Рябиновой гроздью иссохшей
Потрепала зимовьи волосы.
И рубиновой кровью истекши,
Оставляла брусничные полосы.
Покатилась лавиной снежной
По спине кучевых дорог.
И прутья ключиц небрежно
Вколотила в лохматый стог.
Заливалась, зарей грозилась
И клялась переплетом тела,
Что завтра она разбилась.
А вчера уходить не хотела.
И в истерике била колени,
И к груди прижимала мины.
Изморозила звонкие тени,
Распоясала иглы малины.
Завещала щавель и клюкву
Родному голому бору.
А зубами в бетонной ступке
Растирала осину на порох.
И долго в ушах звенели
Багровые слезы гранатов.
Опустели, оторопели.
А ее просили обратно.
[320x480]
[450x450]
вот и дождались.
то самое утро, когда ноздри слипаются от холода, а пары из болезненных легких застывают в морозном воздухе и рассыпаются хрустальным инеем.
пришла настоящая зима.
з.ы. а еще кто-нибудь любит апельсины?
^______________^
[500x281]
Когда я совершаю плохой поступок,
нужно,
чтобы рядом оказался человек,
который скажет:
"Да похуй, я бы тоже так сделала"
©
[512x356]
будем ломать стереотипы.
[650x435]
От того, что его не слушал,
Потому что не стал просить,
Он заранее отнял душу.
И оставил жить.
только к чему это, когда ты одна.
теперь совсем одна...
Я же своей рукою
Сердце твое прикрою -
Можешь лететь
И не бояться больше ничего.
Сердце твое двулико:
Сверху оно набито
Мягкой травой,
А снизу -
Каменное, каменное дно.
"Черная Луна", Агата Кристи.
[600x400]
Не хочу другой судьбы,
Где есть не я,
Где есть не ты.
Давай вечером с тобой встретимся.
Будем опиум курить.
Давай вечером с тобой встретимся.
По-китайски говорить.
Она слишком много думает.
О черством хлебе, о венских вафлях. О смерти.
Она никогда не боялась смерти. Она боялась боли. Не смерти.
Но только теперь к ней приходит осознание ее фобий и пристрастий.
Она много думает. О смерти.
Уже не так, как пару-тройку лет назад. Вовсе не о прелестях самоубийства или о смерти как об избавлении.
В ее положении это смешно.
К чему этот пафос.
Смерть - это лишь конец жизни. Ничего более.
Чего же бояться, когда сама жизнь гроша ломаного не стоит?
Она ни к чему не привязана. Отберите у нее жизнь хоть завтра, она будет только благодарна.
Ее жизнь - физиологический процесс, не более.
Ее жизнь - нелепый фарс.
Она сама - один из множества других многоклеточных организмов.
Воздух в легких - еще не способность дышать.
Неполноценный мозг в недрах черепной коробки - еще не способность мыслить.
Биологические родственники - еще не родные люди.
У нее ничего нет. Ничего не было. Ей нечего терять.
Пока.
И можно хоть отравиться йодом, хоть скончаться от рака легких.
Но она чувствует, все будет не так величественно.
Банальная старость.
Это хуже всего.
Она так не хочет.
Она хочет по-другому.
Шальная пуля, найди ее в нужный момент.
Или гололед и стертая резина.
Сейчас это все равно.
А потом...Потом будет любимый человек, дети, работа.
Или не будет.
Но чем дальше, тем сложнее. Нельзя будет уйти так легко.
И это тяжело.
Будет слишком больно. Больно расставаться с жизнью, отрывая себя от нее по кусочкам.
Отрывать от этой жизни, сплетенной из тонких запахов конфет.
Жизни с ее ванильными запястьями и мятными глазами.
Жизни, из которой мы литрами выжимаем прозрачно-горький сок грейпфрута и смешиваем с остывшим пеплом. Обдавая бледными отблесками мутных свечей восковую тающую кожу.
Жизни, седеющей по вискам хмурой осени.
Жизни, переплавленной на серебро колец, цепочек и крестов. Из суеверия.
Жизни, искривленно отражающейся в осколках зеркально-звездного неба.
Жизни, наступающей на пятки, носки, колени, предплечья, плечи, голову. Вдавливающей в липкое, болотистое дно.
Жизни, доведенной до культа поклонения, но с неизбежной ярко-черной чертой.
Жизни, которой обязательно придет конец.
P.S. Давай вечером умрем весело...
[504x379]
[700x525]
я не любила розы.
я не любила тебя...
[604x402]
[604x402]