Как толстенький Лоуренс, похрустывая свежим офсетом, жалуется на боль в корешке. Его придавил Макс Фрай, а также практическое руководство по вязанию и основы декупажа. Эти книги популярнее, поэтому на полках они лежат ближе и удобнее для сборщиков. Лоуренс знает: ему суждено оказаться в чьей-то книжной коллекции и до конца своих дней собирать пыль на книжной полке. Такие книги не читают, их собирают и ставят корешками вперёд на видное место для солидности. А вот и хиты последнего десятилетия: малышки в мягком переплёте весело щебечут о трудностях перевода. Газетный лист и малый вес делают тяжеловесную философию Кафки, заговоры и обереги на все случаи жизни, а также астрологические прогнозы самой популярной литературой для любителей почитать в метро. На нашем складе новый писк сезона: громадная поставка Роулинг по нескромным ценам разлетается в момент, стоит только посулить календарик в подарок. А новая фишка с ёдификацией порадует тех, кто ещё не забыл, сколько букв в русском алфавите. Популярная психология от скучающих одиночек особенно порадует домохозяек в перерывах между борщом и сериалом, а тоненькая «Жизнь» Де Мопассана поможет блеснуть интеллектом в компании, стоит только ввернуть пару заранее заученных фраз. Растущие в геометрической прогрессии фантастические романы порадуют разнообразием способов засрать человечество, и как новые Энди Дюфрейны, пройдя через сточные воды, оказываются очищенными от скверны. Стивен Кинг обрёл новое лицо, которое, конечно, сразу не понравилось поклонникам всего философско-ужасного: мало крови, много крови, мало сути, много сути. В общем, обложка опять не по фэн-шую. А любители работать руками найдут ещё тысячу способов потратить деньги на новые краски, лаки, картинки и кусочки бумаги с одной лишь целью: превратить ржавое ведро в неприлично дорогую вещь, которую выбросить жалко, а использовать по назначению всё так же нельзя. Поклонники мыловарения оторвутся на создании вонючего чистящего средства для себя и пятисот друзей. А школьники по-прежнему смогут учиться правильно ставить крестики в табличках для сдачи ЕГЭ. Анни Шмидт будет развлекать весёлыми похождениями Саши и Маши, Жюль Верн и Александр Дюма отправят в увлекательное путешествие в миры фантастики и прошлого, где всё кажется чище, светлее и прекраснее, чем сейчас, благодаря выбеленному офсету и красоте слога. Дмитрий Быков в очередной раз пройдётся катком по списанным столпам, детские писатели будут вновь изобретать велосипед, на сей раз с встроенным пылесосом на всякий пожарный, Арлекин вновь проштампует сотню рассказов о страсти, которую всем хочется, но почему-то никак не можется. В первых рядах по-прежнему американская любовная лирика, где простые предложения рассказывают о том, что и так все знают, а значит не надо напрягать перегруженный на работе мозг. По бокам сиротливо приткнётся научная литература для специалистов, нагромождённая текстами о том, как сделать жизнь лучше. Только она почему-то никому не помогает.
Универсальной по-прежнему остаётся домашнее консервирование. Литература, можно сказать, на все времена.
А Лоуренс так и не излечит свой больной корешок. Тяжко ему тут, душно, он ждёт своего хозяина со смирением, стойко выдерживая тяготы жизни от равнодушных кладовщиц, приёмщиков, жестоко швыряющих старца в дальний пыльный ящик, от упаковщиков, норовящих загнуть углы для того, чтобы всё влезло в прокрустово ложе коробки для заказа, а также от сборщиков, то и дело проливающих неплотно закрытый краситель для мыла на когда-то белоснежный обрез. Он выдержит всё, чтобы однажды придти в ваш дом и порадовать красивой обложкой и приятными белыми листами. Возможно, вы даже заглянете внутрь. И тогда, быть может, случится чудо.
Я очень не люблю актрису Энн Хэтэвэй, потому что считаю её бездарной. Однако у неё получаются красивые картинки и полторы эмоции – это всё, что необходимо Голливуду для громкого проекта.
Я не собиралась смотреть этот фильм, потому что он не привлекал меня вообще ничем. Но тут вдруг оказалось, что человек-стремянка умудрился озвучить сей проект, поэтому у меня в особо сопливые дни появилось желание хотя бы услышать это чудо. Смотреть на него в кино не хочу – мёртвая плёнка в делах любовных не помощник. Но дубляж услышать захотелось, к тому же в отзывах народ изошёл соплями по этому фильму, вот я и подумала: а вдруг понравится.
Не понравился практически ничем. Стандартный набор шаблонов, Энн Хэтэвэй, как и ожидалось, меняла платья-парики, но не выражение лица. Персонаж старел, толстел (почему-то платья делали её толстой, хотя с фигурой у актрисы всё нормально), обстригался, ходил по красивым улицам, временами немножко плакал. Финал был вполне предсказуем (а для поклонников «Русалки» с потрясающей Машей Шалаевой банален до невозможности), только седина у главного героя понравилась: очень некоторым мужчинам идут волосы, седеющие спереди. Выглядит красиво.
У Епишева «роль» со словами! И теперь я знаю, откуда у нас звёздная болезнь. Человека на титрах объявили на всю страну как третьего дублёра! Есть чем гордиться. Почти народный…
Честно говоря, зря он не занялся озвучкой. Либо не захотел, либо там своя мафия и не пускают. Если первое, то очень зря. Никакого позора, зато деньги. Причём хорошие. Голос нормальный, обычный подростковый, ничем не примечательный. Я бы никогда не узнала. Вполне нормально для любого стандартного персонажа.
Фильм, в общем, не хуже и не лучше других. Под ПМС вполне сойдёт, поплакать очень даже. А ещё в фильме замечательная Ромола Гарай. Правда, её преступно мало. Но всё-таки! А поклонники Хэтэвей вообще будут в восторге. Её там много, и она там очень Хэтэвей. Ну, вы поняли.
Приятного вечера!
Вот этого недотёпчика озвучивало моё чудо. Фотка с какого-то Яндекса.
А вот здесь Хэтэвей на Ланскую похожа. Только Ланская реально красивая, без складок по всему лицу.
Не могу и не хочу, не знаю, не умею, не люблю. Ребята, давайте жить дружно. Я обессилил в погоне за тем, что важно и дорого. Но что так далеко и недоступно. Я бьюсь головой о стену, чтобы добиться того, что у других выходит быстро, легко и красиво. Я хочу делать то, за что мне не будет стыдно. Но без того, от чего при случае стыдливо отводишь взгляд, я не могу делать то, что хорошо, правильно и нужно. Чтобы быть чистым, нужно испачкать руки. Звучит дико, но такова жизнь.
А вы, мыши, беззаботно бегаете вокруг, не имея никаких проблем. Вы закидываете меня арбузами, смеётесь, дразните. И всё это только от скуки. От той самой скуки, которую и мне хотелось бы однажды почувствовать. Когда много времени, не надо вставать по будильнику, когда можно расслабиться и позабыть о тысяче монстров в своей голове, грызущих меня изнутри, причём тоже от скуки. Вокруг меня десятки и сотни скучающих мышей, не знающих, чем занять свой досуг. Наша жизнь – как театр. Я ублажаю ваш разум, ваш слух, вашу душу, а вы в ответ развлекаетесь беготнёй, издевательствами, насилием и искренне недоумеваете, почему кот на сцене не танцует перед вами чечётку, ведь это же так весело!
Зачем вы приходите снова и снова? Зачем вы вновь желаете испытать силу моего духа на прочность? Цветы, любовные записки, признания в любви – спасибо за развлечение, усатое недоразумение. И всё это от кого? От тех, кто должен лежать у меня на тарелке, а не издеваться надо мной изо дня в день. Только в мультиках кот способен есть салат, запивая апельсиновым соком. В жизни я мечтаю о мясе, но в вашем мире мне предлагают только сыр. Как далеки вы сейчас от меня, хотя стоим мы так близко!
Как я хочу найти тот Озверин, который сделает меня тем, кем природа задумала меня изначально. Я хочу быть тем, кем я должен быть: хищником с правом убивать. Личностью с правом на собственное мнение, которое должно быть услышано. С правом питаться правильно. Но почему-то родился другим, и это делает меня бесконечно несчастным. Невозможность быть тем, кем являешься – это мука, потому что я кот лишь наполовину.
Вместо цветов и конфет, вместо писем и пустых слов, вместо глупой бессмысленной мишуры, мыши, мои любимые проказники, принесите мне мой Озверин. Таблетки счастья, которые вылечат меня от самого себя. Я стану тем, кем должен быть. И тогда берегитесь, мои трогательные несуразности. Бойтесь гнева моего. Ибо я всё скажу. И не только скажу. Я сделаю то, для чего создала меня природа. Я стану тем, кем являюсь. И тогда, возможно, мир изменится к лучшему.
Потому что кот не должен становиться мышью. Кот должен быть котом.
Дорогое бревно! Пишу тебе это письмо без какой-либо надежды на ответ, зная твой холодный, суровый и неприветливый нрав, твою молчаливость, но, главным образом, потому, что ты – всего лишь обычное бревно.
Я бережно храню в памяти нашу первую встречу. Тогда ты был ещё красивым стройным деревом, величаво смотревшим на меня с высоты своего огромного роста. Как будто это было вчера: я стою на опушке леса и как будто ищу ответ на вопрос, ещё не высказанный, не приобретший свою словесную оболочку, но уже яростно пробивавшийся из глубины моего естества. Я дышу свежим, вдохновенным воздухом русской природы, питающим мои изнурённые городскими выхлопами клетки. Со всех сторон на меня смотрят берёзки, осины и сосны, и тут вдруг я замечаю тебя, скромную липку, как будто случайно оказавшуюся среди всей этой лесной мафии. Как будто в змеином логове, тебя, худенькое и высокое деревцо, со всех сторон окружила могучая толстоствольная «братва в законе».
Тогда, в ту нашу первую встречу, я вдруг почувствовал себя посторонним на лоне природы, которую так нежно люблю. Как будто какая-то неведомая сила потащила меня прочь от тебя, от этого леса, шепча мне на ухо «Не приходите, пожалуйста, не приходите. Вам здесь не место».
Но человек без воздуха жить не может, так и я не смог жить без твоего стройного стана и молчаливого улыбчивого взгляда. Иногда поднимался ветер, и тогда словно вся природа кричала нам о невозможности этой любви. Мы такие разные: ты бездушное дерево, пристанище униженных и оскорблённых насекомых, птиц и белок, а я человек, пожираемый изнутри собственными мыслями, чувствами, ядом своей загрязнённой прошлой жизнью души.
Уже позже, когда я состарился, согнулся под тяжестью прожитых лет и выпавших на мою судьбу невзгод, а ты стала сухим бревном для растопки камина, я вдруг понял, как глупы и смешны были наши терзания. Ведь по сути: какой жуткой глупостью было размышлять о достоинствах и недостатках. Ты – высокая зелёная липа, каждый год отдающая свою великолепную шевелюру на растерзание осени и ветрам. Переживающая холодные, одинокие, заснеженные дни и ночи, дарящая людям тепло камина, разжигаемого твоими брёвнами, а также кислород. Я – обычный человек, тянущий лямку, думающий, мечтающий, ищущий возможность изменить мир к лучшему. Искренне верующий в светлое будущее, потому что по-другому быть не может.
Прошла целая жизнь с момента нашей встречи. Долгая, трудная, вечно невыспанная жизнь, растраченная по мелочам. И теперь наше светлое чувство воплотится в нашем ребёнке, которого я сделаю из всего, что от тебя осталось. Последнее полено для растопки печи. Он будет похож на тебя: такой же красивый, стройный и такой же деревянный, как ты сама.
А это письмо я отправлю в камин, туда же, куда ушло всё то, что от тебя осталось. Всё, кроме одного бревна. Того, который станет нашей надеждой на лучшую жизнь.
Я знаю, ты смотришь на меня с небес. Из рая для деревьев, для самых лучших из всех. Смотришь и молчишь, как молчала всегда, потому что у тебя нет рта, чтобы сказать самые главные слова. Но я их слышу всем телом. Влюблённым не нужны слова. Я и так всё понимаю и прощаю. Я уже стар. Я совсем скоро приду к тебе. Жди меня, моё милое дерево, моё бревно для растопки камина. Жди меня, мой ангел. Я скоро приду. Постараюсь не задерживаться…
Настроение сейчас - серп и молот
Сталинофильское
В стране, что как снегом завалена безвременьем, злом и тоской, — все чаще мне хочется Сталина. Вот я откровенный какой. России дорога тернистая уводит в разлад и распад. Не то чтобы стал сталинистом я — но ежели вправду хотят?! Куда как мила азиатина! Признайтесь, не прячьте глаза. Вернут Сталинград обязательно — все жители, кажется, за. Иначе выходит развалина, паденье ракет, воровство... Верните же Родине Сталина — она заслужила его! Разбудим Отечество выстрелом, устроим ему пароксизм, он нами действительно выстрадан, как Ленин сказал про марксизм. К чему говорить о свободе нам? Она разлетелась, как дым. С него начинается Родина — а также кончается им. Вам всем это сделалось ясно бы, решись вы смотреть без очков. Потребны не стерхи, а ястребы. Что делать, наш климат таков — замерзнет любая проталина, загадится всякий просвет... Верните товарища Сталина! На всех вас Иосифа нет! Пора поредеть населению. У страха глаза велики. Пора объяснить поколению, не знавшему твердой руки, всей швали, что так опечалена — мол, зря отменили расстрел! — что если бы выкопать Сталина, то он бы вас первых и съел! Бессильна абстрактная злоба ведь, — давайте уж, так вашу мать! Не зря говорят, что попробовать — единственный способ понять.
А впрочем, душа опечалена бессилием в наших трудах. Не зря Окуджава про Сталина писал в девяностых годах: «Давайте придумаем деспота, чтоб нами он правил один от возраста самого детского и до благородных седин». Что проку смеяться оскаленно? Не лучше, чем выть на луну... Давайте мы свалим на Сталина всеобщую нашу вину! Ведь это — наш способ отбеливать и душу, и Родину-мать... Он нам не затем, чтоб расстреливать, он нам не затем, чтоб ссылать — недаром Отечество славится единством в любых временах. Затем ведь и памятник ставится, чтоб после взорвать его нах. Чтоб он, в одеянье порфировом, народным слывя палачом, всю мерзость в себе сконцентрировал — а мы, как всегда, ни при чем! От этого принципа старого не сбечь ни за стол, ни в кровать. Давайте мы сделаем Сталина, чтоб после его же взорвать! В припадке бессмысленной дерзости (гордыня — действительно грех), в потоке безвыходной мерзости, что яростно хлещет из всех, в борьбе с родовыми стихиями — незнание, злоба, нужда, — я думаю: если такие мы, грядущего нет, господа. Теряется суть человекова, сознание рвется, как нить, — и главное, некого, некого за все это дело винить! Россия — сплошная окалина, плюс ненависть в сто мегаватт... А если мы вырастим Сталина — он будет во всем виноват. И снова мы станем неистово сбивать ненавистное «СТА...», и все начинается с чистого, как рабская совесть, листа.
Так что же — стадам ошакаленным и дальше брести на убой?
Конечно. Ведь легче со Сталиным, чем — страшное дело — с собой.
Источник: http://www.facebook.com/pages/Дмитрий-Львович-Быков/199235390120628
Сегодня ночью я всем своим естеством прочувствовала сцену Серебрякова в спальне. Я физически ощутила его боль, т.к. сама ощутила примерно то же, что и он. Одно обидно: он всё-таки старик, а я молодая женщина.
Ещё вечером перед поклонами как будто щёлкнул выключатель. В кино это называется монтаж, избавляющий зрителя от нудных переходных периодов. Вот так сразу, как только выключили свет, мне как будто отрезали кисти. У меня отнялись руки. Причём сильно. Я не ожидала такой внезапности и, конечно, не сразу сообразила, как же мне взять в руки букет.
А какой у меня был букет! Жаль, не сфоткала. Впрочем, ещё куплю такой. Красивый до невозможности: свежесрезанные чайные розы с крупной головкой на длинной ножке с изумительно пахнущими листьями. Безумно люблю, как пахнут листья свежих роз. Мой любимый запах.
Но я его умудрилась как-то взять онемевшими руками и донести до адресата. Это радует. И даже подарить ему его ужин – большой такой мандарин. На маленьком мой номер телефона не влезал.
А ночью я поняла, что не могу спать от ноющей боли у плеч: руки отнялись и болят той самой изнурительной болью, когда вроде бы можно терпеть, но никак нельзя заснуть, даже если перед этим не спал двое суток и устал смертельно. Это очень обидно. Остаётся только лежать и страдать. Впрочем, меня этот вариант не устраивал. Я напилась Анальгина и послала на хуй всё. Всё равно терпеть это долго невозможно.
Сразу вспомнилась моя чудесная поездка в Питер 4 января, когда после концерта моего благоверного, после того, как на меня посмотрели как на проблему, я села в поезд и только тогда сообразила, что уж никак нельзя было брать сидячее место. Ни за что! Потому что мне нельзя сидеть. Я и «Бесов»-то ненавижу из-за этого: у меня через полчаса ноги отнимаются, красота просто! К сцене в буквальном смысле ползу, превозмогая боль и желание послать в жопу Ставрогина. Впрочем, там я опираюсь руками о сцену, так что вроде бы и ничего – привыкла. А вот 8-часовая дорога в Питер показалась мне адом. Я прочувствовала каждую минуту из этих 8 часов. Каждую! Мои ноги ныли так, что я готова была взвыть от боли сама. Но Анальгина с собой не было, а больше ничего сделать я не могла. Вот так и проревела всю ночь, потому что состояние моего здоровья полностью соответствовало моему душевному. Как мне хотелось позвонить и сказать ему, как сильно я его ненавижу в тот момент! Но я не могла. Мне оставалось только плакать. Горько так, наедине со своим миром, который никто не поймёт.
И теперь, когда в зале у меня уже отнимается на всякий случай ВСЁ, чтобы только не дать мне возможность дарить цветы человеку, на которого я не имею права претендовать (начинаются пустые размышления на тему того, кто я и кто он), я думаю о том, что если какой-то дурак имел глупость сказать о том, что желает умереть на сцене, я в свою очередь могу сказать, что у меня есть все шансы умереть в зрительном зале. Заслуженный зритель РФ. Смерть, в которой нет никакого почёта и никакого смысла. Потому что смерть не может быть поводом для лирики, она всегда безобразна. А Галина Львовна как-то сказала: «Да не хочу я умирать на сцене! Не хочу! И под сценой не хочу. Я вообще не хочу умирать. Я жить хочу!». И это единственно правильный ответ. Слова человека, который прожил без малого век. Слова той, кем я бесконечно восхищаюсь, потому что её книга многому меня научила.
Я знаю, надо спросить совета у тех, кто старше и мудрее. Может они знают, как жить в мире без любви. Хотя они мне не скажут. Потому что это невозможно. Это ведь не жизнь.
Как я не люблю, когда мне задают дурацкие вопросы!
Вопрос года: зачем Вы ходите в театр Вахтангова, если Вам там ничего не нравится?
Глупейший и бессмысленный вопрос.
Как и ответ, который очевиден. У меня нет выбора. У вас есть, у меня нет.
Знаете, о жизни можно думать по-разному. Можно верить в одно, не верить в другое... Кому как удобнее. Я, например, не верю ни в Бога, ни в судьбу. Лишь из уважения к верующим пишу слово "Бог" с большой буквы, хотя это глупость. Да, судьба для меня - это то, что уже написано тобой, это прошлое. Будущее - переменчиво и непредсказуемо. Но это ведь слова. И только.
Почему я хожу в театр, где мне ничего не нравится? Потому что от судьбы не уйдёшь. А в театре - мой личный магнит. Сотня магнитов. Есть вещи с которыми я не хочу бороться. Может, это звучит глупо, но я считаю, что лучше выпить стакан Кока-Колы и получить удовольствие здесь и сейчас, чем месяц думать о том, сколько там калорий и кислоты, разъедающей желудок.
У меня НЕТ ВЫБОРА, потому что я не хочу, чтобы он у меня был. Я не хочу чужих людей делать своими, потому что у меня уже есть свои, и они меня устраивают.
Я уже убедилась: ВСЕ дороги ведут в ад. Это правда. Можно барахтаться, сопротивляться, постоянно искать путь. Но вы всё равно там окажетесь рано или поздно. Собственный такой ад. Зараза, которую и хочется и колется. Когда точно знаешь, что огонь горячий, но всё равно суёшь руку, чтоб лишний раз это проверить.
По-другому жить неинтересно.
Не надо мне задавать глупых вопросов. Вы знаете на них ответы.
Как же это печально всё...
Ну сколько я ещё буду вот так бесцельно тратить жизнь? Годы. Ходить в театр, унижаться на складе за копейки, потом, возможно, найду другую работу и буду грустить о моём складе, потому что окажется, что раньше было лучше. Так ведь всегда бывает: хорошо там, где нас нет.
Буду смотреть на артистов, радоваться тому, какие все замечательные. Наблюдать, как срастаются семьи, рождаются, растут и взрослеют чужие дети. Видеть чужую радость. Смотреть, сравнивать, любить всех, как и раньше. Чужих людей. Всегда чужих.
И думать о том, что у меня тоже могло бы быть всё это. Только вот нет. Может, я встречу того самого где-то в театре? Разговоримся, понравлюсь... Но надежды мало. Никто особо не желает со мной поговорить, а сама я не умею знакомиться, это не для меня, я всё-таки робкая дама.
Или на склад придёт кто-то человечный, живой, открытый. Но как такой хороший человек может быть не женат. Все хорошие женятся рано. Это очень обидно.
Нда, как же всё это грустно. У актёров есть их театр, цель, мечта что-то воплотить, чего-то добиться, сыграть что-то невообразимое. А что есть у меня? Цель - дожить тихо и спокойно оставшееся, чтобы никому не помешать?
А сегодня мне приснилось, что меня будит чья-то небритость. Я сплю, и меня аккуратно, чтобы не разбудить, целует чья-то шершавая нежность. Это так мило! Я не знаю, кто это был, да и какая разница? Просто он - мужчина. Обычный.
У меня этого никогда не было.
Будет ли?
Как же это печально всё...
Ну...
Раз ОН это не прочитает, то и не обидится. Но я пишу это с огромной любовью, и не только к творчеству. Теперь я знаю, что его персонажей (их, оказывается, несколько, но они, по-моему, все на одно лицо) в спектакле "Сирано де Бержерак" я люблю больше, чем всех остальных его героев вместе взятых.
Просто другие его роли - это всякого рода патологии. Извращенцы, педофилы, юродивые - смотреть противно, как, в общем-то, нормальный, здоровый (Я НАДЕЮСЬ!) мужик играет всяких... недолюдей. В каждом спектакле та или иная грань сумасшествия: то "Мера" с сальным взглядом, перекошенной физиономией и чудовищными очками, делающими его уродом, то "Ваня", где он водочку подаёт, причём периодически с выражением лица аля "Господи, убейте меня, что я тут делаю??", то Ставрогин, который по вине Любимого из роскошного многомерного образа Достоевского превратился в исполнении Епишева в плоское убогое существо, мерзкое во всех отношениях и потому нисколько не интересное вообще ни с какой точки зрения (дешёвая пародия на графа Дракулу), то "Берег", где он в танце всё под того же дурачка косит... Везде какая-то мерзость, которую, если честно, я терплю с БОЛЬШИМ трудом. После "Меры" я вообще несколько дней сижу на успокоительных, потому что от его персонажей меня выворачивает наизнанку. Да, хорошо играет. Потрясающе! Даже слишком. Если б халтурил, мне было бы легче. Когда он морально насилует Женю Крегжде, я физически ощущаю, как будто насилуют МЕНЯ. Нет в его ролях ни доброты, ни сердечности, ни простого человеческого тепла.
"Сирано" стоит особняком. Там он на своём 32-ом плане сидит и молчит с нормальным, человеческим выражением лица. Он настолько НОРМАЛЕН в этот момент, что мне даже как-то становится неловко: я начинаю краснеть, он меня смущает. Я смотрю на этого приличного человека и понимаю, что влюбляюсь... Он оборачивается в зал с совершенно обычным выражением лица, волосы длинные, как я люблю, взгляд простой, человеческий, и я понимаю, что люблю этого человека. ОЧЕНЬ люблю. Будь то какой-то там Карбон чего-то там, Капуцин, Докучный, мушкетёр, сам дьявол во плоти или просто Сергей Епишев. Как он мне нравится в этом спектакле!!!! Боже мой, это такое счастье - смотреть просто на Епишева без всякого юродства... Как он ходит, как нормальный человек. Говорит... как НОРМАЛЬНЫЙ! Как он милуется с Сотниковой - я обожаю эту сцену!!! Она такая милая, такая нежная, такая трогательная. И Епишев там - нормальный мужчина. Вполне определённого пола. Мужеского.
И что самое странное - его внешность. Во всех ролях он страшный, ну просто как чёрт. В жизни - самый обычный. Не красавец, но и не урод. Простой. Но высокий. Собственно, рост - единственное, что выделяет его из толпы. А в Сирано он удивительно красив!!!! Ну просто до неприличия. Господи, откуда что берётся? Может, потому что не горбится или не строит дурачка, как в "Ване"? В Сирано он настолько красив, что просто даже как-то смущает меня. ОЧЕНЬ!!! Я не ждала такой красоты, я, быть может, начну включать все свои комплексы рядом с такой вот внешностью. Потому что это просто что-то невероятное.
Я подхожу с розой, дарю и понимаю, что смущена: на меня смотрит КРАСИВЫЙ мужчина! И он мне нравится... Господи, какое странное чувство. Когда кажешься себе не такой красивой, как обычно. Оно меня пугает.
У меня такое чувство, что кто-то всё-таки огрел его бетонной плитой по голове. Странная перемена: он теперь широко мне улыбается всеми своими 15-ю зубами, или сколько у него их там...
И кто ему вправил мозг?
Как иногда не хватает этого простого, человеческого...
Если бы люди не усложняли самые простые вещи, мы бы сегодня уже сидели в Вашей гримуборной, пили чай, а я бы травила байки... У меня их столько! Хватит на тысячу лет. Весело смеялись бы, шутили. Ждали, когда Ваш выход. Одна сцена в начале 2 действия, вторая сцена - в конце. А мои цветы стояли бы у Вас в вазе. Я демонстративно забирала бы их с собой и говорила: "Нет-нет, актёр должен получить свои цветы на сцене!". И Вы бы убегали обвешивать Астрова багажом, а я в фойе - ждать конца спектакля.
Поклоны, аплодисменты. Я хлопаю громче всех, и Вы получаете свой букет, который за время нашей милой болтовни уже успел распуститься.
Иногда для счастья нужна самая малость. И как бывает сложно добиться этого простого, человеческого... Того самого - лёгкой жизни.
Ведь она не сложная совсем.
ВСЁ!!!!!!!!!!!!!!
Официально объявляю: ПОШЛИ ВСЕ НА ХУЙ!!!!!!!
Я в отпуске на целых 2 недели. У меня в кармане 3 тысячи на жизнь. Клянусь пить каждый день, смотреть сериалы и прочую хуйню, радоваться жизни и изо всех сил посылать Епишева на хуй. Так сильно, чтоб текст на "Дяде Ване" позабывал. И на "Береге" заодно. Чтоб он спал и в кошмарах видел меня. Девочку с невинным взглядом, на которую его величество 3 января изволило посмотреть как на проблему. На серьёзную такую проблему. Я натянула улыбку, потому что рада была видеть ЛЮБИМОГО актёра... А получила взамен взгляд человека, который смертельно устал от фанатки. Почему тебе так сложно сыграть радость и сказать пару слов. "Спасибо Вам за всё. Рад Вас видеть". Неужели ты настолько плохой актёр? Таланта не хватает мне улыбнуться через силу?
Неужели тебе будет так сладко без меня?
А кто ещё ему подарит 5 кг мандаринов и юмореску? Хорошую такую, крепкую юмореску, которую можно публиковать в журнале. Очень остроумную. Написанную с огромной любовью к театру. Потому что так остро можно шутить только если сильно что-то любишь. И если он это не понял, значит он просто сволочь.
Сволочь, которая не достойна моих цветов, которые я всё равно буду дарить.
Сволочь, которая не достойна конфет, которые я всё равно буду дарить.
Сволочь, которая не достойна сильнейших чувств, которые я испытываю.
Сволочь, которая может меня избить, если захочет, но от этого ничего не изменится.
Да, я пьяна. Я пила, пью и буду пить. Ведь алкоголь "размягчает душу русского человека", а я так хочу ему сказать всё, но не могу, потому что смертельно его боюсь.
Да, я буду пить.
Я приду на "Дядю Ваню", на свой грёбаный балкон, откуда ни хуя не увижу. И я подарю ему цветок. Один, потому что у меня совсем нет денег, и мне стыдно, что я не могу подарить ему весь мир. Я подарю ему розу за его крохотную роль, и он вынужден будет натянуть на себя улыбку. Специально для меня. А я буду радоваться тому, что он наконец-то играет ЛИЧНО ДЛЯ МЕНЯ. Играет радость того, что ему кто-то что-то подарил. Актёр, милый шут, учи свой текст, я иду... Репетируй своё раскатистое "Спасиииииибо" так, чтобы оно звучало убедительно. Репетирую, как обнимешь мои ладони, сжимающие цветок. И тогда, может быть, я поверю. Я сыграю веру в чистоту помыслов. Я тоже умею быть актрисой. Как любой театрал. А если ты забыл текст - я напомню.
Актёрская профессия сродни проституции. Чем дороже себя продашь, тем лучше. Островский не пожалел служителей Мельпомены, показав в своей пьесе, что даже самые светлые начинания, стремления жить честно и по совести так или иначе упираются в нехватку денег, которые зарабатываются, порой, наступая себе на горло. Нищета не может быть залогом счастливой жизни. С милым рай в шалаше возможен только в каких-то изощрённых фантазиях. В реальной жизни кушать хочется всегда.
Анна Ардова в роли Смельской, актрисы, которая умеет ухватить куш при любой удобной возможности, ходит по сцене в комбинации с накинутым сверху пальто. Видимо, концепция подразумевает, что актриса в погоне за лучшей жизнью не успевает одеваться. Ардова играет эту роль с удовольствием, ярко, громко, рядом периодически семенит муж Шаврин в невнятной роли Мигаева.
Светлана Немоляева в роли Домны Пантелевны играет вроде бы как надо, старается, но без огня. В этой роли понять, кто же такая актриса Немоляева, невозможно. Большая часть её сцен сводится к художественному прочтению текста: с чувством, с толком, с расстановкой, как в школе. Актриса неинтересна в этой роли, и мне осталось непонятно, зачем она вообще за неё взялась. Играть там особо нечего. Ну да, увидеть живую легенду на сцене – это здорово. Однако если вы действительно хотите увидеть Немоляеву не просто как известного человека, а прежде всего как великую актрису, вам стоит обратить внимание на спектакль «Женитьба». В нём актриса просто блистает.
Актриса Ирина Пегова в своей сценической деятельности выработала себе образ романтической провинциалки. Толстая, с грубым, резким голосом и мягкими чертами лица, часто с толстенной накладной косой – типичная жительница сельской глубинки. Образ, чарующий многих. В своей карьере он ей очень помогает. Действительно: актриса Негина – провинциалка до мозга костей. Она мечтает жить по совести, но любовь к сцене, неразрывно связанная (в пьесе) с куплей-продажей человеческих жизней, оказывается сильнее чисто человеческого желания о простой и светлой любви.
Пегова играет вяло, часто снижает голос до шёпота, крутит ногой сцену, как велено режиссёром, но как будто сама не понимает, зачем она это делает. А мне вот тоже хотелось бы знать: в чём смысл кручения? Периодически актриса ударяется в драму, оживает, и тогда понимаешь: ведь может же Пегова играть по-человечески. Почему же она не хочет это делать весь спектакль? Почему она много халтурит, лишь местами вспоминая о том, где она находится и что делает?
Кроме того, у актрисы большой дефект внешности. Её 10-ый размер груди для жизни, может быть, и хорош. Но уж никак не для сцены. Актёр – человек, который во внешности не должен иметь ничего выдающегося. Выдающимся должен быть талант, а не фигура. Стандартное тело и лицо позволяют создать большое количество самых разнообразных образов – на то вам игра, костюмеры, гримёры, в общем, целая ватага помощников. 10-ый размер груди ничем не скроешь. И тут актриса должна играть таким образом, чтобы особенность её фигуры не портила ей роль. И она должна бы знать, что не о каких пробежках по сцене не может быть и речи. Хотя в комедии, наверное, можно. Куда смотрел режиссёр, заставляя Пегову бежать по сцене аля реквием по девичьей мечте о простом человеческом счастье – вопрос к Миндаугасу. Потому что пробежка выглядит как порнографическая сцена: 10-ый размер со всей силы молотит по животу, и у зрителей на смену художественному чувству приходят животные инстинкты. Мужчинам, может, и нравится. Хотя это уже ни разу не искусство. А вот женщинам на такое смотреть неприятно. И ведь можно же было этого избежать: не заставляйте актрису Пегову бегать. Ну нельзя ей.
В общем, классика получилась унылой, вялой, никаких особых режиссёрских находок замечено не было. Даже блестящий Костолевский в образе Дулебова и Джабраилов-Громилов (потрясающая игра!) не спасли ситуацию. Их второплановые образы оказались намного более интересными и, конечно, великолепно сыгранными, чем образы главных героев, которые, по идее, должны бы у зрителей вызывать сочувствие. Не вызвали. Только скуку. Смертельную скуку.
Любите классику. Не смотрите классику. Не портите себе настроение. Не надо.
фото с сайта театра
"Щелкунчика" в театре С.А.Д. смотрела одна особо голосистая девочка, которая периодически отпускала в адрес того, что происходило на сцене, свои комментарии. Они были очень громкими, но почти всегда умными, ёмкими и по делу. Маленькая девочка очень живо реагировала на всё то, что происходило на сцене, а её пытливый ум хотел как можно полнее во всём разобраться.
Надо сказать, что девочка была не особенно очарована всем тем, что происходило в спектакле. Волшебства особо не ощущалось, всё больше скука.
И тут наступил момент, когда главная героиня получает в подарок красивое платье и хочет его сразу же одеть. Бутафорское платье в руках актрисы было маленьким, как на годовалого ребёнка или куклу, поэтому девочка, сидящая в зале, сразу же прокомметировала: "Оно слишком маленькое, не налезет" (я дословно не помню, передаю суть). Тогда актриса взяла за шейную бретельку (я не знаю, как это фигня называется), просунула голову и повесила на себя платье, как на вешалку.
Героиня немного покрутилась, радуясь тому, как красива она стала, и побежала навстречу приключениям из сказки Гофмана.
И тогда девочка поняла, что платье, которое 2 минуты назад казалось безнадёжно мало, героиня всё-таки одела. Произошло чудо! Для девочки - самое настоящее. И оставшуюся часть спектакля она смотрела практически молча.
Вот так вот.
Я люблю тебя, мой милый уродец.
Мне кажется, будто это было всего пару часов назад: ты молча смотришь на меня сверху вниз, а я снова не могу сделать вдох от восторга при виде тебя, мой милый, так близко. Чудовищно близко. Я хочу протянуть руку, но знаю, что едва ли смогу дотянуться. Хотя нас разделяет всего лишь 30 сантиметров. Как это иногда бывает много…
Ты смотришь на меня свысока и молчишь, а я думаю о том, как мне хочется залезть повыше, приблизиться к твоему лицу и коснуться его, словно неведомого сокровища.
Твои грубоватые, словно рубленые черты лица, твои скулы – всё в тебе мне кажется безупречным. Мне дорога каждая чёрточка и каждая складка твоего лица.
Твоя улыбка иногда как звериный оскал. Оно и понятно: ты создан для того, чтобы быть частью шоу. А отрицательные персонажи публике нравятся больше.
Раскрас твоего лица делает тебя похожим на клоуна. Помни: что только лучшие на свете актёры становятся шутами.
Твой аномальный рост возмущает многих, однако я считаю, что ты прекрасен таким, какой есть. Я люблю размер твоего тела, потому что для меня ты прекрасен во всём!
У тебя большие ноги, но для клоуна, пусть даже злобного, это большая удача.
Твой элегантный чёрный костюм делает тебя похожим на принца Гарри. Как ты прекрасен в нём!
У тебя прекрасная фигура и чудесные большие глаза.
Твоя сущность – в одном только «имени», и имя это так красиво. Оно начинается с самой сексуальной буквы на свете – с буквы «С».
Действительно: буква «S» - самая красивая и самая эротичная в английском алфавите. Ты – воплощение Saw, «Пилы», да, именно ты, моя милая кукла Билли.
Ты так трогательно сегодня смотрел на меня с высоты своей 6-ой полки. Нас разделяли каких-то 30 сантиметров, однако дотянуться до тебя было невозможно. Ты стоял неподвижно в своей чёрной коробке и смотрел на меня как будто свысока. Я так хотела протянуть руку и дотронуться до твоего дивного лица, но так и не смогла…
Твои грубые, словно рубленые черты лица, любовно выпиленные и отшлифованные твоим создателем, мне очень дороги – в них есть глубина и очарование ужаса. Ты красив своей загадочностью и предвкушением будущей крови. Каждая чёрточка и каждая складка твоего милого лица очень тщательно прокрашены, что делает тебя, кукла, большим искушением для любого киномана.
Твоя злобная улыбка – часть кровавого шоу Пилы. Ты – истинный актёр, кукла чревовещателя, потому что пока не появится хозяин, ты сам внушаешь жертвам смертельный ужас.
Раскрас твоего лица – словно клоунский грим. Ты – продолжение актёра, лучшая часть чревовещателя, и именно ты будешь хозяином своего кровавого бала.
Твой аномальный рост многих приводит в недоумение. Действительно: ты такой маленький, что больше похож на ребёнка. Но я люблю тебя таким, какой ты есть. Недаром говорят: мал золотник, да дорог. А в тебе каждая клеточка дорога мне. К тому же, в твоей фигуре целых 12 дюймов, а это не так мало – тебе это подтвердит любой коллекционер.
У тебя большие ноги, обутые в красивые красные ботинки. С их помощью ты, мой коллекционный друг, можешь стоять на полке без какой-либо дополнительной опоры, что делает тебя ещё дороже в моих глазах.
У тебя прекрасный чёрный костюм и красная бабочка – неповторимый стиль, который выгодно отличает тебя от остальных персонажей фильмов-ужасов. Ты элегантен, словно заграничный принц.
Твои глаза когда-то давно были сделаны из шариков для пинг-понга, поэтому даже сейчас, спустя годы, когда материал изменился, ты всё равно остаёшься куклой с огромными глазищами, поэтому от твоего лица просто взгляд не оторвать!
Твоё имя начинается с красивой буквы «S», а в русском языке с буквы «С» начинается слово «семья».
Мой милый, увези меня далеко-далеко на своём красном трёхколесном коне в свой ад.
Я жду. Я верю. Я надеюсь.
Я люблю вас, Джон Крамер и кукла Билли.
[360x416]
Я не любви Твоей прошу.
Она теперь в надежном месте...
Поверь, что я Твоей невесте
Ревнивых писем не пишу.
Но мудрые прими советы:
Дай ей читать мои стихи,
Дай ей хранить мои портреты —
Ведь так любезны женихи!
А этим дурочкам нужней
Сознанье полное победы,
Чем дружбы светлые беседы
И память первых нежных дней...
Когда же счастия гроши
Ты проживёшь с подругой милой,
И для пресыщенной души
Всё сразу станет так постыло —
В мою торжественную ночь
Не приходи. Тебя не знаю.
И чем могла б Тебе помочь?
От счастья я не исцеляю.
Анна Ахматова
Буквально на днях я узнала о том, что существует такое явление как Союз театров Европы – ассоциация театров Европы, которую кормит Еврокомиссия и министерство культуры Франции. Отношение к этому явлению у меня неоднозначное.
С одной стороны, хорошо и правильно, что значительные суммы уходят на то, чтобы привнести культуру в массы, расширить горизонты, познакомить жителей различных стран с мировыми артистами, их творчеством. Чтобы различные культуры познакомились с мироукладом представителей других культур, в каждой из которых у людей свой собственный, особый способ взаимодействия с окружающим миром и друг с другом (и язык иностранный тут совершенно не причём, речь идёт исключительно о психосоматике). С другой стороны, это, конечно, всё очень субъективно, потому что звание «театра Европы» у нас, оказывается, носит Малый театр (Википедия – наше всё!), а он, на мой взгляд, максимально далёк от русской культуры. Всё больше понты администрации и обслуживающего персонала, да пафосные актёры, существующие на сцене разрозненно, сами по себе, не желающие никаким образом взаимодействовать с партнёрами по сцене (испачкают ещё!). Актёры Малого театра живут в мире себя-Великого, и больше никого и ничего им не нужно. Они и так знают, что они гениальны, и их любит весь мир, потому что по-другому и быть не может. Русского там нет ничего, да и как может союз РАЗНЫХ стран Европы решать, в каком театре Русью пахнет, а в каком нет? По каким параметрам? По длине носа?
Поэтому когда я узнала, что купила билеты не в обычный русский театр, а в театр, носящий звание Европейского, то сразу подумала, что, видимо, его принадлежность к Европейским стандартам качества будет выражена во внешней обстановке: зал, обслуживание, интерьер…
Раздевалка в театре находится ещё до входа – в просторном предбаннике, где можно сесть, отдохнуть, прийти в себя с дороги и спокойно, не торопясь, покопаться в сумочке и найти заветный билет. Минус в том, что, несмотря на длинные инструкции в сети Интернет по использованию электронных билетов, на деле всё выглядит иначе: на входе список, говоришь фамилию и проходишь. И нечего было стращать людей, что придётся огромным количеством документов доказывать, что билет купил именно ты, а не кто-то другой.
Администрация обещанных билетов взамен электронных не даёт, это меня расстроило: не осталось на память драгоценного кусочка картона с порванным контролем, программка – это всё-таки не то, не несёт она в себе отпечатка времени.
Надо сказать, что театры Санкт-Петербурга, в отличие от московских, по своей архитектуре очень удачно вписываются в общий облик города. Всё-таки Питер – это уже почти Бельгия, правда сильно обшарпанная, опустившаяся, со слезающей со стен краской и романтичными трещинами по всем домам. Но Бельгия – это уже Европа, не мы)) Найти театр в этом городе непросто, если, конечно, ты не знаешь точно, где он находится. Здания театров ничем не выдаются, не пытаются прокричать всему миру о своей исключительности (а у нас кирпич краснее!). С одной стороны, вроде бы и хорошо, что администрация города заботится о его облике, с другой стороны – негде проявить креативность, это печально (вспомните хотя бы, как выглядит театр Луны – это же чудо-чудное, диво-дивное, в Питере такое не разрешат).
Малый театр оказался «малым» не только в названии: небольшое уютное фойе, маленький зал, крохотный коридор с эскизами костюмов на стенах, необычный бюст Чехова, портреты всех работников театра, не только актёров. На портретах лиц со сцены значится красивое русское слово «артист», за что театру от меня лично огромное человеческое спасибо. Всё очень скромно, сдержанно, но со вкусом. Нет нагромождённости и претенциозности, как у Калягина, в то же время не злоупотребляли коричневым цветом (стены выкрашены простой белой краской – уютно и светло), который своей тяжестью в том же МХТ создаёт впечатление, что находишься не в театре, а в гробу, только крышку приколотить. МДТ светлый, чистый, радостный, публика разная, есть приличное количество иностранцев. По традиции, не все гости оказались культурными: нашлись всё-таки люди, пожелавшие разуться в зрительном зале.
Обслуживающий персонал – само очарование. Все очень вежливые, внимательные, в меру обходительные, на входе меня назвали «Ирочкой» (совершенно посторонний человек!), пока искали моё имя в списке электронок.