Каждый по-своему одинок,
По-своему - счастлив,
а также - несчастен...
У каждого - свой болевой порог,
Своя манера встречать напасти...

Мы - точно звезды в глубинах тьмы,
Тянет друг к другу -
не дотянуться,
Куда центробежно несемся мы?
Где и когда доведется очнуться?

— Чего грустишь? - спросил Белый парящий Кролик, материализовавшись из Ниоткуда передо мной.







— Думаю о жизни, о зигзагах судьбы, о потерях и боли, о...
— Как говорил мой знакомый Чеширский Кот, - перебил меня БпК, - Жизнь — это серьёзно... но не очень. И добавил:
— Но знаешь, даже в самые тяжёлые моменты иногда случаются Чудеса. Давай я расскажу тебе о них...
Закрой глаза, поверь в Чудеса...

Коллекционерка

Александр Каневский

И С П О В Е Д Ь

из сборника «Идущие на смех»

Вы спрашиваете, почему я от жены ухожу? А вы бы не ушли?.. А вы бы не ушли, если бы ваша жена всю жизнь в офисах, в самолётах, в «Мерседесах» - так что мне и уходить не от кого!.. Она у меня крупный бизнесмен, можно сказать, олигарх. Она – олигарх, а я – домохозяйка. Я – мать-одиночка. Я – муж-вдова при живой жене!..

У нас трое детей. Она их рожала между симпозиумами. Ей даже некогда было пойти в декретный отпуск – она его переводила на меня. Недавно у неё родился четвёртый, но она об этом не знала: она в это время была на совете директоров. Последние месяцы мы уже и не спим вместе: то у неё инфляция, то она кому-то делает дефолт. Я подозреваю, что это что-то интимное, но проверить не могу: с ней всегда рядом два амбала, наверное, родственники: они себя называют «братаны». Правда, два раза всё-таки приходила ночевать: в мой день рождения и в нашу годовщину.

Первый раз мы лежали на кровати, а с двух сторон, на раскладушках – братаны с автоматами. А второй раз я умолил её, чтоб мы были одни. Она согласилась. Велела раздеться догола, лечь на спину, а на грудь мне поставила телефон, на живот – факс и чуть пониже – компьютер. Всю ночь посылала секретные распоряжения и просила не дёргаться, чтобы компьютер не падал.

Я понимаю, что я ей уже не пара, она теперь любого богача может иметь: недавно, сам слышал, двух банкиров заказала. А сейчас у неё какой-то негр появился, она его ласково называет: Чёрный Пиар.

И в гости к нам никто не приходит: забор такой высоты, что об него птицы разбиваются, плюс сигнализация, которая сначала стреляет, а потом воет: оплакивает. А во дворе – Гоги, пёс-людоед, кавказская овчарка, он человека проглатывает, как хачапури. А у ворот – охрана с автоматами. Кто к нам может прийти? Даже я, хотя они меня в лицо знают, обязан сказать пароль. А пароль каждый час меняют. Однажды я его забыл – пришлось под забором ночевать.

Честно говоря, я в дом не очень и стремлюсь: её нет, дети в Швейцарии учатся, мне там одному страшно. Брожу, как по телестудии: у нас во всех комнатах телекамеры наблюдают. Даже в туалетах. Но туалетами я не пользуюсь: там унитазы из Арабских Эмиратов, фарфоровые, золотом отделаны… Как на такое сядешь?.. Я их, как вазы использую, для фруктов. А для нужды я в глубине сада, нормальный сортир выкопал, на два очка, для себя и для Гоги.

И ночую я – у Гоги в будке. Вы не смейтесь: его будка при Советской власти считалась бы нормальной однокомнатной квартирой. Гоги меня пускает: во-первых, ему тоже одиноко, а во-вторых – Кавказское гостеприимство. Я ему колбасу приношу, а он мне у охранников выпивку ворует.

Питаться дома я не могу, в холодильнике только заморские твари-деликатесы: крабы, кальмары, лобстеры… Не по мне это. Я лучше у Гоги сухой корм погрызу. Если горячего хочется, иду в кафе-самообслуживания. В этом кафе никто больше двух обедов не выдерживает. При кафе открыт медпункт и страховая компания. Если вы застрахованы, вас сразу после обеда забирает «скорая помощь». А я питаюсь там уже пять лет, меня даже по телевизору показывали, в передаче «Наши долгожители».

Вы думаете, я так просто плюнул и ушёл?.. Нет! Я жене, через референта, заявление передал: мол, прошу освободить от занимаемой должности. И две недели, как положено, ждал: может, она замену найдёт.

А потом, как стоял, так и ушёл.

Единственное, что я взял – вот этот медальон. В нём я храню котлету, которую жена сама изжарила мне в день нашей свадьбы.

Вы спрашиваете, почему я от жены ушёл? А вы бы не ушли?!

Если будешь стрелять, то, пожалуйста, целься в голову —
Моё сердце уже не пробить ни единым выстрелом.
Я под шквальным огнём из любви и из боли выстоял,
Мне давно не страшны ни свинец, ни стекло, ни олово.

Меня били плетьми, убивали под гильотинами,
Как котёнка топили в зеленых болотных заводях.
Я вставал каждый раз, сплюнув мокрую тину, и
Наблюдал за сиянием Веги на юго-западе.

В прошлый раз кто-то мне, улыбаясь, ножом по печени,
В позапрошлый — я сам, алкоголь, темнота, наркотики.
Но мерцал Орион, словно ландыши подвенечные,
И комета неслась серебристо-слепящим дротиком.

Ещё были дворы, перекрёстки, визг шин, аварии.
(Как же громко ломаются косточки позвоночника!)
Просыпался Дракон где-то в северном полушарии
И лакал Млечный Путь, словно звонкую нить источника.

Помню чьи-то клыки, помню лес с золотыми листьями.
(До чего же смешно умирать на глазах у осени!)
Помню вой Гончих псов, помню Зверя с глазами рысьими,
Помню, как в октябре мне на шею петлю набросили.

Сколько было смертей, сосчитать уже не получится.
Но я каждую помню отчетливо до безумия,
Потому как они — все сегодня мои попутчицы,
Все стоят за спиной, молодые и острозубые.

Колыбельная тьмы нынче арфой звучит эоловой,
Тяжесть неба висит здесь ещё со времён Овидия.
Если будешь стрелять, то, пожалуйста, целься в голову —
Чтобы эти глаза никогда больше звёзд не видели.

Лунный кот
Арсений Тарковский

Прорвав насквозь лимонно-серый
Опасный конус высоты,
На лунных крышах, как химеры,
Вопят гундосые коты.

Из желобов ночное эхо
Выталкивает на асфальт
Их мефистофельского смеха
Коленчатый и хриплый альт.

И в это дикое искусство
Влагает житель городской
Свои предчувствия и чувства
С оттенком зависти мужской.

Он верит, что в природе ночи
И тьмы лоскут, и сна глоток,
Что ночь - его чернорабочий,
А сам глядит на лунный рог,
Где сходятся, как в средоточье,
Котов египетские очи,
И пьет бессоницы глоток.

Приветствую тебя, Боль !

Нет, я не сошла с ума и не издеваюсь. Я действительно приветствую боль.
Есть такая фраза, приписываемая разным уважаемым людям: "Если вы утром проснулись и у вас ничего не болит, проверьте, может, вы уже умерли?" Невероятно, но факт... Боль и впрямь один из признаков здоровья. Вспомните визит к невропатологу: колет вас иголочкой и интересуется: "Болит? Не болит?" Если НЕ - надо лечить...

Но я, собственно, о другой боли. Часто мы жалуемся на боль, причиненную уходом человека, которого любили, которому доверяли, с которым связывало многое важное для нас. И если это - смерть, то некоторое утешение приносит мысль "Все там будем..." А вот если измена, предательство... Тут рана по живому. И желание как-то защититься от подобной боли в будущем...
Единственный способ, который мне известен, - не иметь друзей, любимых, даже приятелей. Чужие - они и есть чужие, их уход "не колышет". "Была без радости любовь, разлука будет без печали..."

Сложность вся в том что человек не может жить без радости. Хуже того, если нет радости общения, если не с кем этой радостью поделиться, то и сама радость вянет, сходит на нет. Ни прекрасный закат, ни роскошный букет, ни отпуск на Мальдивах не дадут настоящего удовлетворения. Что толку наслаждаться ананасами в шампанском, если некого угостить даже кислым крыжовником из собственного сада? Не с кем разделить корку хлеба...
Такое уж "проклятие" наложено на человеков. Мы просто НУЖНЫ друг другу, чтобы волноваться, переживать, предвкушать, огорчаться, поплакать в жилетку, в конце концов... Без этого мы не чувствуем себя ЖИВЫМИ. "Не болит ничего..."

Мне тут еще одна мысль пришла. Почему такая печальная сказка про Русалочку? Почему красивую, добрую девушку не полюбил Принц?
Кажется, я знаю. Что сделала влюбленная бедняжка? Отдала Ведьме свой голос - волшебно прекрасный голос!, и получила ножки, отказавшись в итоге от СЕБЯ. Как можно любить кого-то, кого нет?
Ну да, Андерсен придумал этой истории "благополучный конец". Измученная душевной и физической болью Русалочка возвращается В СЕБЯ. Ценой жертвенности сестер...

Нельзя убивать в себе себя. Нельзя отказываться от своего стремления к радости из-за неизменной угрозы предстоящей боли. А боль... Она придет все равно. Боль от тревоги за любимого человека, боль от ЕГО боли... Боль от его ухода, так или иначе...
Но ведь боль от потери - это еще и знак, что у тебя БЫЛО нечто прекрасное. Пусть даже недолго, пусть это оказалось ошибкой... Но - БЫЛО!!!

Приветствую тебя, Боль !