TOE
http://toe.st/photography/index.html
Черная Рысь - одна из древних танцевальных и боевых традиций славянок. В настоящее время Валерий Владимирович Андреев в Краснодаре обучает восстановленой технике данной традиции.
Эти строки вычитал я в одном из дореволюционных журналов в 1971 г. В то время я и предположить не мог, что через несколько лет состоится моё знакомство с человеком, который поведает мне в общих чертах о системе, которую практиковали Славяно-Арии. Система называлась «Чёрная Рысь».
Ещё два столетия назад она была достоянием многих, и владели ею в основном женщины в отдалённых и глухих поселениях. Мифы и легенды складывали про них, про таинственных Славянских и Арийских красавиц, сравнивая их с лесной дикой кошкой цвета чёрного. Длительный поиск первоисточников и встречи с редкими хранителями Славяно-Арийских боевых искусств, которые не спешили раскрывать забытые тайны, принёс определённые результаты.
Создавая свою систему СПРУТ – систему программированного управления телом, я понял, почему именно женщины осваивали «Чёрную Рысь». В ней изначально был заложен механизм подготовки женского организма к будущему материнству. Была разработана система «укладок тела», выполняя которые можно было в дальнейшем избежать родовых травм. Создавая свой СПРУТ, я разгадал их загадку. В основе всех оздоровительных укладок тела будущей женщины-матери лежала – СВАСТИКА.
Кроме биомеханических укладок, которые занимали ведущее место в системе «Чёрной Рыси», наши Славяно-Арийские праматери владели грозным и невидимым оружием, о котором также говорилось в той дореволюционной статье:
«И когда мужчины уходили на бой ратный, были спокойны они за оставшихся жён своих и детей, и стариков. А если кто непрошенный входил и разбой учинял, возмездие было неотвратимо: сколько пришло, стольких и вынесли. Никаких рваных ран, никаких ядов, никакой крови. Как им это удавалось, не знал никто. «Чёрная Рысь» никогда не оставляла следов, и тайна сия не разгадана и поныне. Но и лечили они тоже лучше всех и свет, и добро, и любовь несли Роду своему. И гордились ими мужчины по праву и знали, что нет на Земле лучших женщин, чем они».
И ещё в системе «Чёрной Рыси» была так называемая гимнастика – танец Рыси, которая великолепно развивала пластику и красоту тела. Вот как об этом говорилось в прочитанном мной дореволюционном тексте:
«И владели они искусством обольщения лучше, чем восточные женщины. И глаз не могли оторвать от них мужчины, когда танец Рыси они исполняли, и кругом шла голова, и тела наполнялись блаженством».
Его фотографии исполнены космической тишины, порой пронзительно грустны. Простота в его работах свободна от обыденности, торжественность - без ноток восторженности, сказочность - не инфантильный каприз.
Фильм: "Josef Sudek. Жить своей жизнью". 1963 г., реж. Ewald Schorm http://video.yandex.ru/users/alexey-mischiha/view/55/
JAPAN - Ghosts (Oil on Canvas 83)
Почему Лес и люди не могут жить в мире?
Ашитака, «Принцесса Мононоке»
Дух Леса, олицетворяющий собой Природу и саму Жизнь, Дух, властвующий над жизнью и смертью. Днём он предстаёт в образе Золотого Оленя, а ночью превращается в Бродячего Духа, странствуя по лесам бесплотным призраком. Необыкновенно красивое, загадочное и могущественное существо, одинаково любящее и растения, и животных, и Духов-Хранителей, и людей.
Там, где ноги Духа леса Shishi Gami касаются земли, растения вырастают и умирают снова. Это символизирует Shishi Gami и как дающего и как берущего жизни
Какие забавные у Миядзаки духи деревьев.
Kodama в переводе означает - "дух дерева", это может также означать "маленький шар" или "маленький дух". Они (часто разного облика и размера) - живут в лесу и хранят его. Хотя Kodama появляются во многих японских народных сказках, Kodama, в облике небольших белых существ - создания Х. Миядзаки.
Природа не безлика. Лес, окружающий Железный городок, так красив, что словами не передать! Огромные деревья-великаны, изумрудный мох в алмазных бусинках росы, перистые листья папоротника, медленно проплывающие над водой стрекозы и ярко-голубые бабочки, порхающие в зелёном сумраке заповедной чащи! Он живёт, дышит, тепло встречая тех, кто, как Ашитака, верит ему. А маленькие дети Леса – крошки кадамы-камешки, помогающие попавшему в беду путнику и радостно встречающие Бога Леса? Какими мелочными и жестокими кажутся люди, в сравнении с благородными обитателями Лесов! Отважный князь Кабанов Окото, идущий на смерть, чтобы сохранить честь и достоинство, мудрая Волчица Моро, рискующая жизнью ради спасения Сан, Обезьяны, каждую ночь возвращающиеся на выжженную пустошь, чтобы сажать семена Леса…И, конечно же, Бог Леса, который не может умереть, потому что он – сама Жизнь. Очень удались главные герои фильма! Холодная, жестокая в своей непримиримости госпожа Эбоси, порывистая, искренняя и храбрая Сан, хитрый, весёлый и циничный монах, самодовольно-глуповатый охранник госпожи Железного городка…Но главная находка фильма – это принц Ашитака. Редкостное сочетание смелости и мудрости, гордости и смирения, подлинного душевного благородства, доброты и милосердия! Он несёт кару за убийство Духа Наги, как нечто само собой разумеющееся, не задавая вопросов, заслужена ли она. Он помогает найденным в лесу раненым, не спрашивая, кто они и откуда – это люди, им нужна помощь, и этого достаточно! Он говорит: «Спасибо за гостеприимство!» - людям, стрелявшим в него, и обнимает Сан, в ответ на удар в грудь каменным ножом, прося прощения за преступления людей, и за то, что сам - человек. Не случайно именно ему открывается весь ужас разрушительной, разъедающей душу и тело силы ненависти, и то, что способно остановить эту слепую мощь – чудо, созданное любящим сердцем… (http://zerkalo-anime.ru/anime/mononoke.htm)
Отрывок из неоконченной книги "О волшебной сказке"
... на самом деле волшебные сказки имеют дело по большей части, или (лучшие из них) в главном, с простыми или фундаментальными вещами, нетронутыми Фантазией, но самим присутствием эти простые вещи все делают светоносным. Сказочник, который может позволить себе быть «свободным» в обращении с Природой, будет ее любимцем, а не рабом. Именно благодаря волшебным сказкам я впервые осознал возможности мира, удивительность вещей, таких как камни, деревья, железо, дерево и трава, дом и огонь, хлеб и вино.
Группа создана Татьяной и Валерием Нарышкиными. В основе творчества лежит реконструкция музыкальной культуры Древней и Средневековой Руси, когда инструментальная музыка тесно переплеталась с вокальной. Мастером Валерием Нарышкиным созданы ныне забытые редкие старинные славянские инструменты. Это скифский рог, гусли, жалейки, гудок, волынка, славянские барабаны и др.
В репертуаре группы - авторские песни, в том числе на старославянском языке, аутентичные песни славянских народов и сибирских переселенцев, мифы и легенды Сибири и Западной России, инструментальные композиции, горловое пение.
http://www.vedan-kolod.org.ru/index5.htm
Ветер играет на арфе
Это видео было сделано на фестивале Эклектика в Мефорд, Онтарио - август 2009 года. Записано беспроводным микрофон, помещенным внутри полости арфы. Это сырая запись без какой--либо обработки. Ветер должно быть был достаточно сильным, чтобы заставить вибрировать струны арфы.
Singing Ringing Tree/ Поющее дерево
эта скульптура в Бернли из Краун-Пойнт (Burnley, Lancashire, England, UK). Потоки ветра играют в стальных трубах этого колосса и человеческое ухо слышит странную музыку, Этот звук усиливается на восходе солнца, когда ветер становится более интенсивным.
При моём спокойном отношении к моде на танец живота, не могу пройти мимо такой совершенной пластики.
Rachel Brice - 38-летняя, очень артистичная танцовщица. В прошлом преподавала йогу, что заметно отразилось на техничности её танца.
Этот стиль исполнения, как я поняла, так и называется - чары змеи (Snake Charmer)
Когда ребенок был ребенком, он ходил, опустив руки… Он хотел, чтобы ручеек был рекой, река — бурным потоком, а эта лужа морем. Когда ребенок был ребенком, он не знал, что он ребенок. Все его воодушевляло, и все души сливались в единое целое. Когда ребенок был ребенком, у него не было ни суждений, ни привычек. Часто он садился, скрестив ноги, а потом срывался и бежал. У него были густые вихры, и он корчил рожи, когда его фотографировали.
Когда ребенок был ребенком, это было время вопросов: Почему я — это я, и почему я — это не ты? Почему я здесь, почему не там? Когда началось время и когда кончается пространство? Может быть, наша жизнь под Солнцем — это только сон? Может быть, то, что я вижу, слышу, чувствую — это только мираж мира в этом мире? Существует на самом деле зло и есть ли по-настоящему злые люди? Как получается, что до того как я стал тем, кто я есть, меня не было, и что однажды я перестану быть тем, кто я есть?
Когда ребенок был ребенком, он терпеть не мог шпинат, зеленый горошек, рисовую кашу и вареную цветную капусту. А теперь он все это ест и не потому что его заставляют… Когда ребенок был ребенком, он однажды проснулся в чужой постели, а теперь это происходит с ним постоянно. Тогда многие люди казались ему красивыми, а теперь — лишь некоторые. Он имел ясные представления о рае, а теперь он о нем лишь догадывается. Тогда он не думал о не бытие, а теперь трепещет перед ним. Когда ребенок был ребенком, его жизнь была вдохновенной игрой, а теперь вдохновение иногда посещает его во время работы.
Когда ребенок был ребенком, ему хватало яблок и хлеба, чтобы наесться. Так было всегда. Когда ребенок был ребенком, ягоды сами падали ему в руки, как это делают только ягоды. И так было всегда. Неспелые орехи пощипывали ему язык. Так было всегда. Забравшись на гору, он мечтал забраться на другую, еще выше. А попав в какой-нибудь город, мечтал оказаться в другом, еще большем. Так было всегда. Забравшись на дерево, он тянул руку к вишням, и испытывал восторг такой же, как сейчас. Стеснялся незнакомых людей так же, как сейчас. Он ждал первого снега, ждет его и теперь. Когда ребенок был ребенком, он метнул в дерево палку, как копье, и она до сих пор дрожит.
Вим Вендерс, «Небо над Берлином»
Stay tonight
We'll watch the full moon rising
Hold on tight
The sky is breaking
I don't ever want to be alone
With all my darkest dreaming
Hold me close
The sky is breaking
I don't ever want to be alone
With all my darkest dreaming
Hold me close
The sky is breaking
ДЕТКИ В КЛЕТКЕ
Общественность опасается массовых изъятий детей из семей
Противостояние лоббистов и противников ювенальной юстиции в России обостряется. Пока депутаты и общественные деятели предлагают законопроекты, преследующие, казалось бы, благую цель — защиту прав детей, общественность яростно сопротивляется нововведениям. Протестующие уверены, что новые нормы приведут к разрушению института традиционной российской семьи, узаконят массовые изъятия детей, легализуют доносы на родителей и сделают несовершеннолетних преступников безнаказанными. Далекие от проблематики граждане вообще не понимают, о чем идет речь.
С самого начала дискуссии возникла путаница в терминологии. Противники ювенальной юстиции воспринимают ее как западную модель защиты прав детей, при которой за любой подзатыльник родителей могут привлечь к ответственности и даже посадить в тюрьму. Лоббисты под ювенальной системой подразумевают создание специальных судов для несовершеннолетних преступников. «Нет ничего плохого в создании нового института и новой процедуры для этой категории дел, ведь закон при этом не меняется», — говорит управляющий партнер адвокатской конторы «Раппопорт и партнеры» Александр Раппопорт.
ЯСУНАРИ КАВАБАТА/Существование и открытие красоты
За те два месяца, что я прожил в отеле «Кахала Хилтон», сколько раз по утрам я любовался красотой игры утреннего солнца на стаканах, расставленных на длинном столе, что стоит в углу ресторана-террасы у побережья. Нигде я не видел такого сверкания обыкновенных стаканов: ни в Ницце, ни в Каннах на южном берегу Франции, ни на полуострове Сорренто в Южной Италии, где так же ясен и прозрачен солнечный свет и так же ярко искрится море. Думаю, что утреннее сияние стаканов в ресторане отеля «Кахала Хилтон» навсегда останется в моем сердце как чистый символ Гавайев, прозванных райской землей вечного лета, или символ яркого гонолульского солнца, ясного неба, прозрачной морской воды и зелени деревьев. Стаканы, перевернутые вверх дном, стоят в строгом порядке, будто на параде. Одни побольше, другие поменьше, составлены по два и по три. Они стоят так близко друг к другу, что их поверхность сливается. Естественно, стаканы не полностью освещены лучами утреннего солнца — они перевернуты вверх дном, и потому только грани донышка излучают сияние и искрятся, как алмазы. Интересно, сколько их здесь? Наверное, две или три сотни. Не все донышки светятся одинаково, но у большинства одни и те же точки сверкают, как звезды. Ряды стаканов образуют причудливые гирлянды светящихся точек.
Присмотревшись к мерцанию света на их гранях, я обнаружил, что свет проникает и внутрь стаканов, но сияет там не так ярко, как на гранях донышка, более тусклый и мягкий. Слово «мягкий» в японском понимании, наверное, не подходит к яркому гавайскому солнцу, но в отличие от сверкающих на гранях донышка точек этот свет растекается действительно мягко. Два сияния, но каждое по-своему чисто и прекрасно. Возможно, причиной тому обильное солнце Гавайев и удивительно чистый, прозрачный воздух. Налюбовавшись игрой утреннего солнца на стаканах, расставленных вдоль длинного стола, я отвел глаза и, осмотрев ресторан, заметил, что на стаканах со льдом и с водой, стоявших на столиках посетителей, также мерцает утренний свет. Не вглядишься — не увидишь этой чистой красоты. Возможно, не только в Гонолулу, на морском побережье Гавайев, стаканы сверкают так красиво в лучах утреннего солнца. Может быть, и на южном побережье Франции или Италии или на юге Японии яркий свет щедрого солнца так же сияет на стеклянных стаканах, как и в ресторане отеля «Кахала Хилтон», но я этого не видел. Естественно, можно привести менее прозаические примеры, чем стаканы, говоря о чистом символе сияющего гонолульского солнца, ясного неба, прозрачной морской воды и зелени деревьев. Можно рассказать о редкостных явлениях, олицетворяющих красоту Гавайев, например о цвета удивительно яркой окраски, или о пышной кроне стройных деревьев, или о таких удивительных вещах, как вертикальная радуга в море, которая поднимается из одной точки, там, где идет дождь, или круглая радуга вокруг луны наподобие нимба. Такого я не имел счастья видеть.
И все же благодаря утреннему свету я открыл красоту простых стаканов. Я ее определенно открыл, впервые встретившись с нею. Никогда раньше я не видел именно такой красоты. А разве не в таких вот встречах суть литературы и человеческой жизни? Такое ли уж это преувеличение? Может быть, да, а может быть, и нет. За свои семьдесят лет я впервые открыл и пережил отраженный в стаканах свет.
Конечно, служащие отеля не для того поставили сюда эти стаканы, чтобы ими любовались. Им, наверное, и в голову не приходило, что кто-то сочтет их прекрасными. Да и я когда слишком долго думаю об этой красоте и настраиваю себя: а как они будут сиять сегодня утром — то все пропадает. Правда, начинаешь различать детали.
Я сказал, что одни и те же точки на донышке перевернутых стаканов сверкают, как звезды, но потом, присмотревшись, обнаружил, что в зависимости от времени дня и
угла зрения появляется уже не одна, а много таких звездочек и сверкают они не только на гранях дна, но и внутри стаканов образуют звездное сияние. Наверное, мне просто показалось, что на каждом донышке была всего одна звезда. А может быть, и не показалось, и, наверное, сияние многих звезд красивее сияния одной, но для меня истиннее та красота, которую я пережил вначале, увидев одну звезду. А разве не так же бывает в литературе и в жизни?