Я полечу вместе с тобой до Луны и обратно...
Надо быть очень молодым, чтобы сказать такое с настоящим чувством, и надо быть очень молодым, чтобы услышать такое и поверить...
Открыла для себя малоизвестного и подзабытого ныне писателя, который, однако, в свое время был довольно популярным. Василий Александрович Вонлярлярский родился в том же году, что и Лермонтов, они вместе учились в петербургской школе подпрапорщиков и юнкеров и, говорят, были дружны. Вонлярлярский был отличным рассказчиком, говорил живо, занимательно, остроумно, и писал так же. Сам он не называл себя профессиональным литератором, утверждал, возможно, немного рисуясь, что пишет от избытка свободного времени, а печатается в журналах по просьбе друзей. Надо сказать, что для человека, пишущего от скуки, Василий Александрович обладал изрядным трудолюбием. За три года работы он написал семь томов, включающих в себя романы, повести, рассказы и пьесы, словно знал, что ему отпущено только 38 лет жизни. Вонлярлярского сравнивали с Дюма и по скорости работы, и по увлекательности произведений. Яркие характеры, неожиданные сюжетные повороты не дадут читателям скучать. Но писательская судьба русского автора сложилась не так счастливо, как у французского собрата по перу. Критики упрекали Вонлярлярского в несерьезности, а читатели довольно скоро забыли.
Книга, которую я нашла в нашей районной библиотеке, небольшая, включает в себя один роман, одну повесть и четыре рассказа. Всё прочитанное мне понравилось, слог действительно легкий, сюжет живой, а герои вызывают симпатию и сочувствие. Нет назидательности, затянутости, придраться решительно не к чему, разве что к злоупотреблению приставкой пре-, которую Василий Александрович приклеивает ко всем прилагательным подряд, но это не так уж мешает.
Расскажу коротенько о том, что прочитала. Герой романа "Большая барыня" Петр Авдеевич отставной кавалерист, человек смелый, сильный и честный, но совершенно не образованный, можно даже сказать невежественный. Главные его интересы: лошади, собаки, оружие; любимые занятия это охота и скачки. И вот такого-то медведя угораздило влюбиться в изящнейшую даму, которая была с ним вежлива и приветлива, только и всего. Из нескольких фраз красавицы штаб ротмистр Петр Авдеевич выстроил целый воздушный замок. Удивительно, ведь, казалось бы, человек совершенно далекий от романтики, а вот поди ж ты. Переживала за него, желалось для него счастья, в своем роде Петр Авдеевич кабальеро ничуть не хуже любого из героев Майн Рида, так же ловко управляется с лошадьми, так же, не задумываясь, рискует жизнью ради спасения совершенно посторонних людей. Разве такой молодец не достоин прекрасной награды? Но окрестности села Графское это вам не дикий запад, тут сюжеты по другим законам развиваются.
Ночь на 28-е сентября. Повествование ведется от лица прелестной Натальи, которая приехала с папой в поместье на берегу Днепра и поначалу отчаянно скучает, отчего принимается писать подробнейшие письма подруге в Петербург. Через некоторое время в глуши обнаруживаются свои развлечения. Папа принимается строить плотину на Днепре, проектируя завести мельницу и лесопилку. Родственники, живущие по соседству, смешат Наталью своими манерами и ужимками, поэтический кузен вздыхает, сочиняет стихи и сватается. Занимают девушку и старинные семейные предания, мрачные, как и положено старинным преданиям. И, конечно, в нужный момент является загадочный сосед. Ничего лишнего, все детали отлично работают на развитие истории. Развязка не то чтобы неожиданна, но весьма остроумна.
В двух рассказах, "Воспоминание о Захаре Иваныче" и "Поездке на марсельском пароходе" используется схожий прием. Романтическая, с легким ароматом мистики, завязка разрешается вполне прозаически и даже немного нелепо, как в рассказе капитана парохода о самом страшном случае в жизни. Если холодный и темный зал старого замка может привести на память Эдгара По, то в сцене пробуждения вспоминается скорей О'Генри.
"Абдаллах-Бен-Атаб" был написан Вонлярлярским под впечатлением от алжирских путешествий автора. Вонлярлярский пишет, что Франция от колонизации Алжира ничего не выиграла в финансовом отношении, скорее проиграла, военные потери были довольно велики. Местное население изрядно пострадало от жестокости захватчиков. То, что алжирцы боролись против французов, никак нельзя считать преступлением, ведь они защищали свою родину, зная, что в случае неудачи им грозит казнь либо пожизненная каторга. Такое же наказание ждало героев рассказа, а вся вина их была в том, что они не простили оскорбления, нанесенного французским офицером. Конечно, симпатии автора и читателей на стороне арабов, а не французов, не смотря на то, что европейцы по воспитанию ближе и понятней Вонлярлярскому, чем "дикие" арабы. Думал ли кто-то полтора столетия назад, что придет время, и жители бывших
Провалилась. Взяла в библиотеке книгу с завлекательным названием "Мечты о женщинах, красивых и так себе". Пыталась ее читать, пока ждала Антона с тренировки, и чуть не заснула. Вернее, так: строчки, как чье-то бормотание, предложения длинные-предлинные, убаюкивают... и вот уже мой клюющий нос достает до страницы и утыкается прямо в слово "задница". Что? Просыпаюсь. Да, так и написано. Читаю дальше: бу-бу-бу-бу-бу...merde. Was? Опять просыпаюсь. Так толком и не заснула. Первый раз столкнулась с таким остроумным построением текста. Удивительно, как это Беккет так точно смог рассчитать моменты, когда меня следует будить?
Про что книга, к сожалению, не могу вам рассказать. Вроде бы действительно про женщин, которые то ли любят героя, то ли нет, но все чего-то от него хотят, а он вяло отбивается. Но сам вроде бы о них думает. Любит или нет кого-нибудь из них, трудно сказать. Скорее, нет, про любимых так не говорят: каждую найдет за что похвалить, и тут же скажет что-нибудь настолько уничижительное, что в сумме получается отрицательная оценка. Присутствуют ли эти дамы в жизни героя одновременно, или последовательно, тоже не разобралась. Вроде бы что-то происходит, кто-то куда-то едет или идет, но, возможно, все это происходит во сне или в голове рассказчика.
На обложке книги Беккета называют одним из величайших писателей 20 века. Нобелевский лауреат и всё такое. Темный я человек, ничего не поняла. Но не то чтобы очень расстроилась. Всегда найдется что читать.
"Мечты..." Беккета дочитывать не буду. Если смотреть сны, то предпочитаю свои.
Это сборник рассказов и городах и странах, где побывал автор. Почти обо всем, что увидел, Александр Генис пишет доброжелательно, увлекательно, с юмором. Выбирая книгу, ждала, что она будет занимательной и познавательной. Ожидания сбылись, но не полностью. Книга занимает и увлекает, но о некоторых странах мне не удалось узнать ничего нового, хоть я там и не была, но что-то читала, что-то смотрела, в результате сложился некий образ, в котором, конечно, много штампов. Но и в "Географических фантазиях" без них не обошлось: если Испания, то коррида и хамон, если Голландия, значит мельницы, каналы и селедка, Англия - дождь и традиции, хранимые аристократами. Собственно, кроме этого, в некоторых главах ничего и нет. Автор описывает и корриду, и Венецию, и Рим, говорит о своем отношении к тому, что видел, о мыслях, которые появились во время путешествия. Но описания ничего не добавляют к тем венецианским и римским картинкам, которые я видела, а размышления о значении и сути того или иного обычая чужой страны интересны, конечно, но сколько в них истины, вопрос открытый. Про Голландию ничего не скажу, я там не была, и корриду не видела, может, Александр Александрович и ухватил что-то подлинное, коренное. А вот главу про Москву могу оценить, живу тут с рождения, и вижу, что рассказ очень поверхностный, предвзятый даже. Что увидел путешественник? Обилие рекламы, кафе с названиями всех стран и городов мира, и москвичей, которые все сплошь на мерседесах. Интересно, кто-нибудь думает, что это вся Москва, и, проехавшись по центру города, а после поездки пару раз включив телевизор, можно всё понять про огромный город и людей, которые его населяют, тут живут и работают. Впечатления о Москве, которые можно получить из книги Александра Гениса, весьма далеки от реальности. Тут и возникает вопрос, насколько верны другие наблюдения. Все-таки туристическая прогулка не позволяет понять место, где ты гуляешь и отдыхаешь, даже если ты много ходишь и внимательно смотришь.
Поэтому-то более полным, содержательным и прочувствованным получился рассказ о Нью-Йорке и Риге, где Александр Генис жил подолгу. Тут не просто глянец открытки, а сама жизнь, родные, хорошо знакомые люди, а не только обслуживающий персонал. Эти разделы мне и больше понравились, и лучше запомнились. Еще понравилась статья о Исландии, тот случай, когда всё почти было для меня внове, потому что ничего практически про эту страну не знала.
Подводя итог, скажу, книга неплохая, прочесть ради развлечения можно.
Вдогонку. Подумала вдруг, что у Гениса и не было цели рассказать всё-всё-всё про Рим и про мир как они есть. Это книга туриста для туристов. Если воспринимать ее так, то она очень даже неплоха.
...поняла внезапно сразу несколько вещей.
Первое и самое важное: у меня не так много времени. Значит, я должна его тратить более разумно.
Второе, очень много сил у меня уходит на то, чтобы поддерживать ровные отношения с людьми, которые мне не нравятся. И я не нравлюсь им. Не нужно мучиться. Нужно максимально сократить общение, которое не радует,
Третье, поняла, что совет выходить из зоны комфорта мне подходит далеко не всегда. Часто опыт, который получен в результате такого выхода, оказывается незначительным, а стресс довольно сильным. Мне лучше делать то, в чем уверена и к чему лежит душа, по мере появления новых интересов постепенно получать новые знания и навыки, потом уже двигаться в новом направлении, уверенной и вооруженной.
Еще поняла и почувствовала, что мои мама и бабушка гораздо ближе мне по духу, чем я полагала. До сих пор я в душе порицала их, когда они говорили кому-то неприятные вещи, рискуя испортить отношения. Я пыталась быть вежливой и корректной. В результате внутри скопилось столько невысказанного недовольства и раздражения, что уже чувствую отравление. Не уверена, что правильно всё это высказывать сразу, как только пришло в голову. Но, видимо, для меня будет лучше сказать, чем носить в себе. Легче будет. В конце концов, почему я должна больше думать о чужом удобстве, чем о своем собственном.
Обрабатываю октябрьскую страницу, показалось, что пустовато. Решила кое-что добавить. Нарисовала кота и двух голубей. Пока нравится. Жаль, что придется их немного уменьшить, а то кот будет ростом с овчарку. Выложу тут покрупнее.
Есть, и я держу его в голове. Но он не выполняется, а все отодвигается, и свободное время трачу на какую-то ерунду.
Решено! Теперь буду заносить свой творческий план в дневник. Тогда будет стыдно не выполнить.
1. Календарь школьника. Обрабатываю в фотошоп последние три страницы.
2. Делаю обложку для календаря, чтобы меньше трепался.
3. Испанский альбом: отчет о каникулах прошлого года, уже начатый. Осталось доделать страницы:
а) Музей Дали в Фигерасе.
б) Жирона, прогулка по центру города.
в) Ботанический сад
г) Барселона, прогулка по городу.
д) Барселона, музей науки.
е) Заключение.
На первое время хватит. Буду отмечать выполненные пункты.
О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет,
Но с благодарностию: были.
В.А. Жуковский
Хороший совет.
Вчера похоронили свекра. Добрейший человек Александр Николаевич, надежнейший. Только попроси о чем-нибудь, и знаешь, что сделает что надо и тогда, когда надо. Всегда был чем-то занят, или что-то чинит, или схемы чертит, или что-то новое собирает. Думаю, что Денис со своим конструкторским талантом в деда пошел, еще бы дедово трудолюбие и умение все довести до конца, совсем будет отлично.
Дед так болел в последнее время и мучился, я видела, что надежды на выздоровление нет и, честно, желала ему прекращения мучений. Теперь чувствую вину, как будто торопила его уход. Еще жалею, что не сказала ему вслух, что привязалась к нему, как к родному человеку, казалось, это нехорошо будет, словно навязываюсь в дочки, у него ж родная дочка есть, а я просто жена мужа. И он всегда так просто держался, настолько весь был в повседневных заботах, что начинать отвлеченные разговоры про чуйства было бы неуместно, а просто, видя, что человек делом занят, тоже берешь и делаешь что-то простое и нужное.
Я? Развлекаюсь изо всех сил. Да еще как! Сама себе завидую.
Вот, например, в воскресенье участвовала в изготовлении новой денискиной поделки. Он делает устройство, позволяющее охлаждать бутылку с каким-нибудь питьем. Несколько деталей: батарейки, охлаждающий элемент, вентилятор и т.п. крепятся на широкую резинку вокруг бутылки. Моя задача была в том, чтобы подогнать резинку под размер, сшить и пришить липучку в нужных местах. Резинка была толстой, плохо поддавалась иголке, поэтому на несложную в общем работу времени ушло больше, чем ожидалось. В итоге получилось нечто, напоминающее самодельное взрывное устройство. Сын поехал с ним на олимпиаду, а я боялась, как бы его в метро не остановила полиция. Но всё обошлось.
Вот такая примерно штуковина получилась. Что бы вы подумали, увидев ее?
В понедельник я потратила полдня, на то, чтобы добраться к черту на рога в Щербинку за нужной Денису справкой. Там у нас теперь по неизвестно чьему мудрому решению все документы выдают. А потом дома не менее часу искали денискин паспорт. Та еще головоломка. У кого есть дети, то знает, как много у них всякого барахла и в каком беспорядке всё это содержится. Справку взяла, паспорт нашли.
А вчера вечером я склеивала клеем момент золотой череп из пятнадцати кусочков. Почувствовала себя археологом.
Про череп расскажу чуть подробней. Вчера пошли с Антоном в книжный магазин. А там кроме книг и канцтоваров еще всякая сувенирка продается. Пока стояли в очереди на кассу, Антон углядел на полке копилку в виде черепа размером почти со свою собственную голову. Череп, блиставший золотой краской, глядел прямо на Антона, и мальчик не устоял перед таким чудом. Взял его с полки и купил на собственные сбережения. Пока шли домой, Антон нес череп и рассказывал мне, как поставит его на своем письменном столе, назовет его Боб и будет стирать с него пыль. Но почти у самого подъезда череп выпал из антошкиных рук на асфальт и раскололся на пятнадцать кусков. Я подумала: как хорошо, эта блестящая фигня не будет стоять у нас дома, но сын зарыдал так безутешно, что пришлось пообещать спасти Боба. И вот, придя домой, я битых три часа собирала этот дурацкий золотой череп. Наверно, не совсем аккуратно сделала, потому что последние кусочки не хотели влезать на свои места, пришлось стесать по краям надфилем, чтобы влезли. Теперь Боб, покрытый трещинами, кое-где в засохшем клею, но тем не менее снова целый, стоит у Антона на столе. Когда я, ругаясь, допиливала предпоследний кусок, Антон сказал: правда же, он красивый?
С детьми не соскучишься, вот что я хочу сказать. Чем бы я вечерами занималась, живя одна?
Книги, которые попадаются мне последнее время, почти все хорошие, но все, как одна невеселые, а иные прямо-таки мрачные. И вот, наконец, книжка, которая никому не испортит настроения, а может даже его поднимет. Елена Павлова не писатель, а биолог, но пишет хорошо. О своей сложной работе рассказывает понятно, думаю, даже те, кто впервые встретится с такими страшными словами, как дендриты и фагоциты, всё же не испугаются, а разберутся, что к чему. Думаю, Елена Павлова могла бы написать замечательный учебник по биологии, интересный и доступный. "Укротители лимфоцитов..." не учебник, а сборник забавных историй о ученых, с которыми автор некоторое время назад вместе работала в пражской медицинской клинике. Все коллеги Елены люди замечательные, увлеченные своим делом, отзывчивые, доброжелательные. Елене ли так повезло с окружением, или она из тех счастливых людей, кто видит в окружающих только хорошее и ко всем относится хорошо, но в результате получились воспоминания, которые удивительно приятно читать. Чувствуется, что автор уважает и любит людей, о которых пишет, и ее отношение передается читателю.
Внезапно осознала, как неполна моя литературная карта мира. Более-менее закрашена Европа (не вся), малая часть России, в Южной Америке точка имени Маркеса, в Северной Америке несколько цветных пятен, а остальное сплошное белое пятно. В европейских и русских книгах часто можно считать отсылки на знакомые греческие мифы, на легенды и сказки, тоже знакомые, на классические произведения известных авторов. Я понимаю, что имеется в виду, потому что знаю, кто такие Геракл и Афродита, Робин Гуд и Белоснежка. И, пусть даже я не читала ту или иную трагедию Шекспира, знаю, о чем там речь. И вот открываю книгу Орхана Памука, и ступаю на совершенно незнакомую территорию. Язык, обычаи, образы, изобразительные приемы, всё непривычно. Кто такие Ширин и Хосров, о чем писали Ибн аль-Араби или Фирдоуси, мне, к сожалению, не ведомо. Может быть, это помешало до конца разобраться в непростой истории про художников, их соперничество, поиски совершенства.
Тема для меня очень интересная. Много нового узнала. О том, что для мусульманских художников было непозволительным искать свой стиль, нужно было лишь копировать старые работы признанных мастеров. Лица нужно было писать по определенному канону, не стремясь к портретному сходству. Кто-то давно решил, что у красавиц должны быть глаза, как у китаянок, значит, так и следует писать. Учение о перспективе - большое зло, чуть ли не грех. Нельзя рисовать мечеть размером с человека, даже если человек стоит на первом плане, а мечеть где-то вдалеке, она должна быть больше, потому что она важнее. Вообще рисовать следует так, словно художник глядит на мир откуда-то сверху, а не стоя на земле. Видела в музее Востока персидские миниатюры, тогда удивлялась тому, что на них всё так чуднО нарисовано, теперь, кажется, немного разобралась. По замыслу мусульманских художников, мир следует рисовать так, как его видит аллах. а все предметы изображать такими, какими их задумал аллах. Добиться этой цели значит достичь совершенства. Вряд ли это возможно, значит, художнику надлежит быть скромным. Такова философия, которую турецкий мастер Осман пытается привить своим ученикам, предостерегая их от пагубного влияния европейского искусства. Однако некоторые художники находят, что у европейцев есть чему поучиться, и даже сам падишах, любитель искусной живописи, подпал под европейское влияние, заказал книгу с миниатюрами в новом вкусе. Кто бы мог подумать, что споры о прекрасном приведут к трагедии, а художники отложат кисти и возьмутся за оружие.
Преступление совершается в самом начале. Чтобы его раскрыть, нужно выслушать нескольких людей, так или иначе причастных к событиям. Каждому видна лишь часть картины, и каждый что-то утаивает. Запутанная любовная линия придает дополнительную интригу. Вопрос: чего хочет женщина так же трудно разрешить, как и вопрос о том, что есть истинное искусство. Если бы я была воспитана в восточных традициях, я бы сейчас рассказала историю на эту тему, как герои книги Памука. Не знаю, насколько реальным жителям Турции свойственна манера говорить, вплетая в речь притчи, но книгу вставные истории, безусловно, украшают. Но раскрыть характер говорящего не помогают, к концу книги я так и не научилась различать трех художников, работавших над злополучной новой книгой падишаха.
Еще что удивило, так это привычка падишахов переписывать и пересобирать книги. Как только новый правитель приходит к власти, он велит разодрать книги, созданные при прежнем падишахе, сделать новые подписи к особо ценным иллюстрациям, а отдельные рисунки подправить согласно новой политике. Как это похоже на отношение к истории в нашей стране! Оказывается, не только различия имеются между нашими культурами, и сходство можно найти. Даже не знаю, радоваться ли этому.
Поймала себя на мысли, что колоритные детали вроде разрываемых книг и художников, ослепляющих себя, чтобы не забыть то прекрасное, что они увидели напоследок, такие яркие образы, а также споры о живописи заслонили от меня сюжет, перетянули внимание на себя. И для меня почему-то важнее оказалось узнать не имя убийцы, в то, к каким идеям придут турецкие художники.
Некоторое время назад прочитала еще одну книгу этого автора, "Черная книга" называется. Про то, как герой искал своего двоюродного брата, известного журналиста, и свою жену. К сожалению, уже совсем забыла сюжет, запомнилось только общее впечатление неразгадываемой загадки. Помню, что интересно описан Стамбул, город, если верить писателю, настолько сказочный, что захотелось там побывать. И еще помню, удивило опять-таки сближение с нашей страной: по книге, многие турки тоскуют по тому времени, когда их родина была великой империей. Мне, как человеку из Советского Союза, это было очень понятно.
Некоторое время назад прочитала на Ли.ру пост о графине Ростопчиной, которая была знакома почти со всеми нашими классиками, и сама тоже писала и стихи и прозу. Как же так, думаю, а я и не знала этого имени, думала, славу русской литературы 19-го века составили только мужчины. В районной библиотеке нашла сборник произведений Ростопчиной, куда входят романы "Счастливая женщина" и "Палаццо Форли", роман в стихах "Дневник девушки" и комедия "Возврат Чацкого в Москву..." Добросовестно всё прочитала и поняла, почему сочинения графини Ростопчиной не входят в школьную программу. Из тех вещей, что я прочла, можно узнать, о чем думает и чем живет девушка или молодая женщина из знатной семьи, получившая неплохое воспитание. Это любопытно, как если бы вдруг заговорил старинный портрет светской дамы. Она расскажет не всё о своем времени, лишь о том, что попало в поле ее зрения. А ведь это очень небольшая часть картины жизни, несравнимая по охвату с тем, что открывает нам "Евгений Онегин" или "Герой нашего времени", или любой из романов Тургенева, или любое другое знакомое нам со школы произведение.
О чем пишет Евдокия Ростопчина? Ее героиня непременно благородного происхождения, хороша собой, любит чтение и музыку, словом, романтичная натура. Она ждет большого чувства, ищет родственную душу. Ее требования к мужчине очень высоки, очень мало кто смог бы соответствовать таким запросам. Даже самый верный рыцарь вряд ли согласится променять подвиги во имя прекрасной дамы на счастье быть вечно у ее ног. Рыцарь бы иссох и зачах, и в конце концов стал не интересен и себе, и даме. Мужчине мало смотреть в глаза любимой и разделять ее досуги, лишь первое время, на рассвете любви, этого достаточно. Потом он вспомнит о делах, друзьях и обо всем прочем, что только есть в огромном мире. Марина Ненская, "счастливая женщина", не может простить своему возлюбленному Борису, что он не всегда с ней. Маркезине Форли везет больше, ее избранник полностью ей покоряется. Девушку Зинаиду из "Дневника" счастье лишь поманило и обмануло. Евдокия Петровна словно гадает о своей судьбе, раскладывая своих героинь как карточных дам, так ли будет? или этак? Прочие персонажи лишь дополняют колоду, для них не предусмотрено никаких действий кроме тех, что имеют отношение к дамам. Поэтому разговоры, даже любовные, кажутся скучноватыми, словно беседуют не живые люди, а нарисованные.
"Возврат Чацкого...", к сожалению, не выдерживает сравнения с комедией Грибоедова. Нет запоминающихся фраз, которые могли бы превратиться в пословицу, наподобие "и дым Отечества..." или "блажен, кто верует..." Ростопчина использует готовые пословицы. Практически нет сюжета, интриги, просто Чацкий проводит смотр старым знакомым и убеждается, что они не стали ни умней, ни честней. Кажется, весь сыр-бор был затеян ради того, чтобы госпожа Цветкова могла пригласить Чацкого в свой салон, где будут достойные люди. Произведение, надо отдать должное, написано гладко, но вряд ли его можно назвать обязательным для чтения.
Возможно, я не вполне справедливо оценила эту книгу, может, прочитав что-то еще из наследия Ростопчиной, переменю мнение.
Какую свободу передвижения дарят книги! Только за последний месяц я уже побывала и в Италии с Джульеттой, и в зимнем Копенгагене и Гренладии с фрёкен Смиллой, и в Шотландии на Скале Питера Мэя, и в Лондоне позапрошлого века, благодаря Фейберу. А еще недавно была в стране, куда вряд ли отправилась в реальности по доброй воле, в Афганистане. Благодаря Халеду Хоссейни я увидела Кабул, какого уже нет, еще мирный, до всех войн последнего времени. Дома были целыми, на улицах не стреляли, и не было столько нищих и сирот. Женщины могли получить хорошее образование, и не должны были полностью закутываться в черные тряпки, в городе росли плодовые деревья, абрикосы, гранаты. И в небо запускали сотни воздушных змеев, а остаться в воздухе должен был только один, такое сражение без единого выстрела, очень красивая традиция, мне кажется.
Конечно, Афганистан не был раем. Далеко не все жили безбедно. И даже у мальчика из богатой семьи, Амира, не всегда была улыбка на лице. Его мать умерла во время родов, а отец, казалось, совсем не любит, может, считает, что сын не оправдал его надежд. А еще есть мальчишки, которых Амир побаивается. Хорошо, что есть верный Хасан, пусть он только сын слуги, но он всегда рядом, и когда хочется играть, и когда нужна защита. Хочется сказать, что мальчики дружат, столько тому доказательств. Однако оба почти всегда помнят о своем неравенстве. В один ужасный для обоих мальчишек день их дружба погибла из-за чужой жестокости и из-за трусости Амира. И это был не единственный тяжелый удар. В Афганистан вошли советские войска, и многие афганцы в страхе перед войной покинули страну. Амир и его отец уехали, осели в США. Хасан со своим отцом остались.
Прошли годы, нелегкие для Амира и его отца, потерявшего в результате бегства из родной страны и общественное положение, и достаток. Многое произошло, и хорошее, и плохое. Но Амир всегда помнил о своей вине перед другом детства, который любил его больше всех. И все свои невзгоды воспринимал как кару за предательство, совершенное однажды. Можно ли искупить ту давнишнюю вину?
Книга Хоссейни показалась мне очень искренней. В ней столько настоящих чувств, не сочиненных, пережитых. Нет, не думаю, что Амир - это Халед, хотя в их судьбе есть сходство, оба покинули свою родину в 80-м году, когда началась война. Мне, родившейся в Советском Союзе, непривычно читать про наших солдат как про врагов, но понимаю, что большинство афганцев так их и воспринимали. После ухода советских войск лучше не стало. Полыхала гражданская война. Я по необразованности своей думала, что афганцы и есть афганцы, а там, оказывается, разные народы проживают. Может, и всегда были между ними какие-то претензии, в детских воспоминаниях Амира это проскальзывает. Война, очевидно, обострила все тлеющие конфликты, превратила в пожары и резню. Американские войска не принесли порядок. Неужели тем, кто начинает боевые действия, не понятно, что каждая новая война всё больше разрушает несчастную страну? О, большие люди глядят на карты со стрелками, там не отмечены такие мелочи, как сожженное дерево, разрушенный дом, ребенок, потерявший родителей. Просмотр новостей тоже не помогает понять, насколько велико горе. Хоссейни не бросает неподготовленного читателя в бой, он берет за руку и ведет по знакомой ему улице родного города, который страшно изменился, так, что почти не узнать, и мы вместе с ним видим шрамы, оставленные войной. Видим мы не так много, но достаточно, чтобы сердце сжалось. Кто знает, сколько нужно времени, чтобы измученная страна вернулась к спокойной жизни и люди из нее больше не бежали туда, где их никто не ждет. Самому Хоссейни и его герою Амиру, можно сказать, повезло, они нашли свое место в чужой стране, честно зарабатывают себе на жизнь, а разве мало их соотечественников, которых затянуло в криминал, или раздавило нищетой. А местные жители читают про них в хронике происшествий и говорят: вот понаехали!
На печальные размышления наводит книга. Но не жалею, что прочитала.
Еще один детектив, на сей раз в духе Дэна Брауна. Энн Фортье пересматривает "Ромео и Джульетту". Как утверждает всеведущий интернет, у знаменитой пьесы Шекспира есть несколько литературных источников, менее известных публике. Попыталась разобраться, кто же первый рассказал эту печальную историю, но быстро найти ответ не смогла и, честно говоря, запуталась. Кажется, нечто похожее произошло на самом деле, потом один итальянский писатель написал новеллу, потом ее пересказывали несколько раз, пока она не дошла до великого драматурга, так что за двести лет и несколько пересказов изменились не только подробности давних событий, но даже и имена влюбленных. Вполне возможно, версия Энн Фортье не намного дальше отстоит от правды, чем версия Шекспира. Итак, предполагается, что потомки Ромео и Джульетты дожили до наших дней. Вас, как и меня, смущает тот факт, что Ромео и Джульетта погибли, едва выйдя из детского возраста и не успев никого родить. Но сочинителя с хорошей фантазией это не остановит! У канадской писательницы с фантазией всё в порядке, она насочиняла столько приключений и в настоящем, и в прошлом, что читатель скучать не будет. Да и страсти итальянские задают высокий градус, любовь, ненависть, всё в полную силу.
Героиня романа Джулия Джейкобс получает от Италии всё, что только может ожидать американская туристка, и даже много больше того. Это потому что Джулия не простая туристка, она, как внезапно стало известно, из рода той самой Джульетты. Новая Джульетта должна отыскать свое наследство и попутно разобраться, что произошло с первой Джульеттой в тысяча триста каком-то году. Некие нехорошие люди будут препятствовать наследнице, но ей поможет любовь к Шекспиру и везение, помогающее случайно встретиться с нужными людьми и подсовывающее под руку нужные вещи. Правда, с людьми не всегда понятно, на чьей они стороне, и вещам не сразу удается найти применение.
Надо сказать несколько слов и про героиню. Она старше той самой Джульетты, и у нее есть сестра-близнец Дженис. Дженис бойкая красотка, самоуверенная и язвительная, пользуется большим успехом у мужчин и вызывает у сестренки Джулии-Джульетты кучу комплексов. Джулия всю сознательную жизнь пытается подчеркнуть, что она во всем отличается от сестры и вообще совершенно сама по себе. Это противостояние заставляет Джулию сторониться мужчин, одеваться в бесформенные тряпки, прикидываясь синим чулком, и отражать словесные уколы тем же оружием. Думаю, Джулия пускается на авантюру с загадочным наследством, чтобы доказать сестре, кто из них круче и интересней. Это не единственная причина, но довольно важная. Еще одна причина - деньги, Джулия в долгу как в шелку.
Не всегда поступки героев легко объяснить с помощью логики или психологии, характеры не настолько хорошо проработаны, чтобы Джульетта, Ромео и прочие вновь ожили, люди в романе больше похожи на карнавальные маски, чем на живых людей. О исторической и краеведческой достоверности судить не могу, мои знания о Италии, особенно о средневековой, слишком скудны, чтобы я могла сказать верю или не верю. Но "Джульетта" и не является ни исследовательской, ни научной литературой, это чтение развлекательное, и, если не воспринимать всё слишком всерьез, действительно может развлечь.
Фин Маклауд вырос на острове где-то у побережья Шотландии. Там все всё друг про друга знали. А еще каждый мальчик знал, что вырастет, выучится в школе, начальной, а потом в старшей, а после займет место своего отца, потому что так было всегда. Конечно, и сюда доносится ветер больших перемен, и технические новшества приходят, пусть и с опозданием. Но в каком-то отношении всё остается по-старому. Всё тот же труд, с которого не разбогатеешь, а только-только прокормишься как-нибудь. Овцеводство, земледелие. Рыболовство, охота, и с разрешением, и без него. Всё те же нехитрые развлечения - костры, выпивка. И событие года, забой птенцов олуши, которая во множестве гнездится неподалеку, на Скале. И вот в восемнадцать Фин Маклауд уезжает, как будто бежит с острова. Что его гонит, о том он и вспоминать не хочет.
Но через много лет приходится вернуться по долгу службы. Маклауд стал полицейским, а на его родном острове произошло убийство, очень похожее на то, что он расследует. И ему приходится не только найти убийцу, но и вспомнить всё забытое. Всё оживает, старая дружба и старые обиды, и старая боль. Остров испытывает блудного сына на прочность. Природа здесь сурова, и люди не склонны к сентиментальности.
Я узнаю о главном герое так много, что не могу не сопереживать ему. Хочется, чтобы он разобрался в себе и нашел силы жить дальше после всего пережитого. Мне кажется, за все прошлые проступки и грехи он расплатился, а сожалеть о упущенных годах дело самое бесполезное. Надо жить дальше.
Сколько раз я думала о неоконченных отношениях, разорванных связях, несказанных словах. Возможно ли продолжить, что-то договорить, исправить? Сейчас я думаю, нет. Продолжение невозможно. Всё, что оборвалось, на самом деле закончилось, и точно так, как должно было закончиться, чтобы не превратиться в затяжную нудную драму. Я бы не стала никуда возвращаться, хотя, к счастью, у меня и не осталось в прошлом ничего подобного тому, что описано в романе Мэя.
А книга достойная. Хороший крепкий детектив, логичный, с интересными героями, и место действия интересно. Детали тщательно отобраны и хорошо пригнаны, так что картина получается очень достоверная. Не вполне уверена только в правдоподобности мотива убийства, хотя чего только на свете не бывает, и кто их знает, этих шотландцев, что у них может быть в головах, особенно у пьющих.
Вчера заезжали на свою дачку. Снегу там почти по пояс навалило. Расчистили дорожки, попили чаю из талой воды. Мальчишки прыгали с крыши в сугробы. Хотелось, честно говоря, их остановить, но видела, что парням весело, и просто смотрела с замиранием сердца. Всё обошлось, только полные башмаки снега набрали, но у печки просушились и стали как новые.
Нашли на участке следы, решили, что кошачьи. Кто бы это ни был, видимо, он и есть настоящий хозяин участка, раз живет там круглый год. Вот так, а я-то думала, раз меня там нет, значит, ничего не происходит. Нет, жизнь продолжается!
Наши ворота до того, как мы их откопали и открыли.
[525x700]
Стол, за которым мы летом сидим.
[525x700]
Гриша прокапывает дорожку к калитке.
[525x700]
Яблоня и березки. Под березами, может быть, разглядите шалаш, который мы сделали летом.
[525x700]
Это душевая. С ее крыши мальчишки и прыгали.
[700x525]
Еще одна книга про холодный ветер и темноту. А еще про снег, лед и одиночество. Одиночество не от того, что так хочется, а от того, что не находится ни одного человека, которому можно было бы доверять. Везет мне что-то на мрачные книги последнее время.
"Смилла..." это детектив, но детектив странноватый. Смилла, как положено по жанру, опрашивает свидетелей, копается в документах, узнает всё больше, только новые знания ничего не проясняют, а всё больше запутывают. Мы узнаем всё новые имена людей, каким-то образом причастных к этой истории, но, похоже, у каждого свой интерес, и понять, каким образом разнонаправленные векторы складываются в один общий, как все эти кусочки складываются в общий узор, очень сложно. Получается не плоский паззл, а некая объемная фигура, у которой просматриваются не все грани, и поэтому нельзя понять, какова ее форма, на что она похожа. Смилла ищет ответ на вопрос: почему погиб мальчик, к которому она была привязана. Я пытаюсь разобраться, кто такая Смилла, одинокая женщина, терминатор из невиданного сплава, ученый, знающий всё о льде и снеге, коммунистка, скучающая дочка богатого папаши, а может, всё это вместе? Но облик Смиллы Ясперсен дробится, как на портретах Пикассо, рассыпается, она то похожа на заводной танк, то на охотницу, то вообще ни на что и ни на кого. Я дочитала до конца, но знаю не больше, чем в начале. Это головоломка, а не книга. То ли автор так закрутил, что сам не смог свести концы с концами, то ли это у меня после болезни голова стала работать хуже, но это первая книга за последние несколько лет, которую я не поняла. Если кто читал и разобрался, что к чему, прошу объяснить. Не то чтобы мне эта загадка не давала спать ночью, но воспринимаю "Смиллу" как некий вызов.
Может, такова и была цель автора, показать, как мало мы вообще можем? Одна из основных идей книги, как мне показалось, такова: человек, что бы он о себе не воображал, мал и слаб по сравнению с природой. Городской житель может думать, что он всё контролирует и всё знает, но те, чье сознание не так испорчено цивилизацией, понимают, что природу покорить и подчинить нельзя, и следует с почтением относиться к огромному миру, который неизмеримо древнее и могущественнее человека.
Но можно сделать и другой вывод, вселяющий надежду. Победить природу нельзя, не нужно и пытаться. Но у природы можно и нужно учиться, наблюдать, пытаться понять ее законы, изучать ее приметы, ее характер. И тогда, как в старых легендах, земля даст силу, волна вынесет на берег, ветер оградит стеной, а огонь обогреет. Смилла, конечно, такая настоящая легендарная героиня. Она наблюдательна, почтительна к суровым стихиям, возможно, именно поэтому она спасается из любой ловушки, и, оказавшись в тупике, не сдается, а находит выход там, где его, казалось, и не было. Прекрасный пример целеустремленности и изобретательности!
Если бы книги могли воспроизводить запахи, то эта, вопреки названию, пахла бы большую часть времени отнюдь не цветами. Это при том, что главный персонаж мужеского полу преуспевающий парфюмер, его жена очаровательная красавица, а любовница молоденькая и пикантная особа по прозвищу Конфетка. Однако Фейбер заставляет своих несчастных героев проделывать на наших глазах довольно малоаппетитные вещи, как правило, требующие уединения. Кроме того, что автор мучает Конфетку, Уильяма и Агнес, еще и они превращают жизни друг друга в ад. Почему так получается, объяснить очень трудно. Уильям и Агнес Рэкхэмы поженились по любви, спустя годы муж всё еще чувствует нежность к жене не смотря на ее душевную болезнь и припадки, однако похоже на то, что муж и есть главная причина болезни жены. Жаркая страсть Уильяма к Конфетке помогает девушке вырваться из публичного дома, но и приносит ей новые унижения и боль. Даже самому наивному читателю уже к середине понятно, что счастливого финала не будет, как бы ни повернулись события. Ведь для того, чтобы сделать счастливым кого-то из этой троицы, мир другого придется полностью разобрать, как домик из лего.
Книгу Фейбера не стоит читать вечером, если позже запланировано романтическое свидание или супружеский секс. Трудно найти чтение менее вдохновляющее. Мужчины предстают такими грязными похотливыми животными, что все обиды на сильный пол, какие только были у читательницы, оживают в памяти и поневоле приходит мысль: ах, всем им нужно от нас только одно. При этом ни одного мужчину нельзя назвать классическим негодяем, никто, кажется, не делает зло просто из желания "что бы такого сделать плохого". Самый злонамеренный человек это, пожалуй, мамаша Конфетки, принуждающая юную дочь к проституции. Сама же Конфетка, чувствуя в себе злое начало, пытается с ним бороться, удерживает в себе порывы сказать или сделать что-нибудь гадкое. А ведь это очень нелегко порой! Такое самообладание и желание стать лучше, по-моему, достойно уважения.
Перенесем внимание на персонажей второго плана. Вот пара Генри - Эммелин, которая должна являть пример любви высокой. Вряд ли кто захочет такому примеру подражать. Тут любовь к ближним и благотворительность соединяется с такой странной неспособностью сделать хотя бы малое усилие для своего собственного блага, что это уже напоминает слабоумие. Ну не будет человек в здравом уме шарахаться от счастья, даже от намека на счастье.
Чем дальше читаешь, тем больше проникаешься мыслью, что в жизни очень мало хорошего, не только счастья нет, но и покоя и воли тоже не хватает. Еще немного, и вот уже чувствуешь готовность вторить полковнику на инвалидной коляске, который вычитывает и запоминает исключительно плохие новости, и доводит потом весь этот ужас до всеобщего сведения с каким-то мрачным удовольствием. Апокалиптический настрой заразителен. Казалось бы, коль книга так безотрадна, почему бы не отложить в сторону, но, видно, темная сторона обладает сильной притягательностью, по крайней мере для меня. Если я окажусь на крыше, не смогу не подойти к краю и не глянуть вниз, хоть и голова закружится, и ноги будут подкашиваться. Так и эта странная книга, затянула, как в омут, заставила дойти до конца, чтобы в конце почувствовать холодный ветер, достающий до самой сердцевины, словно и там, внутри, пустота, сродни пустоте снаружи...
...свалил нас с мужем на второй день нового года. По-моему, это самое настоящее свинство, не правда ли? Я, конечно, всегда не прочь поваляться под теплым одеялом, но не все же каникулы, это уж перебор. Только мы пришли в себе, а уже и снова трудовые будни начались. Если б надо было писать сочинение про новогодние каникулы, мое было бы самым коротким и самым унылым.