научись делать вид. что тебе все равно. что оно не цепляет до глубины души. не ест изнутри. не прячется глубоко-глубоко. будто выжидая того самого момента.
научись делать выводы. что так и должно было произойти. рельсы не пересекаются. горизонт - иллюзия. а птицы улетают на юг. все предсказуемо. закономерно.
научись делать усилие. что требовалось с самого начала. далеко-далеко назад в своей памяти то ощущение, что с этим придется смириться.
научись делать вид. что ты железная. что тебя ничего не волнует и волновать не должно.
так ведь оно и есть на самом деле.
иногда только вспоминай что стекло клеится плохо. а клей момент вовсе не вечен. а алмазы хоть и самые крепкие, все равно поддаются огранке.
терпи. верь в то что железная.
иногда это правильно все же.

они отбирают тебя по кусочку.
вначале они открывают тебе душу. осторожно. опасливо. щурятся от яркого света. боятся сами себя. потом все больше и больше начинают верить. доверять. тебе. себя. ты смотришь на это так же испуганно. не веришь в настоящесть этого. вашего. но это обезоруживает. заставляет падать стены. стержни. принципы внутри тебя. ты искренне вверяешь им свою душу. они стоят каждой прожитой минуты. ты ласково доверяешь им кусочки себя. самые страшные секреты. самые потаенные мысли. крошечные эмоции. передаешь. знаешь ведь, что оберегать будут как самих себя. а ты хранишь их. в своих мыслях. в своем сердце. глубоко-глубоко. так далеко, что уже ни за что не выцарапать. как бы ты не старался.
но потом все начинает дрожать. терять свои привычные очертания. словно это уже не настоящее. словно все почти так, как ты видишь, но что-то додумано. дорисовано. ты смеешься и искренне убеждаешь себя, что оно только кажется. что все именно так, как ты запомнил. просто день сегодня такой. воздух пропитан пылью. солнце еще по-зимнему холодное. а ветер сильнее чем обычно.
а потом роняется одна фраза. не специальная. между делом. словно иголка попала не в ткань, а в палец.
дальше к ней добавляются еще несколько. ты улыбаешься. всегда так бывает. одной больше. одной меньше.
иголки осторожно впиваются в кожу. не остается ни крови, ни следов. только легкое покалывание.
это не сложно - забывать об этом. не сложно думать о том, что все по-прежнему хорошо.
не сложно смотреть на человека как раньше. верить ему. отдавать осторожные частички себя.
но иголок все больше. иногда кажется, что там уже совсем не осталось места. только маленькие точки, где когда-то что-то было.
а потом ты смотришь вокруг. смотришь в себя.
по камушку. по маленьким кусочкам. по мыслям. по твоим собственным эмоциям. тебя растащили, словно никогда и не было.
ты думаешь, что это замечательно. человеку нужен человек?

в один день. такой же пыльный, холодный и ветренный. ты устало оглянешься по сторонам. тысячи кусочков. осколков. обрывков. самого настоящего, искреннего и лучшего в тебе. оно лежит рядом. никому ненужное. разбросанное и забытое. пальцы ноют от уколов тысячи иголок. ты прижимаешь к себе те ввереные тебе кусочки. ты до сих пор с нежностью и бережливостью их хранишь.
ты? тебя растащили. отобрали по кусочку.
словно тебя никогда и не было.
собирать некому.

самое тонкое кружево - наша память. самая эфемерная ткань - наше сегодня. перебирая легкие складки белой вязи, цепляешься за один крошечный узелок. но целая вселенная таких же, одинаковых, осторожных, осыпается в пальцах серым, бессовестным пеплом. мы верим, что сегодня - это целый мир. мы сами его создали. он существует по нашим правилам. нами написанными. нами придуманными. но за этой перманентной тенью - всего лишь серый пепел пустых воспоминаний.
значит, мы будем верить в будущее. переписывать планы на завтра. мечтать о том, что случится после. какими станем мы. какими будут они.
останавливаясь где-то посередине, ты ищешь, за что зацепиться.
среди сотен тысяч воздушных замков, серой пыли и светлых надежд.

мы теряемся в собственной памяти
разбредаемся заголовками
как на старом, осыплом фундаменте
бесполезными формулировками

нарисованы вехи,
вселенные
бесконечные, недоступные.
одинокие. бесполезные.
люди. такие чертовски глупые.

расскажи мне о том, что все сами по себе. никого не волнуют другие. люди. вещи. события. только ты и только сейчас. расскажи, как тебе все равно. расскажи, про свою самодостаточность. обособленность. независимость. расскажи, как твои эмоции - только твои. они не касаются никого кроме тебя. расскажи про то, как легко и непринужденно ты прячешь их ото всех остальных. расскажи, пожалуйста. мне очень интересно тебя послушать.
мы не умеем жить отдельно. нам нужен человек рядом. кто угодно. мы пускаем их в свой маленький обособленный мир. а потом ведем себя так, словно их рядом с нами никогда не было. оглянись вокруг. твои кирпичные стены спокойствия стали слишком прозрачными.
расскажи мне о том, как ты задеваешь всех вокруг. и уходишь, словно это ничего не значит. расскажи пожалуйста.
мне очень интересно послушать.

can see it all tonight underneath a perfect sky,
where the universe revolves around the pupil of an eye.
and infinities stretch out from infinities within,
and I'm a part of everything, I'm a part of everything.

when the morning starts to glow out in the corners of the sky,
all the people come and go, and the time just passes by.
then I'm only gonna see it from the corner of my eye,
when the planet spins, it sings like the wings of a dragonfly.

ц. m.craft - dragonfly.

цирк появляется неожиданно.

весь мир - это большой цирк. ты можешь притворяться, что ты не его часть. ты - зритель. смотришь со стороны на тех, кто стоит напротив тебя. он говорит с тобой. он улыбается тебе. играет свою роль. а потом занавес начнет плавно опускаться. закрывать его искрящиеся глаза тяжелым полотнищем. прятать его в тени. ставить между вами препятствие, которое ни ты, ни он не сможете преодолеть. ты поднимаешь руки. тихонько ударяешь ладонью о ладонь. с каждым разом все громче и громче. ты удивлен. восхищен. это было незабываемо. в тяжелой, почти осязаемой тишине ты слышишь эхо своих аплодисментов. на мгновение тебе начинает казаться, что это не эхо. это он, по ту сторону. вторит тебе в ответ. тебе кажется, что он так же как и ты, самозабвенно аплодирует, вглядываясь в полотно, опущенное между вами кем-то сверху. тебе кажется, что он аплодирует тебе. тебе кажется?

и ты больше не знаешь, по какую сторону сон, а по какую явь.

из старых картин врывается запах моря!..
дышать бы! дышать..
но соль забивает нос.

во мне нет ни кофе, ни чая, ни алкоголя.
есть только зима неправильного покроя
с немалым процентом гроз.

из старых картин врывается грохот волн и
корабль прогибает телом десятый вал.

во мне нет ни кофе, ни чая, ни пули в горле.
есть только зима в просроченной униформе
раздетая догола.

© Джек Абатуров

а с тех пор,как Рита была убита, шесть лет назад
Картер вроде и жив, и вроде бы целый, но
он сидит не двигаясь и раскрыв глаза
и часами смотрит.. в распахнутое окно

если жизнь и есть, то в нем ее пара грамм
пара кубиков жизни по венам, совсем чуть чуть
занавески в порывах ветра, гладят Картера по щекам
а он смотрит и смотрит, не в силах глаза сомкнуть

за окном живет мир, разукрашенный и большой
почтальоны, дети, машины, светло, а потом темно
он когда то жил в нём, со светлой большой душой
этот мир погиб для него давно
лишь окно, распахнутое окно..

он запомнил Риту.. всю, до родинок и седин
иногда когда день угасает, как тающая свеча
ему кажется будто он снова здесь не один
будто Рита с ним и нежно касается до плеча

и она говорит ему, что ты родной раскис?
что ты весь зачах, иссохся, залег на дно?
помнишь наши танцы под битлз, и ты был авантюрист
а сейчас окно, распахнутое окно..

за окном течет жизнь, внутри Картера ее нет
одиночество жжет нутро как серная кислота
иногда он впадает в тяжелый, кошмарный бред
где ты Рита? Кто забрал тебя и вернет когда?

для чего я живу, не хочу, не могу, вернись
почему тебя? Любимая, моя Рита?
новый день прошел, на столбах фонари зажглись
он глядит в окно и вновь ожидает ее визита
*******
снова утро, кресло, заправленная кровать
Картер смотрит и смотрит, укутанный в плед как в кокон
он не знает, а может ему плевать
что в больничной палате из войлока.. нету окон..

ц. Эль Кеннеди.

а потом целый океан превратится в пруд. знаешь, такой глубоко-синий, с прозрачно-белыми волнами. они будут разбиваться о берег в невесомую пыль. оседать крохотными каплями на щеках.
люди меняются также сильно, как океаны. что есть больше чем вечность, если не океан. целая вселенная. огромный мир. он незаметно уместился в один маленький пруд. и тогда ты перестал в него верить.
ты развернулся и пошел прочь. твоя память, как те волны, разбивались в пыль. пыль оседала на твоих щеках. но ты смахивал их, забывая о том, чем они были. забывая самого себя. ты терялся в сухой песчаной дороге. искал желтый кирпич. кроличью нору. тяжелый дубовый шкаф с нафталиновыми шубами. ты шел так долго. ты знал, куда идешь?
потому что если это действительно так, если ты помнил, куда ведет тебя песок и дороги, почему же ты забыл, что в конце каждой дороги будет ждать тот самый океан. уместившийся в крохотный пруд. глубоко-синий. с прозрачно-белыми волнами. они разбивались в самую настоящую пыль. оседали на щеках. а ты не верил, глупый.
что же такое океан?

сплин обещали что все будет просто -
чистое небо, утро, рассвет.
нам не хватило культурного роста:
мы не смирились что выхода нет.

сплин говорили что в датах нет правды,
тихо, темно, но страшней - тишина.
наш кпд с тобой неоправдан:
вместо веселья - бутылка вина.

сплин рассказали - движенье безмерно.
тонкие стены, рим, колесо.
зря ты считал что время бессмертно -
только что встали стрелки часов.

сплин тихо пели про ключ и похмелье -
лужи остались от синего льда.
выхода нету. метро. подземелье.
только куда же идут поезда?

где границы твои - пыль и штакет, а каждое утро растворилось в дыме -
ты остался похожим на трафарет.
притворяться больными?
играть в неотложку?
заливаться водкой и вискарем?
прожигать всю жизнь докуренной сигаретой,
искренне веря в припасенный ход конем?
будто декабрь с утра обернется летом, будто все тучи сейчас обернутся чайками и улетят искать свое синее-синее море -
накорми меня моими же байками, прочитай вдумчивый монолог на миноре, но закончи его обязательно в ля -
нам всегда с тобой нравилась эта нота. хотя нахер ее, это уж искренне говоря.
нашим мыслям хватит одного листа блокнота - разлинованного, располосанного, как твоя спина. это она.
наша самая лучшая в жизни школа - погромче, басами
хватит.
надоело.
дальше - справитесь сами.

в сущности, мы никогда и ни с кем не делимся своими мыслями, мы делимся лишь отфильтрованными, обеззараженными, разбавленными водицей растворами этих мыслей, их сладенькими голливудскими экранизациями, предназначенными для детей от тринадцати и старше.

© Джонатан Троппер

вместо кофе остались корица и сахар.
мы кричали, ругались, упрямились,
посылали весь мир ко всем мыслимым бляхам,

будто веря,

что

мы спрятались.



за курткой бережно хранится
целый сугроб
снега и смеха -
это
так зима наступила,
а мы не успели въехать.



развяжись уже с принципами, дорогая.
ты больше напоминаешь
тень,
хотя ведешь себя
как портовая
из не самых воспитанных кинолент.



греешь руки о чье-нибудь сердце,
не волнуя себя
последствиями.
и бежишь от них
как в истерике,
как сплошное стихийное бедствие

звезды рассыпаны по подоконнику.
ветер гулял в голове.
осень.

вжаться бы нам в подлокотники,
убежать ведь октябрь опять
несносен.

а октябрь опять отбирает варежки,
забирается в куртки
бескрайние.

октябрю не оставить бумажки,
не сказать о себе
заранее.

убежать, потеряться во времени,
позабыть о себе
вчерашнем.

а мы прячемся в энной степени -
в теплых кружках с чаем
домашним.

закрываем двери квартир,
запечатаем окна,
ерепенимся.

давят стены на нас "дезертир!
ну куда ж мы от осени
денемся?"

никуда убегать не хочется.
мы останемся здесь,
посреди моста.

столб фонарный слегка скособочится -
подоконнику нашему вот еще
звезда.

подлокотники мягкого кресла
манят словно горячий
чай.

за окошком осень воскресла -
ты октябрь пока
укачай.

осень, крадучись, стелится,
забирается в варежки.
звёзды,

если кто вдруг собрать осмелится
и дышать полной грудью.
воздух

холоден будто зима на пороге.
даже в чае не будет
спасенья.

разве что среди всех аналогий -
помечтай о тепле
весеннем.

у венди сегодня другая проблема:
окошко закрыто, зашторено.
воздуха нету.

у венди сегодня сплошные заботы:
на завтрак овсянка, на полдник конфеты,
а ужина нету.

у венди все утро кипела работа,
ведь целая куча нештопанных шмоток,
а нитки пропали.

у венди весь мир погрузился в рутину,
но девочка справится - ей все под силу,
а хочется сказки.

у венди есть питер, у венди есть остров.
когда не взрослеешь все кажется просто,
а ночью красиво.

у венди есть платье, банты, побрякушки,
огромная полка прекрасных игрушек,
два маленьких брата,

есть мама и папа, есть няня собака,
есть сладости, книжки. чего еще надо
той маленькой леди?

у венди есть сердце, у венди есть слезы.
а кроме забот, еще девичьи грезы.
и питер, который летает.

сегодня окошко закрыли защелкой.
сегодня не дали нитки с иголкой.
и ужин она приготовить забыла.

есть питер, который летает, из сказки.
ему наша леди не строила глазки -
тут что-то другое.

не нужно бантов и розовых платьев,
не нужно забавной девчачьей помады,
ей нужно немного покоя.

"ей нужен покой и две ложки микстуры.
окно не забудьте закрыть -
не дошло б до простуды."

"ей нужно опомниться, нужно стать старше.
почти 18, вот стало играться?
уже не ребенок!"

у венди сегодня холодная осень:
окошко закрыто, на улице морось.
и сердце болит целый вечер.

крадется к защелке, окно нараспашку.
ветер нещадно треплет рубашку.
так хочется встречи!

у венди сегодня январская вьюга.
родители в панике, в шоке прислуга,
не знают что делать.

у венди есть питер, у венди есть сказки,
такие обычно рисуют в раскрасках,
но только живые.

у венди есть питер, окошко открыто.
и ужин остыл, и нитки забыты.
и дождь барабанит.

по крышам крадучись торопится мальчик,
она его слышит, она ему рада
и рвется навстречу.

родители венди не знают покоя:
не знают что с дочерью стало такое -
совсем не похожа.

а венди мечает вернуться на остров,
мечтает готовить овсянку, до полночи штопать,
где питер с ней рядом.

мечтает забыться в том сказочном мире,
где питер летает, где звезды светили
как лампочек свет.

венди не знает,
что острова
нет.

мы не плакали, когда уходило детство. мы расставались с ним с блеском в глазах и неумолимой верой в то прекрасное будущее, которое придумывали вместо сказок перед сном. мы бежали вперед, сбивая коленки в кровь. падали, поднимались. но бежали так быстро, насколько хватало сил.
мы не плакали, когда вспоминали детство. мы смеялись над прежними глупостями. вспоминали тех маленьких нас, которыми мы были когда-то давно. те маленькие идеалы, в которые мы так отчаянно и наивно верили. глаза горели еще ярче, а коленки кровоточили еще больше. мы по-прежнему бежали вперед.
мы не плакали, когда отрекались от памяти. мы стирали ее бездушно, спокойно. мы холодно вычеркивали воспоминания, спрятанные в нашей жизни. людей, которые когда-то эти воспоминания сделали. коленки болели и глаза загорались еще ярче. завтра все будет с нового листа. больше ничто тебя не остановит от этой важнейшей в твоей жизни гонки.
мы не плакали, когда память возвращалась обратно. мы отстраненно перебирали страницы, как когда-то фотографии в альбомах. перелистывали, изредка позволяя погрузиться в то, что когда-то было всей нашей жизнью. какая разница? это когда-то случилось, но все так меркнет по сравнению с тем, что коленки отказываются подчинятся. они дрожат, они уже перестали кровоточить. они болят так сильно, что не хотят больше подчиняться силе твоей воли. и поэтому глаза горят еще жестче. ты борешься изо всех сил. ты так сильно хочешь бежать быстрее. ты так торопишься.
мы не плачем. мы перестаем бежать. спотыкаемся, падаем. смотрим на то, во что превратили наши коленки, когда-то слега кровоточившие от глупых ссадин в далеком-далеком детстве. помним ли мы тех нас? помним ли мы то, кем когда-то были? можем ли мы вспомнить. вспоминаем. и только тогда начинаем плакать. памяти нет. нас не осталось.

собери меня осень
обратно
прежнюю,

собери неоправданно
нежную
весну прошлогоднюю,

поменяй переходы
подземные
на асфальт троутаров

на набережных,
на огни,
на столбы фонарные,

на стекла машин убегающих
грязно-мутные,
на глаза твои

затуманенные историями,
что придумывали
сильно путано.

врали тихо, но так
будто каялись,
признавались в грехах,

разотчаялись,
передумали, переверили.
собери меня осень

апрелями.

осень пахнет
рухнувшим небом
ливнем
ангиной и сквозняком

выйти
озябшим
за чаем и хлебом
и позабыть
где
находится
дом.

(с) Кукла Саша

объективно принимаю реальность. субъективно хочу послать ее так далеко, как только можно.
а еще с грустью вспоминаю то сказочное время, когда сбегала от всех занудных реалий.
теперь мне двадцать и как-то уже не получается это повторить.
где справедливость?

через автобусные остановки будто проходит вся жизнь. ты их видишь чаще чем уют и тепло. они заменили горячие от сладкого чая чашки на вечную суету и спешку. ты торопишься так сильно, что опаздываешь так же часто, как смотришь на часы, надеясь убедиться, что время еще есть.
а откуда оно у тебя возьмется? у тебя автобусные остановки. у тебя расписание. планы. дела. у тебя чашка крепкого кофе утром и будильник на пять минут раньше, чем нужно встать. у тебя заботы о том, что поджидает тебя на следующей странице ежедневника. еще хуже на следующий день. он на самом деле будет ровным счетом таким же. с теми же остановками, кофе и спешкой.
ты все время не отпускаешь мысли о том, что вот оно - сейчас. и жить нужно, не планируя завтра. послезавтра. десять лет спустя. ты убеждаешься, что оно не доводит людей до добра. только до ручки. ты так этого хочешь. так к этому стремишься. торопишься, потому что боишься упустить это время.
и вот опять вся твоя жизнь проносится в автобусных остановках. и кофе по утрам. чтобы проснуться хотя бы от кофеина, если не от желания прожить этот день правильно.