"здравствуйте, вы позвонили разуму Натальи Кузнецовой. к сожалению, его сейчас нет на месте, но вы можете оставить свое сообщение после сигнала."

привет, да. я знаю, что ты в бессрочном отпуске, но возвращайся, пожалуйста, поскорее. ибо если ты сейчас это слышишь, значит, мне окончательно снесло крышу.
я который день подряд пытаюсь заплакать, выреветься, но - безуспешно. только апрель редкими кислотными дождями и хлорированной трубопроводной свежестью обжигает мои щеки.
я который день подряд пытаюсь отказаться от еды и сигарет, но отказываюсь исключительно от учебы и сна. спать становится страшно, мне снятся кошмары: ненужные люди, громкие слова и еле слышимая музыка, исполняющая свои танцевальные па на моих нервных окончаниях.
я который день подряд пытаюсь уверовать в себя, себе, но нахожу и это бессмысленным, безрезультативным. не слушаю никого, отнекиваюсь и предпочитаю не верить даже тем, кого абсолютно искренне называю друзьями.
я который день подряд пытаюсь хоть что-нибудь написать, не в пустоту, не в высохший колодец, стены которого беспощадно глотают все мои акустические выпады, а конкретному человеку, но обрываюсь на полуслове, боясь остаться непонятой, ненужной. не желая прийтись не к месту.
я который день подряд пытаюсь не влюбиться - в голос, в собственные мысли, в собственное отношение к голосу, играющему на моих барабанных перепонках через сотни километров, ничего не подозревая. убеждаю себя, что не интересую этого человека, что и меня этот человек не интересует, то есть по законам логики все должно бы быть нормально. если не задумываться.
ах да, я который день подряд пытаюсь не думать. и без тебя, разум, казалось бы, есть все предпосылки... но я же баба, типичная баба.

в общем, перезвони. поболтаем.
а пока удачного путешествия.
и еще одна просьба: встретишь Бога, передай, что хранить объект "Наташа" в спящем режиме не очень-то этично. для подобных моему случаев всегда есть кнопка ВЫКЛ.

[420x336]

я несу чушь. регулярно. и сама умиляюсь. хочется остаться непонятой, но высказавшейся.
только никому до этого дела нет.
всем нужно бежать, успевать, разбивать чужие мечты и разбиваться, учиться, трудиться на благо отечества, любить, ненавидеть. а я задыхаюсь в табачном дыму, отчаянно хватая ртом О2, цепляясь зубами за воздух, в попытке отыскать стоп-кран в этом тумане, нащупать паузу, остановиться. хочется, чтобы все вокруг замерло, чтобы хоть кто-то краем уха услышал мое нелепое пищание. хочется быть кому-то нужной. хочется чувствовать опору, поддержку, а в определенный момент - и пинок под зад. хочется.
и говорить. говорить в пустоту. говорить обо всем: об отсыревшем асфальте и отсыревших мыслях, о пластиковых стаканчиках и пластиковой натуре, о прозрачной акварели и прозрачных намеках. записывать на салфетки, на диктофон, на память, завязывать узелки и кресты ставить. кресты на местах предполагаемого захоронения обид и размолвок, немых признаний в любви и проглоченных криков. хочется избавиться от обязательств, обстоятельств и такой несамостоятельной столичной самостоятельности. хочется реветь, забиться в угол и плакать, по-детски огрызаясь, кусаясь и истеря, когда от тебя чего-то требуют. а вместо этого ты стоишь - взрослая, но все так же несерьезная - в центре огромного зала, подходящего более для бала у сатаны, нежели для глупых разговоров с людьми, незамечающими тебя, уносящимися в фокстроте в светлое будущее. и тебе бы - за ними, но ты не можешь сдвинуться с места, не хочешь, тебе привычнее верить, что ты ни на что не годна, не способна последовать их примеру. самое горькое: ты способна и отлично это понимаешь, но по-прежнему остаешься где-то на уровне нулевого километра, предпочитая думать, что все еще впереди, стоит лишь подрасти чуть-чуть, а там...
только ты уже выросла. так - плэй, поехали.

Когда я была маленькой, мечтала только об одном - поскорее вырасти, а теперь даже не знаю зачем это было нужно - повзрослеть...
То, что я вижу перед собой, мне представляется залом ожидания на большом вокзале.
Скамейки, сквозняки...
За окном бегут люди - они меня не видят, они спешат, садятся в поезд, в такси, им есть куда и к кому ехать.
А я сижу и жду.
Жду...
Вдруг что-нибудь произойдет.

© La fille sur le pont

[469x700]

воистину. когда думать становится не о чем, возвращаешься к прошлому.
источающие солнце сосны, запах соли в крови и морской пене, ноги длинные - твои, руки цепкие - его, табачный налет на легкие, туман в глаза и тысячи словопокойников за душой, миллионы невысказанных заготовок, миллиарды невыраженных эмоций. лето, по чувствительной оболочке сквозь хлопок маек, деним брюк. не любовь даже - недовлюбленность.
постараться бы не на те же грабли. на другие - пожалуйста! лишь бы не на те.

он сначала был другом, а потом оказался никем -
пестрым фантиком, брошенным кем-то на пикнике,
горошиной наказанья, завалявшейся в уголке,
смайликом, соррьками, приветиками, оке...
а я всё еще помню его ладонь у себя в руке,
смешные задники синих растоптанных кед,
тонкий девчачий роднющий вонючий "кент"
и чёрную родинку на белой его щеке.

(с) Яшка Казанова

[604x402]

не верить никому. ни одной живой душе. не верить, когда тебе говорят, что ты симпатична, не верить, когда тебе говорят, что ты талантлива, не верить, когда тебе говорят, что тебя можно и должно любить. не верить, давиться слезами, предрассудками, огрызаться в ответ, кусаться и истерить, но не верить.
глупо, по-детски, казалось бы. но я не знаю, что это - вряд ли черта характера, это просто желание чувствовать себя глупой, бездарной и безнадежной. желание жалеть себя. подчас оправданно, но в большинстве случаев...
всегда считала, что для движения вперед мне нужны комплименты и похвала, некое поощрение. чушь. для движения вперед нужна сила воли и самостоятельный отказ от загонов на тему бессмысленности и ненужности собственного бытия. ведь я знаю, что где-то на подсознательном уровне я себя очень люблю, но жалеть себя люблю еще больше.

я совсем перестала писать. не могу, не хочу, не выходит. постепенно приходит осознание, горчащее под языком, что слова не моя стихия. да и не были ею никогда.
вот и сейчас.
я захожу сюда бесцельно и безмолвно. как возвращаются через тысячи километров и десятки лет к останкам своего прошлого, к скелетам домов, бывших некогда крепостями, полными тепла и ласки. возвращаются к пустоте. и даже паутина воспоминаний - о плюшевых медведях и вафельных полотенцах, о мандариновой цедре и шоколадной крошке, о детских грешках и телефонных исповедях - тает, обветшавшая, обрываются тонкие серебристые нити, связывающие тебя с этими местами. со временем сюда приходят все реже и все спокойней. никаких чувств, эмоций, слов - и хотелось бы, а ничего не скажешь. горло затянуто, как смолой, тягучей касторкой, а в легких вата, и не выдавить ни звука, ни строчки. здесь небо всегда коптит и травит, глотает мысли, не давая им дойти до черты, после которой лягут они грузом слов на сердце. давится, но глотает. здесь теряются лица, теряются люди, теряется смысл - по крупицам в сухой траве. здесь ничего нет. и не должно быть. здесь пусто. здесь точка.

так и я возвращаюсь к своим старым записям и ничего не могу добавить. ухожу отсюда. нет, бегу, бегу без оглядки. ведь многое еще живо во мне. живо, но исчерпано. а значит, писать нельзя. стоп. ты на краю. на краю обрыва, дальше только камни и черная пена белого моря, дальше будет только больнее.
и вот когда я опускаюсь до обсуждения собственных загонов в духе самобичевания и самоуспокаивания ("ах, как я все-таки люблю себя жалеть"), то это может значить только одно - я ленивая скотина. ибо убеждаю себя, что мне нечем заняться, когда уже просто закопалась в ворох проблем. что тут скажешь, в этом вся я.
возьми себя в руки, дорогая.

good luck.

[699x466]

в тот момент, когда я собираюсь сесть и написать ванильный пост на ли.ру под чужие аудиозаписи, мне начинают приходить сообщения от разных людей. я сама пытаюсь кому-то писать. ною, жалуюсь на жизнь, жалею себя и... получаю оплеуху. вновь от разных людей, по-разному важных для меня, но несомненно значимых.
в общем, я наматываю свои розовые сопли на бесцветные кулаки, бросаю ломать трагедию, бросаю курить, бросаю попытки кому-то понравиться и начинаю жить. цепляюсь теперь за все шансы, все предоставляемые окружающей действительностью возможности. Москва, как правильно заметили, во всех смыслах город выгодный. я так рвалась сюда попасть, так чего-то хотела, чего-то ждала, что-то искала, но пропускала мимо все самое главное. год назад у меня была вполне определенная мечта, я знала, почему хотела поступить именно сюда, а столкнувшись с первыми же препятствиями, опустила руки. убедила себя, что ничего не могу: не могу писать, не могу быть кому-то нужной, не могу похудеть, не могу учиться. уверяла всех, что я безвольное бледное пятно на грандиозных планах Бога. сама поверила. утонула в быту, в жире, в серости, в тающем, смешанном с грязью снегу.
НО ВЕДЬ ЭТО ВСЕ БРЕД КАКОЙ-ТО!
жаль, что общеизвестные истины я понимаю так поздно. я не хуже кого-то, не лучше, я - всего-то я. зачем сравнивать себя с другими, надо самой всего добиваться, не искать оправданий, ставить себе труднодоступные цели и идти к ним. ведь я могу, надо просто заткнуться и двигаться вперед. больше читать, меньше тратить, чаще выбираться на свет божий, реже оставаться одной, высыпаться, ибо это залог хорошего настроения, не пропускать учебу, общаться с людьми, самосовершенствоваться, искать работу, правильно питаться, звонить бабушкам - они одиноки и скучают, не вмешиваться в чужие отношения, любить себя, совмещать несовместимое. так много еще нужно сделать. я, например, давно хочу финский выучить, а у меня сейчас и с английским-то напряг.
I don't speak English.
пора разбирать завалы. с учебой, с необходимыми покупками, с документами, с людьми. нельзя все оставлять на потом - потом может не быть, да и куда еще тянуть. нужно нагружать себя работой, чтобы не оставалось времени на всю эту дрянную кухонную философию.
меньше пафоса, пожалуйста, больше дела.

"короче прогресс не стоит на месте. это мы жопой не шевелим" (с) а.
[700x438]

это новый год. мне восемнадцать. и мне не нравится.
я пробую это число на вкус - плохо, не звучит, грубое, некрасиво. как и все вокруг.
я привыкла, но что в том хорошего.
я привыкла появляться здесь слишком редко, привыкла к кольцам на большом пальце, привыкла вырывать на корню из себя рифмованные чувства, привыкла не писать, привыкла к закрытой на отлично сессии, привыкла не высыпаться, привыкла к отвратительному вкусу кофе и послевкусию сигарет, привыкла к студенчеству, привыкла к одиночеству в шумной толпе, привыкла терять близких людей, привыкла терять себя. но я не хочу привыкать к совершеннолетию, не хочу.
хочу вернуться сюда: ванилить, сочинять, откровенничать, любить. жить.
а выходят только дурные стишки в поездах. измельчала я.

а помнишь, прошлой зимой:
твоя квартира, голые стены, сказки с потолка,
колени голые, тихий прибой
в раковинах, привезенных с моря, издалека,
шоколад тает в ладонях - горячих,
липнет, как я к тебе, как мухи к окну,
солнечные зайцы в глазах маячат,
ночи темные, длинные, лучше умру, чем усну -
не терять ни одной секунды
вдвоем, на твоей груди, в твоей груди, а потом,
помнишь, все эти чертовы фунты
сахарного песка сходят на нет, споры о том,
кому выходить на свет,
кому оставлять этот теплый надежный приют,
а кому кутаться в плед,
сочинять, что там, за окном, война, кого-то точно убьют,
тушить языком огонек свечи,
не скучать, коротать часы за чтением старых газет,
удивляться - уже весна: грачи
прилетели, наверное, а тебя до сих пор нет...
помнишь, такие споры из ничего,
соседи звонили в полицию, я - плакала,
как будто тогда уже знала то,
что я навсегда остаюсь пить чай без сахара.

5.2.2012

[400x253]

Я хотела другого, совсем другого.
Чтобы губы терпче, а яды крепче,
Чтобы ночь разложить по стонам, хотела такого,
Чтоб цунами в коленях при каждой случайной встрече,

Чтобы руки в запястьях тоньше, а кости мягче,
Чтобы пальцы длиннее, а сны короче,
Чтоб ломалась с хрустом во рту, чтобы на удачу
Оставляла следы от зубов по периметру мочек,

Чтоб врывалась всегда оглушительно, как на манеж,
По примеру бездарных актрис, женщин с ножами,
Клоунесс, акробаток и местных бродячих принцесс -
Уходила бы лишь по-английски, без визга, без брани,

Не боясь остаться непонятой, не боясь
Ничего, никого, отработав свой гонорар,
Обойдя стороной разговоры и прочую грязь
И растаяв дорожкой пыли Париж-Дакар.

Я хотела легко и грубо, вкусно и без
Ее рук в моих рукавах, ее соли в моей крови,
Чтобы осень смыла под ноль, закатала под пресс
Мои чувства. Но вновь один-ноль в пользу любви.

давно не рифмовала.
и решительно лучше бы этого не делала.

28.11.2011

[525x700]

P.S. фото не в тему, просто ностальгия по русым волосам. полугодовой давности.
исключительно для протокола.

я появляюсь здесь редко, слишко редко.
не обо мне, совсем. просто приступ графомании под отдельную песню(см. ниже), вылившийся в какую-то чушь.

Она смеялась не так, как должны смеяться нежные тонкие субтильные девочки, ее смех не звенел хрустальными переливами, не журчал прозрачным горным ручейком. Нет, она вовсю хохотала, захлебывалась, задыхалась, переходя на редкие глупые смешки. Она смеялась как-то по-дурацки, но, черт возьми, удивительно заразительно. Казалось, она вот-вот начнет бить себя по груди кулаками или кататься по полу.
- Истеричка. Будь она со мной, мне стало бы стыдно, - подумал он, но не смог не улыбнуться, когда она обернулась.


- Господи, она совсем ведь еще девочка. В дочери мне годится. Что я делаю? – он поднял глаза к зеркалу. Холодные голубоватые огоньки то ли страсти, то ли отчаяния бились в подернутых паволокой радужках. Обычно равнодушный взгляд нервно блуждал по зазеркалью в поисках ответа на единственный волнующий его вопрос: на что она купилась, ради чего все это. Он потер рукой гладко выбритый подбородок и судорожно ударил кулаком по белоснежной раковине. Кран едва заметно пошатнулся и капля застоявшейся воды сорвалась с него. Холодный душ был бы очень кстати, но она ждет. Ждет. А что он ей сейчас скажет? Что он должен сказать девушке, которую увидел первый раз в своей жизни пару часов назад и незамедлительно привез к себе домой? Что он вообще может ей сказать?
Она с идеально ровной спиной сидела на краю софы и потерянно смотрела на дырочку на колготках. Нехорошо получилось, некрасиво. Войдя в гостиную, он дернулся включить верхний свет, но решил, что это будет лишним. Не имея ни малейшего представления о том, как вести себя с этой девочкой, он начал разливать мартини, но, заметив на себе пристальный взгляд, поставил бокал обратно на журнальный столик и подошел к дивану. Нерешительно сел, будто и не хозяин здесь. Что делает с ним, взрослым мужчиной, это девчонка? Да и она ли это вообще? Такая громкая и яркая на вечеринке, что нельзя было не заметить ее среди прочих. Такая жизнерадостная, заливавшаяся хохотом, абсолютно не похожая на завсегдатаев подобных светских раутов, неизвестно каким ветром туда занесенная. Сейчас ее словно подменили. Гостья сидела беззвучно, не моргала, не дышала практически. Замершая, она была похожа на фарфоровую статуэтку, сливалась с молочного цвета софой. Ему вдруг стало страшно. Сглотнув, он невнятно промямлил:
- Наверное, не стоило этого делать.
Она резко повернула голову в его сторону, золотистые в приглушенном свете торшера волосы взметнулись вверх, обнажив угловатые плечи. Девочка, совсем еще девочка…
- Неправильно было привозить тебя сюда, - его голос начал набирать силу.
- Раз я согласилась поехать с Вами, значит, у меня были на то основания. Я привыкла отдавать себе отчет в собственных действиях, - ее слова звучали рассудительно и увесисто. Нет, она слишком серьезна для той рыжей бестии с вечеринки.
- Просто ты многого не знаешь, у меня…
- Жена, дети. Я знаю. Я вообще знаю о Вас больше, чем следовало бы.
- То есть тебя это совсем не смутило?
- Что именно, наличие семьи? Но Вас ведь это не смущает.
- Ты не понимаешь…
- Понимаю. И сейчас это скорее Ваше решение, чем мое. Мне ничего не стоит в любой момент встать и уйти отсюда. Навсегда. Вы ведь должны понимать, что бы здесь сегодня ни произошло, мы больше никогда не увидимся.
- Ты, кстати, так и не представилась, - он отлично понимал то, о чем она говорила, но от этого было лишь тяжелее, перевести тему всегда проще.
- Ни к чему, - она встала и мягкой поступью подошла к столику. Бокал с мартини весело искрился и переливался в отблесках света. – Можно лед?
На кухне он зачем-то принялся искать пакеты со льдом в шкафчиках с крупой.
«Это только повод отвлечь меня, она просто решила уйти. Она все решила сама. Она не понимает. Для чего все это, зачем? Почему именно сейчас, почему именно со мной? Если она так уйдет, это будет несправедливо. Это должно быть по обоюдному согласию, но, мать вашу, меня ведь никто не спрашивал… Где лед? Где этот чертов лед?! Она уйдет сейчас. Она отправила меня сюда, чтобы сбежать. Она испугалась», - бешено носились в голове мысли, но когда он вернулся, безо льда, конечно, в гостиную, она все еще была там.
- Здесь же есть выход на крышу? - уставившись в окно, она даже не обернулась на его шаги и сбившееся дыхание. Ветер, просачиваясь через приоткрытые створки окна, бездушно трепал ее тонкое длинное тельце в легком летнем белом ситцевом платье. Эти золотые волосы, эти острые лопатки, походившие на обрезанные когда-то давно, может быть, еще в прошлой жизни, крылья… По всем правилам она должна была бы быть сейчас похожей на ангела, но в ней сквозило нечто дьявольское, магнетическое. И он не мог оторвать взгляд от ее силуэта, посеребренного светом растущей луны. Он чувствовал это волшебство, витающее вокруг, чувствовал, как миллионы одноногих оловянных солдатиков маршируют по его жилам в камин, в плавящееся сердце, чувствовал, что Читать далее...

итак. барабанная дробь. позавчера, 14 октября, был концерт Би-2 с симфоническим оркестром МВД России. в роли гостей выступили Ренарс Кауперс из Brainstorm, Настя Полева, Инна Желанная и Тамара Гвердцители.
Крокус Сити Холл. три часа хорошей музыки с антрактом. балкон. первый ряд. я вернулась домой около двух часов ночи. в трансе. и только недавно начала осознавать, что произошло, приходить в себя. я все еще под впечатлением, ах.
и все это Первый канал снимал. значит, я смогу насладиться и видеоверсией.
так странно. лишь позавчера на концерте, спустя полтора месяца учебы непосредственно напротив Кремля, я поняла, что я в столице нашей необъятной родины. все это "Москва, подпевай".. да-да, Шура разрешил нам подпевать!! в итоге "Серебро" зал ревел уже не вместе с Левушкой, а вместо него. кстати, о последнем. он не сразу вошел в раж, не сразу установил контакт с публикой. поэтому началось все нежно и мелодично, но достаточно сухо, а закончилось взрывом мозга и тахикардией - сердце стучало где-то в пятках. и он, весь такой красивый, в костюме, фантастически отдавался музыке. бедненький, так взмок на "Вечной призрачной встречной", что его укладка начала мило завиваться в привычные кудряшки. мр. это было бесподобно. сказка, честное слово, сказка. и все эти световые эффекты, визуальный ряд сзади на экране. это не поддается описанию.
"Варвара" на бис покорила мое сердце окончательно. что-то вроде "я душу дьяволу продам за ночь с тобой". не с Егором Михайловичем(он же Лева), конечно, но с этой музыкой. воистину, стой моя душа еще хоть что-нибудь - продала бы. продала без зазрения совести.
и "Скользкие улицы" в самом конце - так неожиданно. когда я уже готовилась вствать, все вшестером вдруг вернулись и запели. а дирижер с создателем аранжировок им вторили.
чертчертчерт.
у меня до сих пор нет слов. пересматривала фотографии на чужих страницах и сразу нахлынуло. это было восхитительно, завораживающе. очень сильно и красиво. просто волшебство, магия. а Лева - главный маг и чародей. со своей кошачностью движений и медовым бархатом голоса он был умопомрачителен. знаешь, я даже грешным делом подумала, что он владеет искусством гипноза. и будь я на двадцать лет старше - обязательно бы назвала его мужчиной своей мечты. и похуй, что мама в детстве учила не влюбляться в евреев - он гениален.
фух, мой словарный запас кончается. но это было тааааак, тааааааааааааак. шик.
раньше я просто фанатела от Би-2, а теперь искренне их уважаю. не каждая российская группа сможет держать публику в напряжении так долго. да какое там напряжение - экстаз. а в фан-зоне творилось мясо. рада, что взяла билет не туда. была бы ближе, конечно, но три часа с отекающими ногами и задранной головой, не дохнуть, не пукнуть, три часа не сдвинуться с места. ибо если ты решишь выйти в антракт в туалет - обратно ты уже не попадешь. так что я довольна своему месту, да-да.
и самое приятное во всем этом - музыка. от нее не болит голова, не клонит в сон, она не раздражает - она мягко входит в тебя, въедается под кожу, внутривенно заставляет напевать знакомые строки. это незабываемо. и так прекрасно. тем более, в достаточно классических аранжировках. Би-2 остаются для меня любимой группой, эталоном достаточно качественного слияния русского рока и попа. это шедеврально. и немножко грустно. мечта сбылась, пора придумывать новую.

и вообще весь этот октябрь... сначала Глеб Самойлов 1 числа в P!PL, теперь Би-2..
это что-то вроде переломного момента в моей жизни.
я начинаю по-новому дышать. все вокруг - как прежде. но что-то внутри...так тепло, светло и легко. и ощущение чуда.
точнее, нет.
даже так: твердое осознание того, что все будет хорошо. что счастье есть. и будет, будет в моей жизни всегда.

[700x466]

опуститься до бытовухи, что ли? рассказать вам о сегодняшнем вечере.
в общем, я плюнула на свое стандартное студенческое безденежье, на невыполненные задания по английскому, на ненаписанное эссе, на то, что завтра к первой паре. да и о чем вы, 17 лет ведь только. когда еще гулять-то?!
итак, я согласилась составить компанию одной девчонке и отправилась с ней на поэтический квартирник. старенький ковер, опаздывающий Ес Соя, гринфилд в черно-оранжевых кружках, печеньки и прочая ваниль. а еще хозяйкой квартиры неожиданно оказалась девочка с вечерки журфака МГУ, мы вместе подавали документы 3 июля сего года, но до сегодняшнего дня я даже не знала ее имени.
а далее затекающие ноги-руки, желтый паркет, Маленький Принц и много-много ненужных слов, застрявших в горле, провалившихся на дно желудка. тишина. волшебство.

метро. мое отражение в Измайловском лесу. или Измайловского леса во мне.
отражалась я, конечно, в окне, за которым мелькала темная роща. но ведь как звучало, а?
волосы путались от ветра, гулявшего по полупустому вагону (полуполному - написал бы оптимист?), и я усилием воли пыталась вспомнить, где же шляпа. пожалуй, мнется в сумке, как мысли - мнутся у порога, не решаются войти. тоже мне, скромные.
а потом была девушка с четырьмя оранжевыми шариками. в воздухе витал огонь, а в глазах улыбался Сатана. в моих глазах. даже закрывая их, я ловила на себе заинтересованные взгляды. я все же красива. нет, серьезно. и под нечто, вроде Feel You в наушниках, я подумала, что в моей жизни будет еще очень много любви. той любви, что, знаете, секундная - самая настоящая, когда резко останавливаешься и через плечо видишь в его/ее зрачках не просто себя, но мед, грозу, море, полет, свежесть и счастье. мимолетное - ибо только таким оно и может быть - счастье, от того, что вы сейчас рядом. здесь и сейчас. я бы могла любить так весь мир. даже Дьявола в собственных глазах. даже Бога в глазах напротив.

а пробираясь малознакомыми дворами к дому (читай: общежитию), я декламировала свои стихи. с выражением, нараспев. с активной мимикой и жестами, которые не видны ночью никому. да и не нужны никому собственно тоже. та девчонка, ради которой я вернулась к бредятине собственного сочинения, утверждала, что "ее ноги все в мурашках", а мои были все в синяках и расчесах. больно и некрасиво. но кого это волнует.

последнее, что успела я услышать сегодня (вчера уже) - музыка под гитару и звонкие голоса моих соседок. под такое даже умереть не обидно.

***

касаешься меня жгуче
танцуешь на мои ребрах чечетку
у нас с тобой есть future
но оно такое нечеткое
перебирай меня, перебирай меня
словно четки

мы рассыпаемся, как драже
в твоем жж
обжигает новый пост
собирай меня. собирай меня
словно волосы в хвост

[420x420]

не высыпаться совсем, орать до потери голоса, переходить на хрип, бороться с начинающимся насморком - нельзя болеть, нельзя, купила бы витамины, что ли? - есть мало, читать много. жить. жить, черт возьми.
она не родная, столица эта, не родная - просто знакомая: приевшиеся маршруты, шарфы и книги в метро. что-то из прошлой жизни. ночи - волшебные, бесценные (бессмысленные, если честно), три часа на сон, мятое одеяло и губы, обветренные, шершавые, цепляются за наволочку.
здесь нет любви, просто не может быть. хотя знаки (просто случайности?!) убеждают в обратном, дьявол колокольным звоном своего имени шепчет в ухо, что все серьезно, что это была не шутка, подсовывает под руку замки с символичными надписями: вот видишь, я был с тобой абсолютно честен, ты получишь то, чего хотела.
все будет так. исхода нет.
а по утрам кто-то сверху смешивает молоко с черной тушью и поливает небо. серо, пасмурно, холодно.
я раскрашивал небо, как мог.
я не знаю, где бы хотела жить. просто здесь сейчас мое место, здесь я не чувствую себя одинокой - только чуть чужой. но к этому я давно привыкла.
все пройдет...
[670x649]

сейчас я наконец-то лягу спать. после 7 часов стояния/сидения/лежания/существование в любых других позах в очереди на заселение у меня нет желания ни отвечать на комментарии к прошлой записи, ни писать с телефона в подробностях о впечатлениях от общаги. да и сил нет.
а еще наш журфак конкретно зажимают. они недовольны тем, что поступили простые дети - не блатники. теперь перед нами закрывают двери, селят на раскладушки и попросту испытывают нас на прочность. девчонки в истерике, родители в панике, все прочие, даже те, кто никаким боком не причастен к журналистике, в шоке. все нам сочувствуют.
я знаю, все еще будет. будет хорошо. но сколько мне придется этого ждать?!

итак, мой поезд до Москвы через 3 часа.

более двух тысяч километров от дома - это ведь много, да?
а если уезжаешь туда, как минимум, на полгода - это ведь долго, да?

у моей мамы постоянные истерики (при том, что она едет со мной и пробудет в столице до сентября, не меньше), у бабушек красные глаза, даже вечно спокойный и невозмутимый отец перерыл кучу сайтов в поисках фотографий моего будущего места жительства - беспокоится. кажется, я единственный адекватный человек во всей моей семье, хотя и в моих руках сегодня вечером предательски дрожала бритва. как результат - порезанная нога. но, если уж на то пошло, подобное случается у меня слишком часто в последнее время (я не волнуюсь. наверное, у меня просто руки не из того места растут).
ах да, еще мой брат: Дима искренне радуется, что я сегодня съеду из нашей общей комнаты. "больше некому будет действовать ему на нервы" (кто еще кому действовал на нервы, ага).
кстати, возвращаясь к вопросу моего будущего места жительства (я об общежитии), последние новости по этому поводу не вызвали у меня особого энтузиазма, ибо 6 человек в комнате - это, конечно, свинство. но, видите ли, на журфаке МГУ никак не ожидали такого наплыва иногородних студентов (что тут скажешь, это ж Москва - там даже зима каждый год наступает неожиданно), а ректор не пожелал выделить больше мест под мне подобных. в итоге нас уплотняют.

но я ведь прорвусь, да?

собственно говоря, чего я хотела: все-таки учиться еду, а не жизнью наслаждаться. да и толку паниковать раньше времени. пока стараюсь не загоняться, заселюсь, а дальше по обстоятельствам. я ж всю сознательную жизнь, сколько себя помню, мечтала об этом - я просто не имею права сейчас отступать. ни шагу назад. все будет хорошо, как бы глупо и банально ни звучало.
а вы пожелайте мне удачи.

[360x480]

и снова забываю писать здесь.
о том, как мерзну, набиваю живот шашлыками и прочей вкусняшкой в компании замечательных людей, сплю до обеда, зависаю на глупых мультиках и красивой музыке, заплетаю косы, собираю вещи для отъезда, гуляю, много говорю и мало делаю. о том, как живу.
строчки не рифмуются, фотографии не получаются, мысли не сходятся. но в остальном все отлично.
говорят, подошли выходные. не заметила даже. летом все дни недели в голове путаются.

а на лето, кстати, осталось не более 12 дней.

[530x700]

осталось орать: "идиотка" и рвать косы,
смотреть косо. не задавайте глупых вопросов,
мне только семнадцать, всего ничего. а впрочем,
холодные ночи не рвут меня в клочья
недостатком любви. я не одна: оливка на шпажке
осталась. остались мурашки. недочитаны яшка
и пастернак. февраль остается плакать,
ведь я родилась седьмого во мраке
месяца, воспетого нобелевским лауреатом.
осталось ругаться матом, мечтать, что когда-то
перестану рифмовать строки, строить планы,
что буду вставать рано. руки в карманы,
а голову в холод вишневых рассветов.
это лето порежет меня на памфлеты,
сарказм и ужимки. никаких стихов,
счастливых подков. хотя бы на время - off,
жить по возрасту. то есть сбрасывать вес,
качать пресс, почаще истерить - спишут на пмс,
перебазироваться на каблук и тонкий гламур,
учить французский - l'amour, c'est la vie и прочий тужур.
осталось шипеть: "ну и дура", ломать руки,
носить мужские брюки, с характерным стуком,
хрустом кусая локти, зубы кроша,
есть с ножа. ах, до чего же я хороша.
осталось умнеть-глупеть-взрослеть, что по сути одно,
но, если совсем по-честному, мне все равно

навсегда семнадцать.

[500x344]

а в общем-то все хорошо.
я люблю такие тихие вечера. в одиночестве. на стыке первозданной природы и городской суеты.
когда кажется, что все еще будет. антициклон принесет нам ясную погоду и долгожданное тепло, а новый день новые возможности. и надежду на чудо.
в такие вечера верится, что все будет хорошо. хотя бы потому, что именно так оно все и будет.

P.S. моя девичья память, как всегда, в лучших своих традициях: только сегодня я поняла, что вчера мне исполнилось ровно 17 с половиной лет.
мило, не правда, ли?

ах, да.
с новым дизом меня еще.

пожалуй, не самым удачным, но все-таки новым.
что само по себе не может не радовать.

[543x699]