Это цитата сообщения beauty_Nikole Оригинальное сообщение
Фотограф Ana Fagarazzi
deviantart.com
[показать]Это цитата сообщения Somers Оригинальное сообщение
Elena Dudina. Dark Art
Digital Art / Photomanipulation / Dark
[показать]а в полнолунье хочется летать,
расправить крылья и навстречу ночи,
чтобы найти себя и потерять,
самой себе все в мире напророчить...
а в полнолунье хочется сгореть
пройти босой над самой темной бездной...
и за одно мгновенье умереть,
и в тот же миг вдруг заново воскреснуть.
а в полнолунье хочется уйти
туда, где небо, звезды, лунный ветер,
саму себя на волю отпустить,
одним движеньем разрывая сети
дневных забот, привычной суеты,
и наважденью сердце открывая,
смотреть, как загораются мосты
и чувствовать, что я стою у края...
а там за краем - шепот голосов
луны и звезд и притяженье бездны
и сделать шаг, откликнуться на зов...
и до рассвета... вспыхнуть и исчезнуть...
[699x466]
Чего ты ждешь, когда смотришь в ночную тьму?
Чего ты ждешь? Веришь каким богам?
Воют ночами волки на луну,
Сходят от полнолунья они с ума.
Ветер в окно ворвется - холодный зверь,
И рассмеется в комнатах пустых.
Нет в этом мире хаоса и потерь
Места для иллюзий и грез твоих.
Чего ты ждешь? Все уже решено!
Надо быть проще и хватит нелепых драм.
Любовь - это сказка, придуманная давно,
А жизнь - это просто реквием по мечтам.
Множество глаз смотрели так жадно вслед,
Множество рук хотели тебя обнять,
А ты все упрямо веришь в наивный бред,
А ты все клянешься глупо, что будешь ждать.
Но бесполезно все это - вышел срок,
Как мотылек летишь и сгоришь в огне.
Здесь каждый зверь по-своему одинок,
Здесь каждый ночами воет своей луне.
Здесь каждый по-своему предал свои мечты,
Здесь каждый давно усвоил измены суть,
И не во что верить - твои небеса пусты,
И кораблю никто не укажет путь.
И что это было - сумма разностей,
Которая их разделила поровну...
Она задыхалась порой от радости,
Но часто смотрела в другую сторону,
Где тихо шагали по жизни парами,
Где чинно рожали детишек - двойнями
И где умирали седыми, старыми,
Не слишком счастливыми, но спокойными.
А с ним не могло быть. И значит, не было
Покоя и правил. Стыда и совести,
Когда он легко добегал до неба с ней,
И там они плавали в невесомости,
Когда он ловил ей пушистых ангелов,
Забавных и ласковых, словно кролики...
Она без него догорала - факелом.
Он пил свой коньяк.
За соседним столиком.
Это все остается за кадром, за
неспособностью долго смотреть в глаза,
невозможностью близости – вопреки,
недоступностью просто в руке – руки.
Это все остается под кожей, под
этим руслом, где капелькой вьется пот,
обводя очертанья груди легко,
словно море играет волной с песком.
Это все остается над прочим, над
всем, чему неизбежно дана цена,
всем, что можно измерить и изменить,
всем, что нас отделяет давно от них.
Это все остается в тебе. Во мне.
Словно жемчуг лежит глубоко на дне,
словно риф, что веками над ним растет,
разгораясь кораллами, как костер.
Это все остается. Настанет час,
ты нырнешь – и окажешься глубже нас,
глубже тел, что мешали проникнуть в суть...
Ты нырнешь.
И тогда я тебя спасу.
Море дышит так прерывисто, что сверкает,
месяц бродит в звездной россыпи, как изгой…
Он по склону вниз спускается, спотыкаясь,
и песчинки осыпаются под ногой.
У него осталось, в сущности, слишком мало –
эта скрипка да акустика серых скал…
Если б ты его так часто не предавала.
Если б он тебя так яростно не искал…
Тонкий мыс, волну разрезавший острым краем –
словно меч прошел муаровый шелк платка…
Он за скрипку сердцем держится и играет
так, что месяц опускается в облака,
так, что море задыхается, бьется, с криком
пряча голову у берега на груди…
Если ты услышишь в шторм, как рыдает скрипка,
сделай так, чтоб он отныне не приходил.
Мы корни.
Мы древние корни реликтовых темных лесов, чьи кроны – пристанище хищных встревоженных сов, лесов, где не слышно тоскливого стона пилы, где цепкие пальцы плюща обвивают стволы, где ветви скрывают уснувших летучих мышей и где заблудившийся путник – живая мишень… Мы корни. Над нами спускается мох по камням, и острые стрелы травы напряженно звенят, когда паутина натянута, как тетива, когда каждый след у ручья от брусники кровав. Мы корни. Мы связаны, спаяны и сплетены. Мы прочный фундамент лесной бесконечной стены. И нас невозможно рассорить, разнять, разделить. Мы нервом уходим в глубокие недра земли.
Мы корни.
Возьми мою силу, скользи, обвивайся, плетись. Так невыносимо внутри отзывается жизнь, так крепко и прочно впивается в самую суть… Нам долгие годы держать этот лес на весу. Когда я устану – дотронься, в моей темноте в тебя прорастать, прорываться, в лесную постель ложиться, в тебя проникая, в основы твои…
Мы древние корни реликтовой темной любви.
[359x500]
Дождь придет и погасит разгул костра. И пока над площадью вьется дым, развяжи себе руки. Иди, сестра. Исчезай в потоках святой воды. Пусть гадают епископы и народ – или ангел выручил, или бес… Да, во Фландрии нынче нелегкий год. И поэтому мы оказались здесь. Нам ли милости ждать от слепой толпы, что в кольцо пожаров замкнула край?.. Между нами и небом клубится пыль – мы не ищем легкой дороги в рай. В заповедное время, в урочный час, прекратится дождь, оборвется нить… Наша сила сработала против нас, когда мы научили людей любить. И уже не исправишь – не видно слов в старых свитках, что прятали под плащом... Наш союз заключен не со злом – назло, и огнем, что они разожгли, крещен. Уходи, сестра, по моим следам, от погони спрячет столетний лес… Мы умеем чувствовать и летать. И поэтому мы оказались здесь. Я - к тебе на плечо, и щекой к щеке, я тебя проведу через сотню лет, только я не знаю, когда и с кем нам придется жить на одной земле, нам придется биться – за каждый вдох, это будет страшнее, чем треск костра. Или дьявол встретится, или Бог…
Перед кем предстанем – решай, сестра.
Есть только один флаг, и он такой же черный, как и наши сердца.
Пиратская пословица
…И вот, говорит, такое случилось дело, сошлись якорями, сцепились, что было силы, я часто смотрел, как дух расстается с телом, а тут оказалось – это невыносимо, и я, черт возьми, поддался, ослабил хватку... Да я отпустил проклятую – прямо в воду!.. И вот этот штиль. Какую ночную вахту я глаз не свожу с бездонного небосвода – ну хоть бы порыв, одно дуновенье ветра... Висит южный крест – молиться ему со скуки. Команда моя свирепеет и ждет ответа. А я в океанской волне умываю руки. И знал ведь примету – отпустишь и будешь вечно Летучим Голландцем скитаться в полночных водах... Тебе не известно, что можно быть человечным. Я сам, чтоб узнать, все черные метки отдал.
И ром на исходе...
Лежишь на костях канатов, и висельник-месяц на мачте пугает звезды...
Тебе не известно, что можно быть виноватым, а я убедился, что это довольно просто. Одну отпустил – и всем заплатил за это, которые сутки корабль не видит берег... И скоро ребятки не выдержат, и с рассветом короткое лезвие всадят мне в подреберье. И, знаешь, не страшно. Знакомо уже до рвоты. Я стольких на дно отправил – пора проведать...
Вот только скажи мне правду – неужто кто-то сумел мое сердце сделать другого цвета?.. Скажи, почему я вижу ее в тумане? Зачем возвращаться – так, что невольно веришь?.. Она ведь хитрее, чем дьявол, она обманет...
Коварный пройдоха – боцман, матросы - звери. Им так и не терпится кэпа вспороть...
И все же, пока остается влага на дне бутыли, придумай-ка правду, которая мне поможет, и сделает так, чтоб мы обо всем забыли. И пусть возвращается – пальцем ее не трону, хоть женщина в море – верная неудача...
Бездонное небо... Антарес такой огромный...
И я ошибаюсь. Но не могу иначе.
Забыться в беспамятстве... Прошлое – враг пирата. Штурвал наконец доверить слепой фортуне...
А я не могу рассказать ему эту правду – простой корабельный кот на пиратской шхуне.
Не надо играть со мной, знаешь, милый – здесь ставки оправданно высоки. Остаться однажды едва ли зримой пометкой в начале/конце строки. Ты сможешь?
/Не верю/
Ни слова дальше… А что, если выйду из on-а в off – покроешь слоями из грязи фальши за то, что я рвусь из твоих оков?
Я в партии этой отменный козырь, запрятанный прочно в чужой рукав. Как метеосводки, твои прогнозы ошибочны.
/Снова игра в «кто прав»?/
Ты видишь, мой славный, как сильно тронул – не знала, что, братец, ты так хитёр – однажды не смог мне сорвать корону – решил возвести на /не трон/ – костёр, да что-то не вышло… Простишь за это? Ответом -- глаз вспышка на сотню ватт. Запомни, мальчишка, что тет-а-тет, он с такими, как я, каждый раз чреват.
Ты думаешь, буду the one who care, и ищешь ответ в зеркалах души? Прости, но провальна твоя затея – в глазах моих холод и лёд. Туши огонь свой немедля. Так будет лучше /Поверь мне, я бьюсь каждый раз об заклад/. Спускай свои чувства с обрыва, с кручи, иначе однажды сгоришь дотла.
Я тебе не ребро.
Не остаток кожи.
Я обрезок. Обрывок письма. Графит.
Карандашное жало. Наш Паззл был сложен.
Неподъёмен. Несносен. So parts don't fit.
Мы совсем не подходим. Друг другу. Стажем
наших игр и ломаний голов хвалясь, продолжаем решать этот ребус. Даже
с каждым днем всё сильнее впиваясь в грязь.
[500x604]
знаешь с тех пор как я бросилась в озеро
мне тебя надо всё меньшими дозами
спи не пойдут сквозь тебя паровозы
цветные троллейбусы злые бульдозеры
пусть тебе снятся нездешние станции
чьи-то горячие жадные пальцы
бухие повстанцы пустые красавицы
всё это больше меня не касается
знаешь здесь в озере время не движется
илом становятся жилы и мышцы
лицо растекается скользкою лужицей
надо ли видеть тебе эти ужасы
тельце зелёное шкурка с морщинками
да зарасти оно нафиг кувшинками
не приходи у меня тут неприбрано
тиною пахнет и мёртвыми рыбами
холодно горько сиди себе в городе
в вологде где-нибудь или там в оксфорде
что зря расходовать шнур свой бикфордов
ведь я тебя бросила я ушла в воду
постель камышовая платье бесшовное
взгляд отрешённый не тронет ничто его
лёжа на дне улыбаюсь бесчувственно
мне хорошо теперь тихо и пусто мне
нет мне ни знамени нет мне ни звания
только ты знаешь
ты не забывай меня
[560x700]
эти звуки - не ветра скулёж не сирены машин
это я завываю в колодце двора я - banshee
ты считаешь что держишь в руках свою глупую жизнь?
не смеши просто сядь и послушай голос banshee
я banshee ебанутая тварь от меня не сбежишь
если я захожусь в своём крике всё прочее - тишь
получается миленький вышел твой срок по судьбе
это значит что время пришло голосить о тебе
я лишь вестник я просто должна тебе этот привет
модератор зашёл в консоль и набрал ban_set
и поверь мне не дрогнет и пальцем незрячий рок
ставя следом никнейм под которым ты вписан в блог
я banshee я сто жизней ебашу на этом посту
я приду за тобой ты услышишь меня за версту
не сестра ни судье ни присяжным ни палачу
я сама не решаю я просто хожу и кричу
я banshee я без башни без имени и без души
я ношу телеграммы от тех кто уже порешил
не ищи меня сам не бери моего гребнЯ
и не плачь здесь никто не бессмертен
кроме меня
Лигал Айс
стреляй в меня медленно медленно
тяжёлыми сонными пулями
смотри как красиво я падаю
запоминай покадрово
до переполнения памяти
как разлетаюсь в стороны
вишнёвыми тёплыми каплями
как застываю в воздухе
густыми веселыми каплями
как мне всё более здорово
с каждым щелчком затвора
клац: оторвать лоскуток
клац: вполэкрана зрачок
клац: вместо глупого сердца вживили пчелу
клац: моя нервная стрелка ушла за шкалу
клац: оголенный кабель внутри позвоночника
клац: смолянистый волос от корня до самого кончика
клац: мои ломкие пальцы в дорожках красного бисера
хочешь большой и чистой с первого выстрела?
клац: разломившейся мякоти вязкая сласть -
хочешь?
стреляй
по-другому в меня не попасть
главное - методично
отстреливать
(а не орать чтобы ты пошла на)
по частичкам
бац: на самом деле
ты не была мне нужна
(попал.. отлично..)
бац: в твоём теле
лишь дыры а не глубина
души - ты обезличенно-
обыкновенна (пуля проделала
дырку ещё
но было бы неприлично
просто - остановиться) на счёт
три: даже если - хотел
и утром тебя расчёсывал
что-то там тихо пел
расчёсывая, то мне это остоп..
(красное льётся на низ
живота и руки повисли безжизненно)
бац: ты думаешь - почему
не говорил о маленьком
никогда, да потому
что не было и большого. что значит - вру?
но о таком - не врут (жаль
что ты рано упала) сталь
дергается, палю:
не люблю. не люблю. не люблю.
всё. кажется дёргаться перестала.
хорошо пострелял. но мало.
такое бывает приходишь в себя и видишь здесь кто-то был
и вроде бы ничего не пропало всё на своих местах
а ты лихорадочно рыщешь и сыплешь на плоскости чёрную пыль
но нет отпечатков работал в перчатках и кажется был при ключах
трогал руками читал под замками в щели сажал жуков
не робкий рылся в коробках что-то вынюхивал в грязном белье
но как же ж теперь докажешь когда этот гад не оставил следов
сиди и гадай кто там шарил в тебе пока ты была не в себе
бывает выйдешь вдруг из себя и знаешь внутри чужак
и странное чувство взлома теперь уже не покинет тебя
и вдруг так по-женски подумаешь боже там же такой бардак
кровать не заправлена это неправильно не по-хозяйски бля
там же внутри кругом провода и капает ржавый кран
и каждый электрик желает знать где фаза а где там ноль
могло б быть чище а то он там ищет и думает вот же срань
и эти мысли тебе причиняют приятную лёгкую боль
ведь он никогда никогда никогда ни за что не найдёт всё равно
то самое то в общем хрен знает что уймись не беси небеси
ты даже сама позабыла давно где спрятано это "оно"
что каждый охотник желает знать но всегда боялся спросить
Я вижу эту весну – каждый лепесток на цветущем дереве – маленькую перламутровую жемчужину на синем атласе неба. Я могу дышать этой весной – так глубоко, что воздух проходит через грудную клетку, спускается ниже, наполняя живот теплой легкостью, и чтобы полететь – достаточно просто посмотреть вверх. Этой весной я становлюсь абсолютным кинестетиком – когда отключаешь шестое чувство, остальные пять обостряются неимоверно. Я чувствую людей физически, даже говоря с ними по телефону. Мне достаточно минуты рядом – неосторожного касания, едва уловимого запаха – и я расскажу о человеке все. В сущности, все меня не интересует. Я безошибочно определяю главное – смогу ли быть с ним рядом. Мгновенное сканирование – и человек либо становится моим, либо перестает для меня существовать. Это странное свойство – дар или наоборот, это что-то из первобытных инстинктов, проделки какого-то не пойманного учеными гена, путаница в спирали ДНК, фокусы моей четвертой отрицательной группы крови - я донор, отбирающий своих реципиентов по принципу абсолютной совместимости. Я не знаю людей. Я их чувствую…
… и мне плевать, что ты красив, как сын бога-олимпийца и нахален, как сам бог-олимпиец. Ты можешь быть сандалово-загорелым, ослепительно – обаятельным, самым умным и веселым совершенством. Я животное – мне это неинтересно. Я подхожу и осторожно касаюсь тебя – незаметно, кончиками пальцев – смахивая пылинку с безупречного плеча. Если ты далеко – я касаюсь твоих слов в письме, звука голоса в телефонной трубке, я не помню слов – только вибрации, обертон, резонанс. Я провожу ладонью над буквами на экране, выделяю текст и нажимаю Delete. Я не чувствую тебя. Ты не мой. Ты чужой мне по крови. Я не знаю тебя. И лучше тебе не знать меня. Моя группа принимает любую. Но ей стоит не попадать в твою. Детям богов-олимпийцев противопоказан резус-конфликт.
…и нам достаточно просто встретиться взглядом, чтобы понять безоговорочную возможность совпадения. Совпадения, которое, быть может, никогда не случится, но сама мысль о сочетаемости друг с другом уничтожает все возможные рамки и границы. Это твоя стая, в которой тебе позволено что угодно. Я могу говорить с тобой обо всем, совершенно не задумываясь, что время нашего знакомства измеряется неделями. Я могу лежать у тебя на коленях, в полудреме от нежности, могу царапаться, если ты меня разозлишь. Я могу быть собой – и это самое главное. Мы не видимся месяц, но я набираю твой номер – и тепло змейкой пробегает по позвоночнику. Завтра мы будем пьяны и проснемся в одной постели. Послезавтра мы забудем имена друг друга. Но ни то, ни другое не причинит боли. Мы просто про-чувствуем друг друга – на уровне ДНК.
… и мое правило не работало бы так безупречно, если бы не имело исключений. Я вижу эту весну – каждый лепесток на цветущем дереве – маленькую перламутровую жемчужину на синем атласе неба. Я могу дышать этой весной – так глубоко, что воздух проходит через грудную клетку и растворяет меня в себе. Я могу воспринимать мир всеми пятью чувствами – потому что я отключила шестое. А шестым я воспринимала тебя. Когда я думаю о тебе, я похожа на космонавта перед выходом в открытый космос. Сейчас исчезнет вакуум, тяжелая металлическая дверь откроется – и что там?.. Полная неизвестность. Я боюсь сканировать тебя. Я не знаю, что мне делать – при любом результате. Либо нажать Delete, либо принять тебя в стаю. Первое невозможно. Второе невероятно. Ты никогда не исчезнешь из моей жизни – просто потому, что мы никогда не забудем имена друг друга.
Я иду под белоснежными сводами цветущих деревьев, по-звериному наслаждаясь весной, различаю тысячи запахов, знаю настроение ветра, который касается моей кожи, чувствую волны людских эмоций. И когда телефон начинает знакомый разговор о море, и на экране появляется твой портрет, я делаю глубокий вдох, замираю – и только потом нажимаю на зеленую клавишу.
Я устала от своего шестого чувства...
И я боюсь оставшихся пяти.
