Я обожаю натюрморты

Я обожаю натюрморты.
Сюжеты, виды и цвета,
как музыкальные аккорды,
чистейшей правды нагота.
Отдохновенные мотивы
красой сияют на холсте.
Они – душевные порывы,
их не напишешь в суете.
Картины говорят о жизни,
так неожиданной подчас.
Ничто не выглядит там лишним.
Есть только красочный рассказ.
Не мертвая совсем природа,
(так переводят натюрморт) –
холсты с обильем кислорода,
там автора с природой спор.

Вот натюрморт в цветах прекрасных –
ромашки, маки, васильки. . .
Они на скатерти атласной
"живут", канонам вопреки.

Есть очень "вкусные" картинки.
Вот эта – груши и вино.
А та, как в праздник "валентинки".

Здесь все давно предрешено.

Я обожаю натюрморты.
В них и божественность, и миг –
как-будто мир вокруг затих.

Я обожаю натюрморты!

© Copyright: Алла Изрина, 2014

Надело Лето свой хитон

Надело Лето свой хитон,
соткав его из птичьих трелей
и под веселый перезвон
плеснула в небо акварели.

Прошлась по пойменным лугам,
где косарей заждались травы.
Сказав «пора б стоять стогам»,
свернула в шумные дубравы.

Дойдя до дома лесника,
присела с зайцем на полянке,
черпнув воды из родника
и помахав платком белянке.

Сплела ромашковый венок,
в гладь озерка собой любуясь,
где говорливый ручеек
похож на ленту голубую.

Раскинув ситцы по полям,
спустилась к маленькой речушке,
где серобоким журавлям
шептали, что-то две кукушки.

Зажгла малиновый закат
за крутолобым косогором,
где стали таять облака,
когда туман повис, как штора.

У засыпающих цветов
росу рассыпав ожерельем,
звездой украсила хитон,
что соткан был из птичьих трелей.

© Copyright: Ирина Стефашина, 2018

Распахну окошко в лето

Распахну окошко в лето
с дивной трелью соловья,
где с малиновым рассветом
лег туман, как кисея.

Где щебечут звонко пташки,
будят хором ясный день
и раскланялись ромашки
стайке белых лебедей.

Где березки горделиво
смотрят в зеркало реки
и в лугах неторопливо
вальс танцуют мотыльки.

Где в зелененьких рубашках
клены пышные цветут
и похожим стал на чашку
подле рощи чистый пруд.

Где блестят росинок стразы,
пчел мохнатых тихий гул
и осокорь долговязый
у околицы зевнул.

Где смородины агаты
дружно зреют на кусту
и от хлеба ароматы
утром слышно за версту.

Где горят янтарным светом
над полями небеса...
Распахну окошко в лето
и поверю в чудеса.

© Copyright: Ирина Стефашина, 2020

Дождь в Париже

Нас погодой ненастною встретил
Седовласый красавец Париж.
Дождь алмазные струи развесил
Меж сверкающих, глянцевых крыш.
По Парижским шумливым бульварам
Два потока несутся рекой,
Не сбиваясь в пути с тротуаров,
Дождевой и веселый людской.
Силуэт башни Эйфеля тает
В пелене фосфорических брызг.

Лишь Монмартр величаво взирает
С поднебесных вершин гордо вниз.
Александровский мост, как жар-птица,
Над свинцовою Сеной висит.
Красотою в сердца он стучится,
А в душе - о России грустит.
Как по рекам, скользят неустанно
Вековые дома-корабли,
А вокруг знаменитых фонтанов
Всех влюбленных следы пролегли.

© Copyright: Ирина Мелешенко, 2016

Мечты о Санкт-Петербурге

От унылых будней хочется умчаться
В город, где царили светлые мечты.
С юностью далекой снова повстречаться,
В городе, где реки, дивные мосты.

Реки и каналы город поделили,
Он неповторимый в облике своем.
Мы под кружевными арками любили,
В катере катались даже хмурым днем.

Северной Пальмирой назван не напрасно,
Реки отражают чудные дворцы.
Годы над величьем никогда не властны:
На века старались мудрые творцы.

Хочется в театр давний и роскошный,
Там, где звуки музыки чудные парят.
Хочется надеть безумно невозможный,
Просто восхитительно праздничный наряд.

Долго наслаждаться музыки блаженством…
Бархатная ложа, в полумраке зал.
Чувствовать себя хочу я совершенством,
Если комплимент бы кто-то мне сказал.

Но к мечте заветной, серый быт - преграда,
Будто бы оковы не дают идти.
Ах, скорей бы отпуск - для души отрада,
Встреча с Петербургом будет впереди.

Татьяна Александрова-Минчакова

Мой Питер

Хитросплетенья улиц и каналов,
Великолепие музеев и Невы...
Мой Питер - средоточие анналов
Истории, культуры, красоты.

Дивлюсь восторженно творениями зодчих,
И, петербуржским воздухом дыша,
Я причащаюсь светом белой ночи,
Гуляя по проспектам не спеша.

Здесь в каждом камне, в каждой завитушке
Старинных кованых затейливых оград
Живет душа. Соборы, как игрушки,
Печальным звоном славят чудо - град.

Смешались годы, всполохи событий:
Авроры залп, роскошество дворцов,
Изысканность мостов и сонм открытий
Прославленных веками мудрецов.

В скульптурах мраморных отражены столетья,
В полотнах мастеров - жив каждый штрих.
И не хватает слов - лишь междометья,
Чтоб описать всю гамму чувств моих.

Склеп Петропавловки, Ростральные колонны,
Атланты Эрмитажа, Арки свод,
Кунсткамеры уродцы и грифоны -
Немые стражи говорливых вод

На Грибоедовском, и кони на Фонтанке,
Решетка Летнего, звон Спаса на крови,
Живых гвоздик букет на грозном Танке,
Маньчжурских львов Ши-цза гранитный лик...

Исаакий, Смольный, стела Черной речки,
Адмиралтейства шпиль – начало всех дорог -
Все это близко, дорого и вечно…
Для Петербурга мне не хватит тысяч строк!

На Пискаревке, прислонясь к ограде,
В звенящем облаке скорбящей тишины
Шепчу «Спасибо» павшим в той блокаде,
Но спасшим все сокровища страны.

… Стучат колеса. Вдаль уносит поезд
Из города героев и наград.
В душе оставлю собственную повесть
С забытым уж названьем «Ленинград»…

© Copyright: Людмила Шум, 2012

Город северных снов, в полумраке ночи…
Город царских особ, и столица тумана...
У меня к тебе сотни, миллионы причин
для сюжета шального, немого романа…

Меня манят твои лабиринты дорог,
Медный всадник в пыли и Дворцовая площадь..
Между нами сто тысяч написанных строк…
Твои белые ночи, зеленая роща….

Между нами фонтаны, музеи, дворцы
И легенды могучей великой Авроры.
Ты вдыхаешь осеннюю прелесть Невы
И тебя берегут вековые соборы…

Между мной и тобой километры причин…
Наш роман нарисованный линией судеб
Город северных снов, в полумраке ночи
Вновь разводит мосты…. среди сумрачных будней…

Петербург

Петербург. Он проснется
уставшим, немного простуженным.
Примет душ из дождя,
выпьет кофе над черной Невой.
Влезет в старый сюртук
и приколет манишку из кружева.
Он сегодня опять
должен выглядеть как молодой.
Он не любит толпу, суету,
потрясенья и почести.
Он пресыщен восторгами, славой
и звоном монет.
Он вздыхает о доброй
еще ненаписанной повести
И грустит, потому что
у времени автора нет.
Он бежит от туристов,
как черт от пахучего ладана,
И, замученный ими
от трещин в асфальте до крыш,

Серой ночью, шатаясь, идет
к золоченому Ангелу
И негромко ему говорит:
«Вижу, тоже не спишь.
Сон неведом тебе.
Ты стоишь на посту, как и прежде.
Я, конечно же, знаю,
что ангелам спать не дано.
Только не у-хо-ди,
как уходят с годами надежды,
Как уходит тапер
из страны звукового кино».
Закрывая глаза,
Петербург проплывает над лужами
И ложится на площадь,
укрывшись крылом и водой.
Он уснет и проснется
уставшим, немного простуженным.
Примет душ из дождя
и оденется как молодой.

© Copyright: Ирина Троицкая, 2011