"Русское терпение переплавилось в покорность"
Сергей Сычев беседует с режиссером Андреем Звягинцевым
Завершившийся недавно очередной "Кинотавр" закрылся фильмом Андрея Звягинцева "Левиафан" — тем самым, что получил приз за лучший сценарий в Канне. Режиссер рассказал "Огоньку" о том, как шла работа над картиной, о чувстве свободы и о патриотизме
Андрей Звягинцев сегодня, пожалуй, самый востребованный из российских режиссеров и при этом самый закрытый. Только что вернулся из Канна, где получил приз за лучший сценарий (вместе со сценаристом Олегом Негиным; интервью с ним см. в N 22 "Огонька"), и вот он уже председательствует в жюри другого престижного кинофорума — "Кинотавра" в Сочи, а его "Левиафаном" закрывается этот фестиваль.
Известно, что Звягинцев не слишком любит общаться с прессой, и все же для корреспондента "Огонька" время у него нашлось.
— На следующий день после показа фильма я наткнулся на такое место из мемуаров великого советского режиссера Григория Козинцева: "Я с детства ненавижу эту силу — мерзкую смесь невежества и жестокости, косности и злобы... Это она, эта сила, меняя обличая, веками втаптывала сапожищами в грязь человеческое достоинство, чтобы, вышколив страхом, взрастить безропотность, превратить человеческое существо в дудку, на которой по казенным нотам смог бы высвистывать нехитрый мотив любой чиновник. Человек, восстающий против этой силы, всегда был нашим героем". Как вы считаете, имеют ли эти слова отношение к вашей картине?
— Замечательные слова. Он ведь писал это в стол, я уверен. Неужели это могло быть опубликовано в Советском Союзе?
— Это мемуары, опубликованные в конце 1960-х, еще при жизни Козинцева...
— Слова прекрасные, и они актуальны всегда. Но что касается связи с фильмом... Даже не знаю, можно ли тут что-то добавить. Это же как песня, откуда ни слова не выкинешь и от себя не вставишь. Очень точный, прочувствованный текст. Козинцев в это время был уже давно сложившимся человеком. Сколько ему тогда было, лет 60, наверное? Конец 1960-х — как раз период работы над "Королем Лиром". Что я могу добавить к этой цитате? Разве что подписаться под каждым словом.
— Могли бы эти слова стать аннотацией к вашему