разбиваются.
Ослеплённые и голодные,
Тысячи птиц гибнут…
Автопортрет
Пьер Боннар (фр. Pierre Bonnard, 3 октября 1867 г., Фонтене-о-Роз — 23 января 1947 г., Ле-Канне) — знаменитый французский живописец и график. Один из лидеров группы «Наби». Писал пейзажи, натюрморты, интерьеры и бытовые сцены в импрессионистической манере. В его картинах предметы окружены легкой дымкой; сочетания приглушенных цветов зачастую напоминают восточные ковры.
[600x]
[800x]
[650x]
[850x]Жан -Леон Жером (1824-1904) – известный французский ориенталист. Художник создает полотна, исходя из своего виденья красоты мира! А в восточном мире Жан -Леон Жером нашел красоту. И показал ее нам. Его работы принадлежат к мировому культурному наследию. Его любимая гамма – сероватая, не глянцевая. Замечательная передача воздуха и египетской жары. У него академически тщательная манера письма, но не сухая и очень приятный, гармоничный колорит. >>>
[220x292]
[526x700]
[показать]
[показать]
[414x97]
[показать]
|
[244x296]Лев Николаевич Толстой родился 9 сентября 1828 года в Крапивенском уезде Тульской губернии, в наследственном имении матери — Ясной Поляне. Ко дню рождения одного из величайших писателей мира, предлагаем вашему вниманию комплект открыток «Л. Н. Толстой в фотографиях современников» с некоторыми комментариями…
[650x]
[446x600]
[407x600]
[484x599]
"Можно мечтать и жить можно,
но если вы любите фотографию, она идет с вами по всей жизни."
В его жизни было две любви - фотография и женщины.
Jean-Francois Jonvelle родился в 1943 году, в Cavaillon. В шестнадцать лет он принял участие в конкурсе фотографии соборов Франции, путешествие которое вдохновило его для первой любви - фотографии. Вторая любовь - женщины. В двадцать лет он стал помощником американского фотографа Ричарда Аведона. Позже Jonvelle становится независимым фотографом и начинает работать самостоятельно, используя свое вдохновение из Balthus, Bacon et Schiele в живописи, у Lubitsch, Fritz Lang, Orson Wells, Hitchcock, Tourneur в кино. Jonvelle не когда не использовал вспышку, работал при дневном освещении, когда свет и солнце ласкали женское тело.
[850x]
[850x]
[700x497]
[392x700]
[477x700] Амбициозная женщина, или Прием, 1883-85, Albright-Knox Art Gallery Buffalo New York
[361x700]
[344x568] James Tissot Бал, 1883-1885, musée d’Orsay
[502x700]
[503x700]
[502x700]
[502x700]
[502x700]
[500x700]
"Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова", - так обманчиво просто начинается одно из самых глубоких и драматических по накалу страстей произведений А.С. Пушкина - повесть "Пиковая дама". В семи коротких главах гений поэта смог охватить и исследовать все: и тему быстрого обогащения, и философию игры, и психологию героев… Но единственное, чего мы не находим здесь - какими картами играли пушкинские персонажи в азартный штосс. Теми ли привычными для нас нарядными картонками с изображением в стиле "а-ля рюс" румяных валетов, томных дам и респектабельных королей? …
Автобиографическая проза
17 июня 19...
Мой дорогой. Книга, которая благодаря Вам вошла в мою жизнь, не случайность1. Когда я прочла на обложке его имя, то почувствовала, будто в мою голову вцепились чьи-то когти.
Вы не знаете — Вы совершенно не знаете, — как все верно. Но Вы ничего не знаете. Вы просто слишком чувствительны (нет, Вы — чувствующий: не душой, а подобно волку, кончиком морды: не сердцем, а чутьем), — временами Вы безошибочны.
Я не преувеличиваю Вас, все это находится в пределах темного (у которого нет пределов: сама беспредельности — чащобы и шубы (все тот же волк, который — заметьте — возвращается).
Я знаю Вас, знаю Вашу породу, Вы больше в глубину, чем в высоту, это всегда будет погружение в Вас, а не подъем; я употребляю эти слова ни в каком ином смысле кроме как: чувство направления.
Погружение в ночь (которая мне видится лестницей — ступенька за ступенькой, — притом что последней не будет никогда).
Погружение в самое ночь. Вот почему мне так хорошо с Вами без света. (“Деревня сорока огней...” С Вами я — деревня без единого огня, возможно, большой город, возможно — ничто — “когда-то было...”. Ничто не обнаружит меня, ибо я потухаю целиком.)... Без света, в засаде наших голосов. Вот почему все такие часы Вашей Жизни Вы будете со мной: присутствующий в отсутствии.
Есть люди страстей, люди чувств, еще есть люди ощущений; Вы — человек эманации. Вы постигаете мир кожей: это не меньше, чем душой. Вашей кожей Вы постигаете и души, и это более надежно. Ибо Вы — мастер своего дела. Нет необходимости дотрагиваться до Вас рукой, достаточно лишь смутно этого захотеть. Чутье намерений. Гений намерения. Мгновенный слепок намерения. Инстинкт зверя. (Если бы я знала, что это так просто!)
Бедная я, которая возле Вас чувствует себя окоченевшей и словно бы наглухо замороженной (завороженной). (Не делайте из меня ни глухую, ни немую, я совсем не такая: что же до слепоты — вспомните Гомера.)
Я не преувеличиваю Вас в моей жизни, даже на моих пристрастных, милосердных, снисходительных весах Вы — легки. Я даже не знаю: есть ли Вы в моей жизни? В просторах моей души — нет. Но там, на подступах к душе, в некоем между: небом и землей, душой и телом, собакой и волком2, в пред-сне, в после-грезье, там, где “я не я, и собака не моя”, там Вы не только есть, но только Вы один и есть.
Вы смутно напоминаете мне одного моего друга прежних лет, автора целой породы моих стихов, в которых никто меня не признает, за исключением всей его породы, которая там узнаётся целиком. Но я не хочу говорить Вам о нем, я уже давно его забыла, поставила на нем крест, я хочу радоваться Вам и тем темным силам, которые Вы извлекаете из меня, словно открыватель родников.
Открывателю родников не нужно осознавать: ни своей силы, ни ценности родника. Это — дар, как и всякий другой, и потому чаще всего дается не ведающим и неблагодарным. Как все дары, кроме дара души, которая не что иное, как совесть и память. (Чтобы немного посмеяться: если Вы источниколов, то я Крысолов из немецкой сказки, который уводит своей флейтой крыс и детей — а может, и родники тоже!)
Все последние годы я жила настолько иначе, настолько сурово, столь замороженно, что теперь лишь пожимаю плечами и удивленно подымаю брови: это — я??
Вы меня разнеживаете, как мех, делаете человечнее, женственнее, прирученное. Одни женщины будут говорить Вам о Ваших высоких моральных качествах, другие — о Ваших прекрасных манерах. Пусть. А я вижу только огонь (лисьего хвоста). Но