Видел много раз, обошел я много разных комнат,

Что полны людей, там кого-то ждут, кого-то помнят,

Только все не мне, не меня терпеть они готовы,

Мне лишь доставались камни и железные засовы.

Столько их прошло, лиц размытых память не хранит,

Тысячи имен, телефон, чей номер не звонит,

Забываю их я и, утомленный жизни бегом,

Молча покрываю льдом и засыпаю снегом.

Все, что остается, – утренний туман и влажный холод,

Мятая трава, одиночеством мой мир расколот,

Тля да мошкара, пни, канавы, впадины да кочки,

Всех их приманил, отрывая от души кусочки.

И теперь на ней, воспалившись, рана кровоточит,

И гниет тоской, ядом дышит, мысли злобой точит,

Буря в голове, то, что было ясным, стало спорным,

На груди пятно отливает мрачно цветом черным.

Хочется найти, рассказать кому, что так печалит,

Что мешать спать, по ночам так сильно сердце жалит,

Нужно ли тебе знать, каков он, вес моих оков,

Пыль моих дорог, нищета и грязь моих богов?

Вновь перечитав о любви и верности роман,

Лист переверну, там приписка: «Это все обман»,

Может, поспешил? Не течет давно в реке вода,

Может, зря себя приучил прощаться навсегда?

Поднявшись с колен, гордо распрямившись во весь рост,

Воздуха глотнуть, головой закрыть сиянье звезд,

Дать прощенье всем, будь он хоть хороший, хоть плохой,

Отпустить грехи тем, кто за спиной шипел змеей.

Все начать с нуля, пусть, по-детски робко неумело

Сделать первый шаг, корни с плотью оторвав от тела,

Двигаться вперед хлябью, бездорожьем и лесами,

Отпустить всех тех, кто на сердце наступал ногами.

Да, дурацкая это все ж привычка начинать предложение со слова «да». Но все же она меня поимела. И «Же» писать – привычка дурацкая. Вот начинаю. Решил написать пост о том, как всем нам хорошо, просто потому, что меня попросили написать, что все у нас все хорошо.

Так что же у нас хорошо. «Спартак» вышел в четвертьфинал Лиги Европы и попал на эту адовую команду «Порту». Будет тяжко. Но я в «Спартак» верю. И я объясню, почему. Так, кстати, Вито Корлеоне говорил, когда Турку отказывал в первой части. Так вот, сколько у нас в России команд? Три. Давайте смотреть правде в глаза. Есть, конечно, это казанские головоногие упыри, но все же три. «Зенит», ЦСКА и «Спартак». А в еврокубках осталась только одна. А почему? А я вам объясню. Начнем с «Зенита», всем хороши. Игроки хороши, тренер вроде бы. Беда «Зенита» в том, что Спалетти – сопляк, он не умеет заставить «Зенит» вкладываться. Как бы не играл «Зенит», всегда кажется, что он играет вполсилы. Вот так расслабленно, вполсилы «Зенит» вдувает «Твенте» на их поле. «Зенит», кажется, настолько расслаблен, что им вообще похер на результат. Им тупо по кайфу отбегать полтора часа. Потому, когда надо грызть цемент, «Зенит» расслабленно посасывает «Чупа-Чупс». СОГАЗ-Чемпионат России – предел для такого клуба. Совсем другая песня – ЦСКА. Конские негры носятся по полю так, словно им вшили ядерную боеголовку в задницу. И тут наступает коренное отличие. Они настолько напряжены, что не врубят, как запулять мячом в ворота. Одни хрены слишком расслаблены, другие – слишком напряжены. В первых пяти мачтах сезона ЦСКА забил 5 мячей, 4 из которых забил центрдеф Игнашевич, потому что Игнашевич настолько суров, что ему вообще все похер. Классный мужик. Отработал у своих ворот, побежал к чужим, забил гол. Молча, без косяков. Имхо, лучший российский футболист после Жиркова за последний год. И вот теперь пришла очередь за «Спартаком». За счет чего же побеждает «Спартак»? Очевидно, что по исполнительскому мастерству «Спартак» уступает и «Зениту» и особенно ЦСКА. Но давайте вспомним, как «Спартак» величают. Народная команда. Такое вот звание. Это вам не хухры-мухры. У мясных есть неповторимый дух победителей, живым вополощением которого являются и Карпин, и вернувшийся Тихонов. А на поле живым его воплощением является, как это ни странно бразильский игрок, а именно Алекс. Как бы ни были хороши Веллитон и МакГиди у них есть взлеты и падения, а Алекс остается Алексом. От матча к матчу. И именно этот «спартаковский» дух позволил им победить и «Базель» после 0:2 в первом тайме гостевого матча, и «Аякс» после того, как первый тайм в гостях их просто разрывали на куски. Они выстояли, вышли на второй и убили голландцев к херам. Так что, пусть, не «Спартак» думает, как обыгрывать «Порту», пусть, «Порту» думает, как обыгрывать «Спартак». «Спартак» все равно ничего не придумает. Карпин – тренер в сути никудышний и единственное, что он может сделать, это сделать футболистам внушение. Но в этом ему умения не занимать. Умели бы так Слуцкий и Спалетти, цены б им не было.

Все. Нахер футбол. Так вот «Оскар». Разбор полетов. Ну, продели мне член через задницу. Я угадал, в общем, все. Кроме самого главного. Фильм и режиссура. Статуэтки отправили к «Король говорит!». Академики унылы. Тут даже ничего не скажешь. Все сказано в комментах к моей оскарной заметке. Со своей стороны безумно рад за Бэйла, который, кажется, один из самых талантливый актеров своего поколения, рад за Натали, она, наконец, не подвела. В остальном премия накатана. Мм, еще влюбился в Энн, она просто прелесть. Франко всю премию лыбился своему твиттеру по мобилке, и по сути Энн в одиночку вытянула на себе всю премию. Спасибо, милая, будет нужен муж, обращайся.

А еще в Японии случилось землетрясение. Все про это слышали. Пипец Японии, пипец АЭС в Фукусиме. Нам всем печально. Юленька, ты чудо, май фэворит форева, твой стат вконтакте про то, что сакура затрахала умилителен. Смысл в следующем: нахуй хуйню.

Ладно, нахер Японию и конец света. У нас пришла весна. Отвоевывает позиции. Моему дневу исполнился год. Мне исполнились все 23. Жизнь катиться неспешно, но неумолимо. Господи, это так прекрасно. А ведь говна навалом. Да, наша страна увязла в

с прошедшим, девочки

Вован подошел к столику и окинул взглядом всех собравшихся, после чего его грузная туша тяжело опустилась на стул. Он, ничего не говоря, взял бутылку водки и налил себе и Дане. Они кивнули друг другу и выпили. Эти двое сидели по обе стороны от меня, и я находилась словно в эпицентре их алкогольного побоища. Захар и Андрей, сидевшие напротив, видели, что мне это не особо нравится и едва заметно посмеивались. Нет, ладно бы они просто весело напивались, но они делали это с таким видом, будто весь мир катиться к черту. Вован, по-моему, уже еле стоял на ногах, такое чувство, будто в Амстердаме я его вообще трезвым не видела.

- Ирочка, твое здоровье, - сказал мне Захар и сделал глоток.

Наши новоиспеченные знакомые не слабо нахрюкались вчера под четким руководством Дена и сегодня, заметно сбавив обороты, легонько развлекались коктейльчиками.

- Дань, может, хватит уже? – шепнула я Даниле на ухо.

- Да, я подумываю об этом, - ироничным тоном отозвался тот.

- Тебе вчера мало было? Я боялась, что ты домой не дойдешь.

- Не бойся, милая. Автопилот у меня пока работает.

Вчера Данила нажрался в говно. Он вообще с каждым днем пил все больше и больше. Когда же я пыталась заговорить с ним об этом, он неизменно отвечал, что ему осначертел этот ебаный клуб, этот ебаный Амстердам и вся эта ебаная Голландия и что тут все равно нехер делать. Сегодня он проспал целый день. Я даже не хотел будить его, когда мы пошли в клуб, но Вован не стал меня слушать. Так что эти двое нашли друг друга. Я же успокаивал себя тем, что здесь еще есть адекватные люди, с которыми можно поболтать.

Захар, Андрей, Игорь, Олег, Рома и Диман – ребята из Москвы, сынки богатых папочек, приехавшие в Амстердаме, чтобы отлично провести время. Они громко болтали, глупо шутили и имели обыкновение доебываться до официанток. Последние двое были еще и братьями-близнецами и обожали устраивать розыгрыши на эту тему. Конечно, они были полными идиотами, но для того, чтобы просто и незапаренно провести время компании лучше не сыщешь.

Андрей закурил.

- Угости сигареткой, - попросила я.

- Ты куришь? – удивился он.

- Временами.

Он протянул мне пачку и зажигалку. Я не курила с нашего первого дня в Амстердаме, но сейчас мне определенно этого захотелось. Боковым зрением я заметила, как Даня внимательно следит за моими действиями. Я знала, что он бесится по этому поводу, но мне так хотелось сделать что-то назло ему. Коль уж он меня постоянно в этом упрекает, следует хоть раз дать ему повод для подобных упреков. Я старалась не смотреть на него и, чтоб хоть как-то занять свои мысли, завела разговор:

- Я раньше много курила. Потом бросала. Тоже много. Сейчас особо не курю. Но иногда прям хочется.

- Бросить курить легко, - прокомментировал Андрей, - я сам делал это много раз.

- Да, именно так.

- А вы не ходили в эти… как их? Короче, где травку курить можно.

- Кофешопы.

- Да, ходили?

- Я нет. Вот ребята были, вот Вован, Ден и Костян, которые вчера с нами сидели. Ден, по-моему, там вообще живет уже.

- Ну, и как? Понравилось? – заинтересованно включился Захар.

- Да, вполне, - ответил Вован.

- А травка классная?

- Не знаю. Травка как травка. Хорошая, но у нас, по-моему, не хуже.

- Бля, мы хотели тоже сходить, но сегодня вообще ни хуя не в состоянии были. Мы и без травки сегодня чуть живые, - сказал Андрей.

- Да, - подтвердил Захар, - утром я хотел, чтобы мама родила меня обратно.

- Вам надо еще тренироваться, - указал Вован, - все достигается путем постоянных тренировок.

- Я вижу. Вы-то себе расслабиться не даете.

- А теперь представьте, как тяжело постоянно быть с ними и оставаться непьяной, - сказала я.

- Пожалуйся тут еще, - возмутился Вован.

- Вот я и жалуюсь.

- Ладно, не ругайтесь, - влез Захар, - давайте я лучше анекдот расскажу.

- Пошлый?

- Почему сразу пошлый?

- Потому что анекдоты бывают двух типов: пошлые и несмешные.

- А-а, это да. Тогда про поручика Ржевского.

- О, это мои любимые

О-ла-ла! Ну, наконец-то! Красные ковровые дорожки проходят последние стадии химчистки,  с позолоченных статуэток аккуратно стирают пыль,  имена победителей упаковывают в конверты, а звезды Голливуда окончательно определяются со своими нарядами. Ставки сделаны, ставок больше не принимается. На один день в году все выпуски новостей по всему миру открываются новостями о кино. Подведение итогов киногода 2010 в очередной церемонии вручения наград Американской киноакадемии. Личной мной было просмотрено ровно 49 фильмов, годом выпуска которых значится 2010-й. То есть примерно по фильму в неделю. Показатель выше, чем у среднестатистического человека. Но подробнее речь пойдет лишь о десяти из них, фильмов, номинированных на главную оскарную номинацию. Следует отметить сразу, нынешний состав участников получился невероятно сильным и, как следствие, очень непростым для каких-либо прогнозов. Но мы люди смелые. А посему своим выводами на этот счет я сейчас непременно поделюсь. Итак, вперед, десять лучших фильмов года по версии Американской киноакадемии.

История игрушек: Большой побег. Стало уже традицией, похоже, номинировать в категории «Лучший фильм» фильм анимационный, или, для недалеких, мультик. И этот год не стал исключением. Фильм о новых, уже третьих по счету, приключениях игрушек нынче сильно повзрослевшего мальчика Энди. Ну, а чего вы ждете? Придраться не к чему: очень весело, очень движушно, очень ненапряжно. Мультики – отличная вещь. Собственно номинация на «Лучший фильм» практически обрекает этот фильм на победу в своей маленькой анимационной номинации. На том и остановимся. 9/10.

Детки в порядке. Признаться, для меня этот фильм сразу был записан под номером 10 в этот список. По итогу на этом месте он и остался, однако скажу, что произвел он на меня куда как более благостное впечатление, нежели чем я ожидал. Фильм о двадцатигодичном семейном кризисе в семье… лесбиянок. Ого! Да, такое могло случиться только в Америке. Знаете, семейные комедии, они ведь бывают разные, чаще всего они бывают тупо несмешными, но эта вопреки всему оказалась тупо смешной. Концовка вот не понравилась. Актерская игра – ничего. Но «Оскаром» нигде не пахнуло. 7/10.

Чёрный лебедь. Очень атмосферно, очень «аранофске». Реально одно из самых сильных впечатлений года. Фильм о безумии, в которое скатывается человек, в своем фанатичном стремлении к совершенству. Такое чувство, что один из самых стильных режиссеров современности, наконец, вытащил голову из своей арт-хаусности и научился обнажать человеческую душу, не тыкая в нее при этом паяльником. А Натали Портман, о, боже, я честное слово 16 лет ждал, что она все-таки сможет еще раз проявить себя как актриса, за что не колеблясь вручаю ей «Оскар». А вот больше наград не узрел, для киноакадемии фильм мелковат. Печалька. 9/10.

Боец. А теперь, внимание, загадка: что общего между мной и киноакадемиками? На самом деле не так много. Но одно ясно наверняка: и я, и они любят фильмы про боксеров. Собственно фильм о боксере, ну, и о жизни немного. Куда ж без этого? Отличный актерский состав: Марк, Кристиан, Эми, черт, мы давние друзья, я люблю их, мы словно в одной песочнице выросли. Бэйл для роли, кажется, неделю не вставал с унитаза, так он исхудал. Да за одно это ему можно дать награду. Расскажу фишку сразу, у «Оскара» есть два сценария – американский и английский. Я все ж поставил на американский. И, если все пойдет по нему, то «Оскар» заберут Кристиан Бэйл и Мелисса Лео за мужскую и женскую роли второго плана соттветственно. А фильм классный. Голова-корпус-голова-корпус, математика. 9/10.

Социальная сеть.  А вот и он. Для неблокбастера он выглядит мастодонтом на самом деле в своей монументальности. Фильм о создании самой популярной социальной сети в мире. Мой фаворит главной оскаровской гонки. Я отдал ему 5 статуэток. Причем режиссерская представляется мне даже более неизбежной, чем основная. Сценарная, конечно. И еще парочка малозначительных. А что же насчет Джесси? – спросите вы. А вот Джесси «Оскар» не получит, что бы не произошло. Старый слон обскачет молодого льва.

Дай оценить все Твое безграничье,

Всю Твою силу в мирное русло,

Не упрекаю Тебя я в двуличье,

Словно в откупку Ты дал мне искусство.

Дай прошагать для Тебя километры,

Я Твой боец, я Твой праведник верный,

Ведь для Тебя я пру против ветра,

Ты усмехнешься и скажешь: «Не первый».

Дай обозреть мироздание это,

Видеть лишь части – хожденье по мукам,

Части картины – лишь пятнышки цвета,

Гениев мысли разбиты по буквам.

Дай мне заказ, за который оценишь,

Я нарисую счастье, блаженство,

И красоту, ведь куда ее денешь?

Ты говоришь: «Нарисуй совершенство».

Дай разобраться в том, что я знаю,

Где-то есть те, кто этому рады?

Ради чего я себя истязаю?

Ты отвечаешь: «Так, может, не надо?»

Дай осознать, что еще я не знал,

Сердце болит, обливается кровью

«Это любовь, – Ты плечами пожал, –

Боль, она, часто граничит с любовью».

Дай мне найти то, что я искал,

Вспыхнуло где-то и тут же пропало,

Все, что прожил, отлюбил, потерял,

Все на бумаге в строках прорастало.

Дай мне хоть шанс все сначала начать,

Брови нахмурив, Ты чуть не сорвался

«Что?! Ты желаешь сначала страдать?!»

Нет, извини, я совсем заболтался.

Дай объяснить, что никак не поймешь,

Люди – глупцы, толку с них не получим,

«Если и впрямь средь глупцов ты живешь,

Ты, такой умный, давно был бы лучшим».

Дай мне совет, чтоб из мрака тянул,

Плюнуть на все или лезть вон из кожи?

Свет погасил Ты, устало зевнул,

«Все, уходи. И делай, что должен». 

Мы по традиции вечером вышли к клубу. Моросил совсем легкий дождик, первый, за то время, что мы были в Амстердаме. Вкупе с дневной жарой он более нагнетал духоту, нежели чем избавлял от нее. Вован быстро курил. Сегодня он весь день дулся и весь день много курил. Такое чувство, что вчера я был свидетелем одного семейного скандала, а сегодня участником другого. Меня можно считать сволочью, мне и самому нравится так думать, но, вынужден признать, я испытываю вполне определенное чувство неловкости, когда мой друг обижается на меня.

- Ладно, Вован, - не выдержал я, - хорош. Сейчас ты должен выглядеть молодцом.

- С хуя ли? – огрызнулся он.

- Ты же не дашь этим сучкам повод подумать, что они могли рассорить нас.

- Слышали бы они, как ты от них отзываешься.

- Да прекрати.

- Вы поругались из-за этих баб? – удивилась Ирка.

- Представь себе. Согласись, смешно.

- Пожалуй.

- Ден, - не согласился Вовчик, - дело не в бабах, а в том, как ты себя ведешь.

- А как я себя веду? Давай на чистоту.

- Я все понимаю. Если двое, то третий не лезет. Но ты тянешь на себя обеих. Это свинство хотя бы по отношению к ним.

- Не тяну я на себя обеих. Я пока еще никого на себя не тяну. Я вел себя любезно по отношению к обеим, это да. Но это также как и ты. И уж точно не заслуживаю осуждения за то, что приглянулся Свете.

- Нет, не так…

- Еще как так. Все началось с того, что мы их поделили: мне отходит Женя, тебе – Света. Но девочки, как это часто бывает, рассудили наоборот. Света начал откровенно заигрывать со мной. Да, я не стал сопротивляться. В чем я не прав?

- И Света с тобой заигрывает, и Женя?

- Нет, вовсе не так. Да, Света флиртует со мной, но беда не в том, что она делает так, а в том, что Женя не рвется к тебе. И ко мне, кстати, тоже.

- Да, ну.

- Ну, да. Она вообще какая-то фригидная.

- Ладно, Ден, хер с ними, хер с тобой. Вообще я хочу просто побухать. И чтоб никто ко мне не лез. А еще меня бесит, что ты из нашей комнаты хранилище кокса сделал.

- Ты потише кричи. Не стоит всех об этом оповещать.

- Да ладно тебе. Все равно никто ни хера не понимает.

- Я тоже так думал, пока мы вчера не столкнулись с этим Захаром.

- Да, Захар и его компания меня тоже вымораживают. Такое мудачье. Понты дешевые, мальчики-мажоры, дети олигархов. Так одному переебать хотелось. Наезжал на меня.

- А тебе, Дань, как они?

- Я с ними мало общался, - ответил Даня, - первое впечатление: уебаны.

- Ты как доктор, сразу диагноз поставил.

- Да ладно вам, - вмешалась Иринка, - нормальные ребята, обычные. Вы ничем не лучше, если со стороны посмотреть.

- Чего? – покосился на нее Данила, - я, что, похож на этих?

- Нет, не в смысле похож. Просто ничего откровенно плохого в них нет.

- Пиздец. Сравнила меня.

- Ладно. Думайте, как хотите. Нервные вы все стали. Тебе как они, Костик?

- Обычные вроде, - ответил Костян.

- Вот и я о том.

- Они в твоем вкусе, Костян? – спросил я.

- Ирка права, - сказал Костян, - вы действительно какими-то озлобленными стали в последние дни.

- Избавь меня от этих разговоров. Помощь психолога мне пока не нужна.

- Ден, ты надыбал кокс?

- Да, а что?

- Он только перед уходом им долбался, - вставил Вован.

- В общем, ничего, наверное, - задумчиво произнес Костян.

- Ты только что нюхал кокаин? – уточнил Даня.

- Да, и прекрасно себя чувствую, - отрезал я.

- А ты, Вован?

- Я не стал, - ответил Вовчик, - он мне предлагал, но это как-то уже не смешно.

- В жопу, - решил я, - я никого не заставляю. Не хотите – не надо. Не вздумайте только меня лечить.

- Конечно, Ден, ни в коем случае.

Мы подошли к клубу. Наши подруги уже были там, они сидели, где мы и договаривались, у барной стойки.

- Пошли, Ромео, - предложил я Вовану.

- Иди, - резко ответил он, - а я пойду. Меня вчера заебали они, ты и

 Я проснулся и посмотрел на часы. Было половина восьмого вечера по местному голландскому. Стало заметно получше, потому что утром голова моя раскалывалась пополам после отлично проведенной ночи. В номере никого не было, Ден шатался по городу, вероятнее всего, в поисках приключений на свою жопу или же вновь отправился снять себе шлюху. Уже вчера он основательно познакомился с любовным досугом Амстердама, что не преминул в красках нам описать. Вчера мы с ним начали лакать уже с утра, потом посиделки в кофешопе, потом ночь в клубе, где мы дали мастер-класс по литрболу, причем жахнули мы так, что заставили удивиться даже видавшего виды бармена. Мы мало того, что напились сами, так еще и умудрились напоить вдрабадан девочку из обслуживающего персонала. Догонялись мы уже в отеле до утра. Кончилось все тем, что Ден уснул в сортире в обнимку с белым другом, периодически оттуда доносились характерные сдавленные гортанные звуки. Я не проблевался и относительно благополучно уснул в своей кровати. Но вполне логично, что на утро мне было куда как хуже. Ден отфыркал весь алкоголь и утром был свеженький как огурчик. А я был пиздец. Мы похмелились с ним утром, чуть позавтракав и выпив по бутылочке пивка, и я решил, что мне нужно еще поспать, иначе к вечеру я бы просто развалился.

Но вроде теперь все обошлось.  Был вновь готов стены прошибать, если понадобится. Я обшарил все бутылки в комнате, они были пустые. Даже не верилось, что мы столько выпили с Деном на двоих, особенно, если учесть, что это была самая концовка попойки. Делать было нечего, я собрал весь мусор и сложил его в ведро. Хотелось куда-нибудь свалить, но надо было ждать Дена, который обещал появиться ближе к вечеру. Телевизор смотреть тоже было не особо весело, поскольку я ни слова не понимал по-голландски. Можно было дойти до Данилы, но, если бы Ден пришел и не застал никого дома, он бы наверняка распсиховался, а у меня не было никакого желания выслушивать его вопли, потому я завалился на кровать и принялся ждать.

Надо отдать должное, при всей своей необязательности Ден действительно вскоре появился. Не прошло и пятнадцати минут, как раздался продолжительный стук, отбивавший ритм болеро. Я лениво встал и открыл дверь. Ден влетел в комнату как ураган.

- Заскучал, толстячок? – спросил он.

- Херовый из тебя ударник, - ответил я.

- Херовый из тебя алкоголик.

- Полагаешь, твоя ночевка в туалете делает тебе честь?

- Я просто хотел побыть один.

- Говно отмаза. Может, сходишь вниз? Купишь пивка?

- Ты недооцениваешь мою проницательность и мою предусмотрительность.

С этими словами он протянул мне пакет, который все это время держал в руках.

- Иногда ты красавчик, иногда я тебя люблю.

Я глянул внутрь, там лежали две банки пива. Я достал одну себе, другую – Дену.

- Какие планы на вечер? Ночь? – поинтересовался я.

- Наверное, как вчера. В клуб двинем, - сориентировался Ден.

- Тот же?

- Да, от другого мы ночью обратно не доберемся.

- Это точно.

- К нам тут две девахи заселились.

- Ты уже трахнул их?

- Нет, но планирую.

- Шлюх тебе мало?

- Шлюхи шлюхами, а бабы бабами. Тут дело другое.

- Они откуда, эти девахи?

- Из России.

- А, так они русские.

- Бля, а я о чем?

- Я не понял.

- Стал бы я обращать внимание на них, не будь они русские.

- А куда их заселили?

- Я хуй знает. На нашем этаже где-то. Я с ними в лифте ехал.

- Познакомился?

- Разумеется. Одну Женя вроде зовут, а вторую… вторую, хоть убей, не помню.

- Симпотные?

- Вот Женя, такая блондинка со светло-русыми волосами, ничего такая, милая. Мордашка симпатичная. А вторая темноволосая, хуй знает. Так ничего в целом. С пивом пойдет. Короче, девахи в порядке.

- Так надо было в охапку их брать и тащить с нами в клуб.

- Я их позвал. Объяснил, куда. Чего думаешь, я сам не сообразил? Я ж не дурак.

- Придут?

- Придут. Куда они денутся? Обещали.

- Охуенчик. Чего еще расскажешь? Где был?

- Да по стандартному маршруту: сначала бабу снял, потом в кофешопе посидел. Дунул.

Только что посмотрел фильм «Беглец». Да-да, тот самый, 93-го года с великолепным Харрисоном Фордом и Томми Ли Джонсом, к стыду своему первый раз, несмотря на то, что последние лет 10-15 его с завидной регулярностью каждые полгода показывают на одном из федеральных госканалов. Но как-то у нас с ним не складывалось. И, надо признать, удовольствие получил громадное. В 90-х умели снимать замечательное кино.

Тотал эклипс начался сразу же, просто хватило одной картинки. Неотцифрованное изображение с мягкими контурами напомнило о далеких семейных вечерах у телевизора. И история, в общем, не оригинальна: противостояние полицейского и преступника (который, как водится, вовсе не преступник), два великолепных ума по разные стороны и у каждого своя правда и свое дело. Так или иначе, но фильм хорош, но суть дела не в этом. Просто в какой-то момент меня будто вырвало из настоящего с его сумасшедшими экшнами, блокбастерами, наполненными спецэффектами, поражающими даже самое обывательское воображение, вырвало из киноэпохи, в которой 2D уже из последних сил сопротивляется глобальному нашествию объемных технологий. Никаких бластеров, атомных взрывов, космических сражений на невероятных скоростях, которые не способна постичь обычная человеческая реакция, никаких драк со сливающимися быстроперемещающимися руками. Здесь даже пули не вспыхивают, а просто оставляют дырки в стенах и людях и только при попадании в металл выбивают сноп искр. И вдруг оказалось, что за мою недолгую жизнь, всего-то двадцать с небольшим лет, кино изменилось. Оно стало другим и не будет таким, как раньше, уже никогда.

А то было славное время. В то время и в голову никому бы не пришло снять фильм на ручную камеру, назвать это авторское кино, а потом еще получить за это множество всевозможных премий от самых уважаемых кинокритиков. Тогда не нужно было обязательно сделать фильм не в хронологическом порядке, чтобы получить «Оскар» за сценарий, номинацию на «Оскар» за режиссуру и Каннскую пальмовую ветвь в придачу. Это было время, когда не обязательно было засветить в кадре навороченного робота, враждебно настроенного инопланетянина или хотя бы романтично настроенного вампира, чтобы срубить кассу в сто миллионов долларов. В то время в России вообще не существовало понятия кинотеатр в том виде, в котором он существует сейчас, и если тебе вдруг не посчастливилось стать кинофэном, то тебе приходилось совершать еженедельное паломничество в точки видеопроката, чтобы обзавестись новой партией кассет. И это было круто.

Когда-то давно, лет эдак тридцать назад, Джордж Лукас набрался смелости и признал: «Пятый эпизод «Звездных войн» убил кинематограф». А ведь искусство нельзя убить, оно приспосабливается, меняется, подстраивается под новые реалии, но оно всегда заполняет отведенную ему нишу. Просто после Лукаса и его саги кино стало немножко другим. Оно ознаменовало конец старой эпохи и начало новой. Наверное, также можно сказать, что «Матрица» убила кино 90-х. Невероятные революционные компьютерные спецэффекты вынесли напрочь наше желание соотносить кино с реальным миром. А какой реальности вы говорите, если люди бегают по стенам и потолкам, если миры виртуальный и настоящий потеряли четкую границу, если даже пуля, выпущенная в упор, едва ли станет смертным приговором главному герою. Она либо не причинит ему вреда, либо он увернется от нее, а то и вовсе остановит. Мы восхищались этим, это заставляло расширяться наши глаза и замирать наше сердце. Мы словно открыли ящик Пандоры и то, что произошло потом остановить нам было уже не под силу. Нам хотелось еще: еще быстрее погони, еще невероятнее драки и перестрелки, еще грандиознее взрывы, еще масштабнее батальные сцены. Индустрия развлекательного кино зашагала гигантскими шагами. Вслед за неуязвимым Нео в нашу жизнь пришли орды всемогущих магов, инопланетные твари всех видов с их неповторимыми кораблями и все супергерои комикс-вселенных Marvel и DC с живущим вне времени Доктором Манхэттеном во главе. А когда за дело берутся 3D-технологии, то кино взрывает мозг настолько, что покоряется уже отметка в 2 млрд. долларов кассовых сборов. Мог ли представить Лукас в своем 80-м или даже братья Вачовски в 99-м, какого джинна они выпустили на свободу?

Так или иначе, время идет, и кино меняется, как и

Хоть ночи без сна и становятся редкими,

Я жизнь поделил на отрезки отметками,

Я выбросил к черту все то, что неважное

Я выбросил низкое, глупое, страшное.

Оставило лишь то, что в душе прорастало,

Все то, что когда-то меня волновало,

За то, что боролся я часто напрасно,

Что лил на бумагу я синею пастой.

Короче, всего сокровенного пазлы,

Расставил их мысленно точно алмазы,

И странно, их грани теперь не искрились,

Они будто пылью какой-то покрылись.

В груди, где-то слева, где раньше так ныло,

Теперь все замерзло, теперь все застыло,

Наполнилась комната воздуха зимним,

И пол близь меня устилается инеем.

Корой, как деревья, руки покрылись,

Вокруг ножек стула корни обвились,

Глаза потускнели, мечты забываю,

Остановился и в землю врастаю.

Мне будто бы это спокойствие в радость,

А может вот так начинается старость?

И пусть мудрецы мне твердят: «Это худшее»

Да Бог с ним, мой рай, суть моя – равнодушие. 

Наш самолет приземлился. На самолете я летал первый раз и был вполне обрадован тем фактом, что летать я совершенно не боюсь. Не боялась и Ирка, она, прежде смотревшая в окно, повернулась и с беззаботным видом посмотрела на меня.

- Вот и прилетели, - радостно сообщила она.

Я согласно кивнул.

- Выходим? – спросил я.

- Да. Подожди только, сейчас самые нетерпеливые повыскакивают.

В числе самых нетерпеливых оказались и наши друзья. Ден с Вованом, которые сидели прямо позади нас, уже раздавили пол-литровую бутылку виски в полете и с веселыми довольными лицами ломанулись на выход. Ден остановился около меня и громким развязным голосом спросил:

- Э, тормоза, вы чего, так и будете сидеть?

- Мы, кажется, никуда не опаздываем, - заметил я.

- Как не опаздываем? У нас назначено свидание. С Амстердамом.

- Мне думается, у тебя излишне романтизированное представление об этом городе. На деле он куда как прозаичнее.

- Отнюдь. В моем представлении Амстердам – это одна большая шлюха, которая только и ждет, что ее трахнут.

- Ха, тогда ты еще больший романтик, чем я думал.

Он на мгновение задумался, вникая в смысл моих слов.

- Ладно, жду вас снаружи.

С этим словами Ден продолжил свое движение.

- Идите, мы за вами.

Я вопросительно посмотрел на Ирку.

- Пошли, - дала добро она.

Самолет покинули и мы. Ребята уже ждали нас.

- Все в сборе, - пробасил Вован, а потом принялся давать указания, - так, мы пойдем, заберем багаж, а вы пока разберитесь, что к чему.

- Чего тут разбираться? – спросил было я, - вон, куда все идут, туда и мы пойдем.

Но Вован уже не слушал меня. Я посмотрел на Ирку и обреченно развел руками.  Ребята появились минут через пять с кучей сумок. Вован отдал мне мои и Иркины вещи.

- Так чего? Куда нам?

- Туда, - уверенно сказал я, и мы все двинулись в указанном мной направлении.

На выходе молодой человек со слащавой внешностью долго рассматривал мой загранник. Я даже начал было волноваться. Уж не знаю, какими путями Костян состряпал его за неделю, когда, насколько мне было известно, простым смертным его делали месяц. Но мои опасения оказались напрасными, парнишка отдал мне паспорт и по-английски произнес:

- Welcome to the Netherlands!

- Thank you very much! – естественно ответил я и, чуть отойдя, добавил коронное сухоруховское, - вот уроды.

В общем, все прошли паспортный контроль благополучно. Что ни говори, а Костян свое дело знал, если он что-то делал, то делал он это безупречно.

Мы покинули здание аэропорта и огляделись по сторонам. Аэропорт очевидно находился на окраине города. Ден обернулся и прочитал:

- Счифол.

- Схипхол, - поправил его Костян, - аэропорт Амстердама, один из крупнейших аэропортов Европы.

- Все заботал?

- Следует знать какие-то вещи о стране, в которую приезжаешь.

- Это правильно, - одобрил Вован, - так, давайте решим, что делать дальше.

- А чего тут решать? Надо определиться с ситуацией, - решил Ден и, подойдя к первому попавшемуся прохожему, спросил, - hey, man, how we can go to red light street?

Прохожий резко остановился, окликнутый вопросом Дена, и, видимо от неожиданности, выронил телефон, который держал в руках. Телефон шлепнулся об асфальт, от него отлетела задняя стенка и аккумулятор. Парень присел на корточки, принялся собирать запчасти и залепетал что-то непонятное. Ден,

Я занырнул под крышу остановки, укрываясь от проливного дождя, и поставил тяжелую сумку на лавочку. Следом за мной забежали Данила с Иркиной сумкой и Ирка с его тележкой.

- А-а, ну, и ливень, - ошарашено произнесла она.

- Да, льет, как из ведра, - признал Даня.

Ирка поплтоней запахнула свое пальто и встала спиной к Даниле, подставляя себя его объятиям, тот в свою очередь покрепче прижал ее к себе.

- У меня в сумке зонт есть, если что.

- Мне не нужен. Да и сейчас уже в автобус сядем.

Я высунулся наружу, ища глазами Дена с Вованом. Эти, казалось, вовсе не замечали дождя, шатаясь перед газетным киоском, смеясь и что-то оживленно обсуждая.

- Где они? – спросил Даня.

- У газетного киоска.

- Решили российской прессы в дорожку прикупить? – спросила Иринка.

- Не знаю.

- Да порножурналы, небось, ищут, время в самолете скоротать, - высказал Данила свое мнение.

Ирка через плечо посмотрела на него и улыбнулась. Через минуту под остановкой появились эти двое с кипой сканвордов в руках.

- Зачем ты их взял? – спросил Даня у Дена.

- Не поверишь, гадать буду, - ответил он.

- У тебя лицо как-то не тянет на лицо интеллектуала-кроссвордиста.

- Отжег просто.

- Я просто был уверен, что вы порнушку ищете, время в самолете скоротать.

- Если понадобится, мы лучше вискарем коротнем. А, Вован?

- Обязательно. Без этого никуда, - согласился Вовчик.

Он достал из кармана носовой платок и вытер им капли дождя на лице.

- Москва что-то не радостно нас провожает, - сказал он.

- Вон маршрутка какая-то, какой номер, а то я слепая? – спросила Ирка.

- Девятьсот сорок девятая. Наша?

- Наша. Пошли.

Мы похватали сумки и залезли в автобус.

- Как же хорошо оказаться в сухости и тепле, - признала Ирка, пролезая с Данилой на задние сидения.

- Замерзла? – поинтересовался Даня.

- Да, чертовски холодный дождь.

- В сущности, температура воды дождя не сильно отличается от температуры окружающего воздуха, просто у воды большая теплоемкость, и она, как следствие, забирает много тепла.

- Ай-йа-йа-йа-йай! Не дави интеллектом. Аж голова затрещала.

- Дурочка ты моя, - сказал Данила, целуя ее.

- Ты бы взвыл, будь я еще и шибко умная.

Даня не стал спорить.

- Российский писатель, Нобелевский лауреат, пять букв, - спросил Ден, держа в руках ручку со сканвордом.

- Чехов, - не задумываясь, выдал Даня.

- Подходит.

Я посмотрел на Данилу и увидел его плохо скрытую улыбку на лице.

- Бля, прибор для измерения давления – барометр, он на «б» должен быть. Да и не получал он Нобелевской премии вроде, - заговорил Ден через некоторое время.

- Получал, получал, - уже не сдерживая насмешку, добавил Даня.

Ден подумал, а потом обратился с вопросом ко мне.

- Чехов ведь не получал Нобелевской премии?

- Не получал, - признал я.

- Значит, не Чехов. Тогда на «б».

- Тогда Бродский, - сразу подсказал Данила.

- Какой, в жопу, Бродский?!

- Александр. Он на «б». И Нобелевскую премию получал. Вон у Костяна можешь спросить. Костян, получал?

- Получал, - вынужден был согласиться я.

- Вот видишь.

- Но в Бродском, блядь, не пять букв! – негодующе взвыл Ден.

- Тебе не угодишь.

- Бля, Костян, кто это?

- Бунин, - ответил я.

- Во. Все, ну, вас нахуй, я сам гадать буду. А вы сидите, скучайте, подъебщики.

- Ты б потише кричал, не один едешь. Вон сидят замужние женщины, - предостерег его Даня.

Ден уставился в свой сканворд, а потом, чуть подумав, спросил.

- А причем здесь тот факт, что они замужние?

- Но они же замужние. Вон кольца у обоих вижу.

- Все, в пизду тебя.

Данька стоял перед кухонной плитой и ножом аккуратно переворачивал куски мяса на сковороде. Было так забавно наблюдать за ним в роли кулинара. Казалось, он из числа тех людей, которым абсолютно все равно, чем питаться. Но, как оказалось, он весьма сносно готовил, хотя и не питал большой любви к этому роду деятельности. Однако, поскольку и я этим заниматься особо не любила, то кто-то из нас волей-неволей должен был это делать, а посему мы старались делить кухонные обязанности примерно поровну.

Я подошла и уселась рядом с ним на столе. Он чуть отвлекся, посмотрел на мои ноги, а потом спросил:

- Ты долго еще в халате ходить будешь? Сейчас Костян уж придет.

Я молча смотрела на него и улыбалась. Мне доставляло удовольствие забавиться над ним. Он понял это и, отложив нож, встал передо мной.

- Чего ты от меня добиваешься? Все тебе шутки, - поинтересовался он.

Я продолжала молчать, тут заулыбался и он.

- Ира, бля, сходи, переоденься. И не отвлекай меня, а то сейчас сама встанешь за плиту, - с напыщенной деланной серьезностью потребовал он.

- Я вот думаю, может, мы успеем разочек до прихода Костика, - ответила я, кокетливо призадирая халатик.

- Сучка.

С этими словами он поцеловал меня, а затем отступил на шаг и, окинув меня оценивающим взглядом, добавил:

- На тебе еще салаты, не забыла?

- Конечно, малыш, я все помню.

- Так может уже…

Я не дала ему договорить, а, спрыгнув со стола, приложила ему пальцы к губам.

- Я переодеваться.

Зайдя в комнату, я скинула халат и начала одеваться. Данька был не первым парнем, с которым мне довелось жить, но с ним право все было как-то по-другому. Все так страшно серьезно, что я даже волновалась. С другими всегда можно было плюнуть, забить, послать, закончить, если не нравится. Здесь же все было как один шанс на миллион. Я решила стать нормальной девушкой, кажется, во второй раз в жизни. И второй раз в жизни я делала это именно с Данькой. Я уже чувствовала, как мне чертовски тесно в этих рамках, но, в общем, я была готова к этому и знала, что придется немало постараться. Так что мы держались молодцами.

Через пять минут я вернулась на кухню.

- Как я выгляжу? – обратилась я к нему с вопросом.

Он окинул меня скептическим взглядом.

- Что ты хочешь услышать? – Данька включил мудака.

- Хорошо или плохо я выгляжу.

- А у тебя есть режим «выглядеть плохо»?

- В иной ситуации я бы приняла это за комплимент, но сейчас это больше похоже на издевку.

- Какая ты обидчивая, солнышко.

- Нет, боюсь, ты еще не видел, как я обижаюсь. Мясо готово?

- Почти.

- А картошка?

- Аналогично. А вот с салатами ситуация неясная.

- Я МСМК по приготовлению салатов. Дай мне двадцать минут.

Даня только развел руками, и я принялась за дело.

- Как думаешь, они справятся? – спросила я через некоторое время.

- Да, конечно. А почему ты спрашиваешь? – несколько удивленно ответил он.

- Мало ли.

- Ден говорил, что вариант стопудовый. Вряд ли он станет кидаться словами просто так.

- Про сделку он тоже говорил, что у них нет оружия.

- Это-то не одно и то же.

- Почему?

- Как бы никто ни в чем не был уверен. Тут уже все более-менее ясно. Не станет же он себя подставлять.

- А ты полагаешь, тебя он запланировано подставил?

- Нет, конечно. Ты не совсем правильно меня поняла.

- Так разъясни.

- Короче, когда дело было со мной, для него приоритетной была задача оформить дельце. Он мог чуть подзабить на безопасность. Когда дело касается его самого, он не может не принимать во внимание этот фактор, не может преуменьшить его значение.

- Ты как-то плохо думаешь о Дене.

- Я обо всех так думаю.

Иногда Даня просто бесил своим скептичным ко всему отношением.

- А мы волновались за тебя, между прочим.

- Да неужели?

- Да.

- И Ден волновался?

- Волновался. По-своему, конечно,

- Маш, ты до холодильника не хочешь дойти? – спросил я.

- Не хочу, - ответила она.

- Да дойди. Там «Кола» лежит. Мне впадлу вставать.

- Мне тоже. Да тебе и так пора вставать.

- Не, это тебе пора вставать. Вован приедете только через пятнадцать минут. Мне, чтобы собраться, хватит пяти, а вот ты будешь полчаса копаться.

- Не сомневайся, в случае необходимости я в минуту уложусь.

- Бля, Маш, сходи. Неужели так сложно?

- Заколебал ты.

Но Машка все же встала и пошла. Я посмотрел вслед на ее голую задницу, в очередной раз отметив про себя, какая она замечательная девчонка. Но факт оставался фактом, времени действительно оставалось уже совсем немного, и надо было собираться. Я лениво сел на кровати и огляделся по сторонам в поисках своих трусов. Нашлись они быстро и, едва я принялся и натягивать, как в комнату вернулась Машка с двухлитровой бутылкой «Колы» в руках.

- Спасибо, милая!

Я взял бутылку и сделал несколько глотков, а затем продолжил одеваться.

- Я воспользуюсь твоим полотенцем.

- Зачем тебе мое полотенце?

- Вытереться.

- Что значит вытереться? Ты еще мыться собралась?

- Я в душ, я быстро.

Я пытался было что-то возразить, но она уже умчалась. В общем, мне ничего не оставалось, кроме как принять это как данность. Через пару минут, когда я уже был практически собран, позвонил телефон. Это был Вован.

- Да.

- Я подъехал, - послышался его голос.

- Кажется, ты рано.

- Да, подъехал чуть пораньше.

- Тогда жди. Я еще не готов.

- А что, тебе долго собраться?

- Не очень. Но я не рассчитывал, что ты так рано приедешь, мне надо закончить некоторые дела.

- Ты в своем репертуаре. Хорошо. Мы договаривались на девять, сейчас без десяти. У тебя десять минут. Попробуй хоть сейчас без опозданий.

Вот это меня ни разу не улыбало. Толстяк вечно ворчало на меня по поводу и без, а сейчас выслушивать его предъявы я был абсолютно не в настроении. Я подошел к двери душа и постучал.

- Солнышко, ты говорила о сборах за минуту в случае необходимости, помнится. Так вот, необходимость пришла, - сказал я.

Шум воды тут же утих.

- Уже выхожу, - послышался голос из-за двери.

Я вернулся в комнату и, плюхнувшись на диван, взял телевизионный пульт и принялся переключать каналы, пытаясь хоть как-то скоротать ожидание. Долго ждать, впрочем, и впрямь не пришлось, Машка справилась быстрее, чем я ожидал.

- Готова?

- Да, как видишь.

- Чудесно. Полетели.

Я по-быстрому натянул на себя кроссовки, и мы вышли на улицу. «Бумер» Вована стоял прямо перед подъездом. Завидев меня, он вытянул свой

Я подъехал к дому Дена, достал телефон и набрал его номер.

- Да, толстяк, - послышался его голос в трубке.

- Спускайся, хуй, - ответил я.

- Один момент.

После этих слов он сбросил, и я принялся ждать. Весь сегодняшний день меня мучил сушняк, и ужасно хотелось пива. Нажрались мы вчера нехило, а я-то, уж скажем прямо, и вовсе постарался. Вообще говоря, эти ежедневные пьянки в последнее время стали несколько поднапрягать. Каждый день просыпаешься с утра и думаешь только об одном: как бы добраться до умывальника. И тут же говоришь себе, что пора бы уже притормозить, что нафиг нужны такие вот пробуждения. Но как только день подходил к концу, выглядело самим собой разумеющимися отметить этот факт стаканчиком пива. А на стаканчике пива у меня всегда плохо получалось останавливаться. Вот и сейчас, поздним июльским вечером, я сидел в машине мучаемый болезненным желанием выпить, и ждал Дена, который все не спускался и не спускался, чем еще больше раздражал меня. Вышел он в итоге только минут через пять, приветственно поднял руку и залез в машину, вальяжно устроившись на переднем сидении.

- Ден, я во сколько сказал, я подъеду? – спросил я.

- Без пятнадцать вроде, - не задумываясь, ответил тот.

- А сейчас сколько?

- Без пятнадцати примерно, полагаю.

- Нет, сейчас без десяти. А без пятнадцати было пять минут назад, когда я подъехал и позвонил тебе. Я ведь заранее предупредил, к скольким я подъеду. Неужели так трудно было быть готовым к этому моменту и не заставлять меня ждать?

- Слушай, мы чего, опаздываем куда-то? Или ты подождать пять минут дико обломался? Чего тебе напряжного? Вон, врубил музыку, расслабился, закурил, свежим воздухом дышишь.

Спорить с ним сейчас у меня не было никакого желания, а потому я просто завел мотор и тронулся

- Какие новости? – спросил Ден, чуть помолчав.

- Никаких, - ответил я.

- От Дани не было вестей?

- Нет, рано еще.

- Днем он напряженный был.

- Его можно понять.

- Думаешь, он справится?

- По идее должен. Ты же сам говорил, что в принципе ничего сложного.

- У Дани в башке намело говна навалено, оттого он порой бывает нерешительным. Может и передумать в последний момент.

- Он же сказал, что все сделает. Значит, сделает.

- Ты же знаешь, какой он перестраховщик. Если что-то будет не так, как он представлял, может и передумать.

- Бля, да что ж ты привязался? Если не уверен в нем, делал бы сам.

- Да уверен я в нем. Просто волнуюсь.

- Ты даже волноваться можешь?

- Да, представь себе. Я закурю?

- Конечно.

- Ты будешь?

- Нет.

Ден закурил. Он чуть обернулся назад и посмотрел на заднее сидение.

- А это что?

- Контейнер-холодильник.

Краб остановил прямо у входа в парк. Я посмотрел на часы, было половина одиннадцатого.

- Выходим, - сказал я.

Ежик и Толстый вышли из машины. Два моих самых преданный бойца, всю эту бадягу с травой я готов был проворачивать только с ними.

- Значит, как договорились, - обратился я к Крабу, - ждешь час, если от нас нет вестей, проезжаешь с той стороны парка, мимо того пустыря. Ты понял, о каком я толкую?

- Конечно, - ответил он.

- Проезжаешь, смотришь, дальше по обстоятельства. Если мы там, с нами что-то не так, помогаешь, везешь в больницу там, если нет – ищешь. Я думаю, разберешься.

- Разберусь, конечно.

- Но я рассчитываю, что все пройдет гладко.

После этих слов я вышел на улицу.

- Пошли, - бросил я ребятам, и мы двинулись.

Они оба были одеты по всей форме, типичные бритоголовые, их не с кем не спутаешь. Мы прошествовали через весь парк к его дальнему углу, месту, где стояла та самая лавочка для влюбленных пар. Расположена она была и впрямь удачно, со всех ее окружали деревья, а с одной даже находился старый заброшенный небольшой домик с заколоченными окнами и дверьми. Если вы искали уединения, то лучше места сыскать сложно. Нам повезло, сейчас здесь никого не было, так что не пришлось никого сгонять. Я уселся на лавочку, вглядываясь в ту сторону, где находился пустырь. Обзор отсюда и впрямь был неплохой, сквозь ветви деревьев и кустов были видны машины, проезжающие по дороге, так что если кто-то вздумал бы там остановиться, мы бы непременно их увидели, а нас здесь в неосвещенном месте разглядеть было практически невозможно, учитывая, что было уже достаточно темно. Ежик и Толстый сели рядом со мной.

- Тихое тут местечко, - признал Еж.

- Да, даже удивительно, что настолько тихое, принимая во внимание, сколько времени.

- А что здесь должно быть? – осведомился Толстый.

- Тут обычно по ночам глобальный трах происходит, - ответил ему Ежик, - сюда в теории сейчас очередь должна быть.

- Похоже, мы ненадолго забьем это местечко.

- Как бы не вышло, что надолго, - скептически заметил я.

Лето подходит к концу, а я, наконец, спокойно отдыхаю дома. Июнь был убит на Чемпионат мира и между делом на сдачу сессии, июль я проторчал в Подмосковье на военных сборах, а три недели августа я провел в крымском городке Приморский близь Феодосии. Отдых был таким активным и насыщенным, что приехал я с него, кажется, еще более задолбанным, чем был до него.

Крым, как и полагается, встретил жарким солнцем, волнистым морем и дешевым бухлом. Жара была и впрямь невероятная. В этом году-то она нынче везде такая, но вместо уже привычных за тридцать в средней полосе России в Крыму было под сорок плюс невероятная влажность. К концу отдыха я уже откровенно ненавидел Солнце и был бы откровенно не прочь, если бы вдруг резко настал конец света.

Жилье попалось дешевое, всего 250 гривен за двухкомнатную квартиру в день, что в переводе на русскую валюту составляет порядка 1000 рублей. Подвох раскрылся чуть позже, когда выяснилось, что на пятом этаже, где находилась квартира, была невероятная духота, такая, что в светлое время суток, находясь в ней, можно было ничего даже не делать, но пот при этом все равно тек ручьем. Я даже не знал, что такое возможно, кажется, каждый выпитый стакан пива тут же оказывался потными ручьями на лбу, спине и груди. Вдобавок к этому вода подавалась в городе только 4 часа в день с 17 до 21. С учетом того факта, что 5-й этаж был едва ли не самый высокой точкой в городе, туда она доходил и того меньше и то робкими слабыми ручьями. Короче, единственным спасением от жары были море и пиво.

Рассказывать про море долго не хочется. Все кто на нем были и так знают, что оно собой представляет, а те, кто не были, все равно не оценят всей прелести. К слову побывал я и на Черном и на Азовском берегах. Море было на любой вкус: и спокойное, и волнистое, и очень волнистое, и с каменным дном и с песочным, и с дном, устланным водорослями, море с рыбами всех размеров, крабами, медузами, стрекающимися и безобидными, один раз мне даже удалось увидеть дельфина. Пожалуй, самое яркое впечатление. Я отплыл достаточно далеко от берега, и тут передо мной метрах в трех из воды вылетает здоровенная черная дельфинья туша. Не такой дельфин, какие водятся в дельфинариях, этого я оценил бы килограмм на 200-300. Убежден, если бы такой монстр вздумал утащить меня под воду, это не составило бы ему большого труда. Но дельфин, вероятно, спешил куда-то по своим делам и, не обратив на меня ровным счетом никакого внимания, проплыл дальше.

Дешевое крымское бухло – это, конечно, уже притча во языцех. Разливное пиво на пляжах в 5-7 гривен, вино по 15-30 гривен за литр, водка по 20 гривен, коньяк – за 35, в магазинах можно было найти неплохое пиво и по 3 гривны за литр. Умножайте на 4 для получения российских рублевых эквивалентов. Оценили все прелести? Пил я к слову немного. Порядка 2-3 литров пива в день и редко что-нибудь крепче. Для сравнения в прошлом году я тоже ездил в Крым и, кажется, ни разу за все время пребывания не уснул там в адекватном состоянии, ежедневно напиваясь в усмерть. Но тогда было заметно прохладней, а при такой-то жаре пить чего-то крепкое вообще походило на мазохизм по моим разумениям.

Вообще же помимо курортных впечатлений хочу поделиться впечатлениями несколько иного рода. Так случилось, что последние примерно полвека Крым принадлежит другой стране, так что как не смешно это звучит, ездил я, выходит, за границу, несмотря на то, что большинство крымского населения по-прежнему русские. Украина, конечно, - страна забавная. С одной стороны, они будто бы и не Россия, и всячески это

Ровно в семь вечера я подошел к боулинг-клубу «Звездный». Мы договорились встретиться внутри, потому я не стал задерживаться, тем более что на улице был довольно знойный вечерок после жаркого дня.

Здесь я бывал частенько. Мой отец был любитель такого рода заведений и постоянно таскал меня с собой. В принципе меня здесь все знали: и персонал, и завсегдатаи.

Вован уже был тут. Он сидел на лавочке и переобувался. Завидев меня, он привстал и протянул руку. Я пожал ее, а затем повернулся к девушке за стойкой и назвал свой размер обуви:

- Сорок третий.

Она протянула мне ящичек, который уже держала наготове, и я уселся рядом с Вовчиком.

- Этих пока нет, - констатировал он, Ден и Ирка, конечно, никогда не были особо пунктуальными, а вот на Данилу это не похоже, он обычно даже чуть раньше приходит.

- Подойдет, думаю. Всяк опоздать может.

Вован встал и вернул девушке своя ящик с обувью. Вскоре я тоже переобулся, и фактически мы были готовы, когда в клуб вошел Даня, а прям следом за ним Ирка.

- Привет! – звонко бросила она, делая ударение на последний слог.

Воздух сразу как будто бы наполнился ею, была у нее такая способность. Иринка подлетела к нам и чмокнула обоих. Следом подошел Данила.

- Здорово, парни! – он протянул руку сперва мне, а потом Вовану.

Вовчик чуть приобнял его при рукопожатии, он всегда относился к Дане, как к младшему брату. Иринка уже пошла за обувью.

- Тридцать седьмой и… Даньк, у тебя какой размер ноги? – спросила она.

- Сорок второй.

- И сорок второй.

Данила плюхнулся на лавку и устало вытянул ноги.

- Ты где уже подцепил эту вертихвостку? – спросил у него Вовчик.

- Да дома, - ответил Даня таким тоном, будто бы не был в этом уверен.

Иринка уже вернулась со сменкой.

- На, переобувайся, - сказала она Дане, и он неторопливо принялся за дело.

Вовчик подошел к шкафу с дисками.

- У тебя есть что-нибудь нормальное послушать? – спросил он Дена.

- Смотря, что ты считаешь нормальным, - ответил тот.

- Я уже нашел.

Он вытащил один диск. У Дена их было много, нынче это редкость, все хранят музыку на компах, но Ден во всем был своеобразен и оригинален. Вован вставил диск в ноут и врубил какой-то роковый мотивчик. Он встал, двигаясь в такт музыке. Пьяный Вовчик реально был ржачен.

- Знаешь, что играет? – спросил он у меня.

Я отрицательно покачала головой.

- Это «Guns’N’Roses» «Welcome to the Jungle», - похвастал он.

- Весьма занимательно, - ответила я.

Он посмотрел на меня, как на дурочку, а потом принялся танцевать посреди комнаты. Ден стоял рядом и подначивал его, периодически подавая ему банку с пивом. Костик с невозмутимым видом, чуть улыбаясь, сидел, развалившись в кресле. Данька сидел на краешке дивана спиной ко мне, попивая пиво.

В школе мы с ним встречались одно время даже как будто бы по-настоящему. То есть я вполне официальна была его девушкой, что для меня   не слишком характерно. Поклонников у меня было много, а Данила был задиристым и ревнивым, потому дрался по поводу меня направо и налево. Почти постоянно ходил какой-то покоцанный, с синяками и ссадинами. Вообще говоря, мы были странной парой, я, такая гламурная и пафосная, и прямой как штык, злой на все Данька. Многие удивлялись, как мы могли быть вместе, но меня тогда все устраивало. Кажется, я действительно была влюблена. Но потом разница жизненных позиций дала о себе знать, каждый тянул одеяло на себя, мы стали постоянно ругаться, и по итогу наши жизненные пути разошлись. Сейчас я смотрела на него и понимала, что, наверное, это было неизбежно. Каждый из нас стал тем, кем хотел. Я жила в роскоши и процветала, он жил в забвении в одному ему нужном мире. И все-таки он был клевый.

Я вдруг почувствовала необычайный прилив нежности по отношению к нему и села сзади него, обняв его за плечи и прижавшись к нему. Он повернул голову ко мне и вопросительно кивнул. Я не знала, что ему сказать, а потому просто поцеловала его в шею, чуть пониже уха. Ему определенно понравилось, даже мурашки на спине появились. Кажется, я была уже заметно пьяная, но мне не хотелось об этом думать, мне просто было хорошо. Данила отхлебнул еще пива и, поставив банку на пол, повернулся ко мне. Мы долго смотрели друг на друга, врубаясь, что происходит, а потом принялись целоваться. Все произошло быстро и неожиданно, будто бы само собой разумеющеюся. Он чуть отстранился, и мы опять посмотрели друг на друга. Я ждала, что Даня что-нибудь скажет, но он молчал. Выглядело это, наверно, тупнинно.

- Извини, я слегка пьяная, -

Петрович, уже хорошо поддатый, закончил свою речь, и мы все выпили. Я покосился налево на Ирку, она отставила свою стопку и принялась уминать салат.

- Во ты лакаешь, - сказал я ей.

Она бросила скептический взгляд на меня.

- Что ты примотался к девчонке? – спросил Вован, который сидел за ней, - хочет и лакает, не твое дело.

- Эй, толстяк, я вообще не с тобой разговариваю.

Он потянулся ко мне через нее своей здоровенной ручищей, но я вовремя убрал голову и избежал предназначенного мне подзатыльника.

- Ладно, балабол, попозже тебя выловлю.

Данила, сидевший справа от меня, пережевывал пищу с таким суровым видом, что я слышал, как скрипят его челюсти. Он опять перешел в свое мрачное насупленное состояние и за последние полчаса не проронил ни слова. Даже Ирка особо не улыбалась, как она это делала обычно, а с педика Костяна вообще нечего было взять, он всегда был одинаковый. Единственная сравнение, которое приходило мне в голову, при виде этой унылой обстановочки, очередная шекспировская драма. Надо признать, что все происходящее несколько раздражало меня. Боже упаси, чтоб у меня были похороны. Я подумал, что было бы неплохо, чтобы, когда я умер, меня не скормили червям, а кремировали, а потом какая-нибудь симпатичная девчушка развеяла мой прах над жерлом вулкана или хотя бы над Финским заливом. Оставалось найти девчушку и написать завещание. Я глянул на Иринку.

- Ты развеешь мой прах?

- Чего? – удивленно спросила она.

- Если я умру, и меня кремируют, ты развеешь мой прах?

- Ах, да, конечно. А ты собираешься умирать?

- Подумываю. Ты же понимаешь, тут достаточно додумать один раз.

- Это да. Конечно, я сделаю это, если ты хочешь, но все же была бы тебе очень признательна, если бы ты избавил меня от этой необходимости.

- Хорошо, бэйб. Я подумаю.

Отъебавшись от Ирки, я решил доебаться до кого-нибудь еще. Данила сидел так, что, кажется, вот-вот и над ним появится маленькая тучка.

- Смотри вилку не съешь, - сказал я ему.

Он приостановился и дубово уставился на меня. За ним я заметил также смотрящую на меня, чуть улыбающуюся голову Костика.

- Костян, а тебе загадка: волосатая головка за щеку влезает ловко.

Он немного подумал, а потом ответил:

- Зубная щетка.

- Эйнштейн.

Данила

Я подошел к могиле и бросил туда горсть земли. Мишкина мать рыдала навзрыд, плач вообще доносился отовсюду. Будто все утро шло обычное рядовое деловое событие, а тут до всех наконец-то дошло, зачем мы здесь собрались. Я перекрестился и отошел, слушать это было невыносимо. Ирка стояла, закутавшись в мою куртку, рядом были Ден, Данила и Костик.

- Ужас. Лучше вообще не приезжать, чем смотреть на такое, - сказала она.

- Да, - подтвердил Данила, - вот, что значит никогда. Мы никогда его больше не увидим.

- Хорош философствовать, - оборвал его Ден, - без тебя тошно.

Мы все замолчали. Дождь практически закончился, но я был уже промокшим насквозь. Зонт никто из нас взять не догадался, но всем было как будто бы все равно.

 Плач позади перешел в рев. Я обернулся и увидел, как два рослых мужика, энергично работая лопатами, закапывали могилу. Я глянул на ребят: Данила стоял мрачнее тучи, сложив руки наг груди, Иринка обхватила левой рукой правую, я обратил внимание, как глубоко впились ее ногти в кожу. Даже Ден нервничал, он достал сигарету и закурил, пялясь куда-то в небо. Разве что Костик выглядел спокойным и собранным, сунув руки в карманы брюк, но он всегда славился своей выдержкой. К нам подошел Иван Петрович с бутылкой водки и стопкой пластиковых стаканчиков.

- Давайте, молодежь. Помянем.

- Я за руль. Потом, - сразу отказал Костик.

Петрович не стал спорить, он выдал нам четверым по стаканчику и плесканул туда грамм по пятьдесят. Затем он налил себе, мы переглянулись, я кивнул и мы все, как по команде, залпом осушили свои стаканы. Никто даже не поморщился, дело привычное.

Иван Петрович был знаком с моим отцом и ко мне он всегда относился хорошо. Вообще выпить он был горазд, и чувствовалось, что эти пятьдесят грамм у него сегодня не первые. Я еще слышал, как врезаются лопаты в сырую землю, но вот глухих ударов комьев о крышку гроба уже не было. Да и плач поутих, самый тяжелый момент, пожалуй, был уже позади.

- Лариска уже ревет, а слез нет. Только крики. Все выплакала, - пожаловался Петрович.

- Конечно, вот так растишь-растишь двадцать лет, а потом какой-то придурок ночью одним махом все берет и перечеркивает, - согласился я.

- Да мы этого козла посадим. Эти таксисты в конец обнаглели, абсолютный беспредел на дорогах.

Мне было жаль этого человека. Насколько я знал обстоятельства смерти, даже если б таксист ехал в два раза медленней, он бы не смог избежать столкновения. Хотя возможно тогда исход не был бы смертельным.

- Еще по одной? – сразу спросил Петрович.

Я глянул на ребят. Ирка удивленно подняла брови, а Данила отрицательно закачал головой.

- Не, - сказал я, - давай, перерывчик сделаем, успеется еще сегодня.

Иван Петрович хотел было что-то возразить, но потом, кажется, оценил правильность наших возражений. Он постоял, как-то неловко помявшись, а