Однажды приходит день, и ты понимаешь — вот он. Тот человек, который тебя цепляет. Так ярко и глубоко, словно впервые. И ты забываешь прошедшие минуты разочарований и потерь. Забываешь, ощущая вновь чуткую струну между вами…. которая реагирует на любые колебания… песни с первых аккордов уносят в нирвану… каждое «привет» вызывает улыбку… а ожидание встречи, как наркотик, от которого закипает кровь..

И вот ты видишь Его. Глаза в глаза… ощущая дыхание..в унисон с твоим. Это именно тот момент, когда одиночество уходит…

и ты счастлив. Словно на краю пропасти… и не боишься сорваться. …в этот момент абсолютного счастья.

Это такое слово, которое рельсы кладёт вдоль шпал. И в начале всех историй его, обозначен страшный пустой финал.

Например такой: Повернется и молча выйдет. (Ты же совершенно четко об этом знал). И улыбку твою - сплющит хлопнувшей дверью в больной оскал. И вся жизнь превратится в "до" и "после" того, что ты ей сказал. И теперь ты всегда будешь помнить ее глаза. Все равно, что ты выпьешь, вколешь, на ком еще сорвешь тормоза. Пятьдесят неотвеченных заставят поверить в злое, безнадежное "навсегда". Но, до десятого, кажется, ты еще будешь считать себя мудрым и сильным Каа. А потом как-то враз - поймешь - ты полная размазня. Вина - бесконечная "одиночка", безвыходная тюрьма, и, пожизненным сроком полетят города, года...

Или так: Друг звонит в 12 ночи заикаясь и не пойми откуда. И ты домашними тапочками от снега мокрыми задеваешь за угол двенадцатого его этажа, вспоминая о лифте только при виде выходящего из него врача, вместо друга, видишь только животный ужас, белую холодную груду и странно висящую головку ребенка из одеял. И становишься барракудой. И пока в скорой друг непечатно воет, а потом просто шепчет "я больше не буду, Господи" стуча головой о стену больничную, тебе не_больно. Ты Будда. За чертою боли просто холодно. Холод - спутник бессилия … И только утром, когда, наконец-то выходит врач с серым, безвольным лицом, слова его кажутся ртутью. В сломанном этом мире они не сразу слышат, что же он им сказал...

А он - улыбнуться не может, все хорошо - просто он безмерно устал...

И друг становится идиотом, танцует с доктором измученным на руках, лепечет безадресные "спасибо", не зная, что ему ответили сединой в висках.

Ты на улице слизываешь снежинку с губ, видишь тапочки на ногах, вспоминаешь, что машина, с ключами в замке, - у подъезда друга, телефон потерян и - труп, улыбаешься - мир все же чинит чья-та рука, - так легко тебе не дышалось, наверно, века, бредешь, не зная зачем, откуда..
И спотыкаешься.
Снег же… в платьишке? А она смеется, глядя тебе на тапочки, как будто зажгли софит… И ты вспоминаешь , как в детстве бабушка рассказала о добром и славном боженьке, который все понимает и все простит…
И кажется что внезапно и весело вдруг ослеп, - такой яркий все вокруг заливает свет.....

Наверное как-то так, только, конечно, в древности, кто-нибудь, понимая, что сходит с ума, придумал, для верности - так дурацки звучащее, слово «ЧУДО».
И теперь верят в него только дети, идиоты и контуженные счастьем люди.

и когда наступает холодный декабрь по всем фронтам,
как булавки в тебя впиваются градусы коньяка,
ты устала искать этот чертов выход из тупика,
и почти замерзла синица в жестоких твоих руках, -
вот тогда давай, отрекайся, любя. И да будет так.

разбивает асфальт снежинки так вдумчиво, неспеша,
боже, да кто мы такие, чтоб чего-то других лишать?
ты склоняешься над кроваткой и смотришь на малыша.
заварила кашу, иллюзии в аЦкий клубок смешав...
выскребай вот теперь из себя, чтоб снова начать дышать.

ты потом не раз еще посчитаешь овец вместо сна,
а абстракции на обоях в твоих четырех стенах
обернутся теми, кому ты действительно так нужна,
и когда ты поймешь, что именно стоит отправить нах, -
отрекайся, любя. и тогда останешься спасена.

Иногда из подсознания можно достать интересный образ. На границе между явью и сном вдруг возникло чувство, что я в матрешке. Вы представляли себе когда-нибудь как там матрешке в матрешке?... Я это почувствовала. Это гроб, практически. И сколько матрешек там, вокруг меня - неизвестно, их может быть тысячи.
Тысячи и тысячи матрешек...
И я лежу внутри одной из них.
Не будет здесь дверей или окошек,
Сплошной вокруг материал брони.

Руки и ноги мои скованы в форме таких же моих рук и ног. Вокруг темно, я не знаю еще сколько внутри меня, но чувствую, что много.
И близится, и близится момент
Броню эту раскроет что-то там
Над головой моей прольется свет
И всю меня разделит пополам...

И этот момент самый интересный. Потому что есть секунда, когда дождалась, открылся вокруг свет, ослепил. И тут же наступает ужас - значит и меня сейчас откроют, любопытству нет конца.
Мгновение одно только для вдоха,
А вот мой выдох - это уже плаха.
И только любопытно - а я кроха?
Какого в этом мире я размаха?..

И можно покричать во сне от страха...

Но зачем. Я подумала - никогда я не была матрешкой. А вот чувство - сплошное дежавю.

На левый берег подкинете, дядя? Остановитесь сразу за мостом.
От чего же вы не женаты, дядя? Ах, поздно уже? То, чего ради рождены были, вдруг неожиданно выскальзывает из рук, растворяется, ветром северным уносит верхом на рваной тучи, обессиливает, с ног сбивает.
Эхо чувств проносится над волнами древнего, мудрого Днепра. Накрывает тени набережной и меня. Тут на левом берегу спится – на два щелчка.

Я стою и множу пространство вокруг себя, руки запрятав по глубже в карман. Что ты, сердце, то бьешься как перчатка о порог, то едва слышно, всхлипываешь?

Жуткий, сильный дым сигарет. Околобар. Девушки, те что не вяжут по домам – сидят, выпучив, на с виду солидненького мужчинку, глаза. Надев на себя все своё красивое из сундука.
Я оглядываюсь и, также как ты, вижу тут все естественное: и ту, которой завтра на аборт, и ту, которой в институт. Я видеть это теперь умею, розовые стёкла в последнее время часто кричат мне: прощай.
Вокруг то ли дым, то ли повсеместный обман. Сомнения берут, что зрения. Господи, только бы не огрубеть.

Бросаю на стул взгляд и пальто. Волосы поднимаю и они падают, так и не упав.
Каждое сновидение – глоток воздуха тем, кто не имеет возможности видеть напротив пытливых зрачков, расспрашивающих о душевных и насущных делах. Место, где больше, чем звук, где ближе, чем телефон, где исчезает страх.

Обожаю психов, только они понимают окружающий нас мир, только с ними я могу найти общий язык…

© Чеширский кот

Никогда не лезь в мир другого человека если тебя не просят...
Ты же не знаешь, каких монстров в этот момент он пытается удержать...

Существует теория родственных душ. Мы ищем и находим в этой жизни людей, с которыми уже сталкивались в прежних воплощениях, людей, с которыми нас объединяют незавершенные дела. Мы все принадлежим к одной семье. В городе может жить сколько угодно миллионов человек, но я встречу именно тех, с кем меня связывает история, начавшаяся многие жизни назад...

Бернар Вербер "Зеркало Кассандры"

Если общение с кем-то заставляет чувствовать тебя несчастной и одинокой - надо переставать жрать кактус. Просто не жри кактус и не оглядывайся, не сомневайся, не жалей. А ты всё подбегаешь и надкусываешь, надеясь, что кактус превратился в печеньку... Хрен там...

эта женщина пахнет нишевой парфюмерией, вкусным телом и даже лилией в волосах.
дело дрянь: и хоть 7 раз ты её отмеривай, 1 раз отрезать точно не сможешь сам.

эта женщина - без профессии, но с призванием, да с таким, что люди крестятся ей вослед.
у неё, у суки - столько очарования, что вообще неважно, сколько ей стукнет лет.

ты готов на всё, и ты требуешь право голоса, ты то ластишься, а то всячески входишь в раж,
а она стоит, вся до пяток закрыта в волосы, и еще смеется - вылитый твой типаж.

эта женщина водит за нос, кругами, сферами, пьёт портвейн на завтрак, выглядит налегке,
ты воюешь с ней дурацкими полумерами, на коротком, стильном, кожаном поводке.

эта женщина любит ленты и носит синее, её правда всегда работает на неё,
и тот факт, что ты, возможно, сильнее сильного, совершенно ничего тебе не дает.

учишь мантры, даже пьешь по ночам таблетки, ты опять задумал бешеный креатив.

а она приходит, сбрасывает балетки и ползет на кухню выпить компот из слив.
смотрит в зеркало, устало ему подмигивает, больше часа смывает слезами грим
и плавно так переходит из высшей лиги в уверенное очевидное "вне игры".
ты снова звонишь, она же не отвечает: а истина очевидна, как новый год -
ей старая книжка и кружка большая чая милее чем все мужчины её невзгод.
...
финал предсказуем, как ты уже предсказуем: она собирается завтракать или пить.
и мысль о тебе, подуманная всуе, нисколько не омрачает привычный быт.
эта женщина - представительница кошачьих, легка, одинока, мнительна как они,
любить её так же спорно, как бить лежачих, поэтому, знаешь -
лучше ей не звони.

Это осень, хороший мой, просто осень
без притворства, то бишь, без волшебства.
Здесь к вискам, как боль, прилегает проседь,
и один плюс полночь не значит два.

Но и то, что сложено, без остатка
исчерпало смыслы и глубину:
и гордиться глупо ничейным взятком,
и пчелой осенней в меду тонуть
означает, в общем, одно и то же —
у бессильной гордости много лиц.
Впрочем, всякий повод печаль умножить
не даёт возможности разделить.

Наблюдаю осень, бродя по саду,
что и цвёл недавно, и пел пчелой,
а сейчас строжает, соблазны спрятав,
без недели ветра уже сквозной.

Пауки так истово верят в сети,
что готовят нити в недолгий лёт,
но на тонких струнах к дремотной смерти
их сентябрь задумчивый отнесёт.

Так проходит осень, как всё проходит,
а в конце распада — опять вода.

Пусть не вечны мы, но, в каком-то роде, —
навсегда.


Уже Другая

Наследник Тутти вырос и стал большим. Три толстяка в нем не чают теперь души, наследник с железным сердцем жесток и глуп. Кукла наследника Тутти стоит в углу. «Потанцуй мне, Суок, как будто я снова мал, как будто я никогда тебя не ломал. Сердце стучит, часовой механизм идет. Оружейник Просперо пойман и осужден» . Суок отвечает: «Тутти, ведь я больна. Мы с тобой танцевали, потом началась война, ты сказал мне, я плохо танцую, я не о том пою. Ты приказал стоять здесь – и я стою». Наследник злится и повышает тон, в парадную залу кондитер выносит торт, три толстяка с любопытством глядят на дверь.
Доктор Гаспаро, скажи мне, куда теперь?

Под канатом на площади снова стоит толпа.
Я пройду даже там, где каждый второй упал.
Лихорадит город, наследник лежит в бреду.
Улыбнись, мой мальчик, ты видишь, как я иду?

Кукла поет, сердечко ее стучит. Оружейнику в клетку наутро несут ключи.


Кот Басё

вырывай их из памяти/сердца/души, из прошлого.
оставляй на обочине пыльных пустых дорог.
мы рожденные морем, а значит нам будет сложно, но
мы здесь выживем, слышишь. плевать, что никто не смог.

отпускай пеплом по ветру fears. не забывается
только лучшая музыка, строчки чужих стихов.
до рассвета две жизни. ты видишь, дорога плавится.
эта осень разрушит нас вспышками страшных снов.

но не бойся, до вечера небо их смоет ливнями,
а продрогшее утро, проснувшись, сотрет следы.
слабаки рождены для того, чтоб казаться сильными,
мы же сильные оттого, что внутри слабы.

этот город сгорает в агонии. море сорвано
вместе с кожей. не страшно. мы выдержим. между тем
все, что было построено - нами же будет сломано.
мы вне рамок/законов и правил чужих систем.

детка, вырви плохое из сердца - пускай теряется
во вчера/цифрах/датах/отключенных номерах.
до рассвета две жизни и осень. не забывается
только привкус морского безумия на губах.



Одинокий Отель

девочка-ночь. за ней город шагает сзади
и превращает реальность в размытый фон.
кеды, рюкзак, где обрывки стихов в тетради.
и запах моря записан на диктофон.

шепот эпох за спиной. и подобно чуду
эхом Луны расплывается по воде
девочка-тень, обреченная быть повсюду,
но никогда не случаться. ни с кем. нигде.

прятать в промокших карманах немое лето,
падая в серое небо своих миров,
что растворятся, как призраки снов, с рассветом
и отразятся безмолвием от крыш домов.

девочка-ветер. больное дитя вселенной.
пахнет весною и пылью седых дорог.
дышит вокзалами, но остается верной
тем городам, что стелились дождем у ног,

волнам, дрожащим под каждым невинным взглядом
и мостовым, что впитали ее шаги.
дерзким ветрам, что всегда остаются рядом,
подобно стражам, ступающим следом, и

морю в ладонях {внутри}. полусонным соснам
в брошенных парках, простуженной синеве.

девочка-лето, что прячет под сердцем осень
и не случится ни с кем. никогда. нигде.




Одинокий Отель

СЭВ – синдром эмоционального выгорания

Синдром эмоционального выгорания – это психологическая реакция человека на долгосрочное эмоциональное переутомление, проявляющееся в потере интереса к жизни. Такая реакция может «созревать» месяцами и даже годами. Американский психолог Херберт Фрюденбергер в 1974 г. дал определение СЭВ (по английски «burnout») как проблемы, «рожденной обществом и временем, в котором мы живем, постоянной борьбой за то, чтобы наполнить нашу жизнь смыслом. Это состояние не проходит, если его игнорировать».

СЭВ может наступить практически у любого человека, и развивается он по следующему сценарию (хотя человек не всегда проходит все ступени):

• стремление самоутвердиться;

• решение работать больше;

• пренебрежение своими потребностями;

• непонимание конфликта (человек не понимает корня проблемы своего плохого самочувствия);

• изменение ценностей (теряет друзей, семью, оставляет любимые занятия и т. д.);

• отрицание нависших проблем (цинизм, агрессия и разочарование становятся очевидными);

• социальная изоляция (при этом появляется почва для алкоголизма, наркомании и т. п.);

• заметные изменения в поведении;

• внутренняя пустота;

• депрессия;

• СЭВ (мысли о самоубийстве, полное умственное и физическое истощение).

Причины возникновения СЭВ:
Причиной возникновения СЭВ является стресс, вызванный обычно слишком насыщенной жизнью: большим количеством встреч, заседаний, проектов, нереальными сроками выполнения обязательств, второстепенными и ненужными делами, отвлекающими от основной работы, а также многими другими факторами, влияющими на жизнь человека в нашем перенасыщенном информацией и технологиями мире. Стресс сам по себе обычно не вызывает больших проблем, но в отношении длительных и многочисленных стрессов каждый из нас имеет свои пределы устойчивости, и когда мы переходим их, то оказываемся на грани переутомления.

Как бороться с СЭВ или предупредить его:
1. Проанализируйте свои мотивы в жизни. Обычно учителя, врачи, менеджеры и представители других профессий, часто и много общающиеся с людьми (пациентами, учащимися, клиентами и т. д., которые не всегда ведут себя «хорошо»), вынуждены вести себя учтиво и вежливо по долгу службы, не испытывая настоящей любви к людям. Со временем стимул (зарплата, карьера и др.) «любить» людей ослабевает или исчезает, и человек дает волю своим настоящим чувствам. Если такое отношение не меняется, человек вынужден менять работу, надеясь, что когда то он окажется в таком месте, где «любить» других нужно будет не так часто или попадутся такие люди, которых любить будет легко. Как же научиться по настоящему любить людей?

2. Упростите свою жизнь. Телевидение, интернет, мобильные телефоны и другие средства массовой информации помогают нам в работе, но одновременно через них поступает масса бесполезной для нас информации. Это отвлекает нас от наших прямых обязанностей, занимает время и ум, и, в конечном счете, создается впечатление, что мы сильно перегружены.

3. Выделяйте время для отдыха. Отдавайте предпочтение полезному физическому труду, при котором разум отдыхает: работе в саду или огороде, разведению цветов, ремеслам, прогулкам в парке или лесу и т.п. Отдых на лоне природы оказывает восстанавливающее действие. Избегайте длительного просмотра телепередач или интернет-серфинга.

4. Придерживайтесь здоровых привычек в питании. Употребляйте в основном растительную пищу, избегайте стимуляторов кофе, чая, алкоголя и острых специй. Важно ежедневно употреблять 6-8 стаканов воды.

5. Вырабатывайте привычки регулярности в жизни в отношении режима сна и употребления пищи.

6. Не ограничивайте себя во сне. В среднем человеку необходимо спать 7-8 часов в сутки.

7. Отдыхайте хотя бы один раз в неделю. Человеку необходимо время для восстановлении духа, души и тела.

8. Не давайте обещаний, которые вы не сможете сдержать. Перегружая себя, мы становимся раздражительными и агрессивными, потому что чувствуем давление невыполненных обещаний.

Что у тебя в руках, посмотри. Ты видишь, что у тебя в руках?
Стебель бамбука, ладонь любимой, толика пустоты?
Или другой, говорящий с тобой на неведомых языках:
я человек, я создан из глины, и я – это тоже ты.


Кот Басё

Говорят, одиночество – это когда один,
Когда сам себе раб и сам себе господин,
Приходишь в пустую квартиру, ложишься, света не потушив,
И даже во сне не случается ни души.

Это одиночество другого рода, другого времени и числа.
Одиночество среди тех, кого я спасла.
Оно учит быть причастной, принадлежать.
Особая форма одиночного падежа.


Кот Басё

С ним не хочется спорить. Прочитан, прокурен, сух
На слова и, пожалуй, на всё, что они несут.
Он давно перерос и принцесс и холёных сук,
Каждой встреченной женщине предпочитая скорость.
Откупорив бутылку, в которой окреп сентябрь,
Он давно не гадает, что будет в его сетях.
Видишь, падают листья. Когда-то они взлетят
Из-под пары колёс - обнадёженно и рисково.

Если возраст Христа означает собой рубеж,
Он его преступил и на память забрал рубец,
Что дорогою жизни идёт от скулы к губе,
Ну, не то что бы знача... скорее, напоминая:
Неизбежность присуща. Присуща. На этом всё.
Может, кто-то на облаке время его засёк.

И внимательно смотрит, как тихо течёт песок,
Ваша первая осень. Краплёная. Именная.


Sterva

запасные герои под куполом шапито,
представление века - всё это не наш итог.
да и август не осень, а только её исток.
покидать города - неизменное право цирка.
он уехал, его тарантасы клубят вдали,
увозя гуттаперчевых мальчиков и далил,
проповедуя рифму, которой они сдались.
не преследуй его. не преследуй, не провоцируй.

между ночью и днём на заброшенном пустыре,
может, самое время кого-то в себе стереть.
ты художник, ты должен под шлемом носить берет,
объявляя любовь королевой бензоколонки
на границе с Техасом. а кисть заменяет байк.
и тебя не пугает, что осень ещё слаба,
чтобы жить и писаться. я выбрала ей слова,
подождём до рассвета - появятся в заголовке.

это новая сказка. герои её просты.
мы ещё разберёмся кого же из них растить.
но любому понятно, что будут они в разы
беспокойнее нас. и талантливей. и честнее.
это новая осень. такая не сходит с рук
[непременно в перчатках, которые просят руль].
мы однажды возьмём и вернёмся к её костру -
покурить тишину, как случается только с нею.


Sterva

Можешь себе представить,
больше не слышно моря!
Небо гудками режут
крики последней чайки.
Галькой по побережью
свод незаконных правил...
Мы их еще нарушим:
я - замедляя время,
ты - ускоряя сердце...
Кажется, я останусь
преданной, как наследство,
спрятанной не на суше...
Видишь, заходит ветер
голым в уснувший город?
Где-то твои ладони
не отпускают память...
Прямо на подоконник
я рассыпаю лето,
как подаянье нищим...
Если я замолкаю,
значит, мне тоже больно!
Можешь себе представить,
сколько не сыплю соли,
моря не будет слышно...


Велма