Убежали длинные выходные, начались будни. Не печалюсь по этому поводу, за три дня успела и отдохнуть, и погулять, и полениться. Получила массу приятных эмоций, и настроение уже совсем весеннее.
Вчера были с мальчишками у мамы, посидели, поели, поболтали. Приезжал брат, он недавно вернулся с Канарских островов, отдыхал там с женой, сынишкой, и с мамой, они все под впечатлением от поездки, довольные. Брат, кажется, подумывает перебраться куда-нибудь за границу. Если они всерьез решат переехать, конечно, будем намного реже видеться. Но спорить с ним и отговаривать не буду, тем более, что у меня нет серьезных аргументов.
Дорогие подружки! Всех поздравляю с нашим праздником!
Улыбайтесь, как весеннее солнышко, расцветайте, как подснежники весной! Будем украшать мир!
Вчера впервые отчетливо поняла, почему женщины отваживаются на пластические операции. Вот как это вышло. Я ходила на праздник в садике, поздравляли мам с 8 марта, ну, я принарядилась, причесалась, накрасилась как следует. Вечером стала смывать красоту, осмотрела себя внимательней, чем обычно, и увидела я, что через уставшее лицо почти сорокалетней тетки смотрят на меня молодые глаза той девчонки, которой я была лет 15-20 назад. Несправедливо, почему я внутри не такая, как снаружи?
И я почувствовала, как может появиться желание подправить неновое личико и привести его в соответствие со своим представлением о себе, какой ты была когда-то и какой хочешь оставаться еще долго-долго.
Я не буду делать подтяжку, я же не актриса и не певица, незачем. Но теперь, наверно, и не буду думать про тех, что пытается остановить молодость хирургическим путем, что они дуры. Не дуры, наверно. Но это изначально проигранная игра.
Сейчас получила письмо на почту, что Антошку зачислили в первый класс, в ту школу, куда мы хотим попасть. Я очень рада, потому что до сегодняшнего дня не было уверенности, что нас возьмут.
Даже не верится, мне все кажется, что он такая же кроха, а осенью уже в школу пойдем.
Вчера с мальчишками ходили в лес, пока снег не растаял, решили накататься с горок в свое удовольствие, чтобы до следующей зимы хватило. Взяли надувную плюшку, термос с чаем и печеньки. Покатались, извалялись в снегу, домой принесли хорошее настроение и свежие впечатления, которыми хочу поделиться с вами.
П.С. Девочка с картинки не моя, просто понравилась.
Ну и раз уж зашла на свою страничку, выложу свои картинки, из-за которых забросила на время дневник. Участвовала в проекте "Народные сказки", где все желающие могли выложить свои сказочные истории, а другие желающие, такие же таланты-самородки, рисовали картинки к понравившимся сказкам. Сказки разные были, некоторые так себе, а некоторые очень даже интересные.
"Митька и пожарник", сказка про мальчика, который вдруг превратился в пожарную машину.
"Остров падающих звезд", про девочку, которая спасла упавшую звездочку, и было ей счастье.
"Какие мухи?" Сказка про двух котят. Эта картинка, на мой взгляд, наименее удачная.
"Котенок Кыш". История про бездомного котенка со счастливым концом. Ну нравятся мне котята, есть такая слабость.
"Добрая ночь". Длинная сказка, должно быть 4 картинки, успела нарисовать одну.
Ну вот и всё пока. Теперь за обложки принимаюсь.
Нет, не про черных, рыжих, даже не про мадагаскарских. Про тех, которые в голове обитают. Муж сегодня сказал про одну свою знакомую, что у нее эти тараканы какие-то особенно крупные и диковинные. Я спросила, а у меня? Он говорит: с твоими я уже познакомился, привык к ним, можно сказать.
Мне вот интересно, а у кого-нибудь из вас, дорогие читатели, есть свои тараканы? Если есть, то как вы к ним относитесь? Правда интересно.
Если меня попросят назвать быстро, не задумываясь, ассоциации к слову Бразилия, это будет: карнавал, жара, экзотика, секс. Так вот, в романе Апдайка есть в изобилии всё перечисленное, кроме карнавала, но и без него не скучно. Можно только подивиться изобретательности, с которой автор выдумывает всё новые испытания для юной влюбленной пары, сценаристы бразильских сериалов удавились бы от зависти. Начни пересказывать сюжет заинтересованному слушателю, так наверняка услышишь то же, что и врунишка из стихотворения Хармса: «ну, ну, ну, ну! Врешь, врешь, врешь, врешь! Мафиози, золотоискатель — ну еще туда-сюда, а индейские маньяки — это просто ерунда!» У меня есть что возразить недоверчивому слушателю. Во-первых, в жизни случается такое, чего ни один Апдайк, даже в паре с Хармсом не придумает. Во-вторых, это же Бразилия, кто его знает, чего там бывает, а чего не бывает. А в-третьих, если первые два пункта не убедили, считайте всё повествование сказкой для взрослых (возрастной ценз 18+), ну или легендой на новый лад, в этом жанре всякие преувеличения допустимы.
О чем же сказка? О том, можно ли переломить свою судьбу, сойти с начертанной от рождения орбиты. Можно не верить в судьбу, но мало кто может оспорить, что условия, в которых человек появляется на свет, во многом определяют дальнейшую жизнь. Взять к примеру темнокожего парня, назовем его Тристан. Его мать — дешевая проститутка, пропивает почти всё, что зарабатывает своим нелегким трудом; отец неизвестен, сам Тристан зарабатывает карманными кражами, в потайном кармашке всегда держит острую бритву, на всякий случай. Живет Тристан с матерью, братом, сестрой и дряхлой бабкой в самой жалкой лачуге в самой что ни на есть убогой дыре. Что ждет такого молодого человека? Тюрьма или гибель в уличной драке. А вот девушка, белая, симпатичная, зовут Изабель. Единственная дочка богатого папашки, живет в шикарном доме в престижном районе, учится в монастырской школе с девочками из хороших семей. Что у нее впереди, к гадалке ходить не надо: богатый муж, дом полная чаша, необязательная, но приятная работа — по желанию, если станет скучно.
Изабель и Тристан двигались каждый по своей орбите, но в один прекрасный жаркий день они оказались на городском пляже, слишком близко друг к другу, возникло непреодолимое притяжение, такое, что они уже никак не могли разлететься в разные стороны. И притяжение только усиливается, когда их пытаются растащить. Кто знает, если бы этой внезапной любви никто не мешал, может, она перегорела бы и сошла на нет, как многие юношеские страсти, редко первое сильное чувство длится до конца жизни, это случаи уж и впрямь легендарные. В романтические 18 лет я бы позавидовала Изабель, не злоключениям ее, тут завидовать нечему, но силе и мощи ее любви. Сейчас, в свои прозаические 38, сомневаюсь: если такой любви без таких страданий не бывает, нужны ли мне такие страсти? Хотя, как выясняется из бразильского романа Апдайка, некоторым как раз труднее вынести спокойную размеренную жизнь. Только и остается сказать: чего на этом свете не бывает!
Вдогонку, совсем недавно пришла в голову еще одна мысль по поводу этой книги. Апдайк несколько раз по ходу сюжета мастерски выворачивает ситуацию наизнанку, как перчатку, только собираюсь пожалеть Изабель, ведь она, решив не расставаться с любимым, теряет абсолютно всё. Но автор так меняет свет, что понимаешь: Тристану в сто крат тяжелее, эта милая неженка повисла у него на шее, как камень. Таких поворотов в романе много, что подводит к мысли: не делай поспешных выводов! Принцип этот, что и говорить, не нов, но отчего-то не всегда получается ему следовать. Так бывает с удобной вещью, которая лежит вроде на виду, но частенько забываешь ей пользоваться.
Обещала рассказать о прочитанных книжках, обещания нужно выполнять. Буду писать потихоньку в произвольном порядке.
Первым номером в программе выступает Петр Уксусов и его труппа бродячих артистов. Фамилия главного героя намекает на его несладкую жизнь, и действительно, семья его была бедной, чуть ли не нищей, отец - инвалид, да еще и сильно пьющий. В школе Петю считали умственно отсталым, потому что он не мог сказать и слова, когда его вызывали к доске. Зато в его руках оживали куклы, они говорили на разные голоса, пели, плясали, дрались. Мальчику повезло, он встретил старого кукольника, научившего способного парня секретам мастерства. А потом у подросшего Пети случилась еще одна важная встреча, он нашел любовь всей своей жизни, и не просто нашел, а утащил из детской коляски. Малышка Лиза, хорошенькая, как куколка, оказалась девочкой не простой, а заколдованной. Да, не смейтесь, на женщинах ее семьи лежало страшное заклятье. Мать Лизы покончила с собой, да и у самой Лизы с нервами было не всё в порядке. Надо сказать, что совместная жизнь с человеком, одержимым страстью к куклам никак не способствует душевному здоровью, бедной Лизе время от времени приходится лечиться в клинике у Бориса, друга детства, психиатра по профессии. Выстраивается треугольник: Петр, пытающийся сделать из жены куклу, Лиза, которая, кажется, не может и шага ступить самостоятельно (и правда кукла?), и Борис, привязанный к этой безумной парочке. Треугольник фигура банальная, однако накал страстей нешуточный, ожидаешь, что может рвануть, при чем в каком направлении, непредсказуемо.
Дальше пересказывать сюжет не буду, вдруг кто еще не читал и собирается прочесть, скажу лишь о своих впечатлениях. Книга в аннотации заявлена как смесь готического романа и психологической драмы. Замах на готичность действительно ощущается, семейные проклятия, оживающие куклы, похищенные либо заложенные дьяволу души, и декорации выстраиваются соответствующие. Но кажется, что всё это не всерьез, по крайней мере я не смогла поверить всей этой средневековой жути, может быть, читала не в подобающем настроении. Хотя мне всё-таки думается, что Рубина взялась за несвойственный ей жанр. Судя по ее интервью и книгам, читанным ранее, Дина Ильинична дама сугубо реалистическая, крепко стоящая на земле двумя ногами, человек дневной и жизнелюбивый. Ну не ее это стихия, все эти мрачные тени, леденящие тайны. Такие вещи должен писать человек, сам верящий в нечистую силу, как Гофман, Гауф, По, или наши Гоголь и Одоевский; или по крайней мере талантливый стилизатор, способный выдержать заданный тон и не сбиться. Рубина сбивается, ей хорошо удается описания городов, смачные разговоры, и про колоритных чудиков обоего пола она пишет с увлечением, вот ее и заносит в привычную сторону. Именно эти куски в романе интересно читать, а вот когда идет якобы иррациональное, такие места просто пробегаю глазами. В них нет никакой загадки, верней отгадка дается так просто, что это разочаровывает.
После прочтения осталась с ощущением, что получила от книги меньше, чем ждала. Главным героям трудно посочувствовать, не смотря на их огромную любовь и невероятные страдания. Петр получился довольно отталкивающим, просто непонятно, как такого монстра можно любить, да еще такой захлебывающейся любовью. А про Лизу не совсем ясно, что она за человек. Мы слышим от Бориса, что она много знает, много читала, интересно размышляет, ну так можно было дать ее прямую речь, чтобы можно было убедиться в этом. А так от нее слышны только жалобы и истерики. Возможно, это результат действия лекарств, которые она принимает в большом количестве? В таком случае, ее и правда можно пожалеть.
Второстепенные персонажи, как ни странно, получились более живыми и объемными, хоть это и нарушает законы перспективы, первый план, как правило, прорабатывается наиболее детально.
3. Лоренцо Лотто в Пушкинском.
До посещения выставки ничего не знала о нем, оказывается, с именем Лоренцо Лотто связана довольно интересная история. Художник родился в Венеции в 1480-м году, жил в эпоху позднего Возрождения. В родной Венеции он по каким-то причинам не задержался, покинул ее в довольно юном возрасте, начал разъезжать по северной Италии, где выполнял заказы для церквей и для частных лиц, в основном это были картины на библейские сюжеты, а также портреты. Видимо, среди поклонников его творчества не было очень богатых людей, поэтому художник большого состояния не нажил, и не получил того признания, на которое надеялся и которого заслуживал. Пишут также, что художник не очень умел ладить с людьми, может, и это тоже было причиной его неуспеха. Семьей он не обзавелся, и жизнь свою окончил в монастыре в 1556-ом году.
Но и после смерти невезение Лоренцо Лотто не кончилось. Знатоки итальянского искусства считали его художником отнюдь не первого ряда, а в лучшем случае второго, если не третьего. Многие его картины приписывали другим, более знаменитым художникам, поднимая тем самым на них цену. Так, единственная картина Лотто в Пушкинском музее, "Мадонна дель Латте", числилась сначала за Леонардо да Винчи, а в XIX понизилась в статусе, будучи приписанной его ученику, Чезаре да Сесто.
Лишь в конце 19-го века американский искусствовед Бернард Бернсон вновь "открыл" Лоренцо Лотто, выделив ряд картин эпохи Возрождения, отличающихся от полотен известных мастеров, и вернул им имя подлинного автора. Доказательствами авторства послужили письма самого Лотто и его дневник.
Искусствоведы находят в работах Лоренцо Лотто влияние Рафаэля, Корреджо, а также немецких и голландских художников. Чтобы составить свое мнение, посмотрим сами на работы Лоренцо Лотто.
«Мадонна, коронуемая ангелами, с Младенцем и святыми Стефаном, Иоанном Евангелистом, Матфеем и Лаврентием» (1538 г.)
«Мистическое обручение св. Екатерины» (1523).
Вы, конечно, заметили в правом верхнем углу картины серый прямоугольник, совсем не украшающий полотно? Говорят, что на этом месте был изображен прекрасный пейзаж с видом на гору Синай. Но в 1527 году, когда французские войска находились в Италии, один солдат вырезал приглянувшийся кусок картины и увез с собой, вероятно, с целью украсить стену собственного дома. Наверно, пейзаж и вправду был очень хорош.
«Св. Семейство со св. Екатериной Александрийской». (1533 г.)
Ангел и Дева Мария (1526 - 1530), парные картины, предназначались для церковного алтаря, если не ошибаюсь.
«Портрет Лючины Брембати» (около 1518)
«Принесение во храм» (1554-1555).
Считается, что это последняя работа Лоренцо Лотто. Мне она кажется немного жутковатой из-за темного провала ниши над головами людей.
«Св. Иаков странник» (1511-1513 г)
В нашем Эрмитаже есть несколько картин Лотто. На московскую выставку были привезены работы, хранящиеся в разных городах Италии.
2. Леонардо да Винчи. "Кодекс о полете птиц"
Строго говоря, вся выставка - это один экспонат, зато какой! Это настоящая рукопись Леонардо да Винчи, прибывшая в наш Пушкинский погостить из Королевской библиотеки в Турине. "Кодекс о полете птиц" содержит записи наблюдений великого изобретателя, иллюстрации, схемы, чертежи, посвященные полету птиц, как можно догадаться из названия. Правда, на некоторых страницах есть рисунки, к данной теме не относящиеся, например, лист какого-то растения, портрет бородатого мужчины; в статье на сайте Пушкинского музея сообщается, что эти рисунки были сделаны до написания рукописи, возможно, у Леонардо не было чистой бумаги и он писал "Кодекс" на чем придется.
Понять записи Леонардо я не смогла, но благодаря той же статье узнала сама и могу поведать вам, что на первых листах Кодекса рассматриваются вопросы механики, такие, как: вес, трение, равновесие, движение тел по наклонной поверхности. Дальше, как я сама уже поняла из рисунков, Леонардо рассказывает о том, как устроено крыло птицы снаружи и внутри, изучает последовательность движений, совершаемых птицей во время полета. Великий ученый анализирует, как именно птицам удается совершать в воздухе те или иные маневры, а также чертит модели механизмов, которые могли бы повторить движения птиц. Разгадывая загадку птичьего полета, Леонардо да Винчи размышляет, как научить летать человека.
Слава техническому прогрессу! "Кодекс о полете птиц" можно перелистать, не оригинал, конечно - тот лежит под стеклом, но электронную полноразмерную копию.
К сему прилагаю несколько страниц рукописи, найденных в сети.
В пятницу ходила в Пушкинский, попала сразу на несколько выставок. Расскажу о них коротенько, может, кому интересною
1. Пять веков итальянского рисунка.
Выставлялась довольно большая подборка рисунков итальянских художников. Читая подписи, поняла, что человек я темный, имена-фамилии почти все были мне незнакомы. Удивила отличная сохранность даже самых старых работ, все-таки пятьсот лет не шутка, почему-то думала, что карандашные работы столько не живут, может, нужны специальные условия хранения? Не все рисунки выполнены в карандаше, некоторые нарисованы тушью, было также несколько акварельных работ. Далее выкладываю наиболее понравившиеся мне рисунки из тех, что удалось выловить в интернете.
Франческо Маццола Пармиджанино "Лист с этюдами голов"
Джузеппе Чезари - обратите внимание на абсолюстно человеческое "выражение лица" у коня! Качество фотографии не очень хорошее, к сожалению.
Джованни Баттиста Нальдини (около 1537-1591). "Омовение ног"
Лука Джордано (?) (1634 - 1705). "Пьета", перо коричневыми чернилами, размывка кистью коричневым тоном
Франческо Дзуккарелли (1702 - 1778). "Пейзаж с фигурами на берегу реки и церковью", перо, коричневые чернила, кисть, тушь, акварель по наброску черным мелом
Джованни Баттиста Пиранези (1720 - 1778). "Крепость в Терни", перо коричневыми чернилами, кисть по наброску сангиной
Джачинто Джиганте (1806 -1876). "Вид Неаполя со стороны Коноккьи", акварель по наброску карандашом
Умберто Брунеллески (1874 - 1949). "Коленопреклоненный мужчина на фоне сада", 1905. Рисунок для журнала "Весы". Перо, кисть, тушь, белила по наброску карандашом
Эмилио Греко - снова не самая удачная фотография, но она все же позволяет получить представление о своеобразном стиле художника.
Работы в залах развешаны в более-менее строгом хронологическом порядке, так что, двигаясь от самых ранних, классических работ к рисункам 20-го века, подмечаешь у старых мастеров стремление как можно точнее изобразить реальность, у художников современных, напротив, реальный объект только повод выразить свои чувства, мысли, настроение, а сходством с действительностью можно пренебречь. Яркий пример такого вольного обращения с натурой перед вами.
Аттилио Стеффанони (род. в 1938). "Кремль и храм Василия Блаженного", 1996. Акварель, тушь, карандаш
Подводя итог, могу сказать, что выставка, конечно, интересная, но не так чтобы обязательная к просмотру. Помню, была на выставке рисунков русских художников, ходила целый день, не хотелось уходить, вышла в полном восторге. А здесь многое понравилось, некоторые рисунки прямо очень-очень понравились, но восторга не получилось. Может, это я чего не поняла.
В следующем сообщении расскажу о других выставках. Кстати, выставка ительянских рисунков открыта еще до середины
...сложно что-то написать, не знаю, с чего начать, столько всего произошло.
Каникулы давно позади, пролетели-просвистели, и не помню уже как. Помню смутно, что навещали родственников, всех по очереди, была у бабушки, у мамы, у родителей мужа, у брата. Никого не забыли.
Несколько книжек прочитала, хороших и не очень, про хорошие надо бы рассказать хотя бы коротенько, может, и возьмусь.
Ходили в кино, смотрели "Жизнь Пи" - вышла в совершеннейшем восторге, думала, напишу, расхвалю всем, кто еще не смотрел, сейчас уже в затруднении, опять-таки не знаю, с чего начать.
Неделю назад вернулась из больницы, поняла, что отвыкла от дома, хотя отсутствовала не так долго. И еще странность, по больничным коридорам летала, а дома нету сил, все хочется присесть или прилечь, и чтоб кто-то пожалел.
Милые друзья, всех поздравляю с наступившим уже Новым Годом! Хотя нам приходится побыть дед-Морозами и Снегурочками, в душе мы все равно девчонки и мальчишки, которые верят в чудо. Поэтому всем желаю самых веселых и добрых чудес и хорошего настроения круглый год!
Скачала эту книгу, потому что прочла восторженный отзыв о Владиславе Отрошенко, к сожалению, не могу вспомнить, кто хвалил и в каких именно выражениях. Я же даже фамилии такой не слыхала, стало интересно.
Электронный вариант книги включает в себя несколько произведений:
Приложение к фотоальбому — роман
Двор прадеда Гриши — повесть
Новочеркасск — повесть
Из жизни олуха и его приятеля, Старуха Тамара, Гость — рассказы.
Книга недлинная, всего 226 страниц, что на роман, две повести и три рассказа совсем не много, и это несомненный плюс. Я прочитала меньше, чем за день, хотя, признаюсь, схалтурила. Заглавный роман честно прочла меньше чем до половины, дальше пролистала. Меня порой притягивают странные произведения, вещи с безуминкой, но тут попался, очевидно, не родственный мне вид безумия. В романе описывается огромный дом странного семейства: матушка Аннушка, отец семейства по имени Малах, усохший и забытый где-то в кладовке под кучей хлама, их дети, все дядюшки, числом более двух десятков. Все сыновья рождаются уже с бакенбардами, а в дальнейшем растут не как положено млекопитающим, меняя пропорции тела, а как рыбы, просто увеличиваясь в размерах. Интрига вроде бы есть, один из дядюшек, самый красивый и артистичный, рожден от другого отца. Но сюжет просматривается слабо. Кроме того, мне показалось, что деревянный Щелкунчик с глазами навыкате из сказки Гофмана и симпатичнее, и куда больше похож на человека, чем все Малаховичи с их родителями вместе.
Скучно стало читать про этих чучел, перешла к прадеду Грише. Про него в сто раз интересней, он и сам фигура колоритная. Большой, с огромной головой, на которой обитают пчелы и прочие насекомые впреремежку с цветочками и листочками; вечно вокруг него всякая живность, а лет ему — никто не знает сколько. Чем не языческое божество? И в то же время живой дед, не без слабостей, иногда нетрезвый, иной раз и палкой может отлупить, если кто мешает слушать любимый граммофон. Другие обитатели двора и ближайшие соседи тоже существа не совсем обычные, пожалуй что и нечисти сродни: один дед из омута пришел с рачьей клешней вместо руки, у другой бабки и вовсе черти семечки жарят. Дед-гришиному правнуку все эти чудеса не кажутся невероятными, он в том счастливом возрасте, когда верят во все и все принимают как должное.
В повести «Новочеркасск» тоже полно странноватых персонажей, хотя... Рассказывает истории ребенок, тот самый, что жил у прадеда Гриши, только теперь он постарше. Возможно, с точки зрения ребенка все взрослые кажутся немного странными, а их поступки и слова не всегда понятны. Почему, например, для бабушки сломанный веер дороже чудесной целой свистульки, решительно не ясно; и что такого страшного в слове «планетарий», почему оно так напугало и рассердило попа Василия? Часть ответов на детские вопросы мы знаем, часть можем додумать, но какая-то часть вопросов так и останется без ответа, когда вся книга будет уже прочитана.
Для меня самым большим вопросом остался такой: понравился ли мне новый для меня автор, буду ли еще его читать и рекомендовать знакомым? Не могу сказать, что не понравился совсем. Некоторые кусочки текста притягивают внимание и будят воображение, подобно старым фотографиям из чужого альбома. А некоторые снимки столь тягостно темны и размыты, что вовсе ничего не разберешь. Если говорить о литературных ассоциациях, мне почему-то вспоминались Гоголь и Маркес, хотя сходство не такое сильное, чтобы быть навязчивым. Советовать всем и каждому не могу, чтение несколько специфичное.
После прочтения этой книги изменилось мое представление о Набокове, прежде я считала его талантливым автором, пишущим на сомнительные темы. Первой набоковской книгой, которая мне попалась, была «Лолита». Я сама тогда была не намного старше героини. Лолита мне показалась простушкой и дурочкой, но и главный герой со всем его культурным багажом и якобы утонченными чувствами вызвал у меня скорее брезгливость, чем симпатию. В то время я была максималисткой и была скора на вынесение приговоров, как и многие в юности; отношение к герою я перенесла на автора, рассудив, что так прочувствованно написать от первого лица про мерзкого дядьку может только такой же старый извращенец.
Прочитанная значительно позже «Ада» только укрепило меня в моем мнении. Книга написана необычайно хорошо и живо, но сама тема меня несколько шокировала. Назовите меня ханжой, но любовь брата и сестры мне не кажется нормой.
Зачем же тогда начала читать «Дар», если уж было такое предубеждение против автора? Очень уж хвалят книгу, да, может, и некое не вполне чистое любопытство подталкивало. Сразу скажу, ничего провокационного в этом романе нет. Герой, Федор с гордой фамилией Годунов-Чердынцев, прекрасный молодой человек, совершенно здоровый как физически, так и нравственно. Плавает, загорает голышом, ходит пешком, когда нет денег на трамвай, и легко мирится с разнообразными неудобствами своего небогатого быта, главное, чтобы были перо и бумага, и свободное время. Федор поэт и писатель, уже издана одна книжка его стихов (раскуплено менее 30-ти экземпляров), и зреют новые замыслы, книги, которые, кажется, уже неосязаемо существуют, осталось лишь их воплотить. И вот он пытается написать о своем отце, известном ученом-энтомологе, не вернувшемся из последней экспедиции; но эта книга не написалась, а получилась другая, про Чернышевского, того самого, который задавался вопросом «Что делать».
Не сказала сразу, а ведь это важно — молодой писатель живет в эмиграции, в Берлине, и в этом его горе. В Германии он не прижился, немцы ему скорее неприятны, он их не понимает и не принимает, хотя на языке говорит хорошо, спасибо дворянскому образованию. Все милые его сердцу образы связаны с Россией, поэтому круг его читателей, которым он может быть близок и интересен, крайне узок, это такие же эмигранты, да и то далеко не все из них любители поэзии. Таким образом, Годунов-Чердынцев, одаренный, с тонким слухом, с отличным вкусом безнадежно проигрывает по количеству читателей и почитателей Чернышевскому, у которого речь корявая, а слуха и вкуса и вовсе нет. Тем не менее Чернышевский, этот неуклюжий, нелепый сын священника, косноязычный критик и невозможно скверный литератор, стал для своего поколения властителем дум, а спустя годы, уже при новой власти, его именем называют улицы. А что ждет прекраснейшего Федора Чердынцева, кто его будет печатать и кто читать, это остается под большим вопросом. Справедливо ли это, и почему так происходит? Кто может ответить?
И что есть дар? Меня этот вопрос живо интересует. Если чувствуешь в себе силы и желание творить, значит ли это, что у тебя талант? Оценят ли его, и как оценят, и важна ли оценка, может быть, нет, а важен как раз сам творческий процесс? Есть о чем подумать. Спасибо Набокову, сижу и думаю.
По настоятельной просьбе Антона занялись сегодня пряниками. Навели тесто, напекли, раскрасили, пока не съели. Вот что получилось, девочки-рукодельницы и мастерицы, не судите строго, это первые наши пряники!
Интереснее всего раскрашивать, конечно.
Сейчас читаю роман Набокова "Дар", с огромным удовольствием. Бесконечно очарована набоковским слогом и словом, легкость, остроумие, снайперская точность в определениях и характерных деталях, в одной такой детальке - целый образ.
Готова цитировать абзацами, до того нравится.
"Часто повторяемые поэтами жалобы на то, что, ах, слов нет, слова бледный тлен, слова никак не могут выразить наших каких-то там чувств (и тут же кстати разъезжаются шестистопным хореем), ему казались столь же бессмысленными, как степенное убеждение старейшего в горной деревушке жителя, что вон на ту гору никогда никто не взбирался и не взберется; в одно прекрасное, холодное утро появляется длинный, легкий англичанин - и жизнерадостно вскарабкивается на вершину".
"Федор Константинович внезапно почувствовал - в этой стеклянной тьме - странность жизни, странность ее волшебства, будто она на миг завернулась, и он увидел ее необыкновенную подкладку."
Это же чудо как хорошо!
Или вот: Некий литературный критик "...был славен тем, что не только не мог разобраться в отчетной книге, но, по-видимому, никогда не дочитывал ее до конца. Бойко творя из-под автора, увлекаясь собственным пересказом, выхватывая отдельные фразы в подтверждение неправильных заключений, плохо понимая начальные страницы, а в следующих энергично пускаясь по ложному следу, он добирался до предпоследней главы в блаженном состоянии пассажира, еще не знающего, а в его случае так и не узнающего), что сел не в тот поезд."
Жила у наших детей мышка, шустрая такая. Почему-то стала сама себе пузо раздирать, свозили к ветеринару, проверили, никаких болячек не нашли, все равно раздирает до крови. Мажем ранку, ничего не помогает. Решили мы с мужем ее перевязать или хотя бы пластырем заклеить, чтобы поджило, да пока возились с ней, она померла прямо у мужа на ладони. То ли напугали мы ее, а может и сдавили сильнее, чем можно было и придушили нечаянно. Как бы я не оправдывалась, получается, что мы ее убили. Из-за своей самонадеянности, из-за того, что всегда знаю, как лучше, а сама не знаю ничего. Чувствую себя второй день монстром. У ребенка глаза на мокром месте. Но ни одного слова обвинения я от него не услышала, только все спрашивает, зачем мы все-таки так сделали.
Насколько надо быть осторожным, когда у тебя в руках живое существо.