Нахожусь в постоянном изумлении от инициатив Госдумбы - То пиво, то опять - правый руль... ДА ВАМ, ЧТО, КОЗЛЫ ГЛУПЫЕ, РЕАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ В РОССИИ НЕ ВИДНО?

Цитировать нет смысла, очень интересная подборка, смотрите сами: http://www.km.ru/front-projects/russkii-yazyk-veli...usskii-yazyk-velikoe-dostoyani

Как-то неожиданно, но вполне предсказуемо исполнилось 65 лет.
Госслужбе такие мудрые и опытные чиновники не нужны и наступила ПЕНСИЯ...
Образовалось огромное количество свободного времени.
Идей, чем занять эту пустоту, пока нет, есть много советов - типа "Надо тебе заняться чем-нибудь..."
С пьянством я покончил (С утра выпил - целый день свободен), так что надо что-то полезное и интересное придумать.
Главным украшением в настоящее время являются контакты с Внучкой и Внуком.
Они у меня такие клёвые!

В одын савсем прекрасный страна, много-много лет назад тому, да, жил один прекрасный юнош. Он жил савсем одын на горе с гордым именем Эльбрус.
И ему хотелось чего-то, но он не знал, как это ему сделать, да?
На другой гора с именем Арарат жил прекрасный девушк, савсем одна жил, да... Савсем мужской ласки не знал этот девушк...
И как-то один раз юнош увидел, что девушк идет на луга (такой место, где трава растет) доить свой коз. Малако доить, сыр делат потом, да!
И юнош громко кирикнул девушке: "Эй, одын прекрасный девушк! Ты куда пошел, зачем одын ходишь, да? Туда не ходы, сюда ходы, очень нужно, да!"
Ветер донес слова до девушк и она услышал их, да?
Девушк не стал доить коз, малако там, сыр делать, а два-три-несколько дней подумал и одел свой самый лючший пилатье, самый красивый серьги, самый красивый браслеты и бусы, взял кувшин с вином и пошел к юнош.
Девушк спустилась вниз с гора Арарат, прошла через лес, переплыл бурные реки, очень долго шел, устал, да?, прошла через лес у горы Эльбрус и взобралась на самый вершина и пришла в саклю к прекрасный юнош. Юнош сидел на кровати и чтото руками делал, да?
"Эй, прекрасный юнош! Это я к тибе пришол, зачем звал, скажи, да?
И прикрасный юнош ответил: "ЗАЧЕМ ЗВАЛ, ТЕПЕРЬ НЕ НУЖНО, ДА?"!
Какой морал из этот древний притча?
Да морал простой, да? - ЮНОШ ЗОВЁТ - БРОСАЙ ВСЁ - КОЗ, БУСЫ, ПЛАТЬЕ И БЕГИ К НЕМУ, А ТО ТАК ВСЮ ЖИЗНЬ ДЕВУШК И ОСТАНЕШЬСЯ!
© 2011 vpmosyas IMHO ™ ®

"Глупо искать здесь следы антирусского заговора. Антирусский заговор, безусловно, существует - проблема только в том, что в нём участвует всё взрослое население России..."

Слушать этот музыкальный файл

Мищуки

Фотографии ВладимирП :




Читать далее...

Сценарий:
Девушка задумчиво сидит с кружкой кофе, ее ноги укрыты пледом, она смотрит в сторону, сжимает кружку, держит ее в руках, обхватывает пальцами и перекатывает в ладонях, из кружки идет легкий пар, девушка улыбается своим воспоминаниям и делает глоток. Все бегут покупать этот кофе.
Съёмка:
Девушка задумчиво сидит с кружкой кофе, её ноги укрыты пледом, она смотрит в сторону, сжимает кружку, держит ее в руках, обхватывает пальцами и перекатывает в ладонях, из кружки идёт...
Чтобы пар был аппетитным, нужна очень горячая жидкость. По сюжету девушка долго держит чашку в руках, она ее прижимает ладонями.
Актриса не может сжимать кружку, в которой кипяток – это раз. Она не может с удовольствием пить такой горячий кофе – это два.
У неё сразу рефлекс подуть и отпивать мелкими глоточками, слегка прищуривая глаз.
Главное для заказчика ролика получить аппетитное отпивание рекламируемого напитка, чтобы актриса изобразила удовольствие и улыбку Джоконды, а не сидела с перекошенным лицом и опухшим языком после десятого дубля.
Видя пар в кадре, потребитель чувствует аромат кофе. Поэтому пар тут – очень важное.
Девушка сжимает кружку, улыбается своим воспоминаниям и изображает вкусный глубокий глоток. Из кружки идет аппетитный пар.
При определенном ракурсе не видно, что напитка внутри нет. В кружке нет специального пиротехнического порошка – он даёт дым, а не пар.
Чтобы получить идеальный пар, который аппетитно смотрится в кадре, берут тампон Тампакс, мочат его в воде, кладут в микроволновку и нагревают. Нагретый мокрый тампон помещают в пустую кружку, дают в руки актрисе, она сжимает ее в задумчивости, улыбается своим воспоминаниям и изображает глоток.
От мокрого Тампакса, разогретого в микроволновке, самый красивый на свете пар, который рассеивается в воздухе мягкими складками.
Все бегут покупать этот кофе.

Англия - сэр Винсент Пуух
Армения - Виник Пуханян
Бельгия - Виннил де Пухильде
Бразилия - Лиуш Назарио Соуса Лима Франсиско Винниуш Пухинья де ля Санта Мария
Германия - Хер Вильгельм фон Пухен
Голандия - Винсент ван Пухкелен
Грузия - Виначар Пухашвили
Дания - Винни Пухсен
Израиль - Виннихак Пухберг
Индонезия - Виннилар Пухарто
Индия - Виннира Пуханди
Ирак - Виннидам Пухеин
Иран - Винниех Пухейни
Ирландия - Винни О'Пух
Италия - Винсенте дель Пухини
Испания - дон Виннио Пухалес
Камерун - Кхвини Мбпух
Китай - Вин Ни Пух
Ливан - Виннин Пухнан
Нигерия - Виннибу Пухегбени
Норвегия - Виняер Гуннар Пухяер
Россия - Винни Владимирович Пухин
Саудовская Аравия - шейх Вин ибн аль Насер эль Сахиб эс Пухар
Франция - Виниус д`Пухле
Швеция - Вин Пухсон
Шотландия - Винни МакПух
ЮАР - Виньсон Пухела
Япония - Винихоту Пухинага
Казахстан - Винибай Пуханбекулы

1917 год, только что взят Зимний. В Смольном праздничный митинг:
матросы, пролетариат... На трибуне Владимир Ильич:
- Товагищи! Великая пголетагская социалистическая геволюция свегшилась! Уга!
Все: - Ура-а-а!
В воздух летят кепки, бескозырки, все беснуются от счастья. Ленин:
- Тепегь пголетагий будет габотать всего 8 часов в день!
Все опять: - Ура-а!
Счастье полное, стрельба в воздух, шапки до потолка...
Ленин: - А потом пголетагий будет габотать всего шесть, пять, четыге, тги, два часа в день! А потом вовсе не будет габотать, товагищи!
Все ну в полном экстазе, опять стрельба, крики: - Да здравствует Ленин, партия...
Ленин идет с трибуны, садится в президиум, вытирает пот со лба и весело обращается к Сталину:
- Нихуя не хотят габотать, ни-ху-я!!!

О себе я могу сказать твердо.
Я никогда не буду "очень" высоким. И "очень" красивым. И "очень" стройным.
Меня никогда не полюбит Мишель Мерсье.
И в молодые годы я не буду жить в Париже.
Я не буду говорить через переводчика, сидеть за штурвалом и дышать кислородом.
К моему мнению не будет прислушиваться больше одного человека. Да и эта одна начинает иметь свое.
Я наверняка не буду руководить большим симфоническим оркестром радио и телевидения.
И фильм не поставлю. И не получу ничего в Каннах.
Ничего не получу в смокинге, в прожекторах в Каннах. Времени уже не хватит... Не успею.
Никогда не буду женщиной. А интересно, что они чувствуют?
При моем появлении никто не встанет...
Шоколад в постель могу себе подать. Но придется встать, одеться, приготовить.
А потом раздеться, лечь и выпить. Не каждый на это пойдет.
Я не возьму семь метров в длину... Просто не возьму. Ну, просто не разбегусь.
Ну, даже если разбегусь. Это ничего не значит, потому что я не оторвусь... Дела... Заботы...
И в этом особняке на набережной я уже никогда не появлюсь.
Я еще могу появиться возле него. Против него. Но в нем?! Так же и другое...
Даже простой крейсер под моим командованием не войдет в нейтральные воды... Из наших не выйдет.
И за мои полотна не будут платить бешеные деньги. Уже нет времени!
И от моих реплик не грохнет цирк и не прослезится зал. И не заржет лошадь подо мной...
Только впереди меня.
И не расцветет что-то. И не запахнет чем-то. И не скажет девочка: "Я люблю тебя".
И не спросит Мама: "Что ты ел сегодня, мой мальчик?"

ШПИОНСКИЕ СТРАДАНИЯ... (Новые 17 мгновений Штирлица...)
20.06.2006 (11 часов 48 минут)
(Из служебной характеристики на члена профсоюза автомехаников и «Партии любителей пива» с 1992 г. ИСАЕВА Максима Максимовича, 1960 г.р., русского, неженатого.
«… Истинный падонок. Характер сложный, непредсказуемый. Близок к нордическому (финскому или эстон-скому), но иногда отважный и безрассудный. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения, занимает редко, всегда отдает во-время, при разливе безупречен. Безукоризненно выполняет служебный долг. Беспощаден к чайникам, лохам, олигархам, прикинутым и крутым. Отличный спортсмен: чемпион автосервиса по домино и нардам. Холост; в связях, порочащих его, замечен не был, но неоднократно попа-дался. В связях, не порочащих его, был неоднократно замечен, но не попадался. Отмечен наградами руко-водства автосервиса и президиума ПЛП…)»
21.06.2006 (18 часов 38 минут)
... ИСАЕВ Максим Максимович работал в одном московском автосервисе.
Совпадение его имени, отчества и фамилии с известным литературным и кинематографическим персонажем наложило отпечаток на всю его жизнь, начиная с детского сада…
В саду одногруппники и сотоварищи по горшковой комнате звали его «СТИЛИЦ», позже, с пре-одолением трудностей с выговариванием буквы «РЭ» и переходом из сада в школу, за ним прочно закрепилась кличка «ШТИРЛИЦ», которая действовала и до сих пор, и к которой он привык и давно сроднился…
Надо сказать, что ни внешне, ни внутренне, он не был похож ни на молодого Тихонова, ни на героического разведчика.
Росту он был среднего, внешность имел стандартную, унаследованную от рязанских предков – курносый нос и конопатое, круглое лицо с ярко-голубыми глазами. Никаких графов, князей и фонов в роду у него не было.
Чтобы не менять сложившихся обстоятельств, мы и в дальнейшем так его и будем его называть – Штирлиц.
Конечно же, длительное ношение шпионского прозвища наложило на него свой отпечаток – он частенько чувствовал себя разведчиком, оглядывался, проверяя, нет ли слежки, в первую ма-шину не садился, постоянно менял пин-код телефона…
Как уже было сказано, работал Штирлиц в автосервисе.
Работник он был неплохой, старательный, но к денежным заказам его не подпускали.
Поэтому в условиях развивающегося капитализма и при немыслимом в СССР изобилии продук-тов, напитков, одежды и всяческой техники, включая автомобили, он частенько чувствовал себя несостоятельным…
Успокаивать себя он привык тем, что дорогими товарами считал те, которые он не может в дан-ный момент купить. Дешевых же товаров, впрочем, было немного…
Правда, 5-го и 20-го, вернее - 6-го и 21-го, если 5-го и 20-го давали аванс и получку, он недол-го чувствовал более-менее состоятельным – мог себе позволить побыть самодостаточным мужи-ком – посидеть в Макдональдсе, а потом, вечерком, попить пива дома под сэкономленную кар-тошечку…
Штирлиц знал, что американский «фаст-фууд» - скопище холестерина, канцерогенов и консер-вантов, но отказать себе в этом незамысловатом удовольствии не мог - он знал также, что все приятное в жизни либо аморально, либо - противозаконно, либо ведёт к ожирению... Но не бо-ялся ни того, ни другого, ни третьего!
Так было и в этот раз: Штирлиц сидел один за столиком в полупустом зале и, растягивая удо-вольствие, потихонечку поглощая вредную пищу, запивая её вредными напитками - Кока-Колой и Спрайтом.
Рассеянно бродя взглядом по питающейся американской быстрой едой публике, Штирлиц отме-тил появление эффектной блондинки в очереди за едой.
Потом он увлекся пирожком с вареньем, и поэтому полной неожиданностью для такого опытного «разведчика» стал вопрос, заданный мелодичным голосом с легким иностранным акцентом: «У Вас свободно?»
Он, мысленно коря себя за потерю бдительности, поднял глаза и увидел отмеченную им ранее блондинку с подносом, заполненным вредными вкусностями.
- «Конечно, садитесь…», предложил Штирлиц.
- «Какая мерзкая погода в Москве…» - продолжила гостья, устраиваясь напротив.
- «Да, не Рио-де-Жанейро», - светски поддержал беседу Штирлиц.
- «А вы бывали в Рио?» - с удивление поинтересовалась неизвестная, - «Там сейчас лето…» - грустно констатировала она.
- «Да нет, не был, конечно… Куда там…» - посетовал Максим Исаев. - «А вас как зовут?», ре-шив, что пора знакомится, поинтересовался он.
- «Кристина Смит, журналистка», - представилась девушка. - «А вас?»
- «Штирл… Максим Исаев, авто-механик», - отозвался Штирлиц. - «А вы иностранка?»
- «Yes, I do... То-есть - да, я из Юнайтед Стэйтс, корреспондент Нью-Йорк Таймс. А вы хотели бы посмотреть на Бразилию?»
- «Юнайтед… А, Америка…» - понял Штирлиц. «Да конечно, хотел бы! Я, кроме пионер-лагеря в Крыму, нигде и не был…»
- «А что мешает?»
- «Да времени нет, да и денег не очень…», - разоткровенничался Штирлиц.
- «Понимаю… Какое-то имя у вас мне знакомое… Максим Исаев… Вы не разведчик? А, Штир-лиц!», - вспомнила Кристина.
- «Ох, этот Штирлиц… Меня так с детства дразнят… Надоело уже!»
- «А как насчет разведки? Я бы на Читать далее...

Размытый путь
Рубцов H. (по стихам)

Размытый путь и вдоль - кривые тополя.
Я слушал неба звук - была пора отлета.
И вот я встал и тихо вышел за ворота,
Туда, где простирались желтые поля.
И вдаль пошел... А издали тоскливо пел
Гудок совсем чужой земли, гудок разлуки.
Но, глядя вдаль и в эти вслушиваясь звуки,
Я ни о чем еще тогда не сожалел...
Была суровой пристань в этот поздний час.
В промозглой мгле, искрясь, горели папиросы,
И тяжко трап стонал, и хмурые матросы
Из тьмы устало поторапливали нас.
И вдруг такой тоской повеяло с полей!
Тоской любви, тоской былых свиданий кратких...
Я уплывал все дальше, дальше - без оглядки
На мглистый берег глупой юности своей.
Размытый путь и вдоль - кривые тополя.
Я слышал неба звук - была пора отлета.
И вот я встал и тихо вышел за ворота,
Туда, где простирались желтые поля...

Настроение сейчас - Отличное!

Было много обид и обломов
Доставало житиё и бытиё
Но без всяких без красных дипломов
Занял место я в общем своё
Я не красавчик, чтоб все с ума сходили
Да и не сходят - это даже веселей
Но девочки всегда во мне чего-то находили
Не знаю что, но девочкам видней
Но девочки всегда во мне чего-то находили
Не знаю что, но девочкам видней
Этим я поделился секретом
Первый раз, первый раз, первый раз
В каждом зале - и в этом и в этом
Я надеюсь, подружки, на вас
Я не красавчик, чтоб все с ума сходили
Да и не сходят - это даже веселей
Но девочки всегда во мне чего-то находили
Не знаю что, но девочкам видней
Я не красавчик
Но девочки всегда во мне чего-то находили
Не знаю что, но девочкам видней
И когда мы расстанемся с вами
Вспоминая как вечер хорош
Я уйду не стуча каблукамиА под плеск ваших лёгких ладош
Я не красавчик, чтоб все с ума сходили
Да и не сходят - это даже веселей
Но девочки всегда во мне чего-то находили
Не знаю что, но девочкам видней
Я не красавчикНо девочки всегда во мне чего-то находили
Не знаю что, но девочкам видней
Я не красавчик, чтоб все с ума сходили
Да и не сходят - это даже веселей
Но девочки всегда во мне чего-то находили,
Не знаю что, но девочкам видней!
Не знаю что, но девочкам видней!
Не знаю что, но девочкам видней!

... ПИШЕМ ВЫСОЦКОГО... javascript:void(0);

Эх, Владимир Семёныч, Владимир Семёныч... Знали б Вы, в каких тяжелых условиях рас-пространялось по Стране Ваше творчество... Ну, так теперь узнаете!
Россия вместе со своим народом пыталась вдохнуть вольный, пьянящий воздух свободы, критиковать Партию и Правительство, не забывая, разумеется, что пьянит не только воздух…
... А по Стране в то время шагали Перестройка, Гласность и примкнувшее к ним Ускорение. Причем Страна шагала в одну сторону, а Перестройка, Гласность и Ускорение - в другую, и все четверо - в разные.
Было последнее ноябрьское воскресенье. Накануне Серёга сказал, что достал свежую, каче-ственную и обалденную запись Высоцкого, сделанную в каком-то закрытом НИИ со своего мик-рофона из первого ряда. Все сразу переписать её себе захотели. Все - это Грегорич, Женя, Мы-кола и Трифон.
Договорились писать у Серёги - родители того уехали в отпуск, кассета у него, да и ещё он сказал, что есть 2 пузыря. Так что вопрос места решён был быстро. Вопрос времени так же не вызвал трудностей - в субботу не все могли, решили в воскресенье. О грядущих последствиях не задумывались... Собрались все дружно - к 10. Принесли с собой магнитофоны и все остальное необходимое - по пузырю, а Грегорич - даже 2. Долго ждать не стали и по-первой приняли сразу же, как только вошли, тем более что у Сереги в холодильнике оказалась классная закуска - банка домашних огурцов и баночка шпрот. И по этому поводу приняли по второй. И закусили…
Все - инженера, а к тому ж Грегорич после школы получил квалификацию "радиомонтажник 1-го разряда" (!) - правда, высший разряд был 6-й... Поэтому довольно быстро (после 3-й) со-орудили сложную конструкцию, состоящую из нагромождения магнитофонов и переплетения проводов - Серегин маг воспроизводил, от него провода шли ко второму, тот писал и ретрансли-ровал на третий, тот - на 4-й, и, наконец, на 5-й. Проверили, включили приборы в розетки - ёлочкой, и запустили. Послышался заветный хриплый голос. Вроде все крутилось и за это тут же выпили. И пошли на кухню - надо же посидеть по-человечески! Квартирка маленькая, а Высоц-кого слышно и на кухне. Сам Мэтр утверждал - "... Ведь Эльбрус из самолёта видно здорово!"...
Второпях (надо же в конце-концов выпить по-настоящему!) и после 5-й не углядели, что второй в цепочке маг забыли включить, да и стоял он как-то боком... Но Высоцкий-то пел! Види-мые магнитофоны крутились - чего ещё! На кухне медлить не стали - 6-я, 7-я, 8-я... Шпроты, огурчики… Прислушались, разговорились... 9-я, 10-я... Высоцкий поет! Хорошо сидим! Шпроты быстро кончились, пошли плотно огурцы, дай Бог здоровья Серёгиной маме!
Активность и градус повысились, надо было дать выход энергии и Грегорич с Серёгой затеяли небольшой спарринг по кунг-фу. Мыкола в сторонке упражнялся с нунчаками, Трифон и Женя ели огурцы и давали советы.
Мыкола, после сложной комбинации с перехватом из руки в руку и проносом нунчак между ног, заехал ими себе по яйцам, после чего как-то поскучнел и сел в уголок. Справедливости ради следует сказать, что нунчаки он до этого видел только в кино.
Серёга между тем от души заехал Грегоичу пяткой в лоб, как раз в тот момент, когда Женя объяснял Трифону, как правильно ставить блок от кокута-гери, а Грегорич прислушивался и отвлёкся... Кунг-фу решили прекратить, выпили ещё и стали жалеть Мыколу и давать ему советы из личной практики аналогичных травм... Высоцкий пел в соседней комнате. Хорошо! 11-я, 12-я, 13-я, 14-я... И вдруг все запасы кончились...
Мужики мы были сознательные и в то время, если кончилось, то ВСЁ! За добавкой редко бегали…
Кончилась и кассета. За окном был уже вечер - дело было, как вы помните, в конце ноября. Компания ощущала моральное удовлетворение от проделанной большой работы и физически ощущала себя нормально.
Но тут Серёга вспомнил, что пару недель назад заначил бутылку «Жигулёвского», нашел её и мужики сообща допили его - по 100 грамм. ... Полирнули значит… Кто б знал, к чему это приве-дёт и чем кончится…
Женя вдруг забеспокоился, что его жена-Галя от первого и последнего, неудачного, брака будет его бранить, поскольку последние 3-4 дня на работе мы пили служебный спирт.
- «Мне она не поверит, а тебе, Грегорич, точно поверит!»
- «Ладно, пошли, тем более что всё записали, а магнитофоны после заберём!» - сказал Грегорич. Вышли на кухню - Серега с Мыколой, обнявшись по-братски, спали, сидя на полу и подпирая друг-друга, а Трифон кряхтел в сортире.
«Надо им записку написать, а то искать нас будут, когда проснутся», - решил Грегорич, нашел бумажку и что-то на ней написал (потом так и не прочли, что...)
Положил записку на стол, бумажку сквозняком тут же сдуло. Чтоб она не падала, Грегорич с размаху и кличем «Кия!» приколол её к столу большим кухонным ножом, они с Женей оделись и пошли.
- «Как быстро, продуктивно и хорошо день прошел!» - удовлетворённо сказал Женя, глядя в мутное небо, отражающееся в луже, - «Вот и луна взошла...»
Они Читать далее...

УМНЫЙ В ГОРУ…
(Древняя туристская мудрость)

Давным-давно, в стране, которой теперь нет, было массовое увлечение такое или заболевание – собиралась группа людей, взваливала на себя тя-желенные мешки под названием рюкзаки, черти-куда ехала на поезде или летела на самолете, прибыв на место, забиралась еще дальше, а потом дол-го вспоминала, как там было хорошо…
Называлась эта болезнь – туризм, а упомянутая акция – поход.
Поход – это такое мероприятие, когда люди сначала забираются неиз-вестно куда и зачем, а потом тратят неимоверные усилия, чтоб оттуда вы-браться.
Короче – мы не знаем, куда собираемся идти и как собираемся туда доб-раться. Но уж когда мы туда доберемся, то мы будем там и это уже хорошо, даже если ничего там и нет…
Страна, тогда называвшаяся СССР, была спокойной, люди на местах – в основном дружелюбные, нигде не стреляли и не брали заложников…
В общем, почему бы и не сходить в поход с друзьями, не посмотреть кра-соты Родины?! Романтика! 1)
Заболевание было заразным, цены на билеты доступными, а мы – моло-дыми, глупыми и романтичными…
***
Не избежал этой эпидемии и я. О чем и рассказ. Начальную стадию и первые дни я опускаю, хотя и о них можно было бы кое-что рассказать, и перехожу сразу же к середине похода, а точнее – к завершающим дням его горной части, поскольку были еще городская, речная, морская и железнодо-рожная, но о них – при случае.
Наша компания из 12 молодых и не очень дураков перлась по ущелью вверх – к перевалу. Дело было у подножий хребта Петра I, (Памир). Набор высоты происходил постепенно, мы шли, особо не торопясь, сберегая силы перед перевалом.
В московском районном турклубе мы ознакомились с описанием пред-стоящей преграды, составленным предыдущей группой, и особых опасений перевал у нас не вызвал.
Назывался он Тутек и, по описанию, «… использовался местным населе-нием для перегонки скота, легко проходим в связках, затруднений не вызы-вает…»
Наша компания не была альпинистской, особого оборудования (кошки, крюки, шлямбуры и т.п.) не имела, а из альпинистского снаряжения у нас было два ледоруба, веревка и одно диковинное приспособление непонятно-го назначения под названием «альпеншток». Как этот семит или немец ока-зался у нас – никто не знал.
Переночевав на каменистой площадке, мы двинулись на штурм. Сначала мы подобрались к краю ледника, свисавшего с перевала, и из которого вы-текали где солоноватые, где пресные ручейки, сливавшиеся в реку Ак-Су, вдоль которой мы шли несколько дней.
Начальник достал уворованную с работы карту данной местности мас-штаба 1:1 000 000 - т.н. «миллионка» (в 1 см –10 км) и стал опреде-ляться. Необходимый нам перевал был четвертым по счету ущельем в теле ледника. Расстояние между ущельями было примерно по километру, что на карте соответствовало 1 мм.
Отсчитав, как нам казалось, три ущелья, мы подошли к искомому, пере-дохнули, а затем полезли вверх по льду.
Горы - они только издали красивые. Вблизи это серые скалы и грязный лед.
Крутизна резко возросла и мы рубили в мягком льду ступени ледорубом и по проложенной лесенке, пыхтя, лезли все выше и выше.
Перед собой было видно только задницу впереди идущего, а чтоб взгля-нуть на небо приходилось сильно запрокидывать голову назад, что было чревато потерей равновесия с последующими потерей высоты, здоровья или жизни, поэтому все смотрели под ноги и на задницы друзей.
Под нами уже довольно далеко внизу шумела река, вытекавшая из этого самого ледника, а верхнего края всё не было видно. Народ роптал – «Вот чурки проклятые, как они тут скот гоняют? Ни один баран, кроме нас, туда не залезет! Завхоз – сволочь, начальник - дурак!».
(Завхозом, кстати, был я)
Тем не менее, все имеет свой конец, и мы вылезли наверх…
О, ужас! Вместо ожидаемого перевала мы увидели довольно пологое, но очень длинное каменисто-ледяное поле, уходящее к горизонту и заканчи-вающееся практически отвесной,
почти стометровой стеной без намека на перевал и с двух сторон огра-ниченное скалами…
Делать было нечего, и мы вздохнули и поперлись вперед, поскольку о спуске и думать было нечего – мы бы наверняка угробились все.
По началу под ногами были камни, которые один из наших будущих гео-логов с важным видом назвал «конечной мореной». Спорить с ним не стали, уж больно красиво звучало и слегка напоминало «ёбтвоюмать».
Подойдя к кромке снега, решили заночевать – дело шло к вечеру, все устали, хотелось жрать. Выбрать более или менее гладкое место не пред-ставлялось возможным и спать нам потом пришлось на камнях, исколовших за ночь все наши бока.
Наши энтузиасты-горнолыжники, тащившие на себе весь поход две пары детских (коротких, метр примерно) лыж, как раз для этого случая – мол, покатаемся по леднику!, попёрлись к снегу, привязали лыжи к ботинкам и пару раз съехали… На этом их энтузиазм иссяк и они вернулись к народу.
Разожгли примус, набрали снега для изготовления воды, поставили ва-риться лапшу. Высота уже чувствовалась и сказывалась не только на дыха-нии, но и на температуре кипения воды, а Читать далее...

ПРОВОДЫ БОР-БОРА...

Пригласили меня на новую работу. Я пришел, осмотрелся. Начал вни-кать и внедряться в коллектив.
Дело было в конце декабря - близился Новый год. А, да! Происходило всё в Москве, ЮЗАО...
Начали готовиться - водочка, селедочка…
Ну, и понеслось. Я в то время был в глухой завязке. Не поверите - даже и не хотелось… Пил водичку. А остальные не терялись, - «ЗА ДАМ», «ЗА НАШИ ДОБЛЕСТИ» и т.д. К финишу все подошли в разной форме. Особо сдал Бор-Бор.
Ко мне, как к самому трезвому, (... "Я самый непъющий из всех мужиков, во мне есть моральная сила!..") начальничек (заботливый, гад!) подъехал: «Володь! Ты проводи Борю, он что-то ослабел совсем… Вам ведь в одну сторону...»
Бор-Бор сидел, расслабленный, улыбался, и раз в пятнадцатый расска-зывал в пустоту старый, несмешной анекдот, который, как потом оказа-лось, он всегда рассказывал в аналогичной ситуации.
Я благодушно согласился - новичок же, надо авторитет зарабатывать в коллективе!
Бор-Бор выглядел вполне адекватным, только все время улыбался и лез целоваться. Осведомившись, где примерно он живет (ул. 26-и Бакинских комиссаров), начал провожать коллегу.
Мы оделись, пошли к метро. Бор-Бор держался вполне прилично, только все время глупо улыбался. По крайней мере, бдительные контролёрши к нам не придрались и в метро пустили...
Приехали в Беляево, вышли, стали ждать автобуса. На остановке стояли негры из Университета дружбы народов (в обиходе - зоопарк, обезьянник).
Бор-Бор, прищурясь и недобро улыбаясь, предложил мне: «Володь, давай пизды неграм дадим!»
«А если они нам, смотри, какие здоровые», - попытался избежать межрас-сового конфликта я. Тем более, что Бор-Бор был довольно субтильным мужчиной лет за 60, а я, хотя к неграм – не очень, драться совсем не хо-тел.
Пока он думал об этом, подошел автобус и негры уехали. Вскоре подо-шел и наш. Сели, поехали. Проезжая мимо УДН им. П. Лумумбы, Бор-Бор вдруг засуетился и сказал, что надо выходить. Мы вышли, хотя, по моему мнению, нам еще пару остановок надо было проехать.
«Ну, и где твой дом?», - спросил я.
«На той стороне, около Дома Туриста...» - на «той» стороне не было ни од-ного строения, напоминающего жилой дом, только университетский стади-он и огромный пустырь, а Дом Туриста маячил вдалеке.
... Жилых домов поблизости не было. Боря смело, не глядя ни направо, ни налево, виляя и качаясь, ринулся на другую сторону улицы с довольно оживленным автомобильным движением. Я за ним, попутно сигналя руками проезжающим машинам, что нам надо перейти именно здесь...
Перешли. Осмотрелись...
«Борь, ты же говорил, что живешь около Дома Туриста...»
«Да!», - с гордостью подтвердил он.
«Так вон он, Дом Туриста», - показал я на 30-и этажного урода, стоящего на другой стороне проспекта.
«Где?» - с интересом осведомился Бор-Бор.
«Да вот же!», - я развернул его и показал, где.
Он с изумлением уставился на небоскреб и неприлично удивился: «Ёёёб твою мать!», как будто в первый раз в жизни его видел.
«Так ты там живешь?», - уточнил я. Начали закрадываться сомнения, что мы найдем его жилище, поскольку точный адрес я спросить не догадался.
«Да, около Дома Туриста!», - подтвердил Бор-Бор.
Я со страхом понял, что до него дошел «посошок» и предыдущие порции и он практически никакой - улыбка еще шире и глупее, устойчивость резко понизилась, сообразительность и связность речи приближались к нулю.
«Вот этот?», - уточнил я.
«Какой?», - не понял Боря.
Я показал.
Он прищурился, посмотрел в указанном направлении и сказал: «Ёёёб твою мать!», неподдельно изумляясь, как будто в первый раз в жизни его видел.
«Он?!»
«Кто?»
«Дом Туриста!!!»
«Какой??»
«Вот этот!!!»
«Ёёёёёёб твою мать!», ещё искренне изумился Бор-Бор, как будто в пер-вый раз в жизни его видел.
«Ладно, пошли», - про Дом Туриста мне еще в Конторе твердо подтвердили и я решил подвести его поближе, может вспомнит.
Мы еще раз, сопровождаемые матом, гудками и визгом тормозов, пере-шли улицу и пошли к подземному переходу.
«Куда мы идем?!», - улыбаясь, спросил меня Бор-Бор. (Блин! Милейший человек!)
«Домой!»
«К кому?»
«К тебе…»
«Ко мне?»
«Да!»
«А где я живу?» - тут мне в первый раз стало страшно...
... Мы как раз подошли к переходу. Дом Туриста высился на противопо-ложной стороне Ленинского.
«Около Дома Туриста, на улице 26-и Бакинских комиссаров», - подсказал я ему в надежде натолкнуть на мысль о номере дома…
«А, да... Дом Туриста… Какой Дом Туриста?», всполошился Бор-Бор.
«Да вот этот!» - мне стало страшно во второй раз.
Он задрал голову, осмотрел дом сверху вниз и сказал - «Ёёёб твою мать!!», как будто в первый раз в жизни его видел. Изумление было впол-не искренним.
«Он?»
«Кто?!»
«Дом Туриста…», - я уже был близок к отчаянью и практически не надеял-ся добиться от него толка и прикидывал, куда его положить у себя дома и как сильно обрадуется моя жена…
«Какой??», - подтвердил мои опасения Бор-Бор.
«Да вот этот!!!»
«Ёёёёёёб твою мать!», - неподдельно изумился Бор-Бор, Читать далее...

КАК Я УТРАТИЛ НЕВИННОСТЬ…

В далекой молодости, будучи сильным, глупым и наивным, строил я дачу.
Сила была немеренная, дурость была немыслимая.
Мешки с цементом, кирпичи, балки, столбы бетонные, бревна и прочее таскал на себе, не соблю-дая правил личной безопасности.
В итоге в конце строительного сезона стал ощущать некоторое неудобство в правом боку. При попытке что-либо поднять, положить и даже при кашле с чиханием внизу живота что-то кололо. Сначала терпимо, а потом ощутимо. Надежды на то, что само пройдет, не оправдались и, поздней осенью, снедаемый мрачными мыслями - не дай Бог, рак какой-нибудь, пошел я к хирургу.
Прием вёл черный, горбоносый, волосатый армянин.
- На что жалуемся?
- Да вот, здесь тянет…
- Дачник?
- А как же!
- Ясно. Осень наступила, потянулись дачники с грыжами…
- ???
- Снимай штаны!
В голову закрались мрачные мысли - про армян и их сексуальные наклонности много говорили такого, чего на себе мне испытать не хотелось категорически. Успокоив себя тем, что доктор, хотя и армянин, но клятву Гиппократа давал, я разделся.
Доктор поманил меня к себе и жестким медицинским пальцем вонзился мне в такое место, о на-личии которого я и не подозревал - сбоку и внутри, на самом верху ноги, там, где нога кончается и начинается совсем другая часть тела, оказывается, есть отверстие, закрытое кожей и мясом, и он знал про него!
Его палец залез через кожу внутрь меня снизу где-то между ног и что-то там поковырял…
- На кушетку, на правый бок, колени согни! - продолжал командовать мне Эскулапян.
Я послушно примостился на узенькой и коротенькой кушеточке, застеленной клеёнкой…
Лег на бок, согнул колени и вот тут все и случилось - железный докторский палец проник в меня сзади и начал там что-то ощупывать…
В этот момент я понял до конца страх девушек перед потерей невинности и анальным сексом…
Всё, я больше не девушка!
Доктор, удовлетворив своё любопытство, вытащил палец, снял перчатки и разрешил мне одеться, одновременно выписывая мне направление в госпиталь на операцию.
- Так что со мной? - решил все же узнать я
- Что, что… Паховая грыжа, вот что! Не бойся - зашьют брюшину, лучше новой будет!
Я, поруганный и обесчещенный, испытывая болезненные и непривычные ощущения в заднице, вызванные грубым и бесцеремонным в неё проникновением докторского пальца, вернулся домой, на следующий день собрал вещички и поехал в госпиталь.
Надо сказать, что я тогда работал майором в Советской Армии и госпиталь был тоже военным, в Подольске.
Там меня встретили, помыли, выдали белые кальсоны с завязочками, белую рубаху, пижаму 48 размера, 2 роста (мой размер - 52, 5-й рост), тапочки 36 размера (у меня 45-й) и поместили в палату, где уже ожидали своей участи еще трое горемык.
На следующий день я сдал массу анализов, местная докторица еще раз потыкала меня пальцем в те же места и слазила в то же отверстие - это было приятнее, но стыднее…
Я разгуливал в ожидании своей дальнейшей судьбы по коридорам, как второгодник-переросток в старой школьной форме - из рукавов пижамы торчали рукава белой рубашки, как тридцатисан-тиметровые манжеты, а из коротеньких штанин пижамных брюк торчали мои голые, волосатые ноги в белых кальсонах, штрипки которых я завязал в кокетливый бантик.
На ногах, вернее, на пальцах ног, были нацеплены растоптанные шлёпки 36 размера.
А вечером третьего дня меня пригласила зайти симпатичная сестричка, к которой я и сам наме-ревался попозже ночью наведаться в сёстринскую дежурку, но сейчас помещение было неподхо-дящее - кафельный пол и стены, кушетка, застеленная клеёнкой и посредине - унитаз…
Да и название у комнаты было - «Клистирная»… Никакой романтики...
Смирившись со своей участью, я в который раз снял штаны, лёг на клеенчатую кушетку и по-зволил нежным девичьим рукам воткнуть в многострадальную свою жопу штуцер.
Внутрь меня полилась холодная вода из трехлитровой банки. Клизму в последний раз мне делали в далёком детстве, с тех пор ощущения и впечатления как-то стерлись…
Едва холодная вода залилась в меня, как тут же запросилась обратно, и, несмотря на уговоры сестрички потерпеть, я опрометью бросился на спасительный унитаз и вылил воду вместе с быв-шей когда-то скудной госпитальной едой из организма. Девушка индифферентно заполняла ка-кую-то форму рядом со мной…
Впервые в жизни я делал это в присутствии дамы. Ни о каком ночном свидании теперь уже не могло быть и речи...
Тем более, что мне предстояло ещё побрить т.н. "низ живота"...
До сих пор я брил только морду лица, и опыта в эпиляции паховой области не имел...
Намылив свои доспехи, как смог, побрил "низ живота" и всё остальное, стараясь не порезаться, и с дуру, по привычке, смазал все одеколоном...
... Попробуйте, ощущения гарантирую незабываемые...
После этого принял душ и на этом подготовка к операции была закончена.
Наутро пришел с каталкой солдат-медбрат, велел мне раздеться догола и лечь на неё.
Я попытался предложить самостоятельно добраться до операционной, но он отрезал - «Не поло-жено!», накрыл меня Читать далее...