Давно уже обещаю двум прекрасным девушкам, интересующимся рунами, чуть подробнее рассказать про тот рунический артефакт, благодаря которому мы знаем, что среди древних мастеров Рунического Искусства были и женщины. Ну вот, надо-таки выполнить обещание :)))
Речь идет о деревянном стержне с рунами, найденном в 1979 году в женском погребении VI века у немецкой деревни Нейдинген; некогда он был, вероятно, деталью ткацкого станка. Руны вырезаны довольно четко; используются разделители; так что прочтение надписи труда не вызывает:
[показать]
lbi : imuba : hamale : bliþguþ : uraitruna
Первое слово – краткая форма для какого-то производного от liubi (прото-сев. *leub, койне *liub, «любовь»); по идее, похоже на соответствующее прилагательное в им. падеже, но совершенно не факт.
Имуба и Хамал – древнегерманские имена, соответственно, – женское и мужское, причем последнее – в род. или дат. падеже.
[показать]napoli написал:
[231x447]
Пишет ...lupus est (
[показать]svart_ulfr)
Из сборника «Мифы и обряды викингов острова Мэн» (Viking Myths and Rituals on the Isle of Man) под редакцией Лешека Гарделя (Leszek Gardeła) и Кэролайн Ларрингтон (Carolyne Larrington), издано в CENTRE FOR THE STUDY OF THE VIKING AGE UNIVERSITY OF NOTTINGHAM, 2014.
Глава 4. «Мифологические и героические мотивы в каменной скульптуре острова Мэн»
(Mythological and Heroic Motifs in Manx Stone Sculpture)
Автор Тимоти Дж.С. Буэнс (Timothy J.S. Bourns)
Викинги начали обосновываться на острове Мэн в девятом столетии. Немного известно про обращение северных поселенцев в христианство, но изменение в обрядах похорон указывает, что религиозные перемены происходили в начале десятого столетия. Пришельцы с севера стали хоронить своих умерших на существующих христианских кладбищах и устанавливать каменные кресты как мемориальные могильные знаки в память умерших. Мемориальная скульптура острова Мэн — важное материальное доказательства обращения скандинавов в христианство.
Каменные кресты острова демонстрируют нам тщательно проработанные сцены с изображением фигур людей и животных, что, должно быть, имели символическое значение. Христианская символика в этих сценах ясно заметна, но много изображений могут быть связаны с древними скандинавскими мифами и легендами, которые поселенцы принесли с ними и сохранили в устной традиции. Ранние исследования были чрезмерно амбициозны в своей интерпретации многих из иллюстрированных сцен скульптуры острова Мэн как представления северных мифов; сегодня ученые намного более осторожны. До тех пор, пока могут быть предложены различные интерпретации, символика многих сцен не может быть идентифицирована. Эта глава обрисовывает в общих чертах некоторые из самых очевидных параллелей между изображениями на Мэнских мемориальных крестах и до-христианской северной мифологией, включая возможные изображения богов Одина, Тора, и Хеймдаля; провидицы, валькирий или воплощений судьбы (норн); бога-трикстера Локи; и легендарного героя Сигурда, что убил дракона Фавнира.
[495x700]
Перевод Традис
Праздник Зимних Ночей (Winter-Nightsfeast) знаменует конец сбора урожая и поворот года от лета к зиме. В это время тот скот и свиньи, которых хозяева не могли содержать зимой, закалывался как часть праздника. Это было время для радости: работы в поле на этот год заканчивались, скот возвращался в хлева. Теперь внимание людей обращалось вовнутрь, теперь была возможность в долгие северные ночи сделать всё, что можно было делать в доме - вырезать и ремонтировать, прясть собранный летом лён, вязать сети и ладить стрелы на грядущий год, - и глубокие раздумья в значительной степени занимали место действия.
Дата Зимних Ночей не является строго определённой. В Исландской традиции она обычно выпадала между двенадцатым и пятнадцатым октября или, во всяком случае, где-то в середине октября. Беда (Bede, Беда Достопочтенный) упоминает название "Winterfyllith", Зимнее Полнолуние, на основании чего многие верные сегодня приурочивают праздник к первой полной луне после осеннего равноденствия (или в ближайшие выходные). Исландские саги описывают игры с мячом на замерзших озерах в это время, что может создать затруднения во многих районах, где ныне практикуется Асатру: может оказаться совсем неподходящим для людей в теплых краях задерживать праздник, проводя его позднее в этом же месяце или даже начинать в ноябре, когда появится некоторый шанс, что событие это на деле сможет соответствовать смене сезонов.
Антон Платов:
…или снова о неуничтожимости традиционного.
Не раз уже писал о том, как неожиданно подчас прорываются сквозь обыденную современность… то ли основания сакральной Традиции, засевшие где-то в бессознательном, то ли и вправду ее реликты, невесть какими путями пережившие тысячелетия и нами уже в качестве архаики не осознаваемые. «Колдуй Баба, колдуй Дед, колдуй серенький Медведь» - очевидный пример, заклятье, превратившееся в детскую считалку; вот еще один – банально про спички - http://anton-platov.livejournal.com/2131
Автор
[показать]ALOSLUM
В «Саге о Вёльсунгах», отражающей круг сказаний о Сигурде и его предках, судя по всему, сложенных после его гибели и падения Первого Бургундского королевства, Сиги, как и многие другие основатели царств у германцев, оказывается сыном Одина. Отцом же Витеге согласно немецким поэмам «Битерольф и Дитлейб», «Розовый сад», «Лаурин и Малый розовый сад», «Виргиналь» и «Смерть Альпхарта» называется легендарный кузнец Велант. В сохранившихся отрывках англо-саксонской поэмы «Вальдере» Видья, соответствующий Витеге, тоже назван сыном Веланда (Отр. 2, 5-10)[1].
Статус женщины у викингов был на удивление высок. В то время как в большинстве стран того времени всячески процветал шовинизм и, зачастую, лишение женщины каких либо прав вообще, у норманнов, несмотря на процветающую полигамию, к женщинам проявляли уважение и заботу. Впрочем, и в обширном распространении полигамии тоже не было ничего удивительного - как это традиционно происходит с моряками, викинги-скитальцы довольно легкомысленно относились к браку. При этом женщина могла аннулировать брачное соглашение так же легко, как и её муж, причем долю жены при разводе составляла треть всего имущества.
Хотя по половой принадлежности, как минимум, определялось превосходство одного представителя общества над другим, вполне возможно, что это превосходство состояло лишь в том, что женщины, как и рабы, не были участниками сражений и не допускались на тинг…
Как бы то ни было, но если оскорблённая сторона поджигала дом оскорбившего их соседа и убивала всех мужчин, пытавшихся спастись из огня, женщинам всегда предоставлялась возможность выйти.
При вступлении в брак невеста приносила в семью мужа одежду из льна и шерсти, прядильное колесо, инструменты для тканья и кровать как часть приданного. Девушка из более богатой семьи могла иметь частью приданного украшения из серебра и золота, домашний скот, ферму, или даже целую усадьбу. Всё, что она приносила с собой дальше являлось её собственностью, а не оставалось частью имения её мужа. Её дети могли получить эту собственность в порядке возрастного наследования.
После замужества женщина не полностью становилась частью семьи мужа. Она оставалась частью своей собственной семьи, и, если ее муж плохо обращался с ней или детьми, если отец семейства был слишком ленивым для того, чтобы кормить семью или если он чем-то обидел семью жены, - то следовал развод. Для этого женщине необходимо было пригласить несколько "понятых" и в их присутствии сначала подойти к главному входу и от него к кровати семейной пары и провозгласить себя разведенной со своим мужем. Малыши и грудные младенцы после развода автоматически оставались с матерью. Старшие дети разделялись между семьями супругов в зависимости от их благосостояния. Обладая правами собственности, наследования и развода женщины викингов были более свободны, чем большинство их товарок из Европы того времени.
Жили викинги большими семейными группами. Дети, отцы и деды жили вместе. Когда старший сын вступал во владение фермой, он одновременно становился главой семьи и ответственным за ее благосостояние. Ему нужно было добывать столько еды, сколько было необходимо семье. Его жене - хозяйке поместья - приходилось внимательно следить за тем, чтобы было запасено вдоволь еды на длительные и темные зимы. Она делала масло и сыр, сушила и коптила мясо и рыбу для дальнейшего хранения и также должна была разбираться в травах, чтобы изготовлять лекарства для больных и раненых. Домашний скот был на ответственности хозяйки, и когда ее муж уплывал в набег или торговать, уходил на охоту, - женщина оставалась главной в усадьбе. В богатой семье у нее были слуги и рабы для работы по дому. Видимым знаком авторитета хозяйки являлись ключи от кладовых на ее талии. Когда мужчины уходили в длительные походы, рыбачили или охотились, женщины оставались главными в усадьбе.
Кроме того, следует заметить, что и основными врачевателями тоже были женщины. Мужчины-лекари встречались не так уж часто, оседлую жизнь они вели еще реже, поэтому основная забота о раненных мужьях и братьях ложилась на женщину. Збор трав, приготовление настоек и мазей, перевязки - всё это входило в её прямые домашние обязанности.
Резюме: Будучи охотниками, воинами и завоевателями "северные варвары" при этом имели выгодно отличающийся от европейского взгляд на женщину. Если мужчина оказывался не в состоянии обеспечить семью, обращался с женщиной грубо, чем-либо оскорбил её род или совершил еще что-нибудь подобное, женщина имела полное право развестись с ним, забрав треть общего имущества и все вещи, которые принесла в его дом в качестве приданного. Груднички, нуждающиеся в материнской заботе, при этом автоматически оставались с ней, а старшие дети распределялись между семьями бывших супругов в зависимости от их благосостояния. Решался этот вопрос, как водиться, на тинге, либо "полюбовно" по взаимному согласию.
Не менее выносливые и упорные чем их мужья, северянки играли важную роль в обществе. Врачевание, жречество, ведение домашнего хозяйства, не говоря уже о заботе о детях, вот что было их вкладом в борьбе за жизнь в суровом климате Скандинавии.
Итак, женщины викингов. Чтобы освободить от этого воинов-мужчин, а также занять женщин чем-то поинтересней ведения домашнего хозяйства, всё жречество и врачевание мастера полностью отдают на откуп женщинам.
Впрочем, странствующие
Севернее горы в Сваве есть город, который называется Сэгард. Там правила могучая, прекрасная и гордая Брюнхильд, самая знаменитая из женщин как в южных странах, так и северных, мудростью и подвигами, который совершались ради неё и долго будут помниться.
В лесу неподалёку оттуда стоял большой хутор, который принадлежал Брюнхильд, и управлял там человек по имени Студас. Он был человек умный и очень удалой во многих вещах. В этом лесу было много хороших лошадей, и из всех лошадей, что там были, один табун был гораздо лучше и не походил на другие, даже если бы искали по всем странам. А эти лошади были серой, бледной или чёрной масти, совершенно одного цвета. В этом табуне кони были крупные и красивые, быстрые словно летящая птица, легко ко всему приучаемые и необычайно смелые. Студас лучше всех умел скакать верхом, участвовать в турнирах и ездить иноходью.
Студас был уже стар, но был у него сын, которого звали Студасом, как его отца. Ему было двенадцать лет. Сложен же он был таким образом. У него было широкое и не длинное лицо, короткий и не толстый нос, широкий лоб и большие чёрные глаза. У него была крайне густая борода, крупная голова и толстая короткая шея. Он был широкоплеч. Ниже плеч он был шириной почти в локоть. Руки у него были короткий и чрезвычайно толстые. У него были широкие кисти, невысокий рост и узкая талия. В плечах он был четырёхугольный, ноги у него были толстые, а кости — короткие, и тем не менее он был очень силён. Забавою для него было скакать верхом, участвовать в турнирах, фехтовать, стрелять из арбалета и метать копья. Он был жестокий и упрямый, пылкий и такой честолюбивый, что никому не хотел служить, а большинство людей ненавидел, и в этой стране не было ему равного по силе, рыцарству и норову. У него было немного друзей, но тем, что у него были, он не отказывал ни в деньгах, ни в помощи, и из-за этого его прозвали Хеймиром, а своё правильное имя он утратил, потому что так зовут одного змея, который злобнее других змеев, и все змеи, которые приближаются к его жилищу, боятся его; потому Студас получил своё имя, которое ему подходило, и потому вэринги называют его Хеймиром. Ему дали коня из того хорошего табуна, серого и самого лучшего из всех коней, и сам старый Студас заботился о нём, а звали его Риспой.
[показать]svart_ulfr|
Источник: Е. А. Мельникова. Древняя Русь и Скандинавия. Избранные труды. – М.: Ун-т Дмитрия Пожарского, 2011 (стр. 279-298) |
|
* На протяжении двух столетий обсуждения "норманнского вопроса" русско-скандинавские отношения раннего средневековья рассматриваются исключительно как однонаправленный процесс воздействия скандинавов на социально-политическое и культурное развитие народов Восточной Европы. Дискуссия между норманистами и антинорманистами полностью сосредоточилась на оценке характера и степени этого влияния1. Изучение лишь этого направления связей было определено традициями старой норманистской школы, для которой культуртрегерская роль норманнов в Восточной Европе была исходной аксиомой и, наряду с априорным представлением о более слабом, по сравнению со Скандинавией, экономическом и социальном развитии славянского мира, исключала саму постановку вопроса о возможных обоюдных воздействиях.
|
Перевод Традис
О возникновении и конце миров нам известно из трёх источников: «Прорицания вёльвы» (Völuspá
[показать], «Речей Вафтруднира» (Vafþrúðnismál) и пересказа Снорри в его «Эдде». В целом, последний рассказ наиболее полон и упорядочен, добавляя много деталей, которые другие опускают (например, об огнях Муспельхейма как о части первичного формирования мира не говорится ни в одном из поэтических источников).
1. Духовное Самопознание — это осознанная Смерть всего того, что прежде ты считал «собой». Смерть при Жизни, делающая тебя Мёртвым среди Живых и Живым среди Мёртвых.
2. Духовное Самопознание — это сдирание собственной кожи с черепа ради обнажения своей Нетленной Сути, осознанное снятие всех покровов и личин, осуществляемое через разотождествление с ними.
3. Духовное Самопознание — это пронзение своей смертной личности Мечом Истинного Ведания, рассечение смертного ради высвобождения Несмертного, Прозрение своей Истинной Природы — НЕРОЖДЁННОГО.
4. Духовное Самопознание можно сравнить со Священным Танцем на краю Великой Бездны, или с отшельничеством посреди шумной базарной толпы, или с «самоубийством» Воина Духа, открывающим Врата Жизни Вечной.
5. Духовное Самопознание можно уподобить построению моста от личного к Вечному, от ложной самости к Высшей Самости, — моста, по которому осуществляется Перенос Сознания из личности в Сущность, во время коего личное умирает у Врат ВЕЧНОСТИ над Временем.
6. Духовное Самопознание может быть описано, как «кристаллизация» индивидуальности, которая становится возможной лишь после того, как человек научится быть независимым от внешних влияний и обусловленных желаний, следуя своей Истинной Воле.
7. Духовное Самопознание приносит Истинный Плод, лишь когда в уме практикующего исчезает разделение на «Духовное» и «мирское».
8. Духовное Самопознание вспыхивает Духовной САМО-реализацией, когда «я-познающий» исчезает в НЕПОСТИЖИМОМ.
9. Духовное Самопознание остаётся неописуемым, даже будучи описанным сотней тысяч замечательных слов, пребывая за пределами всех слов и всех снов, которыми упивается человек, очарованный именами и формами, коими нашпигован его обусловленный ум.
10. Духовное Самопознание — это не более чем шелуха слов, не значащих ровным счётом ничего для тех, кто живёт в Мире слов; это не более чем ещё один сон для каждого, кто принимает свои сны за Реальность.
11. Духовное Самопознание — это поцелуй Смерти, который горит на устах Посвящённого Чёрным Пламенем Растворения, — и что ты будешь делать, когда Бездна НЕРОЖДЁННОГО вдруг ворвётся в твои сны Своим Огненным Поцелуем?..
12. Духовное Самопознание заставляет одного пить Вино Экстаза и смотреть на мимо текущую Воду, другого — писать книги о Несказáнном; они просто видят сны, и ты тоже!..
13. Духовное Самопознание убьёт «тебя» ради ТЕБЯ; готов ли ты к этому, о танцующий на краю Бездны брат мой?..
Ведающему — достаточно.
http://veleslav13.livejournal.com/217824.html
[339x500]
Всем доброго времени суток,
5 октября 2014 г. в 15.00 в библиотеке №4 г.Ломоносова (http://rambov-lib.ru/, ул.Победы д.1) состоится открытие
фотовыставки "По островам Финского залива". На открытии также будет представлен новый фильм "SAARI". Приглашаю всех интересующихся.
***
Многими жителями Петербурга и области Финский залив воспринимается как нечто банальное и в принципе не особо интересное. Да, действительно, здесь нет ярко выраженной суровости северных морей и многоцветия южных. Но, тем не менее, и эта часть Балтики обладает своими особенностями, определенной выразительностью и самобытностью, которые не могут не привлечь внимание соприкасающегося с ней человека. В данной экспозиции представлены фото, сделанные в 2007-2011 годах в разных уголках Финского залива, от острова Гогланд до Кургальского рифа, от мыса Колганпя до островов Выборгских шхер. На них Финский залив предстает в разных своих ипостасях – весенним, сразу после ледохода, предштормовым в белую ночь, укрытым осенним туманом… В каждом из этих моментов есть своё ощущение стихии и времени, красота и гармония, и если зрителю удастся её ощутить, автор будет считать свою задачу выполненной.
Вячеслав Мизин
текст песни:
Villemann gjekk seg te storan å,
Hei fagraste lindelauvi alle
Der han ville gullharpa slå
For de runerne de lyster han å vinne
Villemann gjenge for straumen å stå,
Mesterleg kunne han gullharpa slå.
Han leika med lente, han leika med list,
Og fugelen tagna på grønande kvist.
Han leika med lente, han leika med gny,
Han leika Magnhild av nykkens arm.
Men då steig trolli upp or djupaste sjø,
Det gjalla i berg og det runga i sky.
Då slo han si harpe til bonns i sin harm,
Og utvinner krafti av trollenes arm.
И перевод
Филлеман шёл к реке,
К самой красивой липе.
Там хотел он поиграть на золотой арфе,
Потому что руны обещали ему удачу.
Филлеман обходил течение реки,
Мастерски мог он на золотой арфе играть.
Он играл на ней нежно, он играл на ней искусно,
И птицы затихали на зелёных деревьях.
Он играл на ней нежно, он играл на ней громко,
Он играл, чтобы освободить Манхильд из рук тролля.
Поднялся тролль из глубин озера,
Он громыхал в горах и грохотал в облаках.
Разбил он арфу со всей силы
И отнял так у тролля его силу и мощь.
Автор перевода — неизвестен
https://vk.com/rolevik_tipi4nij
«Длинные волосы были отличительным знаком свободного мужа, бритая голова — клеймом раба. Германские язычники клялись волосами и бородою. Скандинавский Один прозывался длиннобородым, Тор — краснобородым. Обритие бороды почиталось у германцев высшим бесчестьем» — писал в своём капитальном труде «Варяги и Русь» (1876) известный историк русского Императорского двора Гедеонов Степан Александрович.
Люди традиционных культур внешностью старались подражать своим Богам. Те же «эллины» времён Юстиниана отпускали бороды не ради того, чтобы отличаться от христиан (что было и не безопасно), они подражали Зевсу-Юпитеру, Серапису и т. п.
Один, действительно, среди своих прозвищ и имён носил и имя Харбард - «Длинная (или Седая) борода». Этим именем, среди прочих, он называет себя в эддической «Песни о Гримнире», под ним выступает в особой одноименной песне Старшей Эдды. Гутторм Синдри в драпе в честь Хакона Доброго называет щит «кровом Харбарда». Имеются изображения Одина с длинными волосами и бородой.
Жил человек по имени Халльбьёрн. Его прозвали Полутроллем. Он был сыном Ульва Бесстрашного. Он жил на острове Хравниста, расположенного у Раумсдаля. Он был могущественный человек и предводительствовал многими бондами там на севере. Он был женат, и у него был сын, которого звали Кетилем. Он был большого роста, мужественный и не красивый.
Когда Кетилю было несколько зим, он лежал в кухне. Доблестные люди считали посмешищем то, что он делал. У Кетиля была привычка — сидя у огня, одну руку держать на своей голове, а второй помешивать в огне перед коленями. Халльбьёрн попросил его убрать руку с головы и сказал, что так для них будет лучше. Кетиль ничего не ответил. Вскоре после этого он отправился прочь и отсутствовал три ночи. Тогда он вернулся домой и принёс на спине стул. Тот был хорошо сделан. Он отдал его своей матери и сказал, что она заслуживает его любовь больше, чем его отец.
Однажды летом, в хорошую погоду, Халльбьёрн решил собрать сено. Он пошёл в кухню к Кетилю и сказал:
— Помоги сегодня, родич, возить сено, потому что все пригодны для работы.
Кетиль вскочил и вышел вон. Халльбьёрн дал ему для работы две повозки и одну женщину. Кетиль возил сено во двор с таким усердием, что грузить для него пришлось восьмерым, хотя все они, казалось, трудились не покладая рук. Когда же наступил вечер, всё сено было убрано, однако обе повозки развалились.
Тогда Халльбьёрн сказал:
— Мне кажется, будет лучше, родич, если ты возьмёшь на себя хозяйство, ибо ты сейчас молод, подрастаешь и ко всему способен, а я становлюсь стар, неповоротлив и ни к чему больше не пригоден.
Кетиль сказал, что не хотел бы этого. Халльбьёрн дал ему тогда секиру, огромную и очень острую, на удивление хорошее оружие. Он сказал:
— Есть одна вещь, родич, от которой я предостерегаю тебя более всего: когда заходит солнце, я хочу, чтобы ты недолго оставался снаружи, и в особенности чтобы ты не ходил с хутора на север острова.
Многое тогда поведал Халльбьёрн Кетилю, своему сыну.
Одного человека звали Бьёрном. Он жил недалеко оттуда. Он привык постоянно насмехаться над Кетилем и называл его Кетилем Дурнем с Хравнисты. Бьёрн часто выходил на рыбную ловлю в море.
[показать]svart_ulfr
[604x451]