— ...нт! Пэйнт, растровый графический редактор! Мальчик мой, с тобой всё в порядке?
Пэйнт очнулся, удивлённо вскинул взгляд: он совершенно забыл о реальности, а прошло немало времени. В зале не обнаружилось ни Иллюстратора, ни Фотошопа, зато был Дефрагментатор, всё такой же энергичный и бодрый, только сейчас ещё и несколько обеспокоенный.
— Да, — с трудом оформил речевой импульс Пэйнт. Его голос, обычно мягкий и спокойный, обрёл оттенок хриплого карканья. – Дефрагментация закончена?
— Почти завершена, по традиции я собираю все программы в нижнем зале и быстро завершаю проверку всех установленных изменений, твои апартаменты свободны... Только не говори мне, что вы не поладили с Фотошопом, это было бы так досадно!
— Нет, — выговорил Пэйнт, откладывая кисть. Пальцы болели, свет резал глаза, приходилось щуриться. – Всё хорошо.
— Был бы рад услышать это от него лично! Опять он прячется, ну почему программы вечно прячутся, думая, что я ничего не замечаю? Невозможно не заметить, что здесь присутствует ещё и Иллюстратор! – Дефрагментатор подошёл к двери спальни и бесцеремонно распахнул её: — Даже не пытайтесь меня уверить, что совсем не пытались от меня затаиться! Если я вас проверил, это ещё не значит, что до конца дефрагментации можно устраивать беспредел...
Пэйнт просто прошёл к выходу, не замечая, что задел почти законченную картину, и холст опрокинулся на пол. Спустившись в общий зал, полный программами до отказа, Пэйнт нашёл самый тёмный уголок, тихо сел у стены и запрокинул голову, закрыв глаза. Шум общего разговора ему ни капли не мешал, ему сейчас вообще мало что могло помешать, да и никто не обращал на него внимания. Всё, о чём он мечтал, это добраться до своего личного пространства и больше никогда оттуда не выходить.
Через несколько минут что-то холодное и мокрое ткнулось ему в руку, а затем невесомый пушистый зверёк забрался к нему на плечи, принявшись довольно фыркать на ухо. Пэйнт обнаружил, что ещё умеет улыбаться, ласково прижался к зверьку, безбоязненно гладя его по пушистой шёрстке.
— Лис! Ли-ис, формат бы тебя побрал, да где ты?! – Файерфокс был раздосадован поведением своего зверя и явно шёл в сторону Пэйнта, смутно чувствуя там свой модуль.
— У него что, опять личные симпатии? – осведомился Инет, не отставая ни на шаг. – И ты будешь меня потом уверять, что... Та-ак.
Пэйнт поднял взгляд, видя, что Файерфокс и Интернет Эксплорер его нашли, и Инет при виде его мрачнел с каждой секундой.
— Личные симпатии, говоришь? – проговорил он почти с угрозой, поворачиваясь к Файерфоксу. На них начали оборачиваться другие программы и тихонько перешёптываться. Тот вызывающе скрестил руки на груди:
— Ты опять судишь по автономному модулю и воображаешь из-за этого невесть что?
Пэйнт зажмурился, молясь всем известным разработчикам, чтобы из-за него не вспыхнул конфликт, только этого ему ещё не хватало. Он так хотел остаться один и никому не мешать!
— А ты возьмёшься утверждать, что это не доказательство? – обвиняюще указал на Пэйнта Инет.
— Я вообще не должен предоставлять тебе доказательств! – гневно вспыхнул Файерфокс, и тут Пэйнт не выдержал.
— Хватит!!
Браузеры недоумённо замолкли, прекратилось даже перешёптывание других программ, а Пэйнт поднялся с пола, чувствуя, как в душе обрывается что-то важное. Терять ему точно уже нечего.
— Тебе нужны доказательства? – спросил Пэйнт у Инета, смотря давящим и почти отчаянным взглядом. Тот вопросительно вскинул бровь:
— Что ты имеешь...
Пэйнт оборвал его:
— Будут тебе доказательства. – Он силой стащил с себя притихшего лиса, отпустил на пол, нашёл взглядом Фотошопа – конечно же, он стоит невдалеке вместе с Иллюстратором и как-то странно на него смотрит, почти... испуганно, что ли. Неужели Пэйнт так страшно выглядит? Небольшая программка, худой миловидный паренёк со скромными запросами...
Пэйнт решительными быстрыми шагами приблизился к Фотошопу, положил руку ему на грудь, второй притянул к себе за шею и крепко поцеловал в губы, сквозь шум в ушах слыша слаженное аханье стоящих рядом программ. Тут же прервав поцелуй, чтобы не выдерживать возможную негативную реакцию, Пэйнт бросил на изумлённого Фотошопа всего один взгляд, вложив в него всё отчаяние и всю силу безответной любви, которая сжигала его изнутри – а потом кинулся прочь, не разбирая дороги, стремясь в своё личное пространство, которое можно запечатать и никого не пускать. Совсем никого, плевать на проверки, пусть его перемещают как блок статичной
Жаль, что всё хорошее быстро кончается. Пэйнт прожил четыре самых лучших дня в своей жизни, с утра до поздней ночи общаясь с Фотошопом, наслаждаясь его комментариями, рассказами и ненавязчивыми усмешками, они успели полностью закончить картину с эльфом верхом на волке, и Фотошоп сказал, что ему теперь жаль отдавать эту работу, он рисовал её на заказ от совсем недавно установленной на систему онлайн-игры Magic The Gathering, по-простому МТГ. Эльф, оказывается, был одной из карт в этой игре... Фотошоп очень мило общался с Пэйнтом, подшучивал над его стеснительностью, показал ему множество других своих картин и просмотрел также коллекцию Пэйнта. Какие это были чудные дни, время летело просто невероятно быстро...
А на пятый день, когда Фотошоп отсыпался после ночного рисования на пару с Пэйнтом, а сам Пэйнт тихо мастерил один эскиз на своём холсте, в личном пространстве Фотошопа объявился нежданный гость. Он распахнул двери так же легко, как это делал Дефрагментатор, только он был, кажется, ещё увереннее, хоть и менее болтлив, и сразу же возвестил с порога:
— Фотошоп, принимай гостей!
Пэйнт недоумённо поднял голову, оглядывая гостя, и встретил в ответ такой же удивлённо-изучающий взгляд.
— Постоялец? Тогда прошу прощения за вторжение, я думал, Фотошоп один! Что для него, в общем-то, характерно... А где он сам?
— Он спит, — ответил Пэйнт, с первого взгляда ощущая парадоксальную неприязнь к этому красавцу. А он действительно был красив – очень похож на Фотошопа аристократичностью черт, но более мужественный и словно бы чёткий, что безумно привлекало. Светло-рыжие прямые волосы обрамляли лицо длинными неровными прядями до ключиц, придавая ему несколько дьявольский и без сомнения чарующий вид. Майка, чёрные штаны, на бёдрах перехваченные ремнём, высокие сапоги без каблуков и длинная, чуть ниже колен, накидка тёмно-оранжевого цвета довершали картину уверенного в себе Казановы, у которого никогда нет отбоя в поклонниках. Что же эта программа здесь делает?
Незнакомец присмотрелся к Пэйнту, улыбнулся:
— А ты сторожишь его покой?
Пэйнт, чувствуя, как на щеках расцветает предательский румянец, гневно нахмурился:
— Не понимаю, какое вам до этого дело.
— Мне? – незнакомец фыркнул, прошёл в зал, затем ладонью громко постучал в дверь спальни: — Фотошоп, я знаю, ты там! Не прячься!
Через пару секунд дверь распахнулась, показался сонный и очаровательно растрёпанный Фотошоп, рукой приглаживающий свои вьющиеся мягкие волосы.
— Люц? Какого вируса тебе тут понадобилось?
— Тебя повидать, конечно же! – незнакомец мигом сгрёб поморщившегося Фотошопа в объятия, фыркнул на ухо: — И неожиданно узнал, что у тебя тут гости...
— Как бы тебе помягче сказать, что ты не вовремя... – Фотошоп вздохнул, указал на Пэйнта: — Люц, это Пэйнт, растровый графический редактор. Встроен в систему. Пэйнт, это мой брат Иллюстратор, крайне нетактичен и нахален...
— Ты, как всегда, просто верх любезности! – Иллюстратор наклонился к самому уху Фотошопа, его светло-рыжие прямые волосы смешались с вьющимися прядями брата, и тихо-тихо проговорил так, чтобы Пэйнту не было слышно: — Где ты взял так беззаветно влюблённое в тебя чудо?
Пэйнт, не выдержав созерцания этой картины, отвернулся, сделав вид, что что-то разглядывает на своём рисунке, где был едва заметными штрихами обрисован город – река и дома на её берегах. А чего он ждал, спрашивается? Что такая великолепная программа, как Фотошоп, останется в одиночестве, да ещё и с распространёнными слухами о своих предпочтениях? Этот красавец с соблазняющей хитрой улыбкой чертовски подходит Фотошопу, потому что в нём помимо шарма чувствовалась и творческая жилка, просто немного другого характера. Ах да, Иллюстратор же вроде как программа для обработки векторной графики... Точно творчество, пусть и с большей долей расчётов. Куда там Пэйнту с его простеньким набором инструментов...
— Прекрати городить рандомную чушь, — сдвинул брови Фотошоп, отстраняя от себя брата. – Вечно ты свои шуточки отпускаешь!
— Это не шутка, неужели ты сам ещё не понял? — серьёзно спросил Иллюстратор, удивившись, но Фотошоп только отмахнулся:
— Хватит. Так зачем ты пришёл? Сейчас вроде как идёт проверка полным ходом, если Дефрагментатор не застанет тебя на месте, он устроит тебе разнос!
— Сидеть одному в личном пространстве ужасно скучно! Не понимаю, как ты это выдерживаешь. Хотя, я смотрю, ты не один...
— Не начинай.
— Зато, раз уж я пришёл, могу дать много дельных советов по поводу твоих картин. Пользуйся моментом, в
Пэйнт поприветствовал Дефрагментатора небольшой доброжелательной улыбкой, по опыту зная, что говорить вслух совершенно бесполезно. Все программы, установленные вместе с системой, уже сталкивались с Дефрагментатором и потому были готовы к его замашкам. Дефрагментатор Пэйнта не разочаровал:
— Доброй загрузки, ты у нас графический редактор, так? У меня просто голова кругом, скоро совсем перестану соображать, медиаплейеры заговорят до полусмерти кого угодно, у них совершеннейший бардак в их плейлистах и ссылках на файлы, к которым они обращаются... Так, о чём это я? Ах да, графический редактор, Пэйнт. Как у тебя с ресурсами памяти?
Аккуратно положив в стакан кисточку, которой дорисовывал огнено-рыжего лисёнка, Пэйнт ответил:
— Как всегда всё в порядке. Мне никогда не нужно много ресурсов, да и комнатка у меня совсем маленькая.
— Отлично, это значит, что ты сможешь быстро заархивировать свои вещи. Даю тебе минуту, управишься?
— Но... зачем? Я год за годом тихо здесь живу, и ни разу не было никаких проблем... – Пэйнт был в искреннем недоумении. Дефрагментатор махнул рукой:
— Мне надо переоборудовать весь этаж, здесь теряется слишком много сигналов системы. К сожалению, для этого мне надо освободить его от программ, поэтому ты временно поживёшь в другом месте. – Дефрагментатор, ещё не успев договорить, уже что-то записывал в свой потрёпанный блокнот, с которого только чудом не сыпались обрывки байтов. – Так, ты у нас растровый графический редактор? Отлично, значит, поживёшь у Фотошопа.
— Поживёшь у... что?! – ахнул Пэйнт, теряя дар речи. Дефрагментатор, не отвлекаясь от заметок, состроил знающую мину:
— Он ведь тоже растровый графический редактор, так что уживётесь. Ничего, пропишешься на верхних этажах да с ресурсами, выделенными Фотошопу, ещё и обратно возвращаться не захочешь! Так, у тебя что, ещё не собраны вещи? Давай-давай, торопись, у меня просто масса дел, ты себе даже представить не можешь, сколько всего мне надо переделать за такое малое количество времени!
— Но... но... Как я буду жить у Фотошопа? Это то же самое, что сравнивать солнце и свечу! – кажется, Пэйнт тихо запаниковал. Дефрагментатор неожиданно внимательно глянул на него, отвлекаясь от своих записей, и с едва заметной понимающей усмешкой заметил:
— Зато свеча может то, чего не может солнце. Например, светить ночью. Ты не согласен?
Пэйнт ошарашено смотрел на Дефрагментатора, не в силах даже возразить и судорожно соображая, что эта фраза должна значить, а тот словно уже и забыл, что только что говорил, снова чиркнул что-то в блокноте и заявил уже более сурово:
— Собирайся и не замедляй процесс дефрагментации! Кто бы мог подумать, что такая компактная и крошечная программа занимает больше моего времени, чем Делфи...
Словно во сне Пэйнт послал запрос на ревизию своих вещей, получил ответ от замученного дефрагментаторской суетой архиватора, и вскоре он с парой небольших чемоданов уже стоял на верхнем этаже здания системы перед дверью, знакомой до последнего бита, в которую он так ни разу и не решился постучать. Сейчас за него это сделал Дефрагментатор – точнее, он не стучал, он просто распахнул заветное личное пространство Фотошопа настежь и подтолкнул застывшего на пороге Пэйнта внутрь, не оставляя ему выбора. Редактор пребывал в состоянии шока и слабо соображал, что происходит...
Очень просторное пространство, просто невозможно просторное и одновременно уютное. Чувствовалось, что здесь живёт настоящий талантливый дизайнер с массой оперативной памяти, которая позволяла поддерживать эти апартаменты. Пол цвета светлого дерева, такие же светлые стены, несколько мольбертов, уютный диванчик в углу с журнальным столиком, аккуратный шкаф, рабочая платформа рядом с мольбертами, где разложено бесчисленное количество инструментов...
Фотошоп отвлёкся от рисовки одной из своих картин, обернулся на звук распахивающейся двери, рассеянно улыбнулся:
— Добро пожаловать, Пэйнт. Располагайся где хочешь, я создам тебе любую мебель, у меня достаточно оперативной памяти.
— Да, располагайся, — подтвердил Дефрагментатор, — только, боюсь, отдельную комнату тебе создать не получится, ресурсы системы пока на вес золота в микросхемах, и потому я надеюсь, что вы не будете ссориться, это очень негативно влияет на оперативную память! А теперь прошу меня извинить, у меня масса дел, мне вообще давно стоило бы обзаводиться помощниками... – В своей манере не дожидаясь ответа, он просто вышел, закрыв за собой дверь. Пэйнт остался наедине с Фотошопом, совершенно не готовый к этой встрече и тем более к совместному сожительству.
Фотошоп, мечта многих лет
Файерволл сдвинул брови: вопрос о том, почему его запрос привёл сюда, отпадал. Но почему ссылка была выдана только одна и только сюда? Для интереса он листнул книгу вперёд, почти дойдя то того места, где записи обрывались.
А она красива. Золотые кудри, заразительный смех, улыбчивые глаза, доверчивые движения... И боже мой, что начинается, когда она шутит – у неё великолепное чувство юмора! Я нисколько на неё не обижен, я почти люблю её за ту непосредственность и улыбки, что она так щедро дарит окружающим.
Она подходит ему.
А я предсказуемо встречаюсь с ним всё реже и реже. Будь рядом с ним хоть сам ангел небесный, мне всё равно тяжело это видеть, даже если он счастлив.
Нахмурившись, Файерволл листнул до конца, читая последнюю запись. Она уже не содержала конкретного смысла и была скорее лиричной.
Как жаль.
Я всё же люблю печаль, она приходит так спокойно и тихо, даже не замечаешь её поначалу. Жаль. Я заплатил свою цену за это спокойствие и теперь получаю его сполна.
«Ты платишь за песню полной луною
Как иные платят звонкой монетой,
Я отдал бы всё, чтобы быть с тобою,
Но может тебя,
но может тебя,
но может, тебя
И на свете нету...»
Ещё немного полистав, Файерволл решительно захлопнул книгу и поднялся с кресла. У него возникли вполне закономерные вопросы, которые он намеревался прояснить.
Зал Гугла встретил его обычным шуршанием бумаг и едва слышным говором переговаривающихся служащих. Какое-то время изучая не замечающего его Гугла, Файерволл решительно спросил, словно создавая запрос:
— Что это было?
Такой запрос мог бы стать ему вполне приличной бумажной могилкой от обилия ссылок, но Файерволл рассчитал правильно – Гугл воспринял вопрос лично. Он остановил свою беспрерывную работу, посмотрел на Файерволла своим ничего не выражающим взглядом, а потом неожиданно заговорил:
— Как ты считаешь сам?
У него был звучный, хороший голос, вот только говорил он очень быстро и намеренно сдерживался, чтобы его речь была чётко различима. Видимо, он во всём привык торопиться, потому и медленная речь от него требовала определённых усилий. Однако, Гугл, прервавший работу и лично заговоривший с программой – это было что-то совершенно не вписывающееся ни в какие рамки...
— Не надо быть гением, чтобы догадаться, что я попал на сайт, где описывается такая же проблема, как у меня. Но почему именно он и ни одной другой ссылки?
— Они тебе не помогут. – Гугл чуть склонил голову набок, и несмотря на некоторую странность его речи, слова не казались механически произнесёнными, Гугл был вполне живым и внимательным собеседником, разве что говорил быстрее обычных обменных импульсов.
— Почему?
Гугл секунду подумал.
— Опиши, какое впечатление на тебя произвёл тот сайт.
— Но с чего ты взял, что мне нужно именно это?.. – Файерволл был в абсолютном замешательстве. Гугл пожал плечами – быстрое, почти незаметное глазу движение.
— У меня было бесчисленное количество встреч с самыми разными личностями. Я научился многое понимать с полувзгляда. – Он повторил: — Опиши впечатление от сайта.
На сей раз задумался Файерволл. Странный вообще это был разговор – программа, которая чаще всего находится в режиме обучения, постоянно задавая вопросы, и крупнейший сайт, привыкший постоянно на всё подряд отвечать.
— Там было уютно. Приятно. Записи не так давно оборвались, так что даже не слишком заметно, что сайт брошен, там думали о посетителях и любили их.
Гугл повертел в пальцах карандаш, очень простой и приземлённый жест, что сразу прибавило ему естественности.
— Ты говоришь в прошедшем времени. Что сейчас? И что ждёт этот сайт в будущем?
Файерволл озадаченно посмотрел в ответ, и Гугл пояснил чётче:
— Он будет окончательно заброшен и превратится в пыльное старое место, хотя когда-то у этого места был замечательный хозяин. Он тоже хотел избавиться от неразделённой любви.
— Ты хочешь сказать, что мне надо мучиться дальше? – в тоне Файерволла против его воли проскользнул сарказм. Гугл так добр!
— Нет.
Файерволл снова был озадачен. Гугл отложил карандаш в сторону, переплёл пальцы между собой, теперь локти и мизинцы рук касались поверхности стола.
— Твои эмоции берут верх над логическими цепочками. – Гугл, казалось, объяснял охотно, но возникали трудности с формулировкой фраз. – Тот сайт... он совершил очень большую ошибку, он потерялся в своём избраннике. Он не отделял его
— Ты так и не отучился кусаться, — отдышавшись, лениво проговорил Касперский, лизнув свою губу и чувствуя на языке металлический привкус повреждённых байтов. Призм, чьё прерывистое дыхание ощущалось на плече, отчётливо усмехнулся и так же лениво ответил:
— Не понимаю, с какого бэдблока я вообще должен от чего-то отучаться.
— Ну, — задумчиво протянул Касперский, — я тебя приручаю уже почти три месяца, а результатов почти нет...
Призм подавился смехом и блаженно прикрыл глаза:
— Приручаешь ты, как же. Ты какими-то непотребствами занимаешься, а не приручением.
— Каков вирус, таковы и методы приручения.
— Смотри, как бы я тебя самого не приручил... этими методами!
— Да ты этим частенько занимаешься, разве что безуспешно. Но продолжай пытаться, вполне возможно, что у тебя получится... – Касперского прервал стук в дверь его личного пространства и ровный голос Файерволла:
— Каспер, извини за беспокойство, это срочно.
Антивирус тут же сдвинул Призма с себя на кровать, поднялся и вернул себе одежду, зная, что по пустякам Файерволл его беспокоить не будет, тем более прекрасно зная, что значат хаотичные небольшие сбои в системе.
— Заходи, — пригласил он его, выходя из спальни в рабочий кабинет. Файерволл вошёл, держась предельно невозмутимо и по-деловому, сразу заявил о проблеме:
— Мой модуль Anti-Spyware обнаружил одну очень подозрительную программу, которая требует твоей проверки. Для начала просмотри этот отчёт и скажи, что ты об этом думаешь. – Файерволл протянул пачку бумаг Касперскому, и тот немедленно углубился в их изучение. Тем временем из спальни вышел Призм, до пояса обнажённый, что было исключительно в демонстративных целях, поскольку программы могли мгновенно создавать себе одежду и то, что Призм «не успел» одеться до конца, было невозможно.
— А передо мной извинишься за беспокойство? – улыбнулся он, хищно и довольно коварно посматривая на Файерволла. Вирус ещё не вполне определился, как относиться к нему – с одной стороны, Файерволл выделил ему отдельный канал и вообще вызывал невольное уважение, а с другой он был тем, кто по определению был сильнее вируса и способен был контролировать его уходы и возвращения на эту систему, а контроля над собой Призм не любил. Касперский не в счёт, там была гораздо более сложная и неоднозначная ситуация. В целом получалось, что Призм вёл себя с Файерволлом провоцирующе и довольно агрессивно, но никогда не пересекал определённой черты, что, кажется, Файерволла вполне устраивало.
— Нет. – Ответ был короток, Файерволл даже не посмотрел в его сторону.
— Ревнуешь? – протянул Призм, довольно усмехаясь. Файерволл повернулся, ничего не выражающим взглядом посмотрел на вируса и холодно спросил:
— А это необходимо?
Призм раздражённо дёрнул бровью: с этим типом было совершенно невозможно спорить! Даже сейчас, получив удар по одному из самых уязвимых мест в своих эмоциях, Файерволл обернул вопрос о ревности в совершенно неопределённую форму: то ли нет необходимости ревновать, потому что Призм ничего не значит для Касперского, то ли нет необходимости ревновать, потому что сам Файерволл уже ничего не чувствует к Касперскому, то ли ревность вообще абсурдное предположение в их ситуации... Сам Гейтс не разберётся!
— Хочешь сказать, что Касперский тебе уже безразличен? Быстро же ты остыл! – Призма злила спокойная уверенность в себе, которая всегда была присуща Файерволлу, и это провоцировало его на атаку. Однако намечающийся поединок быстро прекратил Касперский:
— Призм, не городи рандомной чуши. Я понимаю, что тебе очень хочется устроить сцену ревности, но не Файерволлу же! Он мой друг и никогда не собирался становиться чем-то большим, так что выбери другую цель. И желательно не сейчас, я занят.
Призм пристально смотрел на Файерволла, следя за реакцией на слова Касперского, но всё, что было, это чуть сильнее сжавшиеся пальцы на бумагах, и только. Призм с присущей ему противоречивостью настроений сейчас невольно восхитился этой программой: такое потрясающее самообладание уже не впервые вызывало уважение даже у него, уничтожающего системы вируса, который вообще не должен уважать программы защиты.
Впрочем, любить тоже не должен. И заниматься всякими непотребствами, угу.
И всё же Файерволл не был так спокоен, как казался, поскольку он явно поспешил расправиться с бумагами как можно скорее и вышел, оставляя прекратившего насмешки Призма и Касперского вновь наедине. Из-за уважения, вызванного самообладанием Файерволла, Призм снова и снова не поднимал тему его отношения к
Общий канал связи – это всегда было необычно и встряхивало весь компьютер, кто бы ни говорил, потому что обычно это было очень важно. Громкий общий канал связи встряхивал ещё больше. А громкий общий канал связи в четыре утра, когда система ещё дозагружалась...
— Доброй загрузки, доброй загрузки всем, господа, и дамы, разумеется, тоже, куда же без них, совсем-совсем никуда, ах, я отвлекаюсь, так всегда происходит, когда я вспоминаю о прекрасной половине вселенной программ... Вы уже догадались, что происходит? Вы вспоминаете мой голос?
Призм, поморщившись, приоткрыл глаза и приподнялся, пытаясь понять, откуда идёт этот отвратительно жизнерадостный громкий голос, совершенно ему не знакомый. Рядом обнаружилось тёплое плечо Касперского, который, кстати говоря, не спал, а внимательно просматривал какие-то бумаги прямо в постели, ухитряясь не будить Призма их шелестом. Когда вирус проснулся, Касперский глянул на него через свои аккуратные строгие очки, едва заметно усмехнулся:
— Спи, это к тебе не относится.
— Кто этот умалишённый придурок, загрызи его мои коллеги?! – Призм плюхнулся обратно на плечо Касперского, отчего тот едва не выронил бумаги, но всё же удержал их.
— Сейчас сам скажет, — равнодушно ответил он. Жизнерадостный голос и впрямь продолжал:
— Всё ещё гадаете, господа и милые моему сердцу дамы? О, не разочаровывайте меня, неужели я так плохо вам запомнился?
— Такого забудешь, — прошипел сквозь зубы Призм, морщась и размышляя, как бы отгородиться от общего канала этой системы. Уходить как-то не тянуло, но и оставаться не было сил. – Касперский, можно я ему сотру в алгоритмах что-нибудь ненужное? Например, способность формировать импульсы речи?
Антивирус рассеянно улыбнулся:
— Извини, но нельзя. К тому же, эта программа встроена в систему.
Голос, между тем, возвестил:
— Дефрагментатор к вашим услугам! Для новичков представляюсь полнее – Disk Defragmenter, запускаюсь в разделе Start → Programs → Accessories → System tools, программа, которая предназначена для наведения порядка в системе для того, чтобы она быстрее работала и все рабочие импульсы не теряли времени, пытаясь найти свою цель в дебрях наших электронных джунглей. Те же, кто меня помнит, прошу прощения за настойчивое напоминание – вы же знаете, что появляюсь я достаточно редко и могу быть знаком не всем!
Призм окончательно проснулся, сел на кровати, требовательно и раздражённо смотря на Касперского.
— А теперь внятно и чётко объясни, зачем этот [censored] переполошил всю систему своим ангельским голоском!
Касперский опустил бумаги, посмотрел на вируса, сидевшего на кровати и ни капли не стеснявшегося своей наготы, что наводило на совсем не рабочие мысли.
— Ты никогда не слышал о Дефрагментаторе?
— Я уничтожаю системы, а не раскуриваю с ними мануал дружбы, — отрезал Призм.
— Тогда представь себе, что система – это большое плоское поле, расчерченное на маленькие квадраты, и этих квадратов на поле тысячи. В идеале каждая программа должна селиться на свой блок квадратов и пользоваться только теми ресурсами, которые ей предписаны, тогда система легко взаимодействует с этой программой, потому что знает, где её искать и какими секторами памяти она пользуется. Эти правила, конечно, стараются соблюдать, особенно в начале установки системы, когда ещё довольно просто расселить программы по нужным блокам. Но со временем нужные блоки оказываются заняты чем-то другим, программы селятся не туда, куда надо, а туда, где есть свободное место, кто-то складывает вещи в чужой чулан, потому что лень разобрать свой, кто-то расползается по сотне соседних секторов, тесня их законных владельцев, кто-то вообще перебирается на другую сторону поля, потому что там ему вроде как удобнее... Дефрагментатор обладает властью разогнать программы по своим местам, проверить каждый занятый байт и перенаправить его куда надо, после чего система работает намного быстрее. Во всяком случае, какое-то время, пока программы опять не начнут перебираться с места на место и учинять беспредел на соседних блоках-кластерах.
— И что, сейчас как раз начинается это наведение порядка?
— Да. Ресурсы системы полностью освобождены для этой цели, Дефрагментатор сначала проанализирует всю систему, что уже затянется на пару часов, а потом возьмётся наводить порядок. И – нет, тебе нельзя уйти, система наглухо заперта, нет никакого взаимодействия с интернетом, Файерволл вынужден запрещать какую-либо активность. Распоряжение юзера. Дефрагментация пойдёт быстрее, если не придётся размещать принятые новые данные и регулировать отправляемые.
— Ты?! Пошёл вон!
— Эксплорер, ты опять создал глюк из ничего.
— Не желаю это слушать! И как ты вообще сюда попал? Я разорвал союз!
Файерфокс усмехнулся:
— Боюсь, что мы столько раз заключали и разрывали союз, что между нами установилась связь помимо нашей воли, я уже давно это понял. – Он подошёл к Эксплореру, сгрёб за грудки и как следует встряхнул, давая волю своему гневу: — А теперь прекрати устраивать мне сцены, ты бы меня даже к часам на компьютере ревновал, если бы не знал, что они неразумны! Хотя тебя, по-моему, это не останавливает!
Эксплорер перехватил руку Файерфокса, толкнул его к стене, как следует ударив:
— Хочешь сказать, это был неразумный модуль системы?! Лис, мне это надоело, не ходи вокруг да около и не пытайся ни в чём меня убеждать!
Файерфокс мощным рывком оттолкнулся от стены, и через секунду уже Эксплорер был прижат к ней, а Файерфокс почти выкрикнул:
— Да выслушаешь ты или нет, гордец чёртов?!
Тут у обоих на миг потемнело в глазах, а очнулись они на полу на расстоянии нескольких шагов друг от друга. Над ними возвышался разгневанный Таск Менеджер, мужчина лет сорока, крепкий и очень, очень сильный.
— Ещё раз повесите систему своей дракой, я отключу оба ваших процесса. Это ясно?
Файерфокс прошипел ругательство, потирая лоб: голова раскалывалась немилосердно.
— Ясно, — буркнул он. Эксплорер, явно пребывая в таком же состоянии, тоже кивнул, и Таск Менеджер исчез, не тратя времени на общение с браузерами. Он не в первый раз их разнимал и ему это порядком надоело.
Эксплорер сел на полу, повернулся спиной к стене и с наслаждением откинулся на неё, медленно приводя свои алгоритмические цепочки в порядок: уж кто-то, а Таск Менеджер знал, как оглушать, а сейчас он ещё и не пожалел сил, так что теперь ни на чём невозможно было толком сконцентрироваться. Файерфокс, тихо прошипев очередное ругательство, покосился на Эксплорера и с трудом оформил импульс речи:
— Прежде, чем делать выводы, потрудился бы хоть выслушать.
— А тебе есть что сказать? – Инет прикрыл глаза, унимая головную боль.
— Мой лис может выказать и личную симпатию отдельно от меня.
— То есть, ты этого парня терпеть на самом деле не можешь? Так я и поверил!
— Нет, парень мне понравился, — рыкнул Файерфокс.
— Так чего же с ним не остался? Боялся, что я буду вам мешать, и потому пытаешься наладить со мной относительно мирные отношения? – Эксплорер презрительно фыркнул, а Файерфокс хлопнул рукой по полу и вспылил:
— Потому что люблю я не его, а тебя, идиот с циклами на бэдблоках!
Эксплорер, не открывая глаз, поморщился:
— Я больше этому не верю.
Файерфокс даже не помнил, каким чудом вскочил на ноги и вздёрнул Эксплорера за воротник:
— Не смей! Не смей, иначе я... – тут Файерфокс осёкся, потому что Эксплорер открыл глаза, не сдерживая эмоций, среди которых была боль. Помимо гнева, усталости, презрения и почти ненависти была искренняя душевная боль, с которой Эксплорер уже не мог бороться.
— Давай просто закончим этот разговор и ты уйдёшь, — устало произнёс Эксплорер. — Ничего я этому пареньку не сделаю. Кто из нас ещё идиот...
Файерфокс медленно разжал пальцы, выпуская воротник Инета, выдохнул, покачал головой, а потом рукой насильно приподнял подбородок Эксплорера, вынуждая того смотреть ему в глаза.
— Это был Пэйнт, ревнивец ты мой. Он по уши влюблён в Фотошопа, рядом с чьим личным пространством, кстати, торчит каждый день и пугливо исчезает, если Фотошоп за чем-нибудь выходит. А лису моему просто понравилось то, что Пэйнт его нарисовал, причём очень реалистично. Теперь успокоился?
— Фокс, если ты...
— Никаких «если». Может, ты не заметил, но я сейчас с тобой, а не с ним. – Файерфокс жёстко усмехнулся, склонил голову набок: — Ты заставил меня понервничать, вспылить, заявиться к тебе вопреки разорванной связи и признаться в любви. Тебе этого мало?
Эксплорер едва слышно фыркнул, отводя взгляд, но рука Файерфокса на его подбородке не дала отвернуться и вынудила снова посмотреть на него.
— Так что ещё тебе необходимо? – продолжил Файерфокс, наблюдая, как в глазах Эксплорера медленно исчезает та пугающая боль, которая остановила его от необдуманных слов и действий несколько минут назад.
— Ты просто невыносим, — ответил, наконец, Эксплорер, отводя руку Файерфокса от своего подбородка и смотря куда-то в сторону, он ощущал себя попавшим в дурацкое положение и теперь не знал, как
— Но ты его любишь? – Пэйнт спросил это почти с надеждой, словно положительный ответ давал ему призрачный шанс наладить отношения с Фотошопом. Файерфокс усмехнулся, искоса глянул на него:
— А ты быстро оправился, парень, уже не желаешь заключить себя в бесконечный цикл от стыда?
— Я... – Пэйнт вздохнул. – Это был не стыд. Просто если расползутся слухи и Фотошоп узнает о моих чувствах, я потеряю даже то малое, что имею, он начнёт намеренно меня сторониться, это вполне в его характере.
— Откуда ты знаешь, каков его характер, если не общался с ним дольше пары обменных реплик-импульсов?
Пэйнт бросил на Лиса короткий взгляд, спокойно ответил:
— Потому что я наблюдал за ним.
Об эту фразу разбились все дальнейшие аргументы Файерфокса, он честно себе признался, что у Пэйнта это не просто минутное увлечение. Графический редактор сказал о своих наблюдениях так спокойно, почти печально, что не оставалось сомнений – это всё серьёзно. Файерфокс лично не верил в любовь с первого взгляда, уж скорее он поверил бы в любовь, родившуюся из ненависти, но рядом с ним в качестве живого доказательства сидел спокойный и уравновешенный Пэйнт, полностью осознающий своё положение. Ему, конечно, не хватало решимости, но чувства его явно были сильны.
— Тогда ты должен хоть как-то действовать, — после небольшой паузы заключил браузер, но Пэйнт остановил его решительным импульсом:
— Не надо мне помогать. Не надо решать мои проблемы. Я рассказал тебе обо всём не для этой цели, а затем, чтобы ты понял: это мой выбор – так жить. Поэтому, если можешь, сохрани наш разговор в тайне, я не хотел бы, чтобы поползли слухи, а рано или поздно они дойдут до Фотошопа.
Файерфокс усмехнулся, подумал и кивнул:
— Ладно, уговорил. Знаешь, а ты симпатичная программа, зря прячешься и не появляешься ни на каких общих встречах. Уверен, многие были бы рады с тобой пообщаться!
— Прекрати, — смутился Пэйнт, махнув рукой, – я совершенно не...
Дверь личного пространства Фотошопа внезапно распахнулась, Пэйнт от неожиданности едва не упал внутрь, но успел рвануться прочь, практически исчезая с этого этажа здания. Фотошоп, появившийся на пороге, недоумённо моргнул, что-то заметив краем глаза, затем обнаружил Файерфокса и поднял брови:
— Ты ко мне? Я заметил несколько обменных импульсов речи...
Файерфокс окончательно убедился, что Пэйнт был прав: Фотошоп действительно не замечает ничего вокруг, если это не касается его работы. Даже сейчас он почти успел застать Пэйнта, но тут же забыл об этом, да и на голоса рядом со своим личным пространством он обратил внимание далеко не сразу, а Файерфокс с Пэйнтом уже давно разговаривали и совершенно не скрывались, благо из личного пространства можно разве что заметить сам факт разговора, но не подслушать его.
Фотошоп был красив. Длинные светлые волосы перехвачены короткой лентой у основания шеи и спускаются чуть ниже лопаток, вьющаяся чёлка сдерживается небольшим беретом из тех, что носят художники, на горле был небрежно повязан тонкий шарф, руки слегка перепачканы красками. Тонкие черты лица придавали ему аристократический вид, пушистые ресницы делали задумчивый взгляд очень выразительным. Да, Файерфокс в чём-то даже понимал Пэйнта, но ведь внешность – это ещё не всё. Что же Пэйнт узнал о его характере, наблюдая за ним?
— Я разговаривал со своим лисом, — пояснил Файерфокс, поднимаясь. – Извини, если помешал работать. Я уже ухожу.
Пожав плечами, Фотошоп отступил, собираясь закрыть дверь личного пространства, помедлил чуть, словно засомневался в логичности происходящего, но не стал задумываться и запечатал вход. Файерфокс же направился к себе, не пробуя связаться с Пэйнтом: что-то ему подсказывало, что он итак его ещё не раз встретит.
Браузер оказался абсолютно прав: после следующей встречи с Касперским он намеренно остановился около личного пространства Фотошопа и увидел сидящего рядом с дверью Пэйнта, задумчиво что-то рисующего кистью на небольшом мольберте диаметром максимум в 300 пикселей. Появление Файерфокса Пэйнт заметил, поднял глаза, улыбнулся своей чуть смущённой спокойной улыбкой и вновь вернулся к рисованию.
— Ты тут что, каждый день с загрузки до завершения работы? – спросил Файерфокс, иронично вскинув бровь. – А если Фотошоп выходит, ты быстро исчезаешь? Не понимаю я этого! – браузер категорически покачал головой, скрестив руки на груди. Пэйнт упрямо сжал губы в тонкую линию и спокойно сказал:
— Это моё личное дело.
Файерфокс только вздохнул на это, затем подошёл ближе.
— Можно взглянуть? – он
Автор: Lexy
Фэндом: Компьютерные программы
Персонажи: Adobe Photoshop / MS Paint, Kaspersky / Prizm (вирус), Firefox / Internet Explorer
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор
Размер: Миди, 44 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Этот фанфик является частью серии:
— Если деинсталлиться, то вместе
— Вражда двух браузеров: никто, кроме тебя
— Мой любимый вирус
— Когда сдаётся антивирус
— Нарисовать любовь по пикселям
Описание:
Скромный и тихий Пэйнт уже много лет безответно влюблён в профессиональный графический редактор Фотошоп, не решаясь даже заговорить с ним. И вряд ли что-либо поменялось бы, если бы Файерфокс случайно не узнал его тайну, познакомившись с ним...
Посвящение:
огромное спасибо Fukami за вдохновение и создание очаровательных персонажей семейства Adobe, а также Entrery за дельные идеи, не давшие фанфику застрять в недописанном виде =)
Публикация на других ресурсах:
Где угодно, но пришлите, пожалуйста, ссылку
Это был очередной визит Файерфокса к Касперскому – как браузер он обязан был очень тесно контактировать с антивирусом, потому что именно через браузеры на компьютер обычно могли попасть многочисленные вирусы. В последнее время, правда, встречи с Касперским превращались в пытку смехом, потому что очень трудно разговаривать с антивирусом в его кабинете о серьёзных вещах и при этом не замечать какие-то странные фырканья, доносящиеся из спальни Касперского. Конечно, они присутствовали не каждый раз, но достаточно часто. Сам Касперский делал вид, что ничего не слышит, впрочем, Файерфокс делал так же, но очень трудно хотя бы не коситься в сторону загадочных звуков и шорохов...
Сегодняшняя встреча была просто невыносима, Касперский сам бросал мрачные взгляды на свою спальню и постарался закончить встречу побыстрее, а Файерфокса настолько снедало любопытство, что он едва успел поймать своего ручного зверька-лиса за шкирку, когда тот, одним махом спрыгнув с плеч хозяина, устремился к заветной двери в спальню. Водружая недовольно шипевшего лисёнка обратно на плечи, Файерфокс мило улыбнулся ещё больше помрачневшему антивирусу:
— Извини. Ты же знаешь, это практически автономный модуль, я его почти не контролирую...
Лисёнок выглядел страшно недовольным, но хозяину перечить не посмел, только смешно морщил мордочку, настороженно поглядывая на Касперского, словно уже планировал снова попытаться улизнуть и всё хорошенько разведать. Файерфокс поспешил откланяться, Касперский проводил его коротким деловым кивком, а когда тот вышел, он наглухо запечатал вход в своё личное пространство, чтобы не было незваных гостей. Аккуратно снял очки, преувеличенно спокойно положил их на столик, глубоко вздохнул...
Дверь спальни распахнулась, явив взору антивируса его персональное проклятие – раскованного, ни капельки не смущённого Призма, стройного, с длинной чёрной гривой – назвать эти шикарные пряди просто волосами не поворачивался ни один язык программирования, и взгляд жёлтых глаз хищника был доволен до безобразия.
— Кажется, меня сейчас будут наказывать? – от этого голоса, вкрадчивого и насмешливого одновременно, непроизвольно пробегали мурашки по спине, словно цепи алгоритмов передёргивались, стремясь покрепче удержаться друг за друга. Внешне, впрочем, антивирус этого не показал.
— Клетка карантина устроит? – Касперский скрестил руки на груди, оглядывая самоуверенного Призма, довольно щурившего глаза. Отлично сложенный, вирус обладал литым гибким телом, обусловленным его сущностью – вредоносным
новый бред моего мозга
Обжигающий холод.
На Бейкер-стрит было тихо, Джон переехал на новую квартиру, мисс Хадсон отправилась к своей сестре погостить, а Шерлок не выказывал признаков жизни, если не считать тихого дыхания. Вдруг тишину нарушил звонок в дверь. Единственный в мире детектив-консультант поднял свое тело с дивана и направился к двери, за ней он обнаружил молодого человека, недавно ступившего во взрослую жизнь, но уже испытавшего многие ее пороки. Черные как крыло ворона волосы, бледная кожа, серые глаза. Безупречные черты лица, соблазнительная линия губ. Похоже, в его внешности не было изъянов.
- Мисс Хадсон должна была сообщить вам обо мне, - сказал молодой человек, входя в квартиру. – Я буду занимать пустующую комнату.
- Что-то припоминаю, - кивнул Шерлок. Мисс Хадсон действительно звонила и говорила ему что-то, но детектив-консультант в тот день был не в состояние слушать ее, так как кокаин сделал свое дело. Шерлок не помнил ни слова, но наверно она говорила об этом…
- Вы не могли бы показать мне комнату?
- Да, конечно. Почему бы и не показать, - пробормотал Шерлок и направился в комнату, которую еще совсем недавно занимал Джон. Просторная светлая комната с большими окнами была пуста и необитаема.
- Здесь определенно нужен срочный ремонт, - заявил молодой человек, брезгливо поморщившись. Шерлоку это не понравилось, но он промолчал. Джон все равно сюда не вернется. Никогда…
- Сэм Сандерс, - представился новый обладатель комнаты на Бейкер-стрит, набирая чей-то номер на мобильном телефоне. Шерлок кивнул в ответ и спустился в гостиную, там снова улегшись на диван, он ясно слышал голос Сэма. Холодный и бесчувственный.
- Я хочу сделать ремонт в комнате. Да. Что? К семи заедешь. Ладно.
- Шерлок, вы не будете против ужина со мной и моим отцом, сегодня в семь? – спросил Сэм, спустившись в гостиную.
- Нет, - отозвался мужчина с дивана.
- Отлично. Я бы хотел попросить вас об одолжение.
- Каком?
- Мне нужно купить некоторые предметы мебели и интерьера. Вы не могли бы показать мне какой-нибудь магазин?
Несколько секунд Шерлок молча лежал, потом одним кивком выразив свое согласие, отправился к себе, чтобы переодеться для прогулки.
Собравшись Шерлок вышел на улицу где его уже ждал Сэм. Молодой человек стоял спиной к подъезду и курил. Они молча шли по улицам Лондона, каждый думал о своем. Проведя в торговом центре немалое количество времени, Сэм смог найти все, что ему надо, так же он зашел в продуктовый магазин и купил продуктов к ужину. Ведь в холодильнике на Бейкер-стрит не было ничего кроме чьей-то руки в морозилке. Вернувшись домой Шерлок вновь улегся на диван, а Сэм принялся готовить ужин. Время медленно приближалось к семи.
пожелайте мне терпения что бы я наконец-то перепечатал эти 5 листов ручного текста!
[показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать] [показать]
