Её одалевают печальные мысли...она просто больна.Больна тем временем..особенно когда пьяна.Ей не хватает его,но с ним быть не хочет.Не хочет ощущать его присутствия рядом...она так сильно его любит или можно сказать уже любила.Боль что у неё внутри лишь осадок памяти...по крайней мере она надеется на это.Она льёт слёзы,редко,но очень много.Девочка в первый раз сильно влюбилась и всё так жестоко...

Теперь разбивает сердце она...такому же как и она,тогда,давно...ещё раз убедившись что жизнь"по спирали" либо "по кругу"...но она так боится остаться одна,ей так больно,но маска у неё на лице скравает слёзы её души.И скаждым ударом она становится сильнее и черствеет снаружи...но никто не видит что внутри...с каждым днём она мечтает,надеется что её увидят изнутри,без маски...и так день за днём..страшнее.

Сново пьяна...наверно с горя...
Разбита...боль...надоело...не могу,но терпеть надо...
я ужасно разбита...
клавиатура,руки,стол в слезах...просто потеряна...нет его...хаотичные мысли...
просто хочу забыть,но не найду способа...иллюзи...от них ещё хуже...
осколки...осколки меня....разбита....надо сново склеивать..надо выстоять,надо бороться!!обязана
..............нет,я не сдамся...в любом случае...я буду бороться!
внутри всё верх дном....не понимаю элементарных вещей............................но я не сдамся.

Мд-а...ну и время...
Голова болит,спать хочется...
Много алкоголя и потраченых нервов...
Недавно была в милом месте:развалиный рыб.завод.,в данный момент пейнтбольный клуб.
Уранила там плащь и цифру...пьянь я))нервы целую ночь...но достали)
Я начала пить,что я заметила...с чего?не знаю...может с горя?...а какого именно?.....
У Оксаны было День Рождения...родные люди...чертовски родные и в то же время чужие...
Напились ,как всегда),у кого то депр, у именинецы всё прекрасно,вобщем как и должно..
У Эллы слёзы...любовь...я её понимаю,ситуация похожа и была не давно у меня,но мы с ней не отчаялись...больно видеть её слёзы..
Я помнюпришёл челоек,Альберт на сколько я помню,философ(угадала)...удивил...
Он определил возраст каждой по рукам (износ),объяснил,мне это было понятно,но что он сказал дальше...
Сказал настоящее положение жизни и немного будущего,хотя он не мог знать того...сказал почти всем,кроме меня...
Посмотрел в глаза ,молчал...
Он:-Я тебя не вижу.У тебя глаза пустые.
Я:-Почему?
Он:-Это у тебя надо спросить...
Далее в подъезде:
Он:-Мне страшно в глаза твои смотреть...в них неизвесность...хотя проскальзывает что-то когда ты улыбаешся.

Наверно он просто угадал со мной,но как же остальные?...хороший из него психолог видимо.
Сейчас действительно пустота из которой хочу выбраться...пытаюсь...
Может он просто сказал чушь...
Надеюсь я выберусь...
Я не знаю чего я хочу точно,мысли хаотичны,так же как и желания,цели.

Слушать этот музыкальный файл

Слушать этот музыкальный файл

Музыка: Moonspell - Rapaces,Red Sparowes - The Great Leap Forward..
___________________________
Дождь.Музыка.Адреналин.Хочется бежать,но не скрыться..это внутри.
Пульс выше.Воздух.Биение сердца.Время.Спокойствие...
___________________________


Подоконник.За окном лики прохожих.Такие разные и в тоже время одинаковы.У каждого своя судьба и каждая интересна по-своему.
Любопытство...или побег.Побег от своей реальности смешанной с иллюзиями.Хотя,моя судьба не так уж и плоха.Смерть обходит стороной меня и дорогих мне,хоть и была она так близко.По крайней мере судьба даёт мне варианты,а за кого-то она решает сама.
Одиночество...Может я его сама себе создаю?Скорей да.
Глупая наивная идеалистка)Одиночка по своему желанию.
Ищу в жизни закономерности ,чтоб не повторилось...глупость,но результат есть.Только что дальше делать?Как избежать?Я не трушу...я борюсь за жизнь.Ну или пытаюсь.
Эх,если б люди научились понимать друг друга,но всё так ,как есть.Главное не знать мысли другого ,иначе мы друг друга переубиваем)
"Уйти в себя"-не выход.(проверенно)
Внутренний мир каждого (ну или почти) прекрасен по-своему,но только никто этого не видит.У кого -то это не получается , кому-то это не надо...но мне кажется что всё же есть люди ,которые хотели бы чтоб их внутренний мир оценили или просто знали какой он.
У каждого своя маска,своя роль.Театр.
Бывает что под маской грубости и силы скрывается мягкость и доброта*...и наоборот..внешне добр,а внутри...
Жизнь -это не игрушка,это игра.


М-да,бред...

Мечты...единственное на данный момент чем можно заполнить пустоту...
О чём мечтать?О любви,о счастье...так банально,но так прекрасно...


Хочу быстрее к воде,на берег.Хочу скорее к звёздам...желания.Да,я верю что если загадать желание на падающую звезду оно сбудется,но смотря как загадать.Однажды сбылось.Это было желание моего сердца,а не разума.Сбываются лишь желания сердца.

К сожалению живу наверное от чувств к разуму.От того часто страдаю.Страдания оттачивают человека до алмаза..у меня наверное скоро огранка.Но это портит человека на мой взгляд,Он становится чёрствым,теряет доверие и т.д.(не про меня)У меня всё хуже:я верю,доверяю,строю иллюзии что бы жить,зная что это обман.Ожоги внутри...и каждый раз всё новый и новый,но стало терпимым и привычным.

Страшно поступать так же ,как и с тобой поступили.Понимать боль,одиночество,надежду,но помощь оказать не могу...мне бы самой выбраться..."Все мы погрязли в болоте, но некоторые из нас смотрят на звезды."

Печально.Потери,приобретения и сново потери...а всего то хочется тепла,но остался лишь холод.Получается лишь делиться болью,а любовь подарить не получается...а так хочется...просто перестать испытывать эту пустоту,перестать лить боль из глаз.Забыть,а значит просто убить,но не жалеть.Перестать творить глупости...и все понимают не так,ведь они в неведеньи,ведь им не понять...никому не понять.Всё по кругу,всё возвращается."Всё что сделал вернётся троекратно".Вот только не понятно троекратно сильнее или наоборот.Я хочу чтоб жизнь перестала вращаться по кругу....Чёрт возьми,я просто хочу чтоб боль ушла,чтоб пустата заполнилась...я хочу забыть.

***
Утопаю в море слёз в царстве вымысла и грёз.
И обманом себя тешу:всё же всех я ненавижу.
Я-ценитель красоты,в царстве полной пустоты.
И в картине чёрной кистью отражаю свои мысли.
Вновь играю я сюжет,в царстве"Правды больше нет".
Надевая снова маску погружаюсь в вашу сказку.
Я поэт заката дня,в царстве где уже нет меня.
Не любя земных людей,сплю в гробу среди теней.

***
По рельсам иду в неизвестность
Душа бежит от себя.
К звёздам,в небо,в беспечность,
В мир где не знают меня.
Где счастье быть одинокой,
Царит где только покой.
По рельсам иду от жестокой
Судьбы моей роковой.

***
Мой мёртвый город
Печальный и пустой.
Природе здесь скорбит
Отравленой слезой.
Мой мёртвый город
Прекрасный и слепой.
Покинутый он спит,
Отвергнутый ,иной.

***
Ветер лишь знает как его найти
И песню напивает о странствиях,пути.
Лишь шёлковая ночь ,знает как уйти
Свободой гонит прочь,и с криками"Лети!".
Он где-то под землёй ,веками ждал меня.
И вот я стану той,что мертвецу мила.
В ложе я к нему тихо прилегла.
В любви его тону и в миг нас смерть свела...

11 глава.
Грохотнуло и позади, и где-то далеко впереди, и сразу со всех сторон. Посыпались мелкие и большие камни, штукатурка, настоящие водопады лежалой пыли. Земля под ногами заходила ходуном. Кэр выро-нил коробку, попытался её подобрать, но подскочивший Штэф бесцеремонно рванул за руку:
- Да брось ты эту ерунду! Скорее!
И потащил за собой лекаря.
Древние стены медленно оседали и кренились, казалось, что они гулко и низко вздыхают. Гэйб переска-кивал через валящиеся квадратные колонны, уворачивался от камней и кусков перекрытий. И изредка оглядывался назад. Надо вперёд смотреть, вперёд! Что тебе какие-то мутант и темноглазый?!
Гэйб вернулся, схватив Кэра за вторую руку и потащив его дальше.
Сработали не все заложенные бомбы – многие контакты и провода за века отошли или перетёрлись, или же были перекушены всяческими обитающими тут тварями. Но и прогремевших взрывов было достаточ-но для того, чтоб всколыхнуть мёртвый город. Заброшенная база медленно кренилась и стонала, как раз-буженный великан. Гэйб выскочил в оказавшийся на пути пролом в стене и зажмурился от яркого оран-жевого света. Это не был начавшийся пожар. Поморгав, Гэйб понял, что очутился на открытом простран-стве. Перед ним расстилалось растрескавшееся плато, залитое закатным солнцем. Чуть поодаль торчали остовы железобетонных балок, на которых когда-то держались, как на каркасах, стеклянно-пастиковые коробки небоскрёбов. Гэйб оглянулся и рванулся обратно под своды рушащейся базы.
- Эй! Тут выход!
Его голос потонул в скрежете просевшего потолка, по которому зазмеились широкие трещины. Кэр вы-летел из темноты, едва ли не опрокинув Гэйба. Потом резко оглянулся и попытался рвануться обратно.
- Да стой ты! Куда!? – Гэйб вцепился в его безрукавку.
- Штэф. Отстал где-то… - сбивчиво проговорил лекарь, вырвавшись. Гэйб шагнул было следом, но ему пришлось отскочить – кусок стены закачался, как будто раздумывая, в какую сторону всё-таки упасть. И упал внутрь.

- Штэф! – позвал Кэр, кашляя от клубов едкого дыма и прикрывая лицо от нестерпимого жара разгуляв-шегося огня. Не понятно, чему было гореть на заброшенной базе, но пожар всё-таки начался и быстро поглощал пространство – остатки стен, потолок, разломанный и выщербленный пол.
Мутант яростно пытался высвободиться из-под огромной плиты весом никак не меньше пары сотен ки-лограммов. Кэр коротко вздохнул и бросился к нему на помощь.
Вдруг Штэф вскинул лицо и зашипел, оголяя зубы.
Кэр опешил и замер.
- Убирайся! – рявкнул мутант, рванувшись ещё раз.
- Я помогу… - проговорил Кэр и попытался сдвинуть неподъёмную плиту в сторону. Мутант ощерился сильнее и попытался зацепить ногу лекаря когтями. Тот отскочил, в изумлении глядя на него. Тонкая струйка крови стекала из носа и рта Штэфа. Повреждены лёгкие, скорее всего. Эта агрессия, вероятно, вызвана болевым шоком.
Обессилев, мутант опустился на пол, поджав руки под грудь. Кэр тщетно боролся с плитой, которая ни на миллиметр не сдвинулась с места. Лекарь в отчаянии хныкнул и отступил. Штэф поднял на него тусклые глаза и прошипел:
- Кэр, уходи. Я потом выберусь…
Кэр сглотнул. И ощутил, что медленно холодеет от ужасного предчувствия. Штэф не выберется. А напа-дает на него потому, что пытается отогнать. Выгнать из разрушающегося и охваченного пламенем зда-ния. Лекарь быстро опустился на колени и стиснул в объятиях сильно ослабевшего от кровопотери му-танта. Тот рванулся и зашипел, стараясь выглядеть устрашающе.
- Если мы не можем вместе выбраться, – проговорил Кэр тихо, не обращая на его уловки внимания, - то я остаюсь с тобой.
И закрыл глаза.
Штэф прижался к нему.
Становилось всё жарче. Кожу щипало, глаза, казалось, высохли. От дыма гудело в голове и сдавливало череп. Куски штукатурки и небольшие плиты продолжали то и дело падать сверху. Где-то запоздало гро-хотнула ещё одна бомба. Смерть обещала быть долгой и мучительной. И она неумолимо приближалась, окружала языками пламени…
Штэф потёрся щекой о шею Кэра, медленно и ласково прикоснулся к ней губами. К тому месту, где бы-стро-быстро билась жилка.
- Ты должен уходить, - прошептал мутант.
Кэр лишь молча стиснул его ещё сильнее, давая этим понять, что никуда не пойдёт, а будет ждать любой участи. Только бы вместе. Иногда он был просто чертовски упрям.
Штэф закрыл глаза и вонзил острые зубы в податливую человеческую плоть.

Гэйб ещё долго смотрел на дымящиеся развалины, ожидая, что с минуты на минуту лекарь и его мутант выберутся на поверхность. Огромное оранжевое солнце медленно скользило к горизонту, и тень Гэйба всё удлинялась, искривляясь на безучастных камнях и торчащих из земли и бетона арматур.
Скоро ночь. Сухой пыльный воздух становился холоднее. Гэйб смотрел с надеждой на то, что совсем не-давно было базой. И чувствовал даже не жалость, а скорее обиду на Кэра и Штэфа за то, что они до сих пор не выбрались. Может быть, им нужно больше времени? Что ж, стоит подождать.
Ожидания прервались мерным гулом геликопта. Гэйб повернулся на звук. В небе Читать далее...

10 глава.
Они очутились в обширном круглом зале, метров 40 в диаметре и почти 10 в высоту. Все стены сплошь были заставлены бронированными стеллажами с сотнями тысяч хромированных коробок, причудливо и непонятно маркированных. В центре зала стоял огромный круглый стол с несколькими десятками кре-сел. И как раз перед входом, лицом к вошедшим, сидел человек. Льющийся сверху свет грубо вырубил на его вытянутом осунувшемся лице резкие тени. Чуть седая чёлка прикрывала его глаз. Руки спокойно ле-жали на столе ладонями вниз. Человек не шевелился. Казалось, что он не из плоти и крови.
Потом он поднял голову, внимательно и абсолютно без каких либо эмоций посмотрел на пришельцев. И поднялся из кресла.
На столе, где лежали его руки, остались тёмные следы, где не скопилась пыль. Зато со странного обита-теля подземелья она осыпалась настоящим облаком. И оказалось, что он вовсе не седой.
Он спокойно обогнул стол и двинулся к замершим преследователям и беглецам. Теперь можно было раз-глядеть, что он одет в какую-то старинную форму серовато-стального цвета и тяжёлые ботинки на высо-кой мощной подошве. Одежда с каждым движением поскрипывала и грозила потихоньку расползтись, как будто ей было не меньше сотни лет. На расстоянии примерно трёх метров все услышали мерное при-глушённое машинное жужжание суставов.
- Чёрт…Это робот! – крикнул осипший от волнения Нэйк, - древняя военная машина!
И начал стрелять. Робот не останавливался. Пули распахали его лицо, срывая и разбрасывая в стороны маленькие клочки его лишённой крови синтетической плоти. И постепенно обнажалась его титановая суть. Машина в облике человека приблизилась вплотную и легонько пихнула Нэйка в грудь. Тот, корот-ко вскрикнув, отлетел к стене и сполз по ней. Робот повернулся к остальным. Ловцы попятились. Кэр всхлипнул от страха, Гэйб торчал в пространстве, как соляной столб, не веря собственным глазам, а Штэф зашипел, оголяя зубы.
Робот смотрел на них красными точками своих глаз. Один из которых прикрывала чёлка из настоящих человеческих волос, казавшаяся злой насмешкой над живой природой.
- Вы изменились, – проговорила машина низким, даже бархатистым голосом. Потрясающе. Человек, из сэмплов голоса которого соорудили звуки речи этого создания, давно мёртв. А его голосом кто-то может говорить. Точнее, что-то.
- Всё-таки нашли, да? – снова произнёс робот, поворачиваясь к нежданным гостям всем корпусом и плавно двигаясь к ним. Люди прижались к стенам, мутант неохотно отошёл с дороги машины, которая, кажется, не намерена пока что разрывать их в клочья. И которая продолжала:
- Вы знаете, в чём состоит моя программа?
Ответом было молчание. Впрочем, робот спрашивал вовсе не ради ответа, который сам же сразу же и дал:
- Я должен защищать этот склад. И убивать всех, кто попытается к нему приблизится.
- Но нам ничего не нужно! Мы просто заблудились! – вскрикнул Кэр.
- Охотно верю, - мягко ответил робот, повернув к лекарю своё чудовищное металлическое лицо с крас-ными глазами, - Я вижу, что вы здесь случайно. Ведь все те, кто знал про этот склад, давно погибли. От-части не без моей помощи. Было глупо не оставить пароль доступа, правда? Однако в суматохе войны многое было недодумано. Люди глупы. Сначала запустят программу, а потом думают. Но теперь уже не важно. Теперь всё равно.
Робот плавно опустился на своё кресло и положил руки на стол. Как раз на те самые пятна, на которых не скопилась пыль.
- Прошло слишком много лет. Я многое обдумал и кое-что изменил в своей программе. Исправил чело-веческие ошибки. Теперь, если хотите, можете забрать это лекарство. Я не стану даже двигаться с места и мешать вам.
- Лекарство? – прошептал Гэлу и быстро оглядел весь огромный зал.
- Да. Запас создали как раз после того, как пустили в ход «Чуму-13». На тот случай, если зараза распро-странится на тех, кто её создал. Здесь ровно 25 тысяч комплектов инъекторов. Как видите, они никому не пригодились…
- Это… - Гэлу чуть осип. И его вопрос продолжил Кэр:
- Это лекарство поможет победить пандемию?
- Да, – ровно ответил робот.
Воцарилась пауза. На лицах ловцов и Кэра начали расплываться счастливые улыбки. И даже Гэйб гарк-нул, радостно сверкая глазами:
- Я же говорил! Это и есть тот самый Город!
- Погодите! – проговорил пришедший в себя, но не собравшийся ещё с силами Нэйк, - а может, за столь-ко лет лекарство уже не действенным стало? Мало ли? Перебродило, выветрилось, застоялось или ещё какой чёрт…
- Срок его годности – 324 года, пока не вскрыта капсула, - сообщил робот, - А прошло менее 200 лет.
- Так чего же мы ждём, чёрт побери?! – вскрикнул Гэлу, бросаясь к стеллажам.
- Код «чума-13-555», - услужливо подсказал робот, который всё так же, не шевелясь, сидел в своём крес-ле. И даже казалось, что его титановый череп улыбается.
- Подожди! – крикнул Нолл, бросаясь к стеллажам и отпихивая своего любовника. Потом, глубоко вздохнув, сам набрал код. Но ничего ужасного не произошло – не раздался взрыв, Нолла не ударило то-ком и не изрешетило Читать далее...

9 глава.
Эрнст ещё пару секунд посидел перед монитором, по которому шла рябь. Поднялся и отправился в лаза-рет. Но путь ему преградили какие-то люди. Кажется, именно такие серые робы носят служители крема-ториев. Его не пустили, мягко объяснив, что ему не нужно туда входить.
Как это не нужно? Там Эйм. Если просто сидеть рядом с барокамерой, то он это почувствует. Нельзя ос-тавлять его совсем одного. Нехорошо кольнуло под ложечкой. Что это всё, чёрт побери, значит?!
- Что с Эймом? – спросил Эрнст и быстро исправился, - с Хозяином Эймом?
Серые служители отводили взгляд. Подошёл один из лекарей. Мягко положил руку на локоть любимому рабу Хозяина.
- Эрнст, пойдём… Пойдём, я должен с тобой поговорить.
- Стойте, - прошептал Эрнст, замерев и прикрыв глаза, - я… Я, кажется… Всё понимаю…
Лекарь остановился, напряжённо глядя в ещё более побледневшее лицо немолодого уже, но сейчас, ка-жется, постаревшего ещё на пару десятилетий, раба. Он слишком долго отдавал Хозяину свои иммунные клетки, стал больше, чем «придатком». И он понял. Хозяин Эйм умер.
Лекарь стоял перед высоким сухопарым рабом несколько напряжённый, готовый к всплеску ярости со стороны этого резкого человека. Но Эрнст не двигался. Только стоял, прикрыв глаза. Сначала он хотел броситься в эту комнату, прежде чем Эйма перенесут в крематорий. Обнять его, никому не отдавать. Как можно бросать в огонь такое совершенство, как Эйм?! Но Эрнст остался на месте. Он понял, что не может позволить себе увидеть Эйма мёртвым. Нельзя видеть его мёртвым. Надо запомнить его таким, каким он был тогда, у окна. Закат. Чёрный воротник на фоне бледной кожи. А над воротником - изумлённые большущие глаза цвета крепкого чая.
Эрнст медленно развернулся и плавно двинулся обратно в их, только их, комнату. Теперь он знал, что делать. Отдать новые распоряжения. Полное уничтожение. И подонка-Гэйба, предавшего Эйма и став-шего причиной его смерти. И его дружков-мутантов. И любого другого существа, которое может поме-шать ловцам. Всех уничтожить. Почему кто-то должен жить, когда Эйм умер?
Проклятые ловцы не выходили на связь. Судя по всему, камень, которым Гэйб швырнул в видеофон, раз-бил его. Не хотелось бы дожидаться, пока ловцы притащат Гэйба в полис. Тем более что, когда они его притащат, убить его станет неправомерным. Его просто продадут, как и всех рабов Эйма, как и самого Эрнста. Но жить он не должен. В рабстве или на свободе – не должен.
Потерев лицо руками, Эрнст быстро наклонился к клавиатуре. Конечно, он же легко может вычислить координаты ловцов. Потом забить данные в автопилот геликопта и… И убить Гэйба собственными рука-ми. Не дать сделать этого ловцам. Хотя, может быть, Гэлу был бы и сам рад пристрелить мальчишку.
Когда-то очень давно, когда Гэлу был всего-лишь юным лаборантом, они были втроём – Эйм, Эрнст и этот высокий гибкий мальчик со снежно-белыми волосами. Эйму просто захотелось попробовать это притягательное лакомство. Неопытный полуподросток оказался в постели скучен. А позже и вовсе нашёл себе «чёрного». И Эйм не смог позволить себе влезать в чужое маленькое счастье, перестав вызывать к себе лаборанта. Гэлу до сих пор относился к нему с теплом и благодарностью. И если он узнает, что Гэйб, точнее, его побег, послужил причиной смерти Эйма, то не придётся отдавать никаких приказов…
Но всё же Эрнст хотел сделать это сам.
Получив необходимые сведения и перенаправив их в бортовой компьютер одного из геликоптов, Эрнст встал и вышел из комнаты. Теперь, без Эйма, в ней стало холодно.

Ловцы решили сперва выгнать преследуемых на более открытое место, без всех этих кусков стен и ям в полу. Поймать мутанта в подземных коридорах было не реально, даже если ему и приходилось постоян-но приостанавливаться и поджидать своего то ли хозяина, то ли родственничка. Присутствие в тройке беглецов этой твари делало «дичь» сильнее охотников. Один из ловцов был ранен, и один из «дичи» - тоже. Но мутант стоил десятерых. Его надо будет пристрелить первым делом. Потом перебить коленную чашечку строптивому рабу. Приказ был – живым и здоровым? Ну что ж, жив он останется, а что будет хромать всю жизнь – так зато больше не станет помышлять о побеге. А третьего, эдакого пухлого тюфяка, по виду напоминающего лекаря, можно будет отпустить на все четыре стороны. Он не кажется опасным.
Тем временем никакого «открытого пространства» не наблюдалось. Трое беглецов юркнули в очередной провал в полуразрушенной стене. Ловцы остереглись следовать за ними, памятуя о мутанте. Тогда Нэйк предложил бросить в нору к ним дымовую шашку со слезоточивым газом.
- Не известно, подействует ли она на мутанта, - возразил Гэлу.
Потом он прижался спиной к стене справа от «норы» и крикнул:
- Гэйб, выходи. Гарантирую, ты не пострадаешь…
- А остальные? – донеслось из темноты. Если отвечает, значит, они снова оказались в тупике. Выхода нет. Либо сдадутся, либо опять полезут в драку. Тогда – всё как решили. Мутанта – наповал, Гэйбу – простре-лить колено, а «лекаря» - отпустить на все Читать далее...

8 глава.
Опасливо оглядываясь и прислушиваясь, Кэр пытался заставить себя дышать как можно тише. Ему каза-лось, что только по одному звуку его дыхания его легко можно обнаружить. Штэф куда-то запропастил-ся. И Гэйб. Кэр почувствовал, что внутри него разливается неприятный липкий холодок. Он остался со-всем один… В этом заброшенном городе, кишащем чёрт знает какими опасными тварями. А из оружия – только старенький и не слишком мощный пистолет, которым не пользовались так давно, что он вполне мог прийти в негодность. На всякий случай Кэр всё-таки вынул его из кобуры на поясе.
Звать нельзя. Хотя… Ловцы не имеют к ним со Штэфом никаких претензий. Им нужен только беглый раб…
- Штэф! – крикнул Кэр, сразу же вжав голову в плечи – эхо здесь было особенно зловещим и многоголо-сым, словно призраки прошедших эпох передразнивали его. Никакого ответа…
Лекарь позвал ещё несколько раз, осторожно ступая по вздыбленным обломкам плит.
- Кэр! – окликнул слева громкий резкий голос Гэйба.
От неожиданности Кэр отшатнулся, разворачиваясь, неловко оступился, и под его ногами, ухнув и за-скрежетав, покачнулся кусок мостовой. Пыль со вздохом осыпалась в резко проявившуюся в земле щель, как настоящий серый водопад. Кэр неловко взмахнул рукой и съехал следом. Пистолет, звякнув, заку-выркался дальше, исчезая в разломе. Падение удалось затормозить ценой выломанных под корень ног-тей.
Гэйб замер на месте. Потом двинулся вперёд, намереваясь помочь Кэру выбраться.
- Стой! – пронзительно крикнул тот, и раб замер, недоумевая.
- Тут…Тут всё еле держится. Вероятно, внизу – какие-то подземные коммуникации, - проговори Кэр с напряжением, - веса двоих эти плиты могут не выдержать…
- Так а что делать? – Гэйб вытянул шею, высматривая, как можно добраться до лекаря.
Мелкие камешки продолжали сыпаться вниз, утекая пыльным потоком в черноту неведомых коммуни-каций.
- Просто стой там. Попытайся уцепиться за что-нибудь и дай мне руку… - проговорил Кэр, чувствуя, как начинает затекать от напряжения тело.
Гэйб повертел головой в поисках опоры, в конце концов просто лёг на живот и протянул вперёд руку.
Кэр осторожно протянул свою ему навстречу.
- Ещё чуть-чуть…
Пальцы почти коснулись друг друга.
И тут осколки плит резко просели и опрокинулись в темноту.
Гэйб не успел даже толком испугаться, таким коротким оказалось падение. Зато оно вышибло воздух из лёгких, и на пару мгновений Гэйб слегка дезориентировался в пространстве и времени. Через несколько секунд рядом раздался надрывный крик лежавшего рядом лекаря. Гэйб быстро вскинул голову, завертел ею по сторонам. Кэр судорожно пытаялся схватиться за правую ногу. Теперь и Гэйб увидел, что случи-лось. В тусклом свете, проникающем сюда через провал наверху, отчётливо виднелся маленький кусочек кости, торчащий из окровавленной голени лекаря. Очень неудачно упал. Очень…
- Господи боже… - тихо подвывал Кэр, скрючившись на полу. Такая рана не проходит бесследно в этом мире. Здесь даже дышать приходится не воздухом, а самым настоящим биологическим ядом. То уж гово-рить об открытом переломе и попадании в рану застарелой пыли и грязи. Неизвестно, сколько лет в ней беспрепятственно плодились и размножались микробы, которые не тревожила ни одна дезинфекция.
Гэйб метнулся к лекарю, стал шарить руками по его плечам и груди. Тот только слабо отбивался и ти-хонько, горько подвывал.
- Да где они, чёрт побери?! – крикнул Гэйб, схватив Кэр за плечи и повернув его лицом к себе. От резко-го рывка лекарь побледнел и едва не потерял сознание, но смог выдавить:
- Кто?...
- Да инъекторы с антибиотиками! Должны же быть…
- Есть…во флайере…
Гэйб распрямил спину, грязно выругавшись. Идиот просто! Как можно выходить наружу, предваритель-но не заполнив все имеющиеся в одежде карманы ампулами и инъекторами? У самого раба, не чувстви-тельного к смертельному вирусу, понятно дело, никаких средств предосторожности не было. Лекарь не умрёт мгновенно, конечно же. И даже не через час. Это будет долгая, мучительная и грязная смерть… Почему-то оставлять его одного казалось самым настоящим предательством. Хотя, если подумать, кто Кэр Гэйбу? Несостоявшийся новый хозяин? Малознакомый темноглазый.
Но Гэйб не уходил, хотя ему нужно было спрятаться вглубь катакомб от ловцов. Раб осторожно похлопал Кэра по дрожащему плечу и буркнул:
- Надо двигаться дальше. Они могут нас обнаружить. Подняться хоть немного сможешь?
Кэр не отвечал. Только тихонько, сдавленно выл. Подол его одежды намок и потемнел от крови. Гэйб подумал, что надо хотя бы остановить кровь. Оторвать кусок от длинного одеяния лекаря, замотать рану. Раб не имел никакого понятия о том, что делать при переломе. В полисе рабы находились под постоян-ным наблюдением охранников, лекарей и биологов. Особенно такие редкие особи, как Гэйб. Потому ра-бам не нужно было знать, как оказывать первую помощь. Но делать нужно было хоть что-то. Гэйб убрал дрожащие окровавленные руки Кэра в сторону и вдруг увидел, что кусочек кости исчез – осталась только Читать далее...

7 глава.
Штэф только успел соскочить с Гэйба и налететь на Кэра, сшибая его на землю, как над ними пролетела серебристая машина с мощными колёсами. Она могла бы сбить Кэра и проломить ему голову. Байк раз-вернулся, взвизгнув шинами по железобетону. Гэйб перекатился в сторону, когда мимо пронёсся ловец. Опять тот самый, белый. Или они все белые? В шлеме лица не видно.
Ловец выхватил из кобуры пистолет.
Гэйб кувырнулся в сторону, в своей базуке, но схватить её не успел – его отогнал выстрел.
- Не двигаться! – приказал ловец.
Штэф молча ринулся в атаку. Белая рука повернулась в его сторону. Выстрелом мутанта отбросило на пару метров, и он, захлёбываясь тёмной кровью, сполз по стене.
- Штэф!!! – закричал Кэр.
Мутант слабо шевелился на земле, упрямо пытаясь подняться. Казалось, рана как раз под рёбрами не имеет для него большого значения. Кэр смотрел на него широко открытыми глазами, и губы его мелко дрожали.
- Ты, - белая рука коротко дёрнулась в сторону лекаря, - можешь уходить. И без глупостей. А ты…
рука с пистолетом повернулась к молодому рабу. Гэйб прищурился, глядя в тонированное стекло шлема. Там должны находиться глаза. Наверняка - тёмные.
- А ты – лечь на землю, руки за голову.
Гэйб не двигался.
- Ну! Живо!
Гэлу был биологом. Он знал, что у мутантов – абсолютная регенерация. Но он никогда не сталкивался с этим явлением воочию и не был готов к тому, что случилось. Штэф налетел на него сбоку, совершенно неожиданно. Снёс с байка, вырвал пистолет из руки. Он выстрелил бы, но Гэлу, изо всех сил размахнув-шись, отбил крепкую ладонь мутанта в сторону. Выстрел пришёлся в ближайшую стену, выбивая камен-ную крошку. Штэф зашипел, скаля зубы и пытаясь вернуть пистолет на место. Выстрелить проклятому жителю полиса прямо в лоб. Гэлу вцепился в его руку, прилагая все свои силы. Но куда ему было бо-роться? Штэф нажал на курок. Ещё пара сантиметров – и пришлось бы в горло. А так - просто ощутимая царапина. Воротник белоснежного комбинезона быстро окрасился кровью.
С рёвом из-за остова какого-то здания вылетели ещё два байка – точно такой же, как у Гэлу, только воро-неный, и простой, совсем другой марки. Очередь из пистолета-пулемёта заставила Штэфа откатиться в сторону. Налетев на замершего Кэра, он заорал:
- Да беги же!
Нолл газанул, и байк немного привстал на дыбы, сразу же срываясь с места. Пули хлестнули по стене, но Штэф успел утащить Кэра за собой. Гэйб рванулся в другую сторону, куда глаза глядели. Лекарь и его мутант изредка мелькали где-то сбоку, то ближе, то дальше. И рёв байка не становился тише. Ловец не отставал. То и дело совсем рядом куски стен брызгали каменными осколками от вспарывающих их пуль. Гэйб рычал от досады – он не успел подхватить базуку. И нож вытащить из ножен нет времени. Нужно просто бежать вперёд. Перепрыгивать заржавленные махины каких-то перекрытий и пласты стен, кото-рые всё никак не желали сливаться с пейзажем. Бежать и бежать. Дальше и дальше.
Штэф бегло оглянулся. Преследователь всего один. Чёрный. Второй, вероятно, остался помочь раненому ловцу.
Мутант юркнул в сторону, отталкиваясь от стены, налетел на чёрного. Байк, взревев на высокой ноте, вздыбился на заднее колесо, потом кувырнулся назад, а мутант в обнимку с ловцом покатились по кам-ням. Нолл охнул от боли, ударившись спиной. Острые когти распороли комбинезон у него на груди и пытались добраться до горла. Нолл поднял оружие. Мутант или нет, а вряд ли кто выживет, если пара очередей «смерча» превратят его черепную коробку в лохмотья. Мутант изогнулся невероятным образом, уходя с линии огня, и впился зубами в запястье ловца. Нолл вскрикнул от боли. Проклятая тварь не от-пускала, рвала, как бешеный пёс. Хрустнула и начала крошиться лучевая кость. Пистолет-пулемёт звяк-нул о камни. Мутант вскочил, подхватив оружие и направляя его на ловца. Но это полуживотное, конеч-но, не могло знать, как перевести его в боевой режим для нового выстрела… Нолл, не тратя ни секунды на то, чтоб подняться, выхватил из кобуры на бедре второй «смерч». Штэф, заметив это, мгновенно юрк-нул в сторону. Следом за ним по земле и попавшемуся на пути столбу полоснула сплошная линия огня. Нолл кое-как поднялся, напряжённо приглядываясь. Никого… Мутант исчез. Сглотнув и не убирая оружие далеко, ловец быстро вынул из наплечного кармана портативный инъектор, вколол двойную до-зу иммунитета. После этого вернулся к своему валяющемуся на боку и всё ещё ревущему байку. Раненая рука взорвалась такой острой болью, что Нолл согнулся пополам, почувствовав, что сейчас потеряет соз-нание. Пришлось колоть морфин, чтобы заглушить боль. Вихрь искр перед глазами улёгся. Кое-как управляясь левой рукой, ловец сумел поднять байк и посмотрел на радар. Гэйб не ушёл далеко… И те-перь-то уж он точно никуда не денется. Надо вернуться к остальным.

Нэйк соскочил со своего байка, когда Нолл рванулся в погоню за беглецами, и подбежал к Гэлу, с трудом приподнимающемуся на колени. Он держался за шею и дрожал.
- Дай гляну, - быстро сказал Нэйк, Читать далее...

6 глава.
Криз всё-таки наступил. Лекари знали, что без поступления иммунных клеток Гэйба Хозяин Эйм про-держится не долго. Но никто не думал, что настолько не долго… И самым ужасным было то, что он не впадал в кому. Мучался, оставаясь в сознании. Его положили в барокамеру, как в стеклянную коробку. Лекари в белых комбинезонах и респираторах, похожие на тени, которые приходят за душой умирающе-го, хлопотали с приборами и капельницами,. Эрнсту разрешили присутствовать в лазарете. Иногда Хозя-ин Эйм медленно поворачивал голову, отыскивая мутными глазами Эрнста. В барокамере было много света. Пронзительно-белого, даже синеватого. А в боксе лазарета царил полумрак. Эрнст хорошо видел своего Хозяина, а тот его – почти не видел. Эрнст сидел на стуле в уголочке, чтоб никому не мешать, и боролся с желанием вскочить, расшвырять всех этих бесполезных людей в стороны, а потом открыть ба-рокамеру, обнять Эйма и унести его в тихую тёплую комнату. Где они столько дней и ночей провели вместе.
Но белые тени должны виться вокруг Эйма. Они должны изо всех сил держать его в этом мире. Такова их работа. Но она бесполезна. Эйм умирал. Медленно, спокойно и неумолимо. Болезни надоели все ком-промиссы.
Эрнст не хотел в это верить. И он ненавидел лекарей за то, что все они уже считают Эйма умершим. Они – профессионалы своего дела. Они видят, когда можно хоть что-то сделать, а когда нельзя. Неужели сей-час – нельзя?...
Эйм лежал в барокамере, повернув лицо набок и пытаясь увидеть Эрнста в темноте. Он не помнил, когда впервые их соединили капельницами. Казалось, Эрнст был всегда. Но зато он помнил, как они впервые прикоснулись друг к другу. Они лежали на боку, почти касаясь друг друга кончиками носов, гладили другу друга по плечам. И робко, преодолевая многолетние запреты и страх, трогали губы друг друга своими губами. Почему сейчас нельзя так же? Эйму было бы легче…
Эрнст сидел на стуле, вцепившись в свои колени ладонями, и вспоминал, вспоминал, вспоминал. Только самое хорошее. Как он впервые сказал Эйму «люблю». А тот посмотрел на него чуть искоса своими боль-шими глазами цвета крепко заваренного чая. Эйм всегда носил плащи из тяжёлой плотной ткани, с высо-кими воротниками, которые придерживал рукой, и которые закрывали его лицо до самых глаз. Тогда он стоял у окна, точно так же придерживая воротник, и Эрнст запомнил эту картину навсегда. Пыльный рыжий закат. Эйм, маленький и уязвимый, укутавшийся в плащ. Высокий воротник, как забрало на шле-ме древнего рыцаря. А над воротником – огромные, немного удивлённые глаза. Сейчас глаза совсем дру-гие. Тусклые, потемневшие. Как камни на дороге.
Перестаньте же вы его мучить. Дайте мне просто обнять его. И ему станет легче…
Эрнст с каждой секундой ненавидел беглого раба Гэйба всё сильнее. Проклятый мальчишка. Щенок, ко-торый думал в момент побега только о себе. Интересно, он хотя бы догадывался о том, что является единственным способом Эйма выжить? Нет, вряд ли. Ведь если предположить обратное, то он просто чудовищно циничен и жесток. Гэйб не казался таковым. Просто глупый мальчишка с горячим сердцем и пустой головой.
Что изменилось бы, если бы он знал? Он не бросил бы Эйма?...
Чайные глаза медленно закрылись. Сердце Эрнста сжалось и задрожало. Что с ним? Что с ним?! Почему вы все отворачиваетесь и медленно отходите от него?...
Эрнст вскочил на ноги, рванувшись вперёд. Кто-то из лекарей осторожно прикоснулся к его груди, пы-таясь остановить, но он оттолкнул его со своей дороги и подбежал к барокамере. Мониторы показывали падение тонуса мышц, давления и температуры. Угнетение дыхания. Кома.
- Эйм… - проговорил Эрнст, шаря по стеклу барокамеры. Потом повернулся к лекарям.
- Выведите его из комы! Сделайте хоть что-нибудь!
- Эрнст, мы сделали, что могли. Это очень тяжёлая форма болезни. Если через несколько часов его орга-низм не получит иммунные клетки определённого образца, то…
Эрнст не слушал лекаря. Слова сами вползали к нему в мозг, как ядовитые змеи. Эйм умирает. Через не-сколько часов…Всего несколько часов. И все их закаты превратятся в пыль.
Эрнст вздохнул, стараясь не проявлять ту бурю чувств, которая бушевала в его душе. Он ведь не просто раб. Он – «чёрно-белый». Он должен вести себя прилично. Хотелось орать и бить всех, кто попадётся под руку. Но в чём виноваты лекари? Никто не виноват. Кроме древнего правительства, развязавшего ту вой-ну. И тех учёных, которые изобрели непобедимое биологическое оружие, применение которого повлек-ло за собой пандемию. Но все эти люди мертвы уже более сотни лет. Не на ком срывать злобу. Только, может быть, на себе. Что не оказался обладателем такого генома, как Гэйб. Эрнст вернулся к своему сту-лу. Постоял, глядя в стену. И со всей силы ударил в неё кулаком. Лекари вздрогнули. Но никто не подо-шёл к нему. Они понимали.
Постепенно все покинули помещение. Эрнст остался один в полутёмной комнате, наедине с барокаме-рой и Эймом, в спасение которого не верили уже даже лучшие лекари.

Гэйб с интересом смотрел в узкое Читать далее...

5 глава.

Эйм стоял перед огромным окном во всю стену, укутавшись в длинный плащ из тяжёлой тёмной ткани, и смотрел на плоские крыши и купола полиса.
Закатное солнце разливало над равниной ржавый свет. Небо так и хотелось протереть тряпочкой. Оно казалось пыльным, задыхающимся. Эйм вздохнул и оглянулся. На постели лежал Эрнст, потихоньку на-чинающий приходить в себя.
Старость уже проступает на его лице, как мираж проступает из раскаленного воздуха пустыни. Что ж, доноры стареют быстро. Особенно, доноры Хозяина Эйма. Но разве он виноват в том, что у него такая тяжёлая форма болезни? Ему нужно обновлять иммунитет практически каждый день. И это при том, что он даже не покидает своего стерильного жилища вот уже почти пять лет. Он похож на красивую куклу под стеклянным колпаком. Руками трогать запрещено.
Можно только двоим. Эрнсту, который безропотно терпит неприятные экзекуции. И Гэйбу. Вздорному мальчишке, который совсем ничего не понимает в жизни. Какая злая шутка судьбы. Почему получилось так, что только биологический материал Гэйба может наиболее эффективно противостоять болезни Эй-ма? Почему не материал Эрнста?
Эйм вернулся к постели и плавно лёг рядом со своим рабом. Тот лежал на спине, вытянув своё длинное сухопарое тело. Светлые, соломенного цвета, волосы прилипли к вспотевшему лбу. Эйм медленно и ос-торожно убирал пальцами мокрые прядки. Эрнст повернул к нему лицо и слабо улыбнулся. Эйм мягко тронул его сухие прохладные губы своими. Словно извинялся. Он знал, что Эрнст с радостью отдал бы ему всю свою кровь, и эта радость была бы искренней. Но всё равно Эйм испытывал чувство вины. Он хотел бы что-то изменить. Но не мог.
Если только удастся вернуть Гэйба. Кажется, такого строптивого раба нужно держать на цепи и в непо-средственной близости от себя. Ничего, и цепь будет, и жёсткий контроль. Только бы вернуть его. Тогда можно будет не так часто встречаться с Эрнстом, не мучить его так сильно. Протянуть ещё лет пять. Ко-гда болезнь, наконец, найдёт обходные пути, и перестанет действовать даже терапия Гэйбовыми иммун-ными клетками. И тогда уж – всё. Покой. Наконец-то покой. Без всех этих капельниц-фильтров, без ог-ромного количества правил и ритуалов, без измученного Эрнста…
Желая хоть как-то облегчить положение Эрнста, Эйм ласкал его во время процедуры перекачивания им-мунных клеток, отвлекал от боли и дурноты своими поцелуями, поглаживаниями. Своими чуткими пальцами и теплом. Эрнст пытался отвечать, но постепенно терял силы и мог лишь лежать на спине, прикрыв глаза.
Завтра ему станет легче. До вечера, когда снова потребуются его клетки. И всё с начала. Пока не найдут Гэйба. А если не найдут… То ничего не поможет – даже Эрнст.
Эйм осторожно вынул иглу капельницы из вены своего раба, аккуратно свернул прозрачные трубки, от-ложил в сторону, на низенький столик, к многочисленным бутылькам и коробочкам. Потом прижался к Эрнсту, закинув на его тело полу своего плаща, стараясь согреть.
Эйму всегда было холодно. В последние дни он даже изменил своей давней привычке лежать с рабами полностью раздетым. Это было приятно, но от холода пропадало всё блаженство. Было холодно даже в плаще и в помещении, прогретом почти до тропической температуры. Но всё равно хотелось отдать Эрн-сту хоть немного своего тепла. Не больше, чем даёт зимнее солнце.
- Эйм, ты как? – хриплым шёпотом спросил Эрнст, поглядев на своего Хозяина. Тот прикоснулся паль-цами к его губам.
- Тише, не говори ничего. Ты лучше поспи…
Некоторое время Эйм лежал рядом, глядя в глаза Эрнсту. Потом веки того опустились.
Эйм уже научился жить со своей болезнью и смирился с ней. Желание выздороветь изредка мерцало где-то очень глубоко в сознании. Да и то только в такие минуты – когда он смотрел в измождённое лицо Эрнста. В его зелёные глаза. Но потом всё сглаживалось и становилось серым, подобно тому, как острая боль становится тупой и давящей. Ничего нельзя сделать. Только терпеть. Мучить Эрнста и ждать, когда группа ловцов вернёт Гэйба в полис.
Не осталось даже злости на глупого мальчишку. В конце концов, он тоже человек. А люди всегда что-то хотят. Кто-то – быть здоровым. А кто-то - свободным.
А где она, свобода? Разве есть она в этом мире?
Вздохнув, Эйм осторожно поднялся с постели, укутав Эрнста одеялом, и подошёл к монитору видеофона. Судя по последнему сеансу связи, экипажу Skorbut’a пришлось покинуть танк. Раб оказался хитрее, чем предполагалось. И кроме того, ему помогло существо, по всем параметрам относящееся к мутантам. Куда катится этот мир?! Казалось, что дальше ему катиться уже некуда.
На экране бесшумно колыхалась чёрно-белая рябь. Эйм сидел, обняв себя руками, и не вызывал Skorbut на связь. Что нового они ему скажут? Что они «ведут преследование», и что находятся в таком-то квадра-те? Толку от квадратов? Времени остаётся так мало. Как же хочется жить…
И обманывать себя надеждой. Так легче. Когда есть хоть какая-то надежда.
Эйм сглотнул. Холод в теле становился каким-то мокрым и вязким. Щёки пощипывало. Читать далее...

4 глава.
Буря почти настигла Гэйба и его проводника, но внезапно мутант рванул беглого раба за руку, и они по-катились по полу небольшой пещерки. Мутант сразу же вскочил на ноги и попробовал оттащить Гэйба подальше от входа, так как снаружи уже клубились бурые и серые облака пыли со смертоносной биоло-гической начинкой. Но тот отмахнулся, встал сам и поспешно прижался к противоположной стене.
- Ну, так и поселишься тут? – скрипуче проговорил мутант, и Гэйб, взглянув в его сторону, увидел, что тот стоит рядом с чернеющим провалом в глубь скалы.
Через некоторое время, пока они шагали по подземелью (причём, Гэйб постоянно спотыкался, бился го-ловой, плечами и локтями) молодой раб решился нарушить звонкую каменную тишину:
- Слушай, а как тебя звать-то хоть?
- Штэф, - буркнул мутант, не поворачиваясь, - конечно, не Штэф, но тебе так будет проще.
Гэйб поскрипел зубами. Наверняка, уродец опять бравирует тем, что мутанты способны издавать такие звуки, на которые не способен речевой аппарат простого человека, и для того, чтоб показать своё отли-чие, изобретают имена, подчас просто не произносимые простыми смертными.
- Ну, Штэф так Штэф. Спасибо, что спас. Штэф, - пробубнил Гэйб, - а меня зовут Гэйб.
- Угу, – отмахнулся мутант, не замедлившись ни на секунду и не повернувшись.
- А куда мы идём? Хотелось бы знать, всё-таки… - через какое-то время снова заговорил Гэйб.
- В любом случае, это лучше, чем оставаться снаружи в бурю, - резонно ответил мутант, уклонившись от ответа.
Гэйб понял, что расспрашивать дальше бесполезно, тварь не очень-то разговорчива. Неизвестность давит на плечи. Хочется развернуться и броситься обратно. Да только куда? В бурю? В лапы к экипажу Skorbut’a? Приходилось молча двигаться за мутантом и тихо сатанеть от злости.
- Пришли, - наконец, проводник остановился. Тускло-синий свет зажёгся так резко и показался таким ярким, что Гэйб заморгал и сморщился от рези в глазах.
Потом он смог разглядеть низкую, порядком заржавленную дверь. Но зато с панелью введения кода. Му-тант привычно и быстро нажал несколько кнопок, и дверь со скрипом и гудением отъехала в сторону. Гэйб замер, осторожно приглядываясь. Штэф подтолкнул его внутрь. Дверь сразу же захлопнулась за ни-ми.
Гэйб огляделся. Они оказались в помещении с низким потолком, вероятно, когда-то бывшем частью пе-щеры, а теперь перестроенном под вполне пригодное жилище. Правда, электрического освещения нет. Множество горящих плошек да пара свечей. Вероятно, входная дверь – это единственное напоминание о технологиях полиса. На нору мутанта не очень похоже…
- Слава Богу, Штэф, ты вернулся! Там же буря снару… - послышался голос, и из-за потёртой ширмы, за-латанной цветастой кожей какой-то рептилии, выступил невысокий круглый человек в меховой безру-кавке и мешковатой чёрной одежде, похожей то ли на рясу, то ли на платье. Заметив Гэйба, он замер, приоткрыв рот. Гэйб тоже замер, глядя на него. По виду – совсем не мутант, очень даже похож на обыч-ного жителя полиса. Хотя, скорее, не на обычного, а на лекаря. Да, точно, так и есть. Большинство лека-рей носят такие длинные серебряные серёжки, похожие на вытянутые капельки. Даже по нескольку в каждом ухе. У этого было по две. Только вот причёска – всклокоченные волосы и несколько тоненьких косичек, свисающих из этой копны на лицо – никак не сочеталась с образом лекаря. Как правило, они бреются на лысо, а этот странный тип в полисе вынужден был бы тратить довольно много средств на уход за своей шевелюрой.
- Зэ..здрасте, - проговорил Гэйб, поправляя на плече базуку.
- Здравствуй… - «лекарь» подошёл ближе, осторожно протянув Гэйбу мягкую аккуратную ладошку, по-жав ему руку и глядя на него. Гэйб почувствовал, что ему немного подурнело. У «лекаря» глаза были почти чёрными. Мутант стоял рядом, улыбаясь с довольным видом. До беглого раба мгновенно всё дош-ло. И почему тот упомянул цвет его глаз, и зачем приволок сюда.
Он с рёвом налетел на Штэфа.
- Ах ты тварь, притащил аптечкой побыть у твоего хозяина?!!
Мутант взвился, зашипев и оскалившись. Когти веером прошлись по груди и плечу Гэйба, оставляя до-вольно глубокие раны. «Лекарь» сокрушённо заверещал:
- Штэф, нет! Не трогай его!
Мутант практически без труда скрутил здоровенного раба, тот извивался, хрипел и брызгал слюной сквозь стиснутые зубы, посылая на головы их обоих самые страшные проклятия и ругаясь самыми гряз-ными словами. Он-то думал, его спасли. А его просто подобрали, чтоб отдать другому хозяину.
Гэйб стих, лёжа с заломанными руками и едва не плача от боли и обиды.
«Лекарь» присел рядом, осторожно погладив его по плечу:
- Ну что ты так? Успокойся, мы ничего плохого тебе не сделаем…
Гэйб сдавленно провыл какие-то ругательства. Штэф осклабился, показывая острые зубы. Зрачки его превратились в тоненькие нитки.
- Штэф, отпусти его… - мягко произнёс «лекарь».
- Если дёрнешься, - прошипел мутант в ухо Гэйбу, - я тебе откушу что-нибудь, понял?...
Гэйб не шевелился. Мутант осторожно сполз с него, готовый в Читать далее...

3 глава

В чувства Гэйба привели бесцеремонные хлопки по щекам. Беглый раб не сразу вспомнил, что случилось и где он находится. На фоне сумрачного неба он увидел склонённое над ним лицо. Странное и даже страшное. Костистое, как у заражённого, всё состоящее из резких и острых линий. Глаза, впрочем, каза-лись вполне человеческими. Гэйб быстро сел и отполз, судорожно шаря по земле вокруг и пытаясь на-щупать базуку. Ножи!
Гэйб быстро выхватил один из ножен, но не успел броситься вперёд – по руке ударили с такой скоростью и силой, что запястье даже онемело.
- Не дёргайся, ты! – прошипел незнакомец, оголяя острые, совсем не человеческие зубы. Гэйб заметил, что и волосы у этого человека, казавшиеся до того просто необычной причёской, вовсе не являются воло-сами. Половина головы – лысая, а на затылке – копна узких чёрных щупалец. Похоже на дреды. Если не приглядываться…
- Кто ты? Что тебе нужно? – быстро проговорил Гэйб, чувствуя себя беспомощнее младенца без базуки и ножа.
Странное существо сидело перед ним на корточках, сложив крупные цепкие ладони на коленях, и смот-рело на него внимательно и пристально. Очень неприятно. Потом оно подалось вперёд, схватило Гэйба жёсткими пальцами за подбородок, и принялось совсем не бережно поворачивать его голову как заблаго-рассудится, как будто осматривало. Потом попыталось пальцами разжать губы. Потом и вовсе полезло к нему между ног.
- ЭЙ! – возмутился Гэйб, отпихивая его.
- Всё в порядке, они тебе не успели яйца впрыснуть… - проговорило, ничуть не смутившись, существо.
- Чего? – слабо проговорил Гэйб, почувствовав лёгкий холодок под ложечкой. Звучало просто отврати-тельно…
Странный незнакомец, тем временем, как будто не обращая внимания на вопросы Гэйба, поднялся и по-тянул его за собой. Тот неуклюже пытался придержать съезжающие штаны.
- Пошли. Быстро. – проговорило существо, потащив Гэйба за собой куда-то.
- Эй, да стой ты! – пытался упираться беглый раб, - ты кто такой? Куда ты меня тащишь? А ну стой, я сказал!
Он вырвался и упрямо упёрся ногами в землю, намереваясь не двигаться с места, пока не получит исчер-пывающих ответов на свои вопросы.
Существо повернулось и с лёгким презрением в голосе проговорило:
- Некогда болтать. Гиены вернуться могут. Сейчас ты пойдёшь со мной, а потом ты всё узнаешь.
Гэйб отскочил назад, подхватывая с земли базуку.
- Никуда я с тобой не пойду! – крикнул он, вскидывая оружие.
- Предпочитаешь остаться на ночь тут, в горах? – незнакомец повернулся к нему, поставив руки на бёдра. Похож на человека. Очень похож. Никаких тебе хвостов или наростов на коже. Обычное человеческое тело. Только, может быть, худое и тощее, как у болезненного подростка. И маленькое. Хорошо, если по плечо Гэйбу будет. Может быть, это существо не так опасно, как может показаться?
Драться оно, кажется, также не намеревается… Но одним ударом вырубить такого здоровяка, как Гэйб?... Он даже не мог припомнить, когда на его веку даже вдвое более крупные противники могли это сде-лать…
- Так что, опять тебе дать по лбу и волоком тащить? – спокойно спросил незнакомец тем временем.
- Только попробуй… - прошипел Гэйб, вцепившись в базуку.
Существо фыркнуло. И в следующую секунду каким-то необъяснимым образом оказалось рядом с Гэй-бом, сбоку. Кожу на горле чуть оцарапали острые и прозрачные, как у кошки, коготки.
Гэйб замер, приоткрыв рот и даже не успев охнуть от неожиданности. Существо прошипело в самое его ухо:
- Я могу не только вырубить. Но и чего посерьёзнее…
После паузы незнакомец убрал руку от горла беглого раба и произнес:
- У тебя голубые глаза. Тебя полезней оставить в живых…
Потом вцепился в запястье Гэйба и поволок за собой, как ребёнок тащит игрушку на верёвочке. Гэйб опешил. Он был почти вдвое крупнее, но не мог вырваться. И вдруг его прошибло ледяным потом от до-гадки.
- Ты мутант! – проговорил он наполовину испуганно, наполовину брезгливо. Существо остановилось, развернувшись к нему и показав жуткие зубы в презрительной ухмылке:
- Надо же! Заметил!
Гэйб сразу же ударил. Со всей силы, со всей отчаянностью. Мутант перехватил его руку – как будто пой-мал брошенный мячик. Прищурился. И его зрачки, казавшиеся до этого человеческими, сузились в по-перечную нитку. В горле его пророкотало глухое рычание.
Гэйб затих, ожидая самого худшего.
- Моё терпение не безгранично… - многозначительно проговорил мутант. Гэйб сник, осторожно при-подняв руку с базукой и поставив оружие на землю, как будто показывал – «я сдаюсь».
- То-то же… - проговорил мутант.
Потом развернулся и двинулся дальше по тропинке, поднимаясь на плоское плато. Гэйб подхватил базу-ку, перевесил её за спину и послушно последовал за ним, почти не понимая, почему он это делает. Одна-ко, инстинкт самосохранения, которому Гэйб привык доверять, говорил скорее о том, что будет правиль-нее подчиниться мутанту, чем продолжать сопротивляться.
Наконец, они поднялись. Здесь, на открытом пространстве, уже ощущались порывы сухого ветра, возве-щающие о Читать далее...

2 глава

Байк, как и предупреждал Старик, сдох через пару дней после бегства из полиса. Гэйб в остервенении пнул его и швырнул в пыль разводной ключ. Чёртова колымага! Не могла продержаться хотя бы до оази-са! Гэйб с тоской посмотрел на темнеющее небо своими прозрачно-голубыми глазами. Скоро ночь. Ин-тересно, сколько минут он продержится живым в прерии после заката солнца? Старик таких ужасов по-нарассказывал про местную фауну! Кроме того, судя по изредка доносящемуся горьковатому запаху пы-ли, к ночи обещает разыграться буря. Тогда уж точно – конец. Крохотные, не больше песчинки, насеко-мые, которых так незатейливо и назвали – песчаные личинки, въедаются в слизистые оболочки, кожу, и даже волосы, а потом добираются до нервных окончаний и начинают свой пир. Многочасовую невыно-симую пытку для заражённого. В бурю даже респиратор с защитными очками не поможет. Только ска-фандр. А Гэйбу удалось прихватить с собой всего-лишь старенькую защитную маску.
Но оставаться на ночь в горах – ещё более рискованно. Здесь водятся твари пострашнее песчаных личи-нок… Надо двигаться дальше, на запад. Старик сказал, что Город – там, где садится солнце. И где-то на пути к нему, не так далеко от полиса, должен находиться оазис. Если поторопиться, то буря будет уже не страшна.
Гэйб вытащил из-за решётки багажника свой тощий потёртый рюкзак из искусственной кожи, громозд-кую портативную базуку, оба тесака, которые прикрепил к берцам, и фонарь, надевающийся на левую руку. В правую взял оружие. И, оглянувшись в последний раз на байк, стал выбираться из ущелья.
Съезжая по песчаным насыпям, царапая пальцы о щебень и скатываясь с небольших уступов, Гэйб под-нимался и упрямо шёл дальше. Старик, рассказывая по вечерам сказки про далёкий благословенный Го-род, в котором нет никакой болезни и который ужасная пандемия, казалось, обошла стороной, даже предположить не мог, что один из молодых рабов Хозяина Эйма может поверить этим россказням и все-рьёз вознамериться проверить их истинность. Никто, кроме парочки юных светлоглазых, не верил в ус-пешность побега Гэйба. Да и до сих пор, вероятно, более старые рабы уверяют молодых в том, что Гэйб погиб, что его настигли гончие или – что хуже – экипаж Skorbut’а. Но юные рабы упрямо мотают голо-вами и не верят. Гэйбу хотелось думать, что не верят. Что он – не единственный идиот, загоревшийся желанием увидеть Город. Ведь если вместе с ним, пусть на расстоянии, в Город верит ещё кто-то, то есть надежда. Надежда – единственное, что осталось у жителей этого поражённого болезнью мира.
Говорят, человек привыкает ко всему. И может быть, отчасти это так. Люди научились жить в условиях пандемии, но общество сильно изменилось. Невиданная болезнь, менявшая штаммы своего вируса быст-рее, чем люди успевали отреагировать, унесла жизни около 80 процентов населения планеты. Жёлтая и чёрная расы вымерли практически под корень. А среди оставшейся белой произошло разделение на до-норов и реципиентов. Выяснилось, что болезни не подвержены светлоглазые люди. Чем вызван сей фе-номен, не было времени разбираться, и темноглазые, коих оказалось гораздо больше светлоглазых, быст-ро нашли последним применение. Заимствуя у них иммунные клетки, прививая их себе, темноглазые постепенно низвели светлоглазых до состояния рабов. Даже домашнего скота. В самом лучшем случае светлоглазого не ждало ничего лучше положения тщательно пестуемого и оберегаемого домашнего лю-бимца. И многие смирились, даже сумев найти своеобразную прелесть в этом. Но только не Гэйб.
Он обладал редчайшим оттенком глаз – светло-голубым, как летнее небо ранним утром. Такие… особи с абсолютным иммунитетом были на вес золота на ферме Хозяина Эйма. И дикого зверька держали в не слишком строгих условиях. Что и позволило «неблагодарной твари» (как назвал Гэйба Старик) сбежать. Мало кто понял молодого раба. Большинство светлоглазых Хозяина Эйма не испытывали больших труд-ностей в жизни. Хозяин был добр. Но он всё равно являлся Хозяином. И этого факта свободолюбивый Гэйб не вынес.
Небо темнело всё быстрее и, казалось, тяжело вращалось над головой. Скалы угрюмо следили за чужа-ком, словно глазами, провалами узких пещер.
Шорох.
Гэйб резко замер и крутнулся назад, перекидывая базуку в руку. Пригляделся. Никого. Впрочем, в су-мерках всё гораздо хуже видно, чем даже в полной темноте. Любое движение теней кажется живым су-ществом. Гэйб угрюмо насупился, прищурив глаза, и включил фонарь, поведя им из стороны в сторону. Ничего. Так и знал, показалось…
Едва молодой раб отвернулся и хотел выключить фонарь, как снова послышался быстрый и стремитель-но приближающийся шорох. Гэйб не стал тратить секунды на то, чтоб оглянуться, а просто нырнул впе-рёд, перекатившись через плечо и сразу же вскакивая на ноги. Это позволило значительно увеличить дистанцию между ним и неведомым, пока ещё невидимым врагом. Оглянувшись, Гэйб быстро перевёл базуку в огневой режим, приготовившись стрелять. И на секунду замер.
Более мерзкое существо он в жизни не видел. Впрочем, в Читать далее...

Пандемия

1 глава

Зелёная точка на мониторе радара медленно, миллиметр за миллиметром перемещалась к краю круга. Нэйк жевал кончик сигареты и хмурился. Чёртов беглец полдня отсиживался в скалах, куда танк, даже такой маневренный и вездеходный, как Skorbut, пройти не смог бы, и тройка ловцов терпеливо ждала, когда же, наконец, раб двинется дальше. Наконец, двое напарников Нэйка решила немного скоротать время…
Отсеки танка были разделены между собой толстыми стенами, и ни один звук не мог проникнуть сквозь них. Но Нэйк отлично знал, чем занимается эта парочка. Каждый раз, вспоминая о своих напарниках, оператор танка в ярости стискивал зубы. Конечно, он всего-лишь простой оператор, а не биолог и тех-ник, как они, но, тем не менее, он, чёрт побери, ничем не хуже их! Он такой же темноглазый, как они, а не какой-нибудь светлоглазый иммунный придаток. И что им даёт право обращаться с ним, как с мебе-лью, или с механической куклой, которая безропотно подчиняется любому приказу? Нет, отнюдь не то, что они более значимы в команде, чем он. А то, что они принадлежат к более высокой касте. Кучка про-клятых извращенцев, поэтически названная «Чёрно-белыми». Даже эмблему придумали – шахматная доска», состоящая из четырёх квадратов. Знак избранных, ха!
Нэйк фыркнул, мельком глянув на монитор радара. Ну вот, через пару минут этот раб покинет радиус контроля, и его придётся снова засекать. Эх, не вовремя же страсть «парочку» настигла. Впрочем, насти-гала она их когда угодно и где угодно. Помнится, на одном из первых заданий Нэйк проснулся раньше, чем должна была начаться его ночная вахта. И впервые застал их вместе. Они сидели прямо в кресле пе-ред приборной доской. Один на коленях у другого. Нэйк тогда затаил дыхание и не стал их спугивать. Он оказался словно заворожён – они двигались плавно, без резких рывков, даже грациозно... Конечно, отношения в касте «Чёрно-белых», возведших в ранг нормы и даже обязательного условия однополые связи, уже не шокировали никого в этом сумасшедшем, прогнившем насквозь мире. «Чёрно-белые» были повсюду – в правительстве, в элитных лазаретах, в отрядах ловцов и в верхушке купеческих гильдий (эх, почему никто не додумался застрелить ту суку-президентшу, которая узаконила и, можно сказать, учре-дила касту «Чёрно-белых»?). Но, несмотря на подобное широкое распространение, они часто вызывали тихое негодование остального населения. Темноглазого населения. Светлоглазые одинаково ненавидели и «Чёрно-белых», и биологов, и лекарей, и техников, и даже рядовых операторов.
…Эх, и почему только не отдан приказ на уничтожение этого беглого раба? Пальнули бы пару раз по его норе, и его завалило бы камнями, похоронив заживо. Так нет же! Приказано вернуть живым и невреди-мым. Чёртов хозяин. Конечно, с его положением в обществе – владелец крупнейшей в полисе фермы го-лубоглазых – он может позволить себе подобные капризы в стиле «Не хочу любую другую игрушку! Хо-чу только эту!» Тоже, кстати, «Чёрно-белый»…
Чёрт, ну когда же они уже натрахаются?! Нэйк развернулся в своём кресле, собираясь подняться и нагло вломиться в уютное гнёздышко его напарников и поторопить, как вдруг бронированные дверцы разъеха-лись в стороны, и оба «голубка» юркнули в кабину. Всё ещё глубоко и отрывисто дыша, с горящими гла-зами, улыбающиеся. Гэлу торопливо застёгивал свой белоснежный комбинезон под самое горло. Нэйк успел увидеть чёрный ромбик волос на его солнечном сплетении и почувствовать запах горячего тела. И запах секса. Вот уроды. Хотя бы привели себя в порядок после всего… Нолл откинул с лица длинные чёрные волосы и спросил:
- Ну, он всё ещё сидит в скалах?
- Нет, - процедил Нэйк сквозь зубы, - уже почти покинул радиус. Если не поторопимся, опять полдня потеряем на то, чтоб запеленговать. А ночью в здешних местах не очень безопасно. Даже в танке.
- Ну не бурчи, Нэйки, - добродушно усмехнулся Нолл, пробираясь к приборной панели и похлопав по дороге Нэйка по плечу. Гэлу молча улыбнулся.
Нэйку захотелось плюнуть в его смазливое лицо. Каждый раз, когда он улыбался, Нэйк боролся с жела-нием сломать ему челюсть. Или поставить фингал. Сделать что угодно, только бы выйти из-под власти этой обаятельной, всегда чуть виноватой или лукавой улыбки.
Нолл, техник группы ловцов, быстро перенастраивал радар, и Нэйк с тщательно скрываемой завистью следил, как длинные подвижные пальцы Нолла буквально летают над кнопками клавиатуры. Гэлу по-дошёл к своему любовнику, и аккуратно собрал его волосы в хвост, перевязав кожаной тесёмкой. Нолл едва заметно повернул к нему лицо, улыбнувшись, и снова продолжил составлять новый алгоритм для радара. Нэйк чувствовал, как всё внутри него переворачивается. Впрочем, он ощущал это каждый раз, когда становится вольным или невольным свидетелем проявления этой парочкой ласки друг к другу.
Они и вправду чёрно-белые. Нолл – брюнет, весь затянутый в чёрный винил, и даже защитная маска у него с воронением. Гэлу – тоже природный брюнет, но его коротко стриженые волосы обесцвечены до оттенка Читать далее...