«ЕЖЕ ОТ ВЕКА»
История семьи Мельниковых
Безнадёжный
Отец Даниил Мельников
Эта история произошла в Фергане – городе, в то время ещё наполовину русском. Даниил был ещё ребёнком, когда отец начал меняться. Мальчик с трудом узнавал в этом худом бородатом мужчине своего папу. Мать ходила убитая горем. Врачи сказали, что ей не стоит больше рожать, зачем плодить сирот? «Ваш муж обречён», – пояснили они. Что-то с желудком, не оставляющее надежды на выздоровление. Но чем заболел отец, Даниил никогда не спрашивал.
До болезни Николай Дмитриевич Мельников был огромным, весёлым человеком, наслаждавшимся жизнью. Азартный охотник, душа любой компании, он отлично играл на гитаре, красиво пел, предпочитая романсы, одевался с иголочки, всегда был модно пострижен. Обычное дело тогда – быть переполненным жизнью, так что плескало через край. В середине 70-х СССР достиг вершины, и мы – четверть миллиарда человек – гордились принадлежностью к великой державе. И дело было не только в том, что в небе замерцали новые звёзды – наши спутники и космические станции, что на глазах район за районом росли новые красивые дома. Было радостно сознавать, что вся эта добрая сила – дело человеческих рук, люди улыбались, когда слышали: «Я татарин», «Я молдаванин», «Я грузин». Они думали: «Какие мы разные, но это совсем неважно. Ведь мы любим и уважаем друг друга, вместе создаём будущее, которое будет счастливым навеки, бесповоротно».
В памяти причёски длинноволосых старших братьев, поющих со сцены сельского клуба под электрогитары:
Лошади умеют плавать, плавать.
Но – нехорошо. Недалеко.
«Глория» по-русски значит «Слава» –
Это вам запомнится легко.
Шёл корабль, своим названьем гордый,
Океан старался превозмочь...
Эта сцена потом стала для меня мучительной, когда я увидел фотографии погибших ребят-приднестровцев, так похожих на братьев. Они пришли в окопы оттуда, из 70-х, там родилась их вера в свою страну, в то, что правда всегда торжествует. Последнее поколение, которое верило в это, которому хватало душевного здоровья, чтобы, отвернувшись от идеологии, не разочароваться в идеалах. Лучшие из них придут потом в Церковь – все или почти все. Николай Мельников стал одним из первых, потому что первым услышал приговор. Цветастые нейлоновые рубашки словно выцвели на глазах, носить их стало безумием, всё вокруг стало бессмысленно, опора исчезла, он попытался ухватиться хоть за что-то, чтобы не потерять лицо от отчаяния.
Что может помнить мальчик о том, что происходило тогда с отцом? Почти ничего. Протоиерей Даниил Мельников рассказывает:
– Мне было пять лет, когда папа видоизменился. Что-то произошло с ним, когда врачи сказали, что он безнадёжный. Поехал по святым местам. В Троице-Сергиевой лавре его потрясло пение мужского хора, он говорил, что побывал в раю. Как человек решительный, отец без лишних слов обвенчался с мамой, начал поститься и молиться. Ну и мы вместе с ним.
– Повёл вас, как Моисей из Египта? – уточняю я не без улыбки.
– Это было нетрудно – идти за отцом, мы любили друг друга. А друзья не понимали, что с ним происходит, досадовали, посмеивались. Это сейчас верующих много, а тогда если человек начинал молиться, то считалось, вроде как с ума сходил, становился юродивым. Мой дед Дмитрий – врач, атеист – тоже не понял отца: нормальный мужик что-то пытается доказать…
Но Николай ничего не хотел никому доказать, это ему всё доказывали, что в нашей прекрасной великой стране нет места для Бога. А смерть уже шла за нами всеми, чтобы у одних отнять жизнь, у других душу или надежду. Николай был одним из первых, кто учился жить в мире, где так много усталых лиц. Он понял, что всё прейдёт, кроме Бога, только та радость, что от Него, не увянет. Господь дал ему жизнь, показав то, что видел Сам когда-то, плача над Иерусалимом.
Из родных мест пришлось уехать в Туркестан – маленький, невидный городишко в Казахстане, который для Николая Мельникова стал царём городов. Ведь там обретался его духовный отец – отец Павел Буланов. Врачи полагали, что Мельников едет умирать. Но, придя к Богу, он стал священником, построил храм и народил ещё семерых детей.
Рыбарь
Наше знакомство началось заочно. О своём друге Данииле и его семье рассказал мне вятский священник, уроженец Казахстана отец Виктор Конев. О батюшке Николае он вспоминал:
– За столом у него всегда собиралось множество людей, это помимо большой семьи. Всякого посадит, накормит, добрейшей души человек. Рыбу любил ловить. И так же ловил человеков, редчайший дар имел приводить людей ко Господу. И меня тоже привёл.
О любви отца к рыбалке иерей Даниил, когда мы встретились в Петербурге, тоже вспоминал, светлея лицом, – наверное, это самое счастливое, что было в детстве. На реку Сырдарью отправлялся по просьбе настоятеля, протоиерея Павла, благословлявшего: «Отец Николай, приближается праздник. Налови-ка ты приходу рыбки для трапезы». Ехали за сорок пять километров, но улов того стоил. Меньше чем с четырьмя пудами вкусного жирного жереха возвращались
Читать далее...