Он:
Сидит за столом, чертит. Задумчиво, немного раздраженно наносит линию, тут же тщательно стирает. Именно эта тщательность и выдает его напряженное состояние.
Сидит, намеренно отвернувшись от входа. Это видно по его спине, по вывернутой, неудобной позе, по истошной увлеченности процессом черчения.
Она:
Входит. Демонстративно спокойно, будто бы говорит себе «дыши ровно, считай до десяти и обратно, и снова считай, спокойно, спокойно, спокойно...». Аккуратно поворачивает ключ в двери, аккуратно открывает дверь, аккуратно кладет ключи на полку, аккуратно снимает пальто, аккуратно снимает сапоги, находит также неторопливо тапочки, надевает их.
Давно заметила напряженную спину мужа. Старается не смотреть в его сторону. Избегает ее. Но из коридора единственное, за что цепляется глаз – его спина. Она едва не сбивается со своего настроения, таким трудом ей давшегося. Еще несколько глубоких длинных успокоительных вдохов и выдохов.
Делает шаг по коридору в сторону мужа. Но тут вспоминает что-то важное, и вся ее собранность рассыпается. Она бросается к сумке, резко открывает ее, застревает на середине, дергает несколько раз, ломает молнию, роется, находит конверт. Расправляет его, успокаивается (вдох-выдох), на секунду задумывается, решает: открывает конверт, достает исписанный лист бумаги. Автоматически аккуратно складывает сначала конверт, затем письмо, удивленно смотрит на конверт, улыбается, мнет. Не сразу соображает, куда деть теперь уже ненужный комок бумаги. Кладет в сумку, снова делает шаг в сторону комнаты, понимает, что конверт - даже смятый – связь с этим домом, с этой историей и необходимо избавиться и от него. Возвращается, достает бумагу из сумки. И так уже и идет в комнату, к напряженной ожиданием спине мужа: в одной руке комок из конверта, в другой – свернутый четырехугольник письма.
Он:
Услышал ее сразу, даже почувствовал еще в подъезде. Когда поворачивался ключ в двери, на секунду замер, затем снова принялся за работу. С еще большим старанием, чем прежде.
Все время, пока она мучилась в прихожей с письмом, он ждал. Она уже пять минут, как должна была войти в комнату, где сидел он, уже пять минут назад все должно было разрешиться, открыться, перестать мучить и вынимать душу. Пять минут назад должна была прекратиться эта уже двухлетняя подозрительная неизвестность. Да, впрочем, какая неизвестность, когда все ему уже давно было известно. Только он не мог без нее, не мог сам, не мог с чужих слов. Он все это время ждал, что она вот-вот скажет все сама. И тогда – думал он – он убьет себя. Или ее. Или его. Или обоих, и потом себя. Невозможно было никого не убивать. Никак невозможно.
Сначала он ждал постоянно. Каждый поворот ее ключа в двери, каждая пауза в ее бытовом монологе, каждый задумчивый взгляд, направленный на него, приводили его в неистовство, и каждый раз ничего не происходило. Тогда он банально устал. Устал и ждать, и бояться, и взрываться, и сдерживаться снова и снова.
Может быть, в один из тех дней он и сошел с ума. Тихо, совсем тихо. И также – совсем – немножко. И пока об этом знал только он.
И может, от этого своего легкого помешательства он вдруг почувствовал-понял, что ЭТО случится сегодня.
И он взял непомерный для одного инженера заказ, непомерный по срокам, и даже – как ни странно – по деньгам. И сидел за ним с почти самого утра. И ждал. Ждал все время: когда встречался с заказчиком, когда обсуждал условия, когда изучал приложенные данные, когда ехал домой, когда ругался с кондуктором в трамвае, когда ехал в лифте с соседкой и собакой, когда открывал дверь квартиры, когда раскладывал чертежи и бумаги, когда работал.
А она стоит на пороге. И уже целых ПЯТЬ минут как должна была войти в комнату. И уже целых пять минут как он был бы избавлен от этой муки.
Но вот сейчас у него нет решения. Он хотел убить? Да. Хотел. Скорее всего. Наверное. Может быть. Вряд ли.
Он был взбешен? Да. Был. Скорее всего. Наверное. Может быть. Вряд ли.
Он не помнил.
Он все время этого ждал. И все-таки она застала его врасплох.
Она:
Старается говорить ровно, спокойно:
- Привет…
Он:
не оборачиваясь, кивает.
Она:
Сперва хочет сделать ему замечание, что он сидит к ней спиной, и не поворачивается, и толком даже не здоровается, но затем раздумывает, и направляется к шкафу. Встает перед ним, вспоминает. Нет, это не лирические воспоминания, ей просто необходимо вспомнить, куда в последний раз она засунула чемодан. Ей сейчас нужен самый большой чемодан, чтобы сразу вывезти как можно больше. Ищет. Шкаф большой.
Сначала она старается не производить много шума, делает все аккуратно. Но ей начинает казаться, что выходит все это ужасно медленно, и она ускоряет темп, увлекается, одновременно с поиском чемодана ей приходит в голову мысль, что можно сразу доставать из шкафа вещи, и складывать рядом с ним, чтобы потом еще раз не лезть на уже осмотренные полки. И вот уже из шкафа вываливаются кофты, платья, юбки, брюки, белье, еще белье, подушка, одеяло, джинсы,
Читать далее...