Золотое правило нравственности

Абсолютно любой современный роман, который вы читали можно подвести к одному из сюжетов-шаблонов:
[показать]
1. «Из грязи в князи» — постепенное улучшение положения от плохого к хорошему.

2. «Из князи в грязи» — падение от хорошего положения к плохому, трагедия.
3. «Икар» — взлет и падение.
4. «Эдип» — падение, взлет и снова падение.
5. «Золушка» — взлет, падение, взлет.
6. «Человек, загнанный в угол» — падение и взлет.

[показать]
Жизнь коротка, и по ту сторону ее никого не спросят о количестве прочитанных книг.
И поэтому неумно и вредно тратить время на чтение, не представляющее ценности.
Книги рекомендованные к прочтению проф.Московской духовной Академии Осиповым А. И.:
«Письма валаамского старца (1939–1956)» — крайне авторитетное в современном Православии собрание наставлений в духовной жизни. А. И. Осипов оценивал «Письма валаамского старца» как «бесспорную вещь, прекрасную пищу»; «валаамский старец поистине человек глубочайшего смирения, глубочайшего проникновения, человек очевидной святости». Игумен Никон (Воробьев). Монах, священнослужитель, узник сталинских лагерей, духовный писатель. Известен своими многочисленными письмами к духовным детям. Игумен Никон продолжал традицию Игнатия (Брянчанинова) — акцент на трезвении, покаянии, борьбе со страстями. Его духовный сын, профессор А. И. Осипов, рассказывал об игумене Никоне: «Это был человек очень образованный. Достаточно сказать, что он выучил немецкий и французский только для того чтобы читать философские труды в подлинниках. Он был прекрасным художником, играл на альте, пел в хоре, был регентом. Вообще был человеком универсальных дарований. Великолепный стилист. Прекрасный дар слова. И он всё это оставил, приняв в 31 г. монашество. Вы понимаете, что такое принять монашество в 31 г.? Надо быть сумасшедшим. Через 2–3 года его арестовали.

Он завещал всем в руководство творения свт. Игнатия (Брянчанинова).

«Для нашего времени, — говорил он, — нет лучшего руководителя в духовной жизни». Последнее, что сказал Никон (Воробьев), его завещание: «сейчас время осуждения, неприязни, зависти». И он буквально умолял: «жалейте друг друга, несмотря ни на кто он, что он. Я уже боюсь сказать “любите”, слишком высоко — “жалейте”».