Эта вселенная, конечно, безумно иронична. Она любит пошутить. И шутки ее иногда действительно оказываются смешными. Вот и этой ночью она шутила. Шутила так, что я не смогла удержаться и не посмеяться вслух. Не смогла не отреагировать со смехом, воспринять все всерьез. Это фантастически, правда. Неожиданно и удивительно. Это была, пожалуй, лучшая шутка месяца.

Слушать этот музыкальный файл

Старик покупает лотереи на всю пенсию.
У работницы банка стоит возле монитора иконка.
Ветер несет над городом самолетик из векселя.
В людской глупости есть какая-то непостижимая тонкость.

Вчера я видел, как обезглавленного повесили,
А сегодня он стоял в очереди за льготной зеленкой.

Выпал первый снег, техногенный, красиво и без мороза.
Посреди двора снеговик прокаженный с гнилой морковкой.
Дворник сосет насвай, шмыгая носом.
Мы все рождаемся наспех и умираем в пробках.

Если на светофоре вы увидите человека в очках розовых,
Возьмите его под руку, помогите перейти дорогу.

навсегда отказаться от сбербанков и банкоматов
животной пищи и медицины иногда мне кажется просто
мне не постичь систему расчета моей зарплаты
мой начальник жене изменяет, но соблюдает пост

перекресток: орел, и я уйду в монахи
решка – посмотрю все сезоны сериала «Лост»

я равнодушен почти ко всему любые угрозы
землетрясенье, нло, боевая тревога
главное похороните меня в привлекательной позе
над некрасивыми не плачут и помнят недолго

если на светофоре вы увидите человека в очках розовых,
расскажите ему
о бессмысленности человеческого существования в мире без бога

От этих состояний могут спасти только мелочи, которым никто другой и значение не предаст. Даже тот, кто эти мелочи производит. Эти детали они, - нет, не спасут, - но сделают чуточку лучше. И тот, кто обещал помочь, помогает. Неожиданно для самого себя. Неожиданно для меня.

В этот вечер все снова по-новому. Снова не как обычно. Он задает вопросы, а я отвечаю. Не знаю, помогли ли ему ответы, нужны ли они были, получил ли те, что ожидал, получил ли меньше задуманного. И, самое главное, все ли вопросы задал. Я же, напротив, ничего не спрашивала. Выводы рождались сами. Рождались, укладывались и вполне вписывались в картину мира. Все выводы, кажется, очевидны. Каждый из них для меня лично удивителен. Каждый - открытие. С ними маленькие зацепочки, рождающие вопросы, которые вряд ли имеет смысл озвучивать. Поэтому промолчала. И разговор не был спокойным. Он заставил опуститься довольно низко, а потом подняться, оторвавшись немного от земли.

Так много мелочей в моей голове.

Добрых выходных вам!





Я в них влюбилась, серьезно. Ребят талантливее давно не видела. Они безумно прекрасны.

Дни летят стремительно. Они пустые, дурацкие. В них нет ничего. Никаких чувств, никаких эмоций, никаких переживаний. Только работа и дом. Ничего не хочется, ни на что нет сил. Не нужны разговоры, не нужны люди. Никто не нужен. Конечно, улыбаюсь, разговариваю о чем-то, смеюсь и обнимаю, но не потому что хочу. По инерции больше. Основная цель - доехать до работы, воткнуть в уши плеер, включить музыку погромче и реагировать только на слова, адресованные мне, не забывать съедать обед, заботливо принесенный кем-нибудь и благодарить за заботу. Странные дни. Простите, если обижаю кого.

Люблю такие дни. Когда невозможно уйти от компа, не включив интернеты в телефоне. Когда много слов, разговоров. Обо всем. О разном. Когда не факт, что что-то вспомнишь потом, но есть в этих словах нотки, которые, звуча, согревают, делают воздух звонче, чище. И видишь каждую пылинку на свету. В такие дни кажется, что расстояние - это от одного края дивана до другого. Или от дивана до подоконника. Кажется, что сижу, глажу его голову, перебирая пальцами волосы, гладя кончиками пальцев лицо, слушаю его рассказы, улыбаюсь, наклоняюсь, чтобы поцеловать кончик носа, дуюсь, прощаю и заигрываю. Кажется, что все можно одолеть, все смочь, все суметь. Кажется, что все, кто были до, не умели меня, не попадали в такт, сбивались с ритма, фальшивили. А он почти сразу стал попадать в ноты, не допуская почти ошибок. Так, что никто сравнения не выдерживает. Они не замечают, как издеваюсь над ними, играю, язвлю, не находят слов, чтобы ответить достойно. Это не многим дано. Большинство мне друзья. И он. Добившийся предельной откровенности. Подошедший так близко, что все интимные зоны давно пересек, все границы нарушил. Вот только от него не хочется отходить подальше, потому что зрение расфокусируется. Наоборот, прижаться ближе, закрыть глаза, ткнуться лбом в плечо. И замереть.

Русский индеец

Долго умирал Чингачгук: хороший индеец,
волосы его – измолотый черный перец,
тело его – пурпурный шафран Кашмира,
а пенис его – табак, погасшая трубка мира.

Он лежал на кухне, как будто приправа:
слева – газовая плита, холодильник – справа,
весь охвачен горячкою бледнолицей,
мысли его – тимьян, а слова – бергамот с корицей.

Мы застряли в пробке, в долине предков,
посреди пустых бутылок, гнилых объедков,
считывая снег и ливень по штрих-коду:
мы везли индейцу огненную воду.

А он бредил на кухне, отмудохан ментами,
связан полотенцами и, крест накрест, бинтами:
«Скво моя, Москво, брови твои – горностаи…»,
скальпы облаков собирались в стаи,

у ближайшей зоны, выстраивались в колоны -
гопники-ирокезы и щипачи-гуроны,
покидали генеральские дачи – апачи,
ритуальные бросив пороки,
выдвигались на джипах – чероки.

Наша юность навечно застряла в пробке,
прижимая к сердцу шприцы, косяки, коробки,
а в коробках - коньяк и три пластиковых стакана:
за тебя и меня, за последнего могикана.

Александр Кабанов февраль 2012

Dance so good - Wakey Wakey by rtvrijnmond

Реальность с нашими ожиданиями не совпадает почти никогда. В тот раз не совпала тоже. Не совпала настолько, что теперь трудно определить четко собственные эмоции. Не говоря уж о его эмоциях. Это важно, да. Но, кажется, невозможно. На память ничего. Только обрывки фраз, воспоминания о прикосновениях, которые тают во времени, становятся тем менее четкими, чем больше проходит дней. Все исчезает. И теперь кажется сном. Очень реалистичным сном. Кажется, что это не с нами было. С кем-то другим, посторонним, чужим. А мы - наблюдатели, хранящие тайну. Или не хранящие.

А если попытаться вызвать одно самое большое и четкое воспоминание, то возникает он. Уходящий. Смеющийся, потому что уйти не может. И глаза блестят таким блеском, которого мне не доводилось видеть в них раньше. Не знаю, случится ли увидеть еще.

Если все в мире по законам и правилам, то по каким? Я действительно хочу с этим разобраться и уяснить, наконец, для себя почему происходит это или то. Потому что, как только кажется, что все уложилось в трафарет, происходит что-то, чего не ожидаешь не то, что от окружающих или мира. От себя не ожидаешь. А к чему-то готовишься морально, по миллиону раз прокручиваешь разные сценарии, а оно не просто не укладывается в текст, но и выходит за рамки формата. Нужно только усадить себя и заставить понять, зачем это, почему, к чему приведет. И, конечно, не угадаешь ни на грамм.

Заставить потерять дар речи можно парой нехитрых способов. Они, кажется, знают все об этих способах. И очень умело применяют их.

Мы сидим вдвоем в кафе. Пьем кофе. Он рассказывает о чем-то. Рассказывает об интересном. О том, почему третью неделю не может уехать из Москвы домой, о нечестностях бизнеса, аварии, видениях в коме. Мы что-то оживленно обсуждаем, когда подходит официант. Спрашивает, хотим ли мы еще что-то. Он улыбается, что-то шепчет на ухо официанту. Через несколько минут мне приносят ромашки. Официант улыбается, говорит ему: "У Вас красивая жена". Я пытаюсь возразить, но вдруг понимаю, отчего официант так сказал, и начинаю хохотать. У него и у меня на безымянном пальце правой руки по тонкому и гладкому серебряному кольцу. Машу рукой, пытаясь объяснить сквозь смех, что не женаты. А он сидит, улыбаясь, мягко глядя на меня. А цветы остались в Москве.

Уже дома. Уже почти расквитавшись со всеми первостепенными делами. Открываю страницу, а там он. Тот, о ком хотя бы по разу, но вспоминала каждый день целый месяц. Ему икалось там что ли. Мне неясны его маневры. И нет желания в них разбираться. Но стоило увидеть уведомление о том, что хочет добавить в друзья, смех сдержать не удалось. Он скрылся со всех радаров чуть больше полугода назад. И выплыл на свет именно сегодня. Именно в тот день, когда я, выдохнув на 10 минут, чтобы снова вдохнуть и не дышать месяц, вернулась домой. Но, что самое поразительное, что рада ему. Не смотря на все истории, легенды, недомолвки. Рада все равно. Без отчетов даже перед самой собой.

Наверное, я ни разу не обнимала такое количество мужчин за минуту. Их было девять. Все разные. Схожие друг с другом совсем небольшим количеством черт. Мы стоим под дождем. Обнимаем друг друга, целуем в щеки, смеемся, шутим, обмениваемся номерами телефонов. Один стоит в стороне. Боком к нам. Курит. Подхожу, обнимаю. Говорит, что уезжать грустно, что ненавидит прощания. Обещает позвонить, когда долетят. И я знаю, что позвонит. Потому что все они без исключения люди слова. Они всегда делают то, о чем говорят. Они ждали нас, чтобы попрощаться. Не хотели уезжать просто так. Сказали, что в следующем году приедут еще бОльшим составом. И мы шутим, что тогда им придется подгонять бочку из-под кваса, наполненную 60тиградусным самогоном. А они грозятся забронировать всю гостиницу, оставив только один номер для нас. Чтобы никакие черти спать не мешали. И тут нельзя не подколоть, что тогда будут мешать спать они сами.
С ними тепло, даже если не общаться толком. Они внушают уверенность одним своим присутствием где-то здесь, на этой территории. Уверенность в том, что, если вдруг что, можно к ним обратиться за помощью, что с ними всегда можно пошутить, посмеяться. И вот они уезжают. Я обнимаю каждого по очереди. Целую гладко выбритые, щетинистые щеки. Ямочки на щеках. И долго потом пахну их парфюмом. Который смешивается на коже в один потрясающий аромат. Неповторимый аромат. Поэтому иногда подношу руки к лицу, закрываю глаза и улыбаюсь. Мы еще встретимся. В следующем году. Обязательно приехав сюда в одно время. В этот маленький уголок спокойствия и доброты в горах. Но весь год буду знать, что где-то там – в их домах – висят фотографии, сделанные мной. Фотографии, которые пришлись им по душе. Это будет греть и меня.

"Лесная сказка" Солонешенский район. 18.06.12

Он не упускает ни одного момента, чтобы обнять, потискать или чмокнуть в лоб. Он не перестает шутить постоянно. Он рассказывает увлекательные, интересные истории. Он рассказал, например, что курить после 40 отчасти полезно. Он настолько щедр, что отправил почтой домой 40 кг меда для друзей и родственников. Он вот уже два дня носится по базе, как заведенный, закупая всякие вкусности и полезности своим близким. У него невыносимо прекрасные глаза. И от него всегда потрясающе пахнет. Он заботлив. Он нежен. Он добр очень. Он на самом деле удивительный. И никогда обо мне не забывает. Я правда не зря очень ждала его. Потому что он тут – как небо в этих краях. Близкое, огромное, окутывающее, доброе. Совсем не страшное, хоть и очень влиятельное. Если бы не он, я смеялась бы здесь в два раза меньше.

"Лесная сказка" Солонешенский район17.06.12

Как часто простое слово, брошенное в разговоре, может изменить наши дни. А тот, кто сказал, может забыть об этом тут же. Может даже не предать этому значения. А у нас все становится на свои места. Все становится предельно, кристально ясно. Нет обиды никакой. Абсолютно. Спокойно, ровно. Просто понятно.
И действительно забавно, что именно в те дни, когда ищешь защиты и поддержки, ее нет. Кажется, что мир договорился проверить нервы на прочность. И я выдержала испытание. Никто не смог заставить перестать улыбаться. Хотя старались многие. Кто-то довел до слез, кто-то разозлил, кто-то в очередной раз указал на мое место. Но всегда, сквозь слезы, зло, натянуто приветливо улыбаться не переставала. И находила способы пошутить.
А утром мои рязанцы обнимали и целовали. Я приваливалась то к одному, то к другому, и успокаивалась все больше и больше. Они теплые, добрые и безумно родные. Они готовы увезти с собой. За тридевять земель. И я всей душой хочу уехать с ними. Уехать и не видеть никого, не слышать, не говорить. Не говорить совсем. Они позволят. Будут смешить, заботиться, баловать. Они умеют это лучше многих. Лучше большинства. Только завтра уезжают.

Нежность. Что это? Как она возникает? Куда уходит потом? И почему в глазах ее больше, чем в словах? Нежность не кружит голову, но пускает ток по телу. Так, что кажется, будто звенит даже воздух. С каждым поцелуем становится все жарче. Да и лето, кажется, сбежало из ада. Полчаса, которые не описать словами. Полчаса, о которых не рассказать никому. Полчаса, которые не помнятся в деталях. Не помнятся слова, движения. Только взгляд и ощущения.
Все это рождает иллюзии. Нужности, важности. Кажется, что умалчивается гораздо о бОльшем, чем думала раньше. Кажется, что все впереди и все еще будет обязательно. Так хочется знать, что это правда, что не иллюзия, что все так и будет.

04 июня. Поезд Москва-Бийск

Людей, что делают счастливыми, крайне мало. Мои девочки. Смешные, родные, такие любимые. Без них Москва – не Москва. Без них день там был бы адом. А с ними стал запоминающимся и радостным. Абсолютно счастливым.
Одна из них не просто сделала мой день хорошим, но и решила все самые глобальные проблемы того дня. Она, как добрая фея, помогала и была рядом. И все стало легким, простым. Другая – наполнила день красотой и смехом. Мы безумно редко видимся. Но встречи всегда приносят большую радость. И напоминают, как сильно люблю.
Еще в том дне был мужчина. Тот, кто стал с первой минуты знакомства родным. Тот, кто всегда помогает в трудную минуту. Тот, кто бережет мою подругу. И вот за это ему можно простить вообще все. Даже если прощать нечего. Разве что простить за потраченные часы, когда выслушивала и уговаривала ту, что с ним рядом.
Это был особенный день. Один из особенных дней этого путешествия.

02 июня. Поезд Москва-Бийск

Иногда кажется, что все по-настоящему. Без слов, без планов, но кажется, что нерушимо. И не важны препятствия, "но". Они только укрепляют крепостные стены этого маленького городка, маленького мирка. Безусловно, есть большая вероятность, что эти стены - иллюзия. Но пока кажется, что они самые настоящие, крепкие.
А говорят еще, что со временем все меняется в худшую сторону. Нет, как-то не так все. Не по книжкам и шаблонам. Время идет, многое меняется, но все в лучшую сторону. Расстояние измеряется не километрами, а степенью доверия. Нежность меняет формы. И каждое слово - больше не вызов и не провокация. Дух захватывает все та же, но теперь измеряется другими глубинами слов. Глубинами снов.
И у меня странные ощущения. Вот осталась неделя. А мне кажется, будто еду домой. То есть умом понимаю, что дом - это здесь, в этом маленьком зеленом городе, людей которого не люблю, потому что все любимые уехали давно. Но отделаться от почти физических ощущений дома там не могу. Кто бы подсказал, что с этим делать.

Дети, которыми много занимаются родители, растут удивительными. Они легко общаются со всеми. Они много получают от мира, об общения со взрослыми. Особенно, если у родителей таких детей много друзей. Это детки много знают. Часто больше, чем их сверстники. Особенно, если оба родителя занимаются ими в равной степени. Можно еще долго говорить о том, как важно правильно воспитывать своих детишек. Но по сути, достаточно будет, что мне бы хотелось именно так все сделать. Правда, хотелось бы.

Снова что-то изменилось. Всегда меняется, не позволяя отследить момент перемены. И вот уже, если кто-то попросит рассказать, мне будет нечего. Не потому, что плохо. Просто нечего.
Кто-то ругает того, кто рядом. Кто-то копается в себе, пытаясь найти причины неудач. Кто-то дрейфует по интернету в поисках развлечений или секса. А я смотрю сериал, лежа на пузе в комнате за занавешенными шторами, и иногда вдруг замираю от неожиданно накатившей нежности. Понятия не имею, откуда она берется и куда потом уплывает. И не хочу знать. По правде говоря, именно эта нежность заставляет улыбаться чаще. Еще чаще. А тигра не зря два.

Слушать этот музыкальный файл

Быть уверенной хоть в чем-то - не мой конек. Особенно, если с другой стороны только "но". Они повсюду. Они не позволяют дышать. Они не позволяют верить. Две недели осталось, а во мне нет ничего, кроме грусти. Нет сил на провокации, нет энергии на легкость, нет подпитки. Вот и приходится вариться "в собственном соку". Кажется, что сама себе придумала все. Придумала, поверила и люблю теперь все эти иллюзии. А на самом деле нет никого. Просто буквы, голос и почти забытый запах. Возможно, пора тоже начать прятаться в дни дурного настроение. Но, кажется, тогда придется не вылезать из подполья совсем.

А ведь часто после таких разговоров грусть усиливается. Легче не становится. Наоборот. Заполняется свинцом все, что раньше пело. Не знаю, как это исправить. Не знаю, как перестать говорить об этом. Но мне холодно. Холодно там, где раньше тепло было. И привыкла к этому теплу. Но теперь сквозняки. И брешь не найти. В одиночку.

Мне просто нужно знать...