liveinternet.ru/users/wera1...177322193/

Массовая свадьба невест младше 10-ти лет.


В Газе произошло большое событие...
Хамас спонсировал массовую свадьбу для 450 пар. Большинство женихов были старше 25 лет, большинство невест младше 10-ти.

Читать далее...

http://www.youtube.com/watch?v=y0QYb2b6yR8

http://www.youtube.com/watch?v=588NYHPQn4g&feature=relmfu

http://www.youtube.com/watch?v=MYDJYTcgnLo&feature=relmfu

http://www.youtube.com/watch?v=gaQP8IAITmk&feature=player_embedded#!

Это цитата сообщения Love_777 Оригинальное сообщение

Слишком мало - сказать «Прости»

[400x273]
Слишком мало - сказать «Прости»,
Слишком много - ответить «Прощаю»,
Слишком глупо просить «Не грусти»,
И нечестно совсем - «Обещаю»,

Безнадежно звучит «Я был должен…»,
И обманчиво - «Знаешь, я тоже…»,
Непонятно - «Я думал, мы сможем…»,
Как-то робко совсем - «Быть может…»,

Проникновенно - «Сказать я хочу…»,
И с надеждой - «Не стоит, может…»,
И нежданно - «Тебя все люблю…»,
И печально - «И я тебя тоже…»,

Грустно - «Часто тебя вспоминаю…»,
И с печалью в глазах - «Я знаю»,
И вздыхая - «Мне сны снятся…»,
И в ответ - «В них тебя обнимаю…»,

Твердо - «Я во всем виноват…»,
Со слезами - «Не стоит, мы оба…»,
Горько - «Как вернуть все назад?»,
Плача - «Если бы знала, давно бы…»,

Нежно за руки взяв - «Прости…»,
Губ коснувшись слегка - «Я прощаю…»,
Крепко-крепко обняв - «Не грусти»,
И поддавшись - «Я обещаю…»,

Очень страшно услышать «Пора…»,
Слишком сложно ответить «Мне тоже…»,
И наивно - «Мы встретимся вновь?…»,
И жестоко ответить «Быть может…»,

Слишком мало - сказать «Прости»,
Слишком много - ответить «Прощаю»,
Очень страшно сказать «Отпусти…»,
Невозможно сказать «Отпускаю…»…

Страж

В животе беременной женщины разговаривают двое младенцев. Один из них - верующий, другой -- неверующий
Неверующий младенец (Н): Ты веришь в жизнь после родов?
Верующий младенец (В): Да, конечно. Всем понятно, что жизнь после родов
существует. Мы здесь для того, чтобы стать достаточно сильными и готовыми к
тому, что нас ждет потом.
Н: Это глупость! Никакой жизни после родов быть не может! Ты можешь себе
представить, как такая жизнь могла бы выглядеть?
В): Я не знаю все детали, но я верю, что там будет больше света, и что мы, может быть, будем сами ходить и есть своим ртом.
Н: Какая ерунда! Невозможно же самим ходить, и есть ртом! Это вообще
смешно! У нас есть пуповина, которая нас питает.
В: Я уверен, что это возможно. Все будет просто немного по-другому.
Н: Но ведь оттуда ещё никто никогда не возвращался! Жизнь просто
заканчивается родами. И вообще, жизнь -- это одно большое страдание в темноте.
В: Нет, нет! Я точно не знаю, как будет выглядеть наша жизнь после родов, но в любом случае, мы увидим маму, и она позаботится о нас.
Н: Маму? Ты веришь в маму? И где же она находится?
В: Мы -- это она! Она везде вокруг нас, мы в ней пребываем и благодаря ей
движемся и живем, без нее мы просто не можем существовать.
Н: Полная ерунда! Я не видел никакой мамы, и поэтому очевидно, что ее
просто нет.
В: Тогда скажи, благодаря кому мы существуем?
Н: Этого я еще не могу исчерпывающе объяснить. Вот, подрастем еще чуть-чуть, и я найду объяснение всему! А ты скажи, где Она была во время последней схватки! Если она такая заботящаяся, почему не помогла нам? Почему нам пришлось самим переживать все эти сложности?!
В: Не могу с тобой согласиться. Ведь иногда, когда все вокруг затихает, можно
услышать, как она поет, и почувствовать, как она гладит наш мир. Я твердо
верю, что наша настоящая жизнь начнется только после родов. А ты?

Кружок "Юный Антисемит" – или пособие для юного антисемита

программа мероприятий молодежного лагеря на острове Утойя, организованного под эгидой правящей Лейбористской партии Норвегии:

обсуждение бойкота израильской продукции,

конкурс на лучший антиизраильский лозунг,

игра в "прорыв блокады сектора Газа".

Версия сионистского следа во всю рассматривается норвежской прессой!



Организаторы мероприятий оснастили лагерь всем необходимым, чтобы игра в "прорыв блокады сектора Газа" была максимально похожа на реальность: в распоряжение молодежи была предоставлена настоящая лодка, участники разделились на группы - одна должна была имитировать сопротивление Израиля, а другая - продвинуть лодку на максимальное расстояние, преодолевая сопротивление.

Если бы не расстрел участников этих мероприятий Андресом Беринг-Брейбиком, никто бы и не узнал, какого рода активным отдыхом занималась в этом "норвежском Артеке" молодежь, свезенная на остров Утойя со всего мира...

с Андресом Беринг-Брейбиком пусть разбирается норвежское правосудие или врачи-психиатры.
Но кто займется норвежскими властями, санкционировавшими столь явную антиизраильскую провокацию в молодежном лагере правящей партии?

Несколько фактов:

Рабочая партия в Норвегии правит с 1887 года, более 120 лет. Это иллюзия демократии. Власть там переходит из покаления к покалению.

Откуда такой антисемитизм и что им от нас надо – Норвегия нефтаная держава входящая в мировой нефтянной картель вместе с странами ближнего востока. Все вместе, они влияют на цену на нефть. Омерзительные и продажные интересанты. Это сонное социалистическое общество, которое живет только на нефть, общество абсолютно неконкурентно-способное, которое за все эти годы ничего не произвела, в отличии хотя бы от своих соседей в Швеции.

Норвегия — страна с высочайшими стандартами жизни, сравнительно низким уровнем преступности, высокой социальной защищенностью населения, и впечатляющими экономическими показателями.

Несколько любопытных цифр:
Уровень безработицы и инфляции в Норвегии — один из самых низких в Европе.
Норвегия — первое место в мире в производстве электроэнергии на душу населения.
Норвегия — первое место в Европе по производству алюминия.
Норвегия — четвертое место в мире по тоннажу торгового флота.
Норвегия — крупнейший поставщик нефти из стран, не входящих в ОПЕК. При этом большая часть государственных доходов от продажи нефти направляется в специально созданные стабилизационные фонды (программа «Углеводороды – достояние нации»). Все контролируется государством.
Норвегия имеет самый богатый пенсионный фонд в мире и излишек налоговых поступлений.

http://www.porcelainunicorn.com/

ГЛАВА 8. ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, НО ДАЖЕ ЗЛО ВЕРИТ В ДОБРО.


Оба мои мужика, муж и сын, встречали меня в аэропорту.
– Мам, ты привезла диски, которые я просил?
Господи, ребенок, как мало тебе нужно для счастья!
– Смотри-ка, наша мамка прикупилась: костюмчик новенький, туфельки. Прическу изменила.
– Паша! Ты что?! Да я все это здесь, еще перед поездкой купила.
Ну, надо же! Стоило устраивать этот маскарад, чтобы услышать подобное. А все из-за патологической боязни, что я на себя слишком много трачу. Эконом ты мой рациональный.
– Я тебе, кстати, симпатичные рубашки привезла. – Решила я показать свою заботу о нем.
– Спасибо. Только зря. Машину нужно чинить... (далее пошел длинный список деталей, подлежащих замене и их цена).
– По-моему, проще купить новую. – Не удержалась я, за что была одарена красноречивым взглядом, оценившим мои умственные способности по самым низким стандартам.
– Зачем? Я же говорю тебе, что нужно только свечи и фильтры поменять.
И вот так всегда! Наговорит с три короба, а потом тебя же и выставит дурой.
– Паша, я хочу увидеться с Мишаней, – начала я разговор, когда поняла, что первые минуты «бурной радости» от нашей встречи прошли, и других не будет.
– Зачем? – Сухо спросил он.
– Есть люди, готовые нам помочь.
– Кать, я тебе тысячу раз говорил, не лезь в эти дела. – Как обычно, без особых церемоний «отшил» меня муж.
Я не стала с ним препираться, так как теперь от его мнения или желания ничего не зависело. Может быть, это даже к лучшему, что он по привычке брыкается. Я приехала помочь ему. Но, похоже, и он решил помочь мне.
На следующий день, выждав немного после его ухода, я вслед за ним поехала на ювелирную фабрику, владельцами которой номинально считались мой муж Павел Кремер и его друг и компаньон Михаил Файнберг. Уже перед воротами проходной, с камерой слежения и здоровенным охранником, я позвонила Мишане с мобильного.
– Миша, здравствуй. Это Катя Кремер.
– Да, Катенька, с возвращением.
– Я хочу с тобой поговорить.
– О чем, Кать? Мне Пашка говорил о твоем наследстве. Но это не поможет...
– Миша, я тебе за эти годы хоть как-то надоедала? Нет. Я тебе хоть слово упрека сказала? Тоже нет. Я ушла от своего мужа, как это сделала твоя жена? Опять же нет. Тогда прояви ко мне для приличия каплю уважения, тем более, что я стою напротив входа в ваш офис.
– Прости, Катенька. Тебя сейчас впустят.
– Нет. Лучше ты выйди ко мне.

Мы зашли в кафе на соседней улице.
– Миша, я хочу, чтобы ты очень серьезно отнесся к нашему разговору. Это не пустая женская болтовня…
– Катенька! Я все понимаю, – у Мишки не хватило терпения выслушать меня до конца, – но твоих пятидесяти тысяч не хватит даже...
– А кто тебе сказал о пятидесяти тысячах? -- Теперь уже не выдержала я. Предположим, речь идет о… трех миллионах… – Я запнулась, потому что не сразу сообразила какую сумму назвать.
– Так ведь твой муж...
– Мой муж знает столько, сколько я пожелала ему сказать. Ты меня понял?
– Понял. Так ты серьезно?
Ну, слава Богу! Хоть кто-то из вас двоих готов принять мою помощь. Я, конечно, женщина – и мать, и жена, и сестра. И разбужу и провожу, и в дорогу дам что-нибудь пожрать. Но ведь могу и деньжат подбросить. Или вам, мужикам, западло?
– Миша, приблизительную сумму долга я знаю. Теперь давай детали: сколько и кому вы должны.
Оказалось, что должны они только одному человеку – Гранаткину Виталию Николаевичу, по прозвищу, как легко догадаться, Граната. Были и другие кредиторы, но Граната их долги выкупил, чтобы кто-нибудь из наиболее страстно желающих получить свои денежки обратно, ненароком не пришиб господ Файнберга и Кремера.
Вот, оказывается, как! Я ему еще и спасибо должна говорить. Может и вправду должна? Но не хочется! И потом, он же так не из благотворительности поступил, а преследуя свои коммерческие и корыстные интересы.
Но это не все, Гранате пришлось вложить в их ювелирный бизнес, когда-то очень успешный и процветающий, весьма солидную сумму, так как после всех перипетий у ребят не осталось ни грамма золота, ни завалящего камушка. В итоге, после шести лет рабского труда сумма долга составила 2 миллиона 800 тысяч долларов. Мне даже не захотелось пересчитывать, сколько бы времени занял возврат денег такими темпами.
– Миша, мне нужен его сотовый. У тебя же с ним, наверняка, прямая связь.
– Я надеюсь, ты понимаешь, в какое дело ввязываешься. С Гранатой шутки плохи...
– Это ты мне говоришь? Я до сих пор его ледяные глаза в страшных снах вижу. – Мы оба помолчали, так как каждому нашлось, что вспомнить. – То, что деньги будут уплачены, можешь не сомневаться. Меня интересуют два момента: насколько он заинтересован держать вас в своих должниках, и не захочет ли нас кинуть при передаче денег, или «живет по понятиям»?
– Сложно сказать. С одной стороны, ювелирный бизнес – это красиво, опять же, чисто, но с другой, желание получить такую огромную сумму сразу и в ближайшее время, конечно, пересилит. А вот что касается «кинет» или «не кинет», тут надо Читать далее...

-- Куда вас отвезти? – Спросил мистер Ландвер бесцветным голосом, когда мы вышли из его офиса после оформления всех необходимых нотариальных документов и сели в машину. Он вообще сегодня был тихий, спокойный и, как мне показалось, немного подавленный. В этом его состоянии мне нравилось только одно – он больше не рассматривал меня как очередной объект для приятного времяпрепровождения. Но я не могла пройти мимо такой перемены в его настроении.
– Что случилось? – Я слегка дернула его за рукав пальто, как обычно делала в случаях вот такого же плохого настроения мужа.
– Ничего абсолютно.
– Тогда поедем куда-нибудь пообедать. Я вас приглашаю.
– Да, конечно, нужно отпраздновать это событие.

После того, как заказ был сделан, и нас оставили в покое, пришло время выяснения отношений, и я приступила без всяких предварительных вступлений:
– Мистер Ландвер, поверьте, я догадываюсь, что сейчас с вами происходит. Для вас окончился очень важный период жизни ... – Но под его взглядом я осеклась.
– Подождите, Кэтрин, мне казалось, мы празднуем ваше чудесное превращение в одну из богатейших женщин. – Прервал он меня, не желая моего столь прямолинейного вторжения в его собственные мысли и переживания. Мы оба замолчали, потому что подошел официант и налил нам в бокалы шампанское, заказанное по столь знаменательному событию. Для меня это был прекрасный повод перегруппировать свои мысли, однако мистер Ландвер опередил меня:
-- За вас, Кэтрин!
– Макс! – Видимо, я настолько уверенным голосом произнесла его имя, что от удивления он поднял брови, но еще большее недоумение вызвал мой вопрос. – Скажите мне, какое у вас было жалованье, как у управляющего всем этим капиталом? Не стесняйтесь, рассказывайте. Вы же обещали предоставить мне для ознакомления финансовый отчет, из которого я все узнаю. Начинайте.
Думаю, только хорошее воспитание не позволило ему выразить крайнюю степень возмущения моей бестактностью.
– Для чего вам это, Кэтрин? – Но сумму назвал.
Да, нормально! Надо будет Димку выучить на адвоката.
– Я буду платить вам вдвое больше... если вы останетесь моим управляющим.
По-моему, он решил уже ничему не удивляться, поэтому спокойно спросил:
– Почему вдвое больше?
– А что, мало? – Я немного испугалась, потому что на большее никак не рассчитывала.
Он улыбнулся:
– Нет. Я хотел спросить, почему больше?
– Потому что круг ваших обязанностей значительно расширится. - Он откинулся на спинку стула в ожидании разъяснений. – Мне нужен не просто управляющий, а помощник, советник, если хотите, друг. Нет, нет, мистер Ландвер, – пресекла я его вопросительный взгляд, брошенный на меня при слове «друг», – это не имеет никакого отношения к вашему вчерашнему предложению.
Он не спешил с ответом, глядя на меня в упор.
Неужели мало предложила? Наверняка, он назвал мне официальную сумму, а сам имел значительно больше.
– Я соглашусь, Кэтрин, если вы ответите мне на один вопрос, – наконец, произнес он. – Зачем я вам нужен? Как я понял, вы собираетесь возвратиться в Россию. Сумма полученного вами наследства составляет более трехсот миллионов фунтов, это практически, полмиллиарда долларов. Положите их в любой банк и живите в свое удовольствие. Зачем вам я?
Я бы на его месте тоже не понимала, почему женщина, которая еще вчера так яростно его отвергала, сегодня хочет видеть рядом с собой. Наверное, потому что ей это очень нужно.
Принесли заказанные блюда. Осторожно разрушая умопомрачительную красоту из овощей, зелени и морепродуктов, я, в свою очередь, спросила его:
– А кто вам сказал, что я возвращаюсь обратно? Я хочу остаться здесь.
Вилка и нож в его руках на мгновение замерли.
– Макс, знаете, какой вопрос мучает меня с первой минуты, как я услышала об этом чудесном наследстве? Для чего мне его дали? – Я указала пальцем на вверх.
– И вы получили ответ? – С нескрываемым оттенком сарказма спросил он, в полной уверенности, что если ему не отвечают, то не отвечают никому.
– Послушайте, несколько лет назад в России мы с мужем уже были состоятельными людьми. Конечно, речь идет не о такой фантастической сумме, но все же. И я уже жила в свое удовольствие. Знаете, чем это закончилось? Крахом. Причем не только финансовым. Я чуть не потеряла мужа. Да и сама... Лучше не вспоминать. Он до сих пор пашет как негр за долги. И если бы не это баснословное богатство, так продолжалось бы до самой смерти. У вас есть закурить?
Он раскрыл красивый портсигар, обтянутый черной кожей с золотым ободком.
– И что же вы хотите? – Спросил он, поднося зажигалку.
Первая же затяжка меня успокоила. Правда, сигарета крепковата. В приятной компании я люблю побаловать себя более легкой. Курение для меня не вредная привычка, а символ удовольствия и хорошего настроения. Условный рефлекс сработал: напряжение ушло.
– Только пообещайте, что не будете смеяться. – Получив утвердительный ответ, я продолжила. – Я стала наследницей Бриллиантового короля, так? Я хочу стать Бриллиантовой королевой! И не в России. Я Читать далее...

ГЛАВА 6. С А М О Э Л Ь. ВТОРОЙ ЭТЮД В РЕВОЛЮЦИОННЫХ ТОНАХ.

Я родился в 1900 году в местечке Бельцы. Мой отец Манус Штокман был кузнецом, человеком богатырского телосложения и такого же здоровья. Но однажды, выполняя какую-то срочную работу, надорвался, подняв слишком большую тяжесть. Недолго проболев, он умер, оставив мать с пятью детьми, из коих я был самым старшим. Мне было тогда тринадцать лет. Чтобы помочь прокормить младших, пришлось бросить хедер (насколько я помнила, так на идише называлась школа для мальчиков, аналогичная церковно-приходской).
Неизвестно, как сложилась бы моя судьба, если бы кто-то из соседей не посоветовал матери обратиться к ее родственникам Бронштейнам, состоятельным людям, когда-то проживавшим в Кишиневе, а теперь переселившимся в Москву. Тем более что мой отец помог Бенциону Бронштейну, приютив его, когда тот бежал от погрома. И вскоре на письмо матери пришел ответ, в котором Бенцион сообщал, что ему нужен толковый и надежный помощник в лавку. И если я умею считать и писать, то он может взять меня на это место с жалованьем, размеры которого вызвали у матери слезы счастья. Она нашла человека, ехавшего в Москву, и отправила меня с ним.
Бенциону я сначала не понравился, так как был неказист и смешно выглядел в одежде, из которой давно вырос. Но его привели в восторг мои способности в счете, и это решило дело.
Нину я увидел в первый же день и влюбился с первого взгляда. Она пришла после занятий из гимназии и, заглянув на кухню, поинтересовалась, кто этот оборвыш и хорошо ли меня накормили. Узнав, что я тот самый дальний родственник, которого берут на работу в лавку, прыснула от смеха. Мой вид ничего другого и не мог вызвать.
Первый год наше общение сводилось к взглядам, которые я тайком бросал на нее. Она не обращала на меня никакого внимания. За это время я очень изменился. Во-первых, пообтесался в городе, а во-вторых, отъелся на сытых харчах Бенциона и заметно подрос, унаследовав рост и фигуру отца. Нину я часто видел с книжкой в руках и поэтому решил, что это будет самый подходящий способ завести с ней дружбу. И однажды, набравшись духу, обратился с просьбой дать мне что-нибудь почитать.
Два года я был аккуратным и добросовестным читателем, но наши диалоги не выходили за рамки обычных фраз: «Тебе понравилась книга? Хочешь еще что-нибудь почитать?» Точнее, спрашивала она, а я только кивал головой в ответ. Она была для меня мечтой, принцессой из страны грез, которую я мог завоевать, только совершив необыкновенный подвиг. Но с раннего утра до вечера я находился в лавке или бегал по поручениям, затем до поздней ночи читал книги, так что не находилось времени для поступков, способных поднять меня в ее глазах.
Так продолжалось до весны 1917. В городе было неспокойно, ходило много людей в военной форме с оружием. Да и без оружия было достаточно всякой швали. На улицах тут и там возникали стихийные митинги. В лавке количество посетителей заметно уменьшилось. В тот вечер тетя Ревека, встревоженная тем, что Нина задержалась в гостях у своей тетки, попросила меня сходить за ней, так как темные московские улицы были совсем не безопасны.
Я ждал ее в прихожей, когда она пулей выскочила из комнаты, откуда доносилось ей вслед: «Ниночка, но я же для тебя стараюсь. Ты мне еще спасибо скажешь!». Но Нина, видимо, не находила причины кого-то благодарить. Стремительно пройдя мимо меня, она бросила через плечо: «идем!» и, ни с кем не попрощавшись, вылетела за дверь.
На улице еще более ускорила шаг, так что я еле поспевал за ней. Где-то слышались пьяная ругань, надрывные женские крики, переклички собак. Я даже не успел ни о чем подумать, как вдруг она резко остановилась и, повернувшись, обратилась ко мне так, словно мы были близкими знакомыми и ненадолго прервали важный разговор:
– Ты представляешь, они решили выдать меня замуж! – Она вся кипела от негодования. – Мол, хватит учиться! Чтобы нарожать мужу детей, гимназия не нужна. Она мне целый список женихов составила.
Я знал, что многие зажиточные еврейские семьи двинулись в Европу и Америку, увозя не только нажитое добро, но и знатных женихов и невест. Видимо, тетка посчитала, что сейчас настал самый благоприятный момент, чтобы пристроить родную племянницу. Но Нину такая перспектива не устраивала.
– Ну, чего ты молчишь? Почему ты все время молчишь? Разве ты не понимаешь, что сейчас происходит? Вон Эмка, дома совсем не бывает. Какие-то прокламации разносит, по митингам бегает. А ты целыми днями при отце торчишь.
– Мне все это не нравится, – стал оправдываться я, в полном недоумении от того факта, что ее как-то интересует мое существование.
– Что тебе не нравится? Тебе что, при царе больше нравилось?
– Да идеи мне эти не нравятся. У богатых забрать, бедным раздать.
– Так что же тут плохого?! Разве ты не хочешь быть богатым?!
– Хочу. Но забирать ни у кого не хочу.
– Почему, если это богатство руками бедняков заработано?
– Тогда и у твоего отца нужно все отнять. Он – богатый человек. Особенно по сравнению со мной. Но Читать далее...

ГЛАВА 5. ТЕТРАДЬ В САФЬЯНОВОМ ПЕРЕПЛЕТЕ.

Оставшись одна, я постаралась успокоиться и привести в порядок свои мысли после того смерча эмоций и желаний, который чуть было не закружил и не вовлек меня в бездну сумасшедших и давно забытых чувств и страстей.
Легко сказать, успокоиться, когда он все еще стоит перед глазами, мужчина, мечта любой женщины, плод ее безграничной тоски по любви и теплу. Стоп! О какой любви ты тут размечталась? Какое тепло? Ты разве не слышала, что он сказал: пятнадцать лет пролетели как сон, и он остался не у дел. А тут есть шанс пристроиться. Что поделаешь, если в придачу к деньгам есть еще и наследница? То, что он меня ни во что не ставит, понятно сразу. Другой женщине разве вот так откровенно, посмел бы предлагать свои услуги в первый же вечер? Обхаживал бы до посинения. А со мной, посчитал, можно и по-быстрому. А все-таки интересно, как я его правильно просчитала, настоящий Бонд, Джеймс Бонд!
Я стояла у окна в гостиной. У меня такая привычка: в моменты сложных душевных переживаний, а простых у человека не бывает по определению, меня тянет к любому стеклянному проему с видом за ним. Неважно, что перед глазами. Главное, что при созерцании заоконных пейзажей грозовые тучи душевных волнений разряжаются, наступает умиротворение, что позволяет мыслям ровно течь по извилинам рек мозговой деятельности, осаждая в тихих бухточках сознания самые рациональные из них. Вот и сейчас такая необходимая мысль плавно вошла в мой ум и мягко напомнила о том, что меня дожидается папка Самоэля. Я мысленно помахала рукой герою не своего романа, точнее фильма, и взяла в руки чужую судьбу, которая таким непонятным пока для меня образом оказалась переплетена с моей.

Я расстегнула молнию на папке. Внутри оказалась книга или тетрадь в необыкновенно красивом переплете из красной нежнейшей кожи. Для себя я сразу назвала его сафьяновым, хотя не очень представляю, что это такое, но по детским ассоциациям, связанным со сказками на ночь, это что-то красное, красивое, кожаное и загадочное. Внутри – не разлинованные белые листы, исписанные аккуратным почерком. По-русски, слава Богу! На первом всего одна фраза: "Ниночке, ее дочери, внучке или правнучке".
Господи, вот когда сердце заколотилось!
Подожди, Катерина, не спеши! Осмотрись для начала. Сядь, подумай. Ты находишься в центре Лондона, в доме и квартире, которые, как говорят, с завтрашнего дня станут твоими. Так пойди, пройдись по ней.
Здоровое женское любопытство вернуло учащенное сердцебиение в прежний ритм и заставило оглядеться по сторонам. Я сидела на диване в просторной гостиной, днем, наверное, очень светлой, заставленной массивной мебелью. На мой взгляд, в диване было слишком много дерева, что почувствовала моя спина, прислонившаяся к отполированной временем деревянной спинке. У противоположной стены - буфет, за его стеклами сервизы из тончайшего фарфора. Сплошной антиквариат! В одном из концов комнаты, ближе к окну, круглый стол с букетом живых цветов в вазе. Меня и в самом деле здесь ждали. На стенах картины в богатых рамах и несколько фотографий: на одной, она еще раньше привлекла мое внимание, пожилой благообразный мужчина в костюме-тройке, Самоэль Штокман собственной персоной, на другой - красивая женщина с печальными глазами, в белой блузке, с камеей у воротника. Адвокат назвал ее Эвелин.
В том конце комнаты, что напротив окна, находилось три двери. Одна из них, центральная, была открыта и вела в прихожую. А что скрывается за другими? Посмотрим.
Двери располагались одна напротив другой на противоположных стенах гостиной. Я распахнула настежь одну и увидела длинный коридор, заканчивавшийся также раскрытой дверью, в проеме которой были видны шкафчики и стол, характерные для кухни. Ну что же, пойдем туда. Так, ванная, туалет, небольшая скромная комната, наверное, для прислуги, кладовка, еще одна техническая комната со стиральной машиной, сушилкой, гладильной доской, и, наконец, кухня. Такую можно увидеть только в модных журналах. Я не особенно люблю готовить, но здесь даже мне захотелось бы заниматься кулинарными изысками.
А что у нас с другой стороны? Еще одна уютная гостиная, с телевизором и баром. Здесь большая спальня с замысловатой драпировкой бархатных штор на окнах. Ой, а как красиво они окружают кровать. Наверное, если их распустить, возникнет ощущение кокона. В комнате две двери: одна в ванную, а другая - в гардеробную. Удобно. Следом еще одна спальня, поменьше. А это что? Коридор заканчивался запертой на ключ дверью. Сейчас откроем. Ага, кабинет. Перед окном большой стол, вдоль одной стены - книжные шкафы, вдоль другой - длинный комод, на котором стоят часы, наверное, тоже старинные, два серебряных подсвечника, какие-то статуэтки, и на стене снова картины и фотографии. Я села лицом к двери в кресло, стоящее между окном и столом. По другую сторону стола стояли еще два глубоких кресла. Поерзала для порядка, действительно, удобно.
Подожди, подожди, ведь я уже видела эту комнату. Ну, конечно, на Читать далее...

ГЛАВА 4. АГЕНТ «007», ОН ЖЕ АДВОКАТ БРИЛЛИАНТОВОГО КОРОЛЯ.

Медленно иду вдоль строя встречающих. Глаза сразу натыкаются на плакат «миссис Кэтрин Кремер» в руках строго одетого седого полноватого мужчины. Неужели это тот самый адвокат, чей голос сулил мне столько радужных надежд? По телефону он «выглядел» значительно привлекательнее. Чувствую, как мое лицо непроизвольно корчит недовольно-презрительную гримасу. Рядом с ним теснятся люди с фото- и телеаппаратурой. Нет, ребята, я еще не готова к встрече с вами. Спокойно прохожу, стараясь не смотреть в их сторону. Рядом со мной гордо несут себя пассажиры московского рейса, респектабельные господа со сногсшибательными телками. К ним моментально устремляется осиный рой журналистов.
«Миссис Кэтрин Кремер!?» кричат они на разные голоса, тыча микрофоны в лица ничего не понимающих людей.
«Нет. Нет» – слышится испуганный женский визг.
«Да отвяжись ты... убери свою палку...» – это уже раздражаются мужчины – да пошел ты...».
А куда же им идти, если они не понимают русского устного?
А вот и то, что мне надо. Девушка с хвостиком, в джинсиках и курточке держит скромный плакатик «миссис Волф». Моя девичья фамилия Волкова. Хотя тоже, как впоследствии оказалось, переделанная. Мой отец из крещеных евреев. И его предок после этой судьбоносной процедуры свою звучную фамилию Волк сменил на скромную Волков (как же жизнь заставляла нас, евреев, во все времена ассимилироваться!). Но, договариваясь с адвокатом о встрече, я вернула ей первоначальный вид, правда в английском варианте.
Не спеша пробираемся среди автомобилей на стоянке. Интересно, к какой тачке подойдем? Так, джип «Лендровер». Молодец, патриот отечественного автомобилестроения. Только зачем эта девица подвела меня к водительской двери? Водить вот так сразу по незнакомой местности?! Я - пас. Ах, ну да, это же местные заморочки – руль справа.
– Здравствуйте, Кэтрин. Добро пожаловать в Лондон. – Сидящий за рулем мужчина, подхватил мою скромных размеров дорожную сумку, забросив ее на заднее сиденье.
– Здравствуйте, мистер Ландвер!
– Прошу прощения, что встречаю вас так, не выходя из машины. Но лучше, чтобы меня никто не видел. В аэропорту было много шума?
Молча киваю головой, потому что в голове все еще полным ходом крутится кино со мной в главной роли: самолет с офигенными бабами, журналисты с палками микрофонов, люди с плакатами и этот скрывающийся в джипе господин. А я - радистка Кэт! Хау ду ю ду, мистер Штирлиц?
Хотя нет, это у нас Штирлиц, причем один во всех мгновениях. А у них Бонд, Джеймс Бонд, и везде разный. Но это никакого значения не имеет, так как сюжет тошнотворно однообразен: до неприличия интересный мужик и много-много женщин, а что там делают какие-то злые дядьки, совсем не важно. С такой внешностью и манерами, мистер Ландвер, вам этого самого «007» и играть. Поэтому давайте определимся сразу: у вас свое кино, а у меня – свое.

– А что, Самоэль Штокман в самом деле был таким богатым человеком? – Очень осторожно спросила я, когда мы тронулись, больше для того, чтобы как-то начать разговор.
– Разве вам не назвали сумму?
– Сказали что-то о ста миллионах, но я не верю.
– И правильно делаете. – С серьезным видом ответил он, крутя головой, так как выезжал на шоссе.
Ну вот, я так и думала. И зачем я только ввязалась в эту авантюру? Дура, дура! Сидела бы дома и смотрела бы свой любимый сериал про уродину. Она хоть и страшная, но при этом страшно умная. Давай и ты, Катерина, шевели мозгами, что ему от тебя надо? Долги? Так мы и так их выплачиваем. Или все-таки наследство? И у меня его хотят отнять?! Был, кажется, такой фильм. «Арлет». Точно. Немолодая и неинтересная официантка получает сумасшедшее наследство. И чтобы им завладеть, мафия подсылает красавца, который должен ее окрутить. Я – немолодая наследница. Красавец присутствует. Ждем мафию. Дяденьки, я все отдам. Только какой-нибудь процентик мне уплатите, и будем в расчете.
– Эта сумма была на 1990 год, – Спокойно продолжал он. – Сейчас она в несколько раз больше... Что с вами?
Я растеклась по креслу.
Он еще спрашивает, что со мной! Разве можно такие вещи говорить клиенту без подготовки! А еще адвокат. Спокойно, госпожа миллионерша, спокойно! Вас никто не собирается грабить, а пара миллионов лишней не бывает.
– Откуда вы так хорошо знаете русский? – На самом деле этот вопрос для меня всего лишь предлог, чтобы внимательно его рассмотреть.
Да, он меня не обманул, на бывшего моего соотечественника и в самом деле не похож. Нет в нем не только едва уловимых штришков, но даже привкуса совковости. Но по-русски чешет как на родном. Даже всем хорошо известные и понятные английские слова в свою речь почти не вставляет.
Мой откровенно любопытный взгляд вызвал у него усмешку:
– Вы правы. Мои родители из Советского Союза, а я родился здесь. Да и с Самоэлем последние годы его жизни мы общались по-русски, ему так хотелось.
Мы въехали в город. Я стала крутить головой во все стороны. Конечно же, я не чучмо Читать далее...

ГЛАВА 3. ПОЛЕТ ИЗ МЕЧТЫ В ЯВЬ.

Ответ из Лондона задерживался. Как объяснял мне московский адвокат, одна юридическая процедура сменяла другую. Все это время я жила как во сне. С одной стороны, искренне хотела положительного исхода, а с другой – его же и боялась, с третьей – отбивалась от тревожных мыслей, что вся эта затея с наследством чья-то сложная игра, в которую меня втянули по непонятно какому признаку. Даже перечитала «Союз рыжих» Конан Дойля. Но никакой «рыжины» у себя, как ни старалась, не обнаружила.
Но такой душевный дискомфорт я позволила себе ненадолго. Иногда нужно дать своим эмоциям вволю поиграть, чтобы выяснить причину их возникновения, которая не всегда лежит на поверхности. Главное, держать весь процесс под контролем. Это сложно, но возможно. Что делать потом с тревогами и страхами? Только не держать их в себе, а научиться отпускать, работая с причиной. Иногда процесс излечения занимает длительное время. Но в данном случае хватило одного слова Наставника. Мне сказали «Жди».
Как сказали? Да очень просто. Важно уметь слушать свое подсознание, какой путь оно тебе предложит для получения ответа. У меня появилась острая потребность пойти прогуляться. Прогулка – это своего рода транс, когда идешь и ничего вокруг не замечаешь, а только слышишь мысли внутри себя. Сложность в том, чтобы свои собственные мысли отличить от тех знаний, которые к тебе идут с Другой Стороны. Но это приходит с опытом. Речь идет именно о знаниях, а не о голосах. Все, что связано с голосами, это уже, как говорят врачи, клиника, шизофрения, требующая обращения к соответствующему специалисту.
Часто лаконичного ответа мало, и надобно еще и еще «копать». Но в этот раз рекомендации «жди» мне хватило, страхи ушли. И пришло спокойствие, а с ним и терпение.
И все же столь ожидаемый звонок раздался, как всегда, неожиданно.
– Здравствуйте, я могу говорить с миссис Кэтрин Кремер? – На чистейшем русском языке с небольшим акцентом спросил меня приятный мужской голос.
– Да. Это я.
– Добрый день, миссис Кремер. Меня зовут Максимилиан Ландвер. Я адвокат и веду дела по розыску наследниц Самоэля Штокмана. – Очень четко, без эканья и меканья, произнес он.
Так, началось! Что-то мне все это не нравится, – подумала я. Видимо, подозрения перевесили надежды.
– Здравствуйте! Вы не могли бы еще раз повторить, кто вы?
– Адвокат, Максимилиан Ландвер. Я звоню вам из Лондона.
– Вы англичанин или эмигрант?
– Я – подданный Ее Величества и пребываю в этом качестве всю жизнь. А почему вас интересует мое гражданство? Разве это имеет отношение к наследству?
Мое ухо резануло то, как он произнес свое имя и, особенно, слово «Лондон». У него оно звучало точно так же, как у любого русского человека.
– Не дурите мне голову! Я не люблю глупых шуток! – Стала я возмущаться. Ничего, пускай не думают, что на дурочку нарвались.
– Я не шучу.
– Вы бы хоть для виду акцент себе усилили.
– А-а! Вам не нравится мой русский?! Хорошо. – И он затараторил по-английски. С этим языком проблем у него не было, как и с русским. По крайней мере, мой слух не уловил в нем никаких акцентов.
– Ладно, ладно, господин адвокат, убедили, – прервала я его.
– А как у вас с английским? – Вежливо поинтересовался он.
– Не есть очень хорошо.
– Тогда, миссис Кремер, вам придется терпеть мой русский. Я звоню, чтобы сообщить, что все юридические формальности улажены, и вы признаны законной наследницей Самоэля Штокмана. Мои поздравления. Но для вступления в свои права, вам необходимо прибыть в Лондон. Мне бы хотелось уточнить время вашего приезда...
И все завертелось: виза, билет, деньги на карманные расходы... Адвокат работал, как часы.
– Миссис Кремер, я хочу поставить вас в известность, что в прессе появились сообщения о вашем счастливом обнаружении. – «Он еще шутит!» – мелькнуло вначале у меня в голове. Но мистер Ландвер продолжил извиняющимся тоном – Утечка информации произошла из посольства. Меня уже атакуют по вашему поводу. Может быть, вы хотите выступить с заявлением?
– Нет, нет, что вы!..
– Окей. Тогда сделаем так…

И вот я лечу в новую жизнь. Меня рады приветствовать на борту лайнера Британских авиалиний. Рядом респектабельные господа, говорящие по-русски, почти все в сопровождении молодых, очень интересных женщин. Кто они, меня мало интересует. Я давно приучила себя никого не обсуждать. Каждому – свое. Вот только как они одеты! Какой стиль! Как будто на каждой, даже на самой малюсенькой вещичке, огромными буквами написано: «фирма, фирма, фирма», с ударением на последнем слоге. А на мне: «Турция. Вещевой рынок «Кузьминки», с ударением на меня. Зачем я позволила себя уговорить лететь бизнес-классом? Теперь вот сижу и комплексую.
Когда закончится эта суета? Прохладительные напитки, горячительные напитки, пресса, ланч. Кажется, все стихло. Можно расслабиться.
Закрываю глаза и вижу перед собой лицо Нины.

Бабушка, бабулечка, родная моя. Я всегда знала, что ты рядом со мной. Помнишь, в самом начале моих эзотерических изысканий, когда я Читать далее...

ГЛАВА 2. КАК СЛАВНО БЫТЬ ЖЕНЩИНОЙ!

– Так вам сорок шесть лет? – Ловлю на себе удивленно-восхищенный взгляд адвоката. – Вы выглядите значительно моложе!

Раньше я бы подумала: дежурный комплимент даме бальзаковского возраста. Ну, как еще может мужчина приободрить женщину, вступающую в пору умственного, духовного, эмоционального расцвета, с одновременным увяданием на физическом плане, что старательно маскируется любыми возможными способами? В ответ я бы кокетливо улыбнулась: «спасибо», проглотив горькую пилюлю разочарования. Потому что молоть языком он может сколько угодно, но взглядом будет буравить молоденькую, глупую секретаршу, у которой ума, однако, вполне хватает на то, чтобы как можно выгоднее показать из-под короткой юбчонки свои ножки, а потом «раскатать» его на ... Вот тут у каждой свои варианты. Но я отвлеклась.
Да, дружок, знаю, я действительно выгляжу моложе своих лет. И не потому, что не ощущаю своего возраста. В этом нет ничего особенного, большинство нормальных людей скажет о себе то же самое. Я не вижу его в зеркале! И дело не в чудесах современной косметологии, не в умелых руках мага пластической хирургии, не в фитнесс- или СПА-удовольствиях, правильном образе жизни и питания и прочих модных забавах. Мне как жене бывшего «нового русского», они просто не по карману. Но время в отношении меня как будто замедлило свой ход. Хотя я не продавала душу дьяволу, как это описано у классиков мировой литературы.
Но, Боже мой, какой это кайф при встрече с давней знакомой, с которой не виделись со времен падения Берлинской стены, услышать: «Ой, Катька, как ты здорово выглядишь! Как будто законсервировалась, ни морщинки, ни жиринки. А я совсем распустилась. Да и времени нету за собой следить. У меня ведь ...» Далее следует долгий перечень проблем и забот с детьми, мужем, работой, родителями... Можно подумать, у меня их нет! Поэтому вторая часть встречи менее приятна, тем более что заканчивается она банально-завистливым предположением: «у тебя, наверное, муж хорошо зарабатывает, или любовник богатый».
Да нет у меня ни того, ни другого. И дело совсем не в деньгах. Ну, не рассказывать же ей на улице, что все ее проблемы созданы ею же самой. Ты для начала приходи ко мне лекцию. Потом, если понравится, на занятия, где я подробно расскажу и научу, как остаться молодой, как стать счастливой, короче – как изменить свою судьбу. Не веришь? А что же ты тогда восхищаешься моей молодостью, моей фигурой? А, как лично у меня насчет счастья и денег? Еще вчера я бы тебе ответила «спасибо, хреново». А сегодня... «Да вот, иду наследство оформлять в пару миллионов фунтов стерлингов». Теперь веришь?

– Ну, что же, Катерина Михайловна, документы в полном порядке. Мы их переведем, заверим нотариально и отправим в Лондон для подтверждения. Теперь я могу ознакомить вас с содержанием завещания. Вас ведь, бесспорно, интересует сумма?
Я молча кивнула, проглотив комок в горле.
– Речь идет ... – Он сделал эффектную паузу. – О ста миллионах фунтов стерлингов.
Тут меня качнуло на стуле. Но сидевший напротив человек уже был готов к подобной реакции и, живо перегнувшись через стол, успел схватить за плечи.
– А вы ничего не перепутали? – Спросила я, ополовинив стакан воды и все еще сомневаясь, что правильно расслышала сумму.
– Нет, Катерина Михайловна, я за свои слова отвечаю.
– Тогда объясните мне, кто такой Самоэль Штокман и почему он оставил свое состояние моей бабушке, вернее, ее потомкам по женской линии? А если бы у бабушки были только сыновья? Или я, допустим, родилась бы мальчиком?
– Тогда бы вы ничего не получили. Молитесь Богу, Екатерина Михайловна, что вы женщина. Молодая, привлекательная, а теперь еще и богатая, что значительно увеличивает вашу привлекательность.

Шутник! А ведь когда-то, в детстве, а еще больше в юности, я очень жалела, что родилась девочкой. Мне казалось, что быть парнем значительно проще и легче. Подумал – сказал. Захотел – сделал. Понравилась девочка – пригласил на танцы или в кино. Захотел жениться – сделал предложение. Ну и что, что отказала, а ты добивайся, на то ты и мужчина. У тебя есть право, дарованное Природой, обществом, воспитанием, на открытую реализацию своего выбора. Мне же всегда не хватало возможности сказать и сделать то, чего я хочу, именно по причине моей принадлежности женской половине человечества. Сколько дум было передумано, сколько слез пролито: сказать – не сказать, позвонить – не позвонить, подойти – не подойти. И все это на фоне жутких комплексов, связанных с внешними данными. В отрочестве и юности я была самым настоящим «гадким утенком» и сделала себя только к тридцати годам. Мне всегда были непонятны слова, сказанные от лица мужчин «...только тех мы женщин выбираем, которые нас выбрали уже...» Сколько бы не выбирала я, меня не выбирал никто. Даже, думала, старой девой помру.
Это теперь я такая умная и знаю, почему мне выпала такая судьба, и что я должна была своими переживаниями отрабатывать, какие кармические узлы развязывать.
Кстати, об Читать далее...

ГЛАВА 1. ЗДРАВСТВУЙТЕ! ПАРУ ЛИМОНОВ БАКСОВ ЗАКАЗЫВАЛИ?

Господи, неужели это не сон! Неужели это со мной? И неужели все это правда? Я, конечно, хотела поправить свое материальное положение. В лучшем случае вернуть то, что было потеряно. Но чтобы вот так, сразу, ощутимо и весомо сто миллионов долларов? Да нет, даже не долларов, а фунтов, этих самых стерлингов. Спасибо, спасибо, спасибочко тебе, Господи! Спасибо, что провел меня этим путем, пускай трудным, иногда страшным, с ошибками, с падениями, но ведь и со взлетами. Спасибо, что услышал мои молитвы, мои стоны, временами и плач.
Бедность, конечно, не порок. Но и счастья в ней нет никакого. И кто это придумал, что нищий человек богат духом? Страхом он богат, и весь дух в этом страхе. Но теперь все позади – и страхи, и стоны, и долги – эти пудовые гири. Прощай, нищета! Прощай, унизительное чувство стыда пересчитывать каждый рубль при очередной, пусть даже самой пустяковой, покупке. Прощай, мерзкий холод животного страха и пустоты, в которую проваливаешься при одном только воспоминании о ледяных змеиных глазах. Все, все, забыто! Прощай, долговая яма! Прощай, кабальное ярмо! Свобода! Ребята, скоро, очень скоро я выключу ваш счетчик.
Эх, жалко, конечно, столько отдавать. Еще и налог на наследство существует. И адвокатам нужно платить. Какие сто миллионов? Дай Бог, половина останется.
Ага, дорогая, вчера еще о тысчонке баксов как о манне небесной мечтала, а сегодня – пятьдесят миллионов маловато будет?! Вот что с людьми деньги делают!
А что делают? Ничего. Я просто к ним рачительно отношусь.
Молодец! А теперь успокойся, экономная моя. Миллионом больше, миллионом меньше. До Лондона путь не близкий. Ремень пристегнула? Ну вот, кажется, взлетели!
Как это про известных людей говорят: «На утро он проснулся знаменитым!»? А я проснусь богатой! Свой дом в Лондоне, Париже, где-то в Швейцарии, вилла на Лазурном берегу, поместье в ЮАР. А главное!.. Главное – счет в банке!
Ну вот, опять завелась. Лучше подумай, что тебя завтра ждет. Владение английским – со словарем. Группа поддержки – никакой. Наплела мужу про пятьдесят тысяч долларов, оставленных невесть откуда взявшимся троюродным дедушкой, и про то, что хочешь положить цветочки на его могилку в знак благодарности. Он, дурачок, и поверил.
А у него были варианты? Не мной проверено: меньше знает, лучше спит. Главное, чтобы у него дебет с кредитом сошелся. Но с завтрашнего дня я сама устанавливаю и дебет, и кредит. Ты представляешь себе, что такое финансовая независимость от мужа? Нет, все-таки приятно ощущать себя графиней Монтекристо.
Допустим, на этого персонажа ты не тянешь – не хватает пары миллиардов.
Так ведь и мстить никому не надо. Живи в свое удовольствие!
Да, да, дорогая, вот тут ты совершенно права. А для чего тебе, собственно говоря, свалилось на голову это наследство?
И как ведь все сошлось?! Когда позвонили из адвокатской конторы, ты оказалась дома, а ведь должна была читать лекцию, которая в последний момент благополучно отменилась. И именно ты подошла к телефону, а не кто-то из твоих мужиков, которые абсолютно честно бы ответили: «Нет, такую не знаем, не слышали, понятия не имеем». А самое главное – метрика бабушкина сохранилась, пожелтевший от времени маленький листочек бумаги с расплывшимися фиолетовыми чернилами, «счастливый билет» в другую жизнь.
Знаешь что, Катерина, не прикидывайся «ботвой». Все-то ты прекрасно знаешь и понимаешь, других этому учишь. «Как привлечь успех. Как сделать свою жизнь счастливой». Просто сама не ожидала такого результата. Верно?

– Алло, вас беспокоят из N-ской адвокатской конторы. Мы разыскиваем родственников Бронштейн Нины Бенционовны. Вам знакомо это имя?
Вопрос прозвучал столь неожиданно, что первой реакцией было – а не послать ли куда подальше всех этих любителей составления еврейских списков. Но тут в мозгу что-то щелкнуло. Наверное, одна мысль зацепилась за другую, а та, в свою очередь, вытащила из памяти заложенную в детстве информацию.
– Конечно, знакомо. Это моя бабушка.
Хотя всю жизнь, по крайней мере, мою, она звалась по-другому: Левитина Надежда Борисовна. Ну, то, что фамилия другая, понятно – по мужу, моему деду. А вот имя и отчество, хотя и похожи, все же отличались. Но именно так, Надежда Борисовна, ее звали все: знакомые, родственники, коллеги по работе и бесчисленные соседи, приходившие к ней на дом за помощью или советом как к единственному ЛОР-врачу в ближайшей округе одного из московских районов.
Я думаю, бабушка не делала из этого никакой тайны. Просто никто ее о том не спрашивал, а сама она никому не рассказывала. Я же узнала случайно, благодаря неуемному детскому любопытству и страсти копаться в ее старых вещах.
Какая это была увлекательная игра – примерять ветхие, вышедшие из моды бабушкины платья, жакеты, блузки. А какая прелесть эти шляпки, аккуратно уложенные в круглые ярко-коричневые фанерные коробки. Особенно мне нравилась бархатная, черная, с ажурной вуалькой. Я вертелась перед старинным трюмо: «незнакомка» Читать далее...